4. Современные концепции типологии культур

Из современных подходов к данному вопросу интерес представляет типология культур, предложенная канадским социологом и культурологом Гербертом Маклюэном (1911—1980). Его взгляды основываются на идее, что средоточием культуры являются средства общения, кото­рые формируют сознание людей и их образ жизни. Смена средств и способов общения меняет взгляд человека на мир и формы дея­тельности. С этой точки зрения им выделяются дописьменные (бесписьменные), письменные (книжные) и экранные (информаци­онные) общества и культуры.

В дописьменном обществе человек передавал свой жизненный опыт при помощи устной речи, которая доминировала в общении людей, будучи вплетенной в практическую деятельность «племенного человека». Поэтому восприятие мира и все формы общения здесь оказываются основанными на слухе и других органах чувств. Человек в этом типе культуры еще не отделяет себя от других членов общест­ва, мышление его преимущественно мифологическое, а восприятие мира — синкретическое. В дописьменных культурах особое внимание уделяется ритуалам, гаданиям, пророчествам. Они построены на обычаях и коллективном опыте, которые выступают как форма соци­альной памяти. Поэтому дописьменная культура придает большое значение природным приметам, которые помогают запомнить время начала сельскохозяйственных работ, она ориентирована на матери­альные предметы и вещи, потому что последние помогают сохране­нию приобретенного опыта (форма вещей непосредственно связана с материалами, из которых они сделаны, а значит, и с технологией изготовления). Важнейшим средством общения и передачи инфор­мации здесь является язык, который обеспечивает не только непо­средственное общение людей, их трудовую деятельность, но и созда­ет предпосылки для формирования духовной сферы культуры.

Письменные культуры формируются впервые в цивилизациях Древнего Востока (Шумер, Древний Египет) около IV тыс. до н.э. и продолжают существовать в наше время. Основу этого типа культуры составляет письмо, имеющее разную технику, опирающееся на разные языки, разные культурные традиции и формы духовной культуры. За­рождение письменности существенно меняет культуру, поскольку стимулирует развитие и распространение рационального знания, рас­ширение социальных отношений, возникновение социальных иерар­хий и формирование национального государства. Кроме того, пись­менность является самой эффективной формой коллективной памяти.

Особым этапом в развитии письменной культуры становится изобретение книгопечатания, которое сформировало новый взгляд на мир в виде «линейной перспективы». Не слух и осязание, а зре­ние стало определять образ мира наступившей эпохи. С этого вре­мени все большее число людей получает возможность приобщаться к любым знаниям; окончательно закрепляется доминирующее по­ложение науки в европейской культуре, следствием чего является развитие техники и промышленной революции.

Информационная, или экранная, культура рождается в условиях гос­подства электроники, когда современные средства массовой коммуни­кации создают принципиально новые формы общения. Переход от книги к экрану как главному средству общения в некотором смысле вернул людей ХХ в. на начальную ступень развития, где пластичность речи позволяла выражать любые, самые фантастические образы. Раз­витие экранной техники усилило значение осязания и слуха в обще­нии с себе подобными. Электронные средства вновь возвращают куль­туру к устной традиции, которая имела место в первобытности. Одна­ко ее принципиальное отличие от устной состоит в том, что в ней ус­тановлена глобальная коммуникативная сеть. Благодаря этому отли­чию информационная культура дает возможность любому человеку, обладающему современными средствами связи, получать любые зна­ния, не выходя из собственного дома. Она намного облегчает контак­ты между людьми, разрушая национальные, государственные и куль­турные границы между ними, активно формируя единую мировую культуру, основанную на глобальных технологиях.

Другим вариантом современной типологии культур является их деление на традиционные и модернизированные.

Традиционные и модернизированные (современные) культуры

Традиционные культуры характеризуются замкнутостью и изоли­рованностью от других культур, которые в силу своей чуждости воспринимаются как враждебные. Отсюда отношения между людь­ми внутри традиционной культуры строятся на основе принципов солидаризма — благородства, честности, справедливости, уваже­ния к членам своего коллектива. Особенно хорошо это заметно у народов, находящихся на невысокой стадии развития. Очень часто их этноним (самоназвание) в переводе означает «настоящие лю­ди». К чужим, «ненастоящим» людям — представителям других эт­нических групп и общностей — эти принципы не применяются, превращаясь во взаимное недоверие, ненависть, вероломство. Так, даже в настоящее время многие австралийские или африканские племена, безукоризненно честные в отношениях друг с другом, не считают зазорным обмануть или что-то украсть при случае у пред­ставителей других племен или у белого человека.

В традиционных культурах интересы индивида подчиняются интересам общества, что порождает низкую степень развития лич­ностного начала в этих культурах. Отсюда важнейшим моральным регулятором поведения представителей традиционных культур явля­ется чувство стыда, а не вины. Дело в том, что чувство вины служит выражением озабоченности индивида своей внутренней правотой, а стыд — озабоченностью тем, как будут оценены поступки человека другими людьми — членами его общины.

