Иван Куклин. История музыкальной культуры. Дума о музыке v. 2

аа

ПРАВОСЛАВИЕ И КУЛЬТУРА. ОТКРЫТЫЙ ЖУРНАЛ.

История

музыкальной

культуры

(Дума о музыке ver.

2.0)

Художественный и духовно-нравственный

анализ творчества

великих композиторов

Иван Андреевич Куклин

2016 год

Г . Н О В О С И Б И Р С К

2

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ..................................................................................................................................................3

ЧАСТЬ I. АНАЛИЗ ТВОРЧЕСТВА ВЕЛИКИХ КОМПОЗИТОРОВ В КОНТЕКСТЕ

ХРИСТИАНСКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ..................................................................................................4

МУЗЫКА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ..........................................................................................................4

РУССКАЯ МУЗЫКА..........................................................................................................................28

ЧАСТЬ II. МУЗЫКА В СВЯЩЕННОМ ПРЕДАНИИ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ...........................45

ЧАСТЬ III. ОЦЕНКА МУЗЫКИ В ИСЛАМЕ. .........................................................................................81

ЧАСТЬ IV. МЫСЛИ О МУЗЫКЕ ФИЛОСОФОВ, МУЗЫКАНТОВ, УЧЕНЫХ И ДР. ........................83

ЧАСТЬ V. ЧТО ДЕЛАТЬ? (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)........................................................................94

ЧИТАТЕЛЮ НА ЗАМЕТКУ.....................................................................................................................98

2

3

ВВЕДЕНИЕ

Зело прельщен мир сей ложной мыслью о преображающей

силе тленного искусства человеческого, о его положительном

нравственном значении! Это – ересь бесовская, прелесть

сатанинская! Посмотрим хотя бы музыку, а именно лучшую

музыку мира сего, которую сыны вавилонские именуют

классической. Конечно, мысль о том, что вся музыка светская

поражена страстью блуда, выражает исключительно ее в разных

пропорциях, не совсем истинна и разумна. Многие сочинения

дышат гордыней (как у Бетховена, Листа или Скрябина), иные –

гневом (те же Бетховен и Лист, некоторые произведения

Рахманинова) иные – унынием и отчаянием (Шопен, Чайковский

некоторые произведения Шостаковича и Шнитке), иные –

чревоугодием, каковым славятся итальянцы, вроде Россини, иные –

ленью (например, композиторская лень Скрябина заразительна и

проявляется в слабой проработке тем, в чем не откажешь гордецу

Бетховену), иные – жадностью, как современные минималисты. Нет

страсти, неподвластной выражению в тленном и развращенном

искусстве музыки! Все глубины сатанинские (Откр. 2:24) открыты!

Если говорить в общих чертах, то музыка заставляет

человека забыться, перестать думать о смерти, развеселиться,

расслабиться, в то время как христианин должен вести внутреннюю

духовную борьбу, сопряжённую с трезвением. Недаром

классическая музыка приобретает огромное значение во всяких

бесовских буддийских сеансах медитации, релаксации и др.

Музыка выражает то, что в православной аскетике именуется

«душелюбием» – любовью к падшей душе своей, вопреки слову

Господнему: "Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми

крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь,

тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и

Евангелия, тот сбережет ее" (Марк 8:34,35). Самое прекрасное,

что создано в этом искусстве, то, что композиторы создавали,

стремясь к Богу, содержит в себе утонченное сладострастие. Если

посмотреть на другой ракурс, то поклонник классической музыки в

глубине души очень гордится, подобно фарисею, что «он не такой,

как они» – любители рок-музыки или попсы. Мы не оправдываем

3

4

рок-музыку, но в духовном плане отличие оной от классики

невелико – просто они по-разному разрушают человека. Увлечение

роком можно сравнить с блудом, а увлечение классической

музыкой – с духовной прелестью, о которой столь убедительно

писали Святые Отцы [1]. Это состояние, когда человек творит злое

дело, думая, что он приближается к Богу. Корень сего явления – в

гордыне. Как говорил Иоанн Лествичник: «Блудников могут

исцелить люди, тщеславных – Ангелы, а гордых – один Бог» [2].

