- •I. Об истине
- •II. О смерти
- •IV. О мести
- •V. О бедствиях
- •VI. О притворстве и лицемерии
- •VII. О родителях и детях
- •VIII. О браке и безбрачии
- •IX. О зависти
- •X. О любви
- •XI. О высокой должности[48]
- •XII. О бойкости
- •XIII. О доброте и добродушии
- •XVI. О безбожий
- •XVIII. О путешествиях
- •XX. О совете
- •XXI. О промедлении
- •XXII. О хитрости
- •XXIII. О себялюбивой мудрости
- •XXIV. О новшествах
- •XXV. О распорядительности
- •XXVI. О мнимой мудрости
- •XXVII. О дружбе
- •XXVIII. О расходах
- •XXX. О поддержании здоровья
- •XXXI. О подозрении
- •XXXII. О беседе
- •XXXIV. О богатстве
- •XXXV. О пророчествах
- •XXXVI. О честолюбии
- •XXXVIII. О человеческой природе
- •XXXIX. О привычке и воспитании
- •Xl. О счастье
- •Xli. О ростовщичестве
- •Xlii. О юности и старости
- •Xliii. О красоте
- •Xliv. Об уродстве
- •Xlv. О строениях
- •Xlvi. О садах
- •Xlvii. О переговорах
- •Xlviii. О приближенных и друзьях
- •Xlix. О просителях
- •Li. О партиях
- •Lii. О манерах и приличиях
- •Liii. О похвале
- •Liv. О тщеславии
- •Lv. О почестях и славе
- •Lvii. О гневе
- •Lviii. О превратностях вещей
XXXIX. О привычке и воспитании
Люди думают сообразно природным наклонностям, говорят сообразно познаниям и внушенным мнениям, но поступают они сообразно привычке. Поэтому верно замечает Макиавелли (хоть и гнусный выбирает при этом пример), что нельзя доверять ни силе природы, ни силе красноречия, если к ним но присоединяется еще и привычка. А пример его состоит в том, что для успеха кровавого заговора не следует полагаться ни на врожденную свирепость, ни на выражения решимости, но выбирать непременно такого, кто уже однажды обагрил свои руки кровью[185]. Правда, Макиавелли не знал ни брата Клемана, ни Равальяка[186], ни Жореги, ни Балтазара Жерара[187]; и все же его правило остается в силе: ни природа, ни словесные обязательства не имеют той силы, что привычка. Но только суеверие сделало ныне такие успехи, что и новички выказывают не меньшую твердость, чем закоренелый убийца; и даже в кровавом деле обет сделался равносилен привычке. Во всем прочем привычка царит повсеместно, так что диву даешься, слыша, как люди уверяют, заверяют, обязуются, громко клянутся, а затем поступают точно так же, как и раньше, словно все они мертвые истуканы, приводимые в движение одним лишь механизмом привычки.
Хорошо известно также, к чему ведет тирания обычая[188]. Индийцы (я разумею здесь касту их мудрецов), обрекши себя в жертву, спокойно восходят на костер, и даже жены их стремятся быть сожженными вместе с телами мужей. Юноши древней Спарты, не дрогнув, подвергали себя бичеванию на алтаре Дианы. Помнится, в начале царствования Елизаветы Английской один осужденный ирландский мятежник просил наместника, чтобы его удавили не веревкой, но ивовой лозой, ибо так именно поступали с мятежниками прежде. А в России бывает, что монахи из покаяния просиживают всю ночь в бочке с водой, покуда совсем не обледенеют[189]. Можно привести еще множество примеров всесильной власти привычки и обычая над телами и душами. И коль скоро обычай является главным правителем человеческой жизни, то и надлежит все силы устремить к установлению хороших обычаев.
Привычка всего прочнее, когда берет начало в юные годы; это и называем мы воспитанием, которое есть в сущности не что иное, как рано сложившиеся привычки. Смолоду и язык при обучении чужим наречиям послушнее воспроизводит звуки, и суставы гибче в движениях и упражнениях. А запоздалый ученик уже не может всего перенять, если только не принадлежит к тем умам, которые не поддались окостенению, но сохранили восприимчивость и готовность совершенствоваться; что встречается крайне редко.
Но если такова сила привычки у отдельных людей, еще гораздо могущественнее сила обычая среди людских масс. Ведь тут человека наставляет пример, ободряют товарищи, побуждает соревнование и награждает одобрение; так что сила обычая имеет здесь наиболее благоприятные для себя условия. Конечно, умножение добродетели в человеческой натуре зависит от хорошего устройства общества. Ибо республики и хорошие правительства лелеют добродетель уже созревшую, не оказывая заметного воздействия на ее семена. Но в том-то и беда, что наиболее действенные средства направлены в наши дни к целям, наименее желательным.