Вагин Ю.Р. - Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведени

261

лять о своей судьбе, если можно и нужно относиться к ней весело и легкомысленно. Удовлетворяй свои потребности и будь всегда готов, если этого не сможешь достигнуть, разделаться со своим бессмысленным существованием. Если жизнь перестаёт приносить удовольствие и перестаёт быть прекрасной— нет причины для задержки. Либо жизнь без печалей, либо счастливая смерть. Эпикурейцу Торквату Цицерон приписывает слова: «Помни, что сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют нам частые передышки; таким образом, если их можно стерпеть, снесём их; если же нет — уйдём из жизни, раз она не доставляет нам радости, как мы уходим из театра». Монтень, цитируя высказывания древнегреческих философов, пишет: «Лучшее из устроенного вечным законом – то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество — прочь из жизни… В одном не вправе мы жаловаться на жизнь: она никого не держит… Тебе нравится жизнь? Живи! Не нравится — можешь вернуться туда, откуда пришёл».

Таким образом, мы видим, что авитальная активность в целом и суицидальное поведение в частности своими корнями глубоко уходят в эволюционные филогенетические законы развития живой природы. Из маленькой, но смелой птички, которая, рискуя своей жизнью, прыгает по земле, уводя прожорливого и глупого хищника подальше от гнезда,— в результате парадоксального зигзага эволюции развился синапотануменон— академия, существовавшая в Древнем Египте времён Клеопатры и Антония, посетители которой состязались между собой в искусстве придумывания и исполнения самых лёгких, приятных и красивых способов самоубийства. Из маленькой обезьянки, которая собирает переспелые и забродившие плоды деревьев и поедает их с целью опьянения,— в результате того же зигзага эволюции получился героиновый наркоман, оснащённый по последнему слову науки и техники одноразовым шприцем Провацека и чистейшим героином, который он для своего удовольствия, позабыв родителей, жену, детей и работу, загоняет себе в вену, чтобы получить наслаждение, которое и не снилось целой стае обезьян за всю их нелёгкую жизнь.

*

262

На самом древнем из известных нам языке символов вино, если взглянуть поверхностно, явно положительный символ: слабого оно делает сильным, трусливого — храбрым, молчаливому

— развязывает язык, нерешительного — толкает на отчаянные поступки, бездарного — делает поэтом. Оно символизирует воодушевление, энергию, творчество, полёт фантазии и даже истину. С арабского «аль-ко-холь» переводится как «самая тонкая сущность вещи, эссенция, тонкий порошок».

Значительно глубже лежит скрытая, негативная и опасная символика вина: вино делает человека беззащитным, оно лишает его чувства опасности, мешает ему критически взглянуть на ситуацию. Циклоп, опьянённый вином Одиссея, лишается своего единственного глаза. В Древнем Египте богом вина считался Озирис, который одновременно являлся и покровителем царства мёртвых. Китайский император Ю в2200 году до нашей эры, распространивший культуру виноградной лозы, опрокинул сосуд с новоизобретённым напитком и пророчествовал, что придёт день, когда из-за этого погибнет всё царство. «В нём яд и мёд, добро и зло», — писал о вине мудрый Авиценна.

Много воды и много вина утекло с тех пор, как человек научился использовать психоактивные вещества. Много времени потребовалось, чтобы смертоносное значение искусственного изменения сознания с помощью психоактивных веществ стало понятно современным исследователям проблемы. Только в ХХ веке Карл Меннингер открыто заговорил о«сознательном самоунич-

тожении, порождённом пагубной привычкой к регулярным и чрезмерным возлияниям; привычкой, которую человек не может побороть самостоятельно»165.

Возлияние всегда было одним из важнейших элементов языческого сакрального культа. Напиток, изготовляемый из плодов растений и грибов, служил специфическим средством вызывания религиозно-сексуального экстаза. Экстаз же всегда отождествлялся со смертью (!) как основным видом духовного слияния с божеством и высшим блаженством духа166.

165Менингер К. Указ. соч.— С. 170.

166Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов.— М., 1996.— С. 79.

