§ 2. Понятие и правовая природа договора финансирования

под уступку денежного требования

Согласно п. 1 ст. 824 ГК РФ по договору финансирования под уступку денежного требования одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего их предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование.

Денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом финансовому агенту также в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом.

В соответствии с п. 2 ст. 824 ГК РФ обязательства финансового агента по договору финансирования под уступку денежного требования могут включать ведение для клиента бухгалтерского учета, а также предоставление клиенту иных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки.

Итак, сущность правоотношений по договору состоит в финансировании фактором (финансовым агентом) деятельности клиента под уступку денежного требования (дебиторской задолженности). Смысл деятельности финансового агента заключается в приобретении денежного требования клиента к третьему лицу – контрагенту по договору, в котором клиент выступает в качестве стороны, передающей (поставляющей) товары, выполняющей работу или оказывающей услугу. Именно поэтому финансовый агент должен быть всегда готов (и заинтересован в этом) к принятию на себя обязанностей по ведению для клиента бухгалтерского учета, обслуживанию его счетов и оказанию иных финансовых услуг. А существо обязательства клиента перед финансовым агентом по договору финансирования под уступку денежного требования состоит именно в уступке действительного денежного требования (реально существующего или будущего).

Однако, как отмечает Е.А. Суханов, «отношения факторинга имеют более сложный характер, чем обычная цессия, сочетаясь не только с отношениями займа или кредита, но и с возможностью предоставления других финансовых услуг»¹.

Вместе с тем надо отметить, что в нашей юридической литературе высказываются противоречивые, порой даже полярные, суждения по вопросу юридической природы договора финансирования под уступку денежного требования. Так, В.В.Витрянский, Е.А. Суханов, Л.А. Новоселова считают этот договор двусторонним, который может быть сконструирован и как реальный, и как консенсуальный².

Обосновывая возможность существования консенсуальной и реальной конструкции договора, Л.Г. Ефимова рассматривает реальный договор как односторонне обязывающий, а консенсуальный – двусторонне обязывающий³.

По мнению Е.Е. Шевченко договор финансирования под уступку денежного требования всегда является односторонне обязывающим, поскольку непредусматривает обязанностей финансирующей стороны⁴.

А Е.А. Павлодский, напротив, утверждает, что договор этот всегда «является консенсуальным независимо от того, кто является финансовым агентом (банк или иная коммерческая организация) и когда передаются денежные средства (выплачиваются в момент заключения либо финансовый агент обязуется их выплатить в будущем)»⁵. При этом Е.А. Павлодский, с одной стороны, утверждает, что договор этот является двусторонним⁶, а с другой, пишет о том, что если уступка денежного требования используется в качестве способа обеспечения какого-либо обязательства клиента перед финансовым агентом, то она «является односторонним договором, так как не предполагается встречное финансирование»⁷.

Кроме того, если Е.А. Суханов рассматривает этот договор как смешанный, поскольку «наряду с уступкой требования и кредитованием здесь появляются обязательства по финансовому обслуживанию фактором своего клиента»⁸, то Е.А. Павлодский, напротив, утверждает, что «неточно, как представляется, характеризовать договор о финансировании под уступку денежного требования как смешанного, состоящего из цессии и элементов кредитного договора (договора займа), других договоров»⁹. Е.А. Суханов же пишет о том, что «рассматриваемый договор может предусматривать как передачу денег финансовым агентом клиенту (по модели договора займа), так и обязательство передать их (по модели кредитного договора)»¹.

По мнению Л.А. Новоселовой «вывод о наличии самостоятельного вида договора – договора финансирования под уступку денежного требования, - несмотря на наличие отдельной главы в Гражданском кодексе Российской Федерации, представляется не соответствующим характеру правового регулирования этих отношений. Более правильно, по мнению автора, рассматривать положения главы 43 ГК РФ как общие правила об уступке, применимые ко всем видам договоров, независимо от использованной сторонами конструкции (купли-продажи, займа, кредита и т.п., если характер отношений сторон подпадает под определения, содержащиеся в ч. 1 ст. 824 ГК РФ»².

М.В. Кротов отрицает идентичность уступки права требования и уступки в рамках договора факторинга, утверждая, что «факторинг не влечет перемену лиц в обязательстве, а представляет переадресовку исполнения в пользу финансового агента»³.