Итак, задача

настоящей

работы –

рассмотреть

классическую музыку с позиций православной догматики,

аскетики, мистики и морали. Понять духовную основу создания

великих шедевров, их этические и религиозно-опытные корни.

Изучить различные взгляды на сущность музыкального

искусства, доказать их истинность/неправду.

ЧАСТЬ I. АНАЛИЗ ТВОРЧЕСТВА ВЕЛИКИХ КОМПОЗИТОРОВ В

КОНТЕКСТЕ ХРИСТИАНСКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ

МУЗЫКА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ

Нам могут сказать, что не надо сгущать краски. Но

посмотрим, например, вершину мирской музыки, возвышающуюся

над всеми остальными творениями, как горы возвышаются над

равнинами, хотя в плане духовном это различие подобно различию

между муравьиным львом и муравьем в сравнении с Empire State

Building.

Посмотрим

на

музыку

великого

немца ИОГАННА

СЕБАСТЬЯНА БАХА (1685 – 1750). Что мы слышим в его chef-

d'oeuvre, Токкате ре минор? Чему уподобим ее? Она похожа на

старый готический собор с его угловатой, резкой архитектурой. Мы

не слышим здесь внутренней теплоты православия, услышим же

холодный зов в вечность, надгробное слово былому могуществу

веры. Эти образы упомянуты Святителем Игнатием

Брянчаниновым в статье о Валаамском монастыре, когда тот

описывал близлежащую кирху, говоря о пасторе: «Он, говоря

народу в проповеди своей одно поверхностное, ученое сведение об

Искупителе и Его нравоучении, говорит каждый раз как бы

надгробное слово над

утраченной

истинной

живой верой и

4

5

Церковью этими людьми и местами» [3]. Писатель В. Распутин

сказал о том же: «Я бывал и в католических, и в протестантских

храмах, они больше похожи на величественные памятники былому

могуществу веры» [4, стр. 87]. Если вдаться в метафизический

смысл – это гимн космосу. А кто именуется в Вере Православной

правителем

мира,

космоса (κοσμος

– мир)?

Ответ

не

требует

затруднений – это Диавол. Чуткое сердце православного человека

всегда чувствовало метафизический холод католической и

протестантской церкви. Там нет священнодействия, в первом

случае –

это языческий miracle, в какой-то мере opera

seria, во

втором – холодная проповедь пастора, надгробное слово. Нет в ней

живой веры, святой, православной, есть дух вражий,

рационалистский, а то и вовсе гедонистический. В лучших (да и не

только) сочинениях Баха мы не встретим этих черт, но он не мог

иметь истинной веры, так как был еретиком. Мало того, он был

искренним лютеранином, одним из лучших, образцовых, то есть –

упорствующих в ереси. Его музыку один православный модернист,

экуменист, либерал и русофоб, ненавидящий свою страну и

великого Святого Игнатия Брянчанинова, назвал "богословием в

звуках" [68]. Это верная мысль. Но "богословие" его принадлежало

всею душою к ереси, то есть было чуждо Бога, ложно и мерзко

перед Церковью Православной. Все музыковеды пишут, что

музыка

Баха

носит

специфический

протестантский

характер.

О характере

творений

великого

мастера

пишет

биограф

композитора Базунов, живший в XIX веке и написавший

биографический очерк о великом человеке для серии «Жизнь

замечательных людей», издаваемую тогда Ф. Павленковым: «Мы

уже имели случай говорить, что религиозное воодушевление,

которое всегда лежало в основе церковной музыки Баха, было

проникнуто некоторым специально протестантским оттенком.

Оттенок этот, трудно передаваемый словами, признается,

однако, всеми исследователями и знатоками музыки Баха и

чувствуется, в самом деле, весьма осязательно» (6, стр. 69). Но

нерадивые сыны Церкви не смотрят на это и слушают сочинения

богоотступника. А музыка есть самое интимное искусство,

непосредственно действующее на сердце, минующее разум,

включающее человека в мистические ритмы той конфессии, где

создавалась. И если Святые Отцы предостерегали от чтения книг,

5

6

содержащих лжеучение, то тем паче следует избегать

прослушивания музыки, созданной еретиками.

Возможно, для читателя Святой Игнатий не авторитет.