263

Марк Михайлович Маковский, рассматривая наиболее древний пласт человеческой цивилизации— языческую символику, наглядно показывает отражение этой символики в языке. Крайне интересны сопоставления, обнаруженные им в самых различных языках человеческой культуры. В языке чётко сопоставляются значения «пить» и «смерть», например: в хеттском языке eku — «пить», а ak — «смерть»; ирландское deoch, deog — «пить», древнеанглийское diegan — «умереть» и немецкое ge-deichen — «блаженствовать». В языке сопоставляются значения«плод», «гриб» (материал для изготовления божественного напитка) и «экстаз», «сакральное действие», «поклонение божеству», «покой, остановка»; древнеисландское aldin — «плод» соотносится с исландским lada — «очаровывать», валлийским llad — блаженство, русским лад — «порядок, гармония, блаженство» и латинским letum — «смерть».

Маковский также отмечает, что понятие «божественное возлияние» соотносится в языке с понятием«бездна» (символом первопричины рождения и смерти, дня и ночи, добра и зла): рог, из которого совершалось возлияние, был полым (русское — порожний). Понятие «гриб» в верхненемцком языке соотносится с понятием «похлёбка, жидкость» в латинском, «культовым возлиянием» в греческом, древнеисландском и «смертью» в авестийском языке.

Мы знаем экстатические культы Диониса(Вакха) с неистовыми танцами, музыкой и неумеренным пьянством, которые зародились у фракийских племен и, подобно пожару, распространились по всей Древней Греции таким образом, что бог, которого Гомер едва удостоил упоминанием, стал популярнейшим богом Греции167. Интересно, что Алексей Фёдорович Лосев связывает распространение культа Диониса в Греции с ростом городовгосударств (полисов). Дионис (он же Бахус) славится греками как Лиэй («освободитель»): он освобождает людей от мирских забот, снимает с них путы размеренного быта, рвёт оковы168. Дионис — бог вина, бог умирания и возрождения, он освобождает человека

167Фрезер Д.Д. Золотая ветвь: исследование магии и религии.— М., 1998.— С. 404—

168Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т.— М., 1994.— Т. 1.— С.380—381.

265

человеческой истории. Наше сознание лишь недавно выросло и расцвело на доличностной досознательной почве архаичной психической активности.

Если мы с вами смогли проследить эволюцию формирования авитальной активности человека, начиная с животных(филогенез), не попробовать ли нам проследить и онтогенетические корни авитальной активности человека.

На основании теории влечения к смерти и исследований в области глубинной психологии в середине ХХ века возник ряд новых теорий, освещающих те темы, которым посвящена наша работа. Самоубийство и использование психоактивных веществ стали рассматривать не только как бессознательное стремление к смерти, к максимально неструктурированному первичному неорганическому состоянию, но и как бессознательное стремление к возврату в материнское лоно (онтогенетическая регрессия).

Одним из представителей этого направления является чешский исследователь Станислав Гроф, связывающий, как и Меннингер, алкоголизм и наркоманию с суицидальной активностью. Как ни парадоксально, но глубинный смысл хронического самоотравления психоактивными веществами был исследован с -по мощью приёма самих психоактивных веществ. Гроф провёл более 3000 сеансов с использованием ЛСД и просмотрел более 2000 отчётов, предоставленных ему другими исследователями.

На основании этих данных Гроф выдвинул гипотезу о влиянии внутриутробного существования и родов на жизненный путь человека. Он описал четыре переходных момента внутриутробного существования, фиксирующихся в памяти как перинатальные матрицы. Они в свою очередь помогут нам глубже взглянуть на проблемы злоупотребления психоактивными веществами и стремления к самоубийству.