По мнению А.С. Комарова, нормы, включенные в главу 43 ГК РФ, по отношению к нормам общей части обязательственного права об уступке требований (ст. 382–390) имеют специальный характер, поэтому положения общей части применяются к отношениям по договору о финансировании под уступку денежного требования, если в данной главе не содержится иного регулирования⁴.

Сравнивая нормы цессии с положениями главы 43 ГК РФ, Л.Г. Ефимова приходит к выводу о том, что уступка требования в рамках договора финансирования может рассматриваться как особая разновидность общегражданской уступки права требования, «которая, однако, не носит самостоятельного характера, а входит в договор финансирования как его элемент»⁵, таким образом, передача требования в рамках договора финансирования под уступку денежного требования – частный случай цессии⁶.

В отличие от Л.Г. Ефимовой, Е.А. Суханов, напротив, считает, что «данный договор не следует рассматривать в качестве разновидности цессии»⁷.

Л.А. Новоселова приходит к выводу, что к отношениям сторон при уступке прав на основании договора факторинга общие нормы ГК РФ об уступке подлежат применению в случае, если в главе 43 отсутствуют специальные нормы. При этом подчеркивается, что «само возникновение специальных норм о финансировании под уступку требования было вызвано тем, что традиционные нормы об уступке не в полной мере обеспечивали интересы и фактора, и должника, а в ряде случаев – и клиента при использовании прав требования как объекта коммерческих сделок. Поэтому в рамках договора факторинга ряд отношений урегулированы иным образом (например, последствия включения в договор между должником и клиентом условия о недопустимости уступки, возможность дальнейших переуступок и т.п.)»⁸.

По мнению Е.А. Павлодского, российское законодательство вслед за Оттавской конвенцией о международном факторинге признает его отдельным договором⁹, с чем не согласна Л.А. Новоселова, утверждая, что «последняя точка зрения, по-видимому, является результатом заблуждения автора (т.е. Е.А. Павлодского – Л.В.) относительно природы отношений по финансированию под уступку требования в международной торговле. Оттавская конвенция не называет факторинг отдельным договором, она лишь выделяет различные договорные конструкции, в рамках которых осуществляется финансирование на условиях передачи финансирующей стороне дебиторской задолженности, и делает это для того, чтобы определить сферу применения специальных правил, регулирующих отношения по передаче (уступке, цессии) денежного требования финансовому агенту»¹.

По мнению В.В.Витрянского, приведенные теоретические рассуждения авторов о юридической природе договора могут повлечь за собой серьезные практические последствия, в частности, в виде изменения принципиальной схемы правового регулирования соответствующих отношений.

«В настоящее время, исходя из самостоятельной сущности договора, не распространяющего своего действия на иные гражданско-правовые договоры, соответствующие договоры о займе, кредите и др., предусматривающие в качестве встречного предоставления со стороны покупателя (заказчика) уступку денежного требования, должны квалифицироваться, - пишет В.В.Витрянский, - в качестве смешанных договоров, к которым (в силу п. 3 ст. 421 ГК) подлежат применению нормы о заключенном сторонами договоре, а в части обязательства по уступке денежного требования - правила о переходе прав кредитора к другому лицу (ст. ст. 382 - 390 ГК)»².

Если же допустить квалификацию таких правоотношений, как считает автор, в качестве договора факторинга (что и предлагается некоторыми авторами без каких-либо указаний на этот счет в законе), то придется отказаться от применения в данном случае правил о смешанном договоре и согласиться с тем, что возникнет конкуренция норм, с одной стороны, о договоре, заключенном сторонами, а с другой - о договоре факторинга. Кроме того, у участников имущественного оборота появится прекрасная возможность обходить некоторые законоположения об уступке прав требования (ст. 382 - 390 ГК РФ) путем применения норм о договоре финансирования под уступку денежного требования, например, положения, содержащегося в п. 1 ст. 388 ГК, которое позволяет сторонам договора ограничивать уступку прав требования, вытекающих из этого договора³.

Приведенные разногласия по вопросу юридической природы договора многие авторы связывают с одним из существующих недостатков правового регулирования отношений по договору факторинга. Речь идет об отсутствии одного из обязательных признаков договора (в отличие, например, от Конвенции о международном факторинге), а именно: необходимости принятия на себя финансовым агентом обязанностей по ведению бухгалтерского учета для клиента или оказанию последнему иных финансовых услуг.