Тогда мы вспомним, что Апостольские правила и другие каноны

Церкви строго воспрещают молитву с еретиками. Поэтому

прослушивание произведений Баха и молитвенная сочувственность

им есть духовное общение с вероотступником, которое предаётся

анафеме. Нет общего у света с тьмой. И да не будет!

Кроме рассмотренного произведения этого автора

вспомнились из грешной юности нам и другие. Например, Токката,

адажио и фуга до мажор. Первая часть представляет собой некое

гордое, надменное шествие человека. Не возникает ни одной мысли

о вечном – все твердо и жестко идет по земле в достижении

могущества. Мне кажется, что эта музыка предвосхищает гордые

порывы симфоний и сонат Бетховена. Вторая часть представляется

нам утонченной смесью уныния и сладострастия, притом столь

искусно приготовленной и разбавленной холодной водой великого

ума, что не только сыны мира сего, но и даже некоторые нерадивые

дети Церкви видят в этой музыке тоску по Богу. Но это не так.

Печаль этого произведения – это печаль мира сего, которая есть

погибель, по слову Апостольскому (2 Кор. 7, 10). О такой

грусти хорошо написал Святитель Лука Крымский: «Много слез от

того, что остаются неудовлетворенными стремления

человеческие к мирским благам. Много слез от того, что

остаются наши заветные желания. Много слез о том, что

рушится план жизни, который мы сам себе начертали, а Бог не

начертал. <…> Неужели за эти слезы должен ожидать плачущий

утешения Господня? Конечно, нет. Эти слезы Богу противны» (4,

стр. 79). Вы поняли? Противно Богу бренчание на органе музыки с

таким унынием!.. Правда, конец этого Адажио дает некоторую

встряску, после которой начинается праздник в духе мира сего –

Фуга.

Между прочим, многие говорят о «божественном

звучании» органа в католическом храме, когда самому хочется

молиться (особенно женщины). Но это – не желание молиться, а

6

7

воздействие инфразвуков, которые имеются при звучании органа в

«церкви», на психику человека, приводящее к экзальтации. Об этом

будет сказано в третьей части данной работы. Кстати, воздействие

инфразвука далеко не безобидно, он используется как секретное

оружие (в свое время в моем институте проводились исследования

на эту тему, также известны случаи убийства низкочастотным

звуком). И стоит задуматься – почему столь великие композиторы

так мало жили?..

Вспомним его Третью сюиту для симфонического оркестра.

Первая часть – обычное суетное веселье, радость преходящая. Надо

отдать должное Баху, что он понимал эту недолговечность, но и

попытка заглянуть за пределы мира сего во второй части (Aria)

кончилась крахом – он показал некую нирвану, с мягким,

ненавязчивым блудодейским душком (так враг меняет свое

действие

с

наступления

танковых

дивизий

на

внедрение

«засланных казачков», добродушных агентов, которые нежно

получают

необходимое

для

противника). Таковы

его

Бранденбургские концерты.

Посмотрим на хорошо темперированный клавир. В лучших

местах – то же холодно-космофилическое восприятие вечности, в

остальных – те же страсти, лишь приукрашенные и сглаженные.

Новаторство этой работы – в принятии звукоряда Веркмейстера,

основанного

на

равенстве звуковысотных тонов

(до

того

инструменты настраивали по квинтовому кругу). Идея сия

восходит к иезуитам, учившим о всеобщем равенстве. К чему

привела такая

идея, все мы знаем. И отношение к этой философии

в Православии должно быть очевидным: все мы разные – и по

статусу, и по степени обожения… Сатанист и розенкрейцер Иоганн

Гёте говорил: слушая ХТК, он чувствует, что беседует с Богом. Но

вне Веры Православной немыслима беседа с Богом! Так могут

думать только бесноватые еретики, а не Истинные Христиане!

Поэтому не будем всерьёз принимать свидетельство масона о

еретике…

Утончённое сладострастие характерно и для так

называемых

«духовных»

кантат

композитора.