В основе этих форм поведения Гроф нашёл нечто общее. Он описал «переживания» плода на определённых стадиях биологического созревания и родов, которые обеспечивают доступ к областям коллективного бессознательного. Поверхностные попытки понять и объяснить злоупотребление психоактивными веществами и самоубийство внешними социальными факторами без анализа глубинной бессознательной мотивации напоминают -за

267

одна мать кормит своего ребёнка грудью до трёх лет, потому что это доставляет ей удовольствие, а когда кормление грудью становится для неё обременительным, она измазывает грудь сажей и пугает его до смерти. Другая мать «носится с младенцем как с писаной торбой», а когда он подрастает, внезапно лишает его ласк, которые стали к тому времени для ребёнка привычными. Не отстают в этом плане и отцы. Отец моего пациента, «добившийся в жизни всего сам», после рождения сына окружил его всепоглощающей заботой и вниманием, бессознательно компенсируя всё то, чего не имел в детстве и юности(многие родители при этом совершенно сознательно поступают подобным образом, потакая несамостоятельности своих детей и аргументируя это: «ещё намучается», «ещё успеется»). Понимая неадекватность своего поведения, отец моего пациента создал себе «оправдательную» теорию тяжёлой болезни сына, из-за которой тот не может и не должен самостоятельно справляться с жизненными трудностями. После достижения подросткового возраста, когда, помимо желаний отца, социальные требования к сыну резко возросли, неспособный им соответствовать сын стремительно окунулся в пучину наркотиков, начав с марихуаны и закончив героином. Бесчисленные попытки отца в социальном смысле«поставить сына на ноги» неизбежно заканчивались одним и тем же: «ноги» не выдер-

живали, и сын вновь возвращался состоянию наркотического блаженства. При этом он неожиданно для себя получил и -вто ричную выгоду: отец, который до этого настойчиво пытался«социализировать» его, после того как узнал о зависимости от наркотиков, вновь получил законное основание «взять его на руки», как «больного ребёнка», и в беседах со мной часами развивал различные концепции сопоставимости героиновой зависимости с диабетом, когда пациент не может жить без инсулина точно так же, как его сын не может жить без наркотиков и… него.

Гроф пишет, что алкоголь и наркотики отражают«бессознательную потребность отменить сам процесс рождения и вернуться в утробу». Алкоголь и наркотики, подавляя различные болезненные эмоции и ощущения, приводят человека в состояние

диффузного сознания с безразличием к настоящим и будущим проблемам. Отсюда иногда не понимаемое стремление пациентов

268

не просто употреблять алкоголь, а напиться до бессознательного состояния, «выключиться», «вырубиться» и общая тенденция перехода от более «мягких» наркотиков к более «жёстким».

Гроф считает, что за потребностью многих людей в наркотиках или алкоголе скрывается потребность разрушить и перейти собственные границы (потребность в трансценденции). Путь алкоголика или наркомана к полному падению, а затем возрождению часто становится процессом смерти Эго, а затем возрождения, путём к самости. Каждый алкоголик или наркоман идёт к полному эмоциональному, физическому и духовному самоуничтожению. Когда возникает такое состояние, самоубийство кажется иногда единственным выходом. Человек не осознаёт, что этот процесс внутреннего умирания может быть поворотной точкой, возможностью смерти Эго перед целительным рассветом, не полным распадом.

*

Вслед за Фрейдом и Меннингером Гроф считал, что в основе таких масштабных явлений, как самоубийство, самоувечье и сходных с ними должны лежать феномены сопоставимого масштаба и значимости. Он высказывает предположение, что даже на характер самоубийства может влиять ранний опыт переживаний, связанный с описанными им перинатальными матрицами.

Самоубийства первого типа или ненасильственные самоубийства схожи с зависимостью от алкоголя и наркотиков и -от ражают бессознательное стремление самым лёгким путём -вер нуться из состояния второй матрицы(начало родов) в состояние первой (внутриутробное существование) и достичь недифференцированного состояния «океанического сознания». Мягкие формы суицидальных идей этого типа проявляются в желании не существовать, погрузиться в глубокий сон, забыть обо всём и никогда не просыпаться. Действительные планы и попытки самоубийства включают применение больших доз снотворного или транквилизаторов, вдыхание углекислого газа, утопление, вскрытие вен в тёплой воде и замерзание в снегу.

Самоубийство второго типа, или насильственное самоубийство, связано с третьей перинатальной матрицей(прохождение