Однако смысл нормы п. 2 ст. 824 ГК РФ состоит в ее диспозитивном характере: сторонам предоставлено право самим (по их усмотрению) решать вопрос о возложении на финансового агента обязанности по оказанию клиенту определенных финансовых услуг.

Такой подход законодателя дает возможность, во-первых, отграничить по характеру отношений данный договор от других договоров о предоставлении денежных средств (договора займа, банковского кредита и т. п.), предусматривающих уступку денежного требования, но исключающих возможность возложения на сторону, предоставляющую денежные средства, каких-либо обязанностей по оказанию контрагенту дополнительных финансовых услуг. Выведение законодателем этой возможности за рамки указанных договорных конструкций (займа, кредита и т.п.) не позволяет квалифицировать данные договоры в качестве договора финансирования под уступку денежного требования.

Во-вторых, такой подход законодателя позволяет отграничить договор финансирования под уступку денежного требования от многочисленных и всевозможных разовых сделок по приобретению (покупке) прав требования, а также от договоров о предоставлении денежных средств, по которым уступка денежного требования предусматривается в качестве встречного предоставления (вместо уплаты долга).

Таким образом, основной конститутивный признак договора финансирования под уступку денежного требования заключается в особом характере взаимоотношений финансового агента и клиента, делающем возможным возложение на финансового агента ведения бухгалтерского учета для клиента, обслуживания его счетов и оказания иных финансовых услуг,

Кроме того, одним из признаков этого договора являются особенности его предмета, по характеристике которого в юридической литературе можно встретить самые противоречивые суждения.

Так, предметом договора, по мнению Е.А. Суханова, может быть: а) передача денежного требования финансовому агенту в обмен на предоставление клиенту денежных средств; б) уступка клиентом фактору своего денежного требования в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, имеющегося у клиента перед фактором¹.

По мнению Е.А. Павлодского, предметом договора является само денежное требование².

Выделяя наряду с передачей в качестве предмета договора и уступку денежного требования, Е.А. Суханов подчеркивает тем самым, что договор факторинга может быть представлен двумя основными правовыми конструкциями. В первой конструкции речь идет о передаче денежного требования путем его покупки, а во второй конструкции право переходит в целях обеспечения.

О двух видах договора факторинга пишут многие авторы. Однако здесь возникает, на наш взгляд, некоторая понятийная нестыковка. Независимо от того, какой бы вид договора не рассматривался, его юридическая сущность не меняется. «Юридическую сущность этих отношений (т.е. факторинга. – Л.В.), – пишет Е.А. Суханов, – составляет уступка денежного требования»³. Не трудно заметить, что с точки зрения элементарной логики сущность договора не сводима к его предмету, не может полностью совпадать с ним. Вот почему, понимая под предметом договора уступку денежного требования и рассматривая второй вариант договора, получаем сведение сущности договора (уступки) к его предмету – уступке клиентом фактору своего денежного требования в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, что, безусловно, с юридической точки зрения не вполне некорректно.

Согласно п. 1 ст. 826 ГК РФ предметом договораявляется денежное требование, уступаемое в целях финансирования, но при обязательном условии, что указанное требование вытекает из договора о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. Речь идет о требовании клиента к своему контрагенту по договору (должнику) об оплате предоставленного ему товара, результата работы или оказанной услуги.

Итак, договор финансирования под уступку денежного требования – самостоятельный гражданско-правовой договор. Этот договор необходимо отличать от сходных отношений, хотя различие между ними проводить нелегко в силу того, что договор факторинга является сложным договором, включающим в себя элементы различных договорных конструкций.

Во-первых, достаточно часто договор факторинга отождествляют с уступкой требования, с чем трудно согласиться, поскольку в таком случае речь идет о несопоставимых понятиях. Собственно цессия представляет собой акт передачи (перехода) права требования, не являющийся договором⁴. Это означает, что сравнивать можно договор финансирования под уступку денежного требования и сделки, на основании которых происходит уступка права.