Игумен

Петр

7

8

(Мещеринов), автор перевода этих произведений на русский язык,

сам отмечал в интервью «Неужели русская культура недостойна

переводов Баха» (69, также об этом в газете «Музыкальное

обозрение» за декабрь 2014), что характер текста отличен от

православного. Развивая его мысль, я скажу, что сам дух

обращения к Богу в этих творениях отличен от православного. А

раз не православный – значит бесовский, ибо вне Церкви нет

спасения, как бы ни хотели этого еретики экуменисты. Если

рассмотреть, например, его Кантату № 82 «Ich habe genug», то в ней

мы услышим именно это. Завершительная ария в этом

произведение – оперная фиоритура, совершенно далёкая от

молитвы. Начало же может показаться сынам мира сего образцом

духовной чистоты, но это – то же сладострастие. Это – та самая

правда падшего естества, о которой писал святой Игнатий. Ибо

обновление природы человека возможно только в Православной

Церкви, а не в ереси протестантской…

Ровесник

Баха ГЕОРГ

ФРИДРИХ ГЕНДЕЛЬ (1685 –

1759) – во многом противоположен своему великому

современнику. В отличие от Баха, как отмечает Акопян, «он

никогда не демонстрировал особого внимания к собственно

религиозной проблематике, являя собой образец сугубо светского

музыканта» (7, стр. 266). Таков характер его Музыки на воде,

Музыки для королевского фейерверка, Concerti Grossi и др. В них

мы слышим веселье мирское, суетное. Ни одной мысли о вечности!

Есть у него, конечно, и произведения на библейские темы,

например оратория «Мессия». Рассмотрим духовно-нравственную

суть этих великих творений и увидим, какие чувства двигали

автором, что они есть с позиций аскетики. Вспоминая создание

«Аллилуйи», он говорил: «Я представлял перед собой Царство

небесного и самого Господа милосердного» (9, стр. 91). Но это –

прелесть! Не так учат отцы святые! Величайший из всех русских

духовных писателей Святитель Игнатий Брянчанинов, страшно

ненавидимый либералами и прочими наместниками Сатаны на

земле, пишет: «Не должно представлять себе в воображении ни

рая, ни неба, ни престола Божия, ни ... Ангела, ни Божией Матери,

ни Самого Христа. Падшие духи стараются возбудить в нас

действие воображения, иногда

же и сами являются в разных

8

9

ложных и обольстительных призраках... Образы светлых Ангелов,

святых отошедших человеков и Самого Христа принимают на

себя демоны для обольщения и погубления не только

новоначальных, но и преуспевших в подвиге. Дозволяется живое

представление адского пламени, тьмы вечной, подземной,

страшной темницы и прочих ужасов предсмертных и посмертных

единственно при возникновении плотских ощущений, помышлений

и мечтаний; дозволяется это употребление воображения только в

час нужды, по миновению которой оружие тотчас отлагается.

Будучи употребляемо без нужды, оно может нанести вред уму,

соделав его удобопреклонным к мечтательности и к

самообольщению» (8).

Многие еретики не согласятся со Светилом Духовным. Они

скажут, что человек сам может определять свои отношения с

Богом. Но не скажет так православный христианин! Так скажет

только протестант! А для русских людей слово Святителя –

решающее! Да и зачем мыслить своими мозгами (как сказано в его

творениях – «Соделывается способным к усвоению себе разума

Божия тот, кто отвергнет свой разум» (10)), когда духовная дочь

Святителя сказала, что он явился ей во сне и пояснил: «Все, что

написано мною в книгах, все – истина» (11, С. 336).

Великий

итальянский

композитор АНТОНИО

ВИВАЛЬДИ (1678 – 1741) был человеком страстным,

пренебрежительно относившимся к своим священническим

обязанностям. Говорят, что он мог покинуть алтарь, чтобы записать

пришедшую на ум мелодию (12, стр. 34). Джон Стэнли (9, 86)

отмечает, что «в 1737 г. Папа Римский запретил постановку одной

из его опер и охарактеризовал его как непрактикующего

священника, у которого была

сомнительная

связь

с

певицей». Музыка его обладает характером в гораздо большей

степени страстным, чем у Баха и Генделя. Главные её черты –

грусть и сладострастие. В небезызвестной, правда, не слишком

талантливо написанной, песне неспроста поется: «Под музыку

Вивальди печалиться давайте…».

9