Договор факторинга есть договор комплексный, представляющий своеобразный симбиоз взаимосвязанных (в многообразных комбинациях) элементов различных видов обязательств, а сделка, на основании которой уступка требования совершается, по общему правилу имеет самостоятельный характер. В договоре факторинга уступка клиентом денежного требования может проводиться как в целях отчуждения требования фактору, так и в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором (абз. 2 п. 1 ст. 824 ГК РФ). В последнем случае смысл уступки денежного требования состоит в привлечении третьего лица (должника) к исполнению обязательства клиента по возврату предоставленных ему денежных средств.

Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением Е.А. Павлодского, который рассматривает в этом случае уступку как односторонний договор, аргументируя свое мнение тем, что здесь не предполагается встречное финансирование.

Иная позиция по этому вопросу у Е.А. Суханова. Выделяя в качестве предмета договора факторинга передачу денежного требования (1) и уступку клиентом фактору своего денежного требования в качестве способа обеспечения исполнения обязательства (2), он отмечает, что «в обеих ситуациях финансовый агент, по сути, так или иначе, кредитует своего клиента, получая право требования по некоторым его обязательствам в качестве возврата или обеспечения своего кредита (выделено мною. – Л.В.)»¹, что фактически означает признание уступки как способа обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором не односторонней, а двусторонней сделкой.

Думается, термин «встречное финансирование»² здесь не совсем удачен, поскольку понятие «встречный» в сочетании с другим понятием «финансирование» может привести к ошибочным суждениям: например, о возможности встречного финансирования фактора клиентом при оборотном факторинге. Факторинг с экономической точки зрения всегда выступает способом кредитования, финансирования одного лица другим – клиента фактором. Даже в случае допустимости обратного требования фактора к клиенту при неоплате уступленного обязательства должником (когда говорят об оборотном факторинге), речь идет не о встречном финансировании фактора клиентом, а об исполнении договора финансирования под уступку денежного требования. Более того, при уступке денежного требования, применяемого в качестве способа обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором, законодателем презюмируется, что фактор вначале производит взыскание по денежному требованию. И лишь при условии, когда суммы, полученные от должника, оказались меньше обеспеченной уступкой денежного требования суммы долга клиента фактору, требование о возврате остатка долга предъявляется клиенту (п. 2 ст. 831 ГК РФ). Следовательно, обеспечительная функция уступки денежного требования базируется на том, что фактор, не ограничиваясь требованием к клиенту о возврате предоставленной ему денежной суммы, получает и право требования к третьему лицу (должнику) в виде уплаты определенной денежной суммы, являющейся источником поступления средств в счет погашения долга клиента. Поэтому говорить о встречном финансировании в этой ситуации, безусловно, с юридических позиций не совсем корректно.

Вместе с тем каждая сторона факторинговой сделки оценивает ее с точки зрения встречного предоставления по-разному: для фактора, приобретающего денежное право требования, отношения по платежу носят вторичный характер, в то время как для клиента, получающего финансирование в денежной форме, сделка факторинга по передаче права требования будет рассматриваться как средство платежа.

Таким образом, несмотря на то, что юридическую сущность отношений по договору финансирования под уступку денежного требования составляет уступка денежного требования, этот договор отличается от сделки, на основании которой уступка совершается. Суть этого отличия в следующем:

– сторонами сделки, на основании которой происходит уступка права, могут быть любые субъекты имущественного оборота, а участниками договора факторинга, как правило, – коммерческие организации или индивидуальные предприниматели¹;

– договор факторинга всегда является возмездным, в то время как сделка, на основании которой уступка происходит, может быть и безвозмездной (реализация уступки через договор дарения);

– основной целью договора факторинга являетсяфинансирование, что нашло отражение в самом названии договора, т.е. речь идет о предоставлении денежных средств либо обязательстве фактора представить их клиенту в будущем; цели же сделки, на основании которых происходит цессия, могут быть самыми разными – купля-продажа, дарение и т.п.;

– предметом договора факторинга может быть только денежное требование(ст. 826 ГК РФ), предметом сделки, на основании которых происходит уступка права – как денежное, так и не денежное право требования;

– цессия, как правило, является одномоментным актом, а факторинг чаще всего оформляет длящиеся отношения и связан с систематическим проведением операций по финансированию клиента, т.е. в этом случае он становится рамочным предпринимательским договором;

– при уступке требования уведомление должника о сделке должно быть сделано кредитором, применительно к факторингу уведомить должника может не только его бывший кредитор, но и фактор (ст. 830 ГК РФ).

Во-вторых, следует согласиться с мнением многих цивилистов о том, что можно выделять две конструкции договора факторинга –консенсуальную(фактор обязуется передать денежные средства или клиент обязуется уступить требование) иреальную(фактор передает деньги или клиент уступает требование). При этом следует помнить, что уступка, совершаемая в обеспечение исполнения кредитного обязательства клиента перед фактором, всегда совершается во исполнение консенсуального договора, а обязательство по ее совершению носит акцессорный характер. В других случаях уступка требования может основываться, как на консенсуальном, так и на реальном договоре клиента с фактором¹.

В-третьих, в юридической литературе содержатся и неоднозначные подходы к разграничению договоров купли-продажи и факторинга.

Ранее уже отмечалось, что ст. 824 ГК РФ рассматривает две возможных вариации договора факторинга, в одной из которых финансирование осуществляется путем покупки требования финансовым агентом (п. 1 ст. 831 ГК РФ). В этой связи только отметим, что разграничение этих двух правовых конструкций важно с практической точки зрения, поскольку права фактора на суммы, полученные от должника во исполнение денежного требования, определяются в зависимости от видов договора факторинга. Этим обусловливаются и различия в ответственности клиента перед фактором за то, что полученные фактором денежные средства окажутся меньше сумм финансирования, предоставленных клиенту.

Так, если финансирование происходит путем покупки денежного требования (п. 1 ст. 831 ГК РФ), то фактор приобретает право на все суммы, которые он получит от должника во исполнение требования, включая и суммы от взыскания неустойки, а также от применения к должнику норм об ответственности за неисполнение денежного обязательства (ст. 395 ГК РФ). Одновременно с этим фактор несет и предпринимательский риск, связанный с неполучением по денежному требованию средств в том размере, на который он рассчитывал, покупая денежное требование (в частности и по причине, что точный денежный размер уступаемого клиентом будущего требования не мог быть определен в момент заключения договора – ст. 826 ГК РФ). Клиент, исполнивший свою обязанность по уступке требования, не отвечает перед фактором за то, что полученные им суммы оказались меньше цены, за которую агент приобрел требование (п. 1 ст. 831 ГК РФ).

Применение второго вида договора факторинга – обеспечительной уступки – имеет целью гарантировать исполнение основного обязательства клиента по погашению имеющегося у него перед фактором долга. В этой правовой конструкции права фактора (при предъявлении им денежного требования к исполнению) на денежные средства, полученные от должника, фактически аналогичны правам залогодержателя на суммы, полученные им от реализации заложенного имущества (п. 5 и п. 6 ст. 350 ГК РФ): если суммы, полученные от должника по уступленному денежному требованию, превысят сумму долга клиента, то фактор обязан передать клиенту сумму превышения, а если эти суммы окажутся меньше долга клиента фактору, то клиент остается ответственным перед фактором за остаток долга (п. 2 ст. 831 ГК РФ).

Таким образом, при покупке денежного требования фактор совершает коммерческую сделку, поэтому ответственность клиента наступает лишь за недействительность требования (п. 1 ст. 827 ГК РФ), а все остальные финансовые риски, как уже отмечалось, несет фактор. При обеспечительной уступке, факторинг выполняет гарантийную функцию, поэтому ответственность клиента выходит за рамки уступленного требования: он несет ответственность за остаток долга независимо от реальной стоимости переданного требования.

При этом не следует забывать, что финансовый агент не просто покупает соответствующее денежное требование (как это имеет место по договору купли-продажи имущественного права), а финансирует деятельность клиента, имея при этом возможность получить от него всю или часть дебиторской задолженности последнего по договорам о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. При этом фактор должен быть готов принять на себя обязанности по обслуживанию соответствующей дебиторской задолженности.

Допуская возможность обслуживания финансовым агентом дебиторской задолженности клиента и готовности фактора принять на себя соответствующие обязанности, фактор и клиент при заключении договора в каждом конкретном случае по своему усмотрению решают вопрос о целесообразности возложения на финансового агента обязанностей по оказанию клиенту такого рода финансовых услуг.

Отмеченные обстоятельства - финансирование деятельности клиента фактором и наличие у последнего принципиальной возможности контролировать состояние дебиторской задолженности, являющейся предметом уступки, - предопределили отказ в отношениях по договору финансирования под уступку денежного требования от некоторых ограничений на уступку права требования, предусмотренных общими положениями обязательственного права о цессии (ст. 388 ГК РФ), а также расширение возможностей уступки права требования за счет уступки будущего денежного требования (п. 1 ст. 826 ГК).

Кроме того, интерес покупателя по договору купли-продажи ограничен приобретением соответствующего конкретного права требования, ему нет дела до состояния дебиторской задолженности продавца. Поэтому в круг обсуждаемых вопросов при заключении соглашения о возмездной уступке права не входит вопрос о целесообразности осуществления покупателем каких-либо дополнительных финансовых услуг.

В-четвертых, договор факторинга, несмотря на то, что может быть оформлен по модели договора займа или кредитного договора, тем не менее, следует отличать от классических вариантов этих договоров. Сходство данных видов договоров заключается в том, что фактор и кредитор предоставляют соответственно клиенту и заемщику определенные денежные средства, которые последние обязуются вернуть с доходом для фактора и кредитора. Отличия между этими договорами сводятся к следующему:

– клиент по договору факторинга не перечисляет как должник кредитору по договору займа (или кредитному договору) определенные денежные средства во исполнение своих обязательств, а передает денежное требование;

– доходом фактора, как правило, является дисконт между выданной клиенту суммой и полученной суммой от должника, прибыль кредитора составляют периодические денежные платежи в процентном отношении к сумме кредита. Вместе с тем эти сделки могут быть схожи, если одновременно с возвратом суммы кредита происходит и уплата процентов;

– в договоре факторинга переданную клиенту денежную сумму возвращает третье лицо (должник), а в договоре займа (или кредитном договоре) сумму долга возвращает, как правило, лицо, получившее денежные средства (хотя кредитный договор не исключает возможности исполнения обязательства платежа третьим лицом). Но суть обязательства клиента перед фактором состоит именно в уступке требования, а не в возврате полученных в порядке финансирования денежных средств с уплатой предусмотренных договором процентов, как это имеет место по договору займа или кредитному договору. Даже в случае уступки денежного требования клиентом фактору в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором, у клиента не возникает обязанности по возврату полученных денежных средств, клиент несет ответственность перед фактором лишь за остаток долга, который не был получен фактором путем предъявления уступленного ему денежного требования непосредственно должнику – контрагенту клиента по договору о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг;

– суть правоотношений по договору финансирования под уступку денежного требования состоит не в предоставлении денежной суммы с условием ее возврата в установленный договором срок и уплаты процентов за пользование денежными средствами (так и вознаграждении лица, их предоставившего), что характерно для заемно-кредитных правоотношений, а именно в финансировании деятельности клиента под уступку денежного требования (дебиторской задолженности);

– смысл деятельности фактора, предоставившего денежные средства клиенту заключается не в размещении денежных средств в целях получения прироста в виде процентов на соответствующую денежную сумму, а в приобретении у клиента денежных требований, возникающих из заключенных клиентом договоров о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. Именно поэтому фактор должен быть всегда готов (и заинтересован в этом) к принятию на себя обязанностей по ведению для клиента бухгалтерского учета, обслуживанию его счетов и оказанию иных финансовых услуг. В отличие от этого интерес займодавца (кредитора) ограничен получением от заемщика денежной суммы в размере предоставленного займа и процентов, начисленных на указанную сумму;

– факторинг – договор двусторонний, а договор займа – односторонний, кредитный договор – двусторонний;факторинг может быть консенсуальным и реальным договором, а договор займа – только реальным, кредитный договор – консенсуальным;факторинг – договор возмездный, в то время как заем может быть возмездным (по общему правилу), так и безвозмездным, а кредитный договор – возмездным;

В-пятых,договор факторинга необходимо отличать от агентского договора (или договора поручения). Наиболее значительное сходство данных договоров наблюдается при скрытом факторинге, поскольку в подобной ситуации фактор выступает юридически как агент, хотя иные элементы сделки факторинга, безусловно, отличаются от агентского договора. В частности, в отличие от принципала по агентскому договору (доверителя по договору поручения) клиент по договору факторинга получает предварительный платеж за счет средств фактора, а не после того, как агент получит сумму долга от должника. Кроме того, агент (поверенный) действует в пользу, в интересах принципала (доверителя), фактор же действует, прежде всего, в личных интересах.