Традиционные культуры ориентированы на сохранение тради­ций как основных регуляторов общественной жизни, что изначаль­но исключает любые нововведения. По этой причине происходит консервация как социокультурных, так и экономических структур и отношений в обществе, что порождает представление об ограни­ченности доступных жизненных благ. В результате возникает еще одна характерная черта традиционных культур — их эгалитаризм, т.е. представление о том, что каждый член сообщества должен по­лучить необходимую для жизни часть средств существования неза­висимо от личного трудового вклада. Поэтому в традиционных культурах отсутствует мотивация для увеличения производства.

Важнейшей характеристикой и единицей измерения ценности человека в традиционной культуре выступают ранговые, кастовые, сословные разделения, иерархия которых четко фиксируется в соз­нании каждого представителя данной культуры. Такие взаимоотно­шения порождают повиновение, преклонение, раболепие по отно­шению к вышестоящим по иерархии или же грубость и презрение к нижестоящим. Положение человека в обществе зависит от его кас­товой, религиозной принадлежности, от размера семьи, т.е. таких факторов, над которым человек не властен.

Становление модернизированной культуры началось в XVI в. и своего апогея достигло в наши дни, став характеристикой современ­ного состояния европейской культуры. Основанная на капиталисти­ческом способе производства и использовании сложной техники мо­дернизированная культура вынуждена порвать с традициями, по­скольку без постоянного обновления она не может нормально суще­ствовать и развиваться. Таким образом, возникает важнейшая осо­бенность модернизированной культуры — отказ от традиций и ори­ентация на новации. Новые общественные условия ведут к формиро­ванию специфических культурных ценностей. Это ориентация на достижение успеха, соперничество капиталов, статусов и т.д., что в итоге порождает еще одну характерную черту — ориентацию на ин­дивидуализм, включающую признание прав личности, ее свободы и независимости от общества и государства. Главным итогом развития модернизированной культуры становится формирование современ­ного демократического общества, гарантирующего гражданские, по­литические и имущественные права человека.

Еще одним современным вариантом типологии культур стало разделение культур в зависимости от форм и способов познания мира, которые определяют нормы и идеалы, доминирующие в данном обществе. Этот методологический принцип позволяет различать два типа культур — восточный и западный. Посвятим этой интересной типологии отдельную тему.

ТЕМА: «ЗАПАДНЫЙ И ВОСТОЧНЫЙ ТИПЫ КУЛЬТУР».

Запад и Восток как понятия культурологии

Традиционно время культуры в истории ограничивают пятью-шестью тысячелетиями, начиная с появления развитых обществ в долинах больших рек (Шумер, Египет, Китай, индская циви­лизация), заложивших социально-экономический и духовно-культурный фундамент государств-деспотий Древнего Восто­ка. С этими и подобными им средневековыми обществами (ис­ламская цивилизация) чаще всего и связывается представле­ние о существовании в мировой истории особого образования — Востока, противоположного Западу — другой фундаменталь­ной форме всемирного социокультурного опыта.

Восток издавна осознавался европейцами как заманчивый, чужой, его восхваляли и порицали, говорили о его стабильнос­ти или неисторичности, глубинной духовности, поднимающей человека над его эмпирическим существованием, или, напро­тив, о косности и рабстве. Эти и многие другие противоречи­вые определения нашли отражение и в специальных теориях истории, созданных европейскими философами, культуроло­гами, политологами, историками. При этом Восток, как прави­ло, воспринимался в сравнении с Западом, что помогло не только осознанию его специфики и разнообразия, но одновременно помогло и соб­ственному европейскому самосознанию. Так и сложились поня­тия «Восток» и «Запад», которыми мы до сих пор пользуемся.

Но что же все-таки мы имеем в виду, когда оперируем эти­ми понятиями? Отвечая на этот прямой вопрос, обратимся к философии истории Г.В.Ф. Гегеля, где интересующие нас по­нятия впервые использованы в строгой теоретической форме.

Под именем «Восток» этот мыслитель объединяет древние цивилизации Азии и примыкающей к ней Северной Африки: Китай, Индию и Персию, а в составе последней — зендский народ (народ Заратустры), Ассирию, Вавилонию, Мидию, Иран, Сирию, Финикию, Иудею и Египет. Кроме того, имея в виду христианскую эпоху всемирной истории, он причисляет к Вос­току исламский мир. Таким образом, Восток выступает у Геге­ля в виде трех культурно-исторических миров: китайского, ин­дийского и ближневосточного. Двигаясь дальше на Запад, мы попадаем из Западной Азии (Ближний Восток) в Европу. В древ­ности в ее южной части, на островах и полуостровах Северного Средиземноморья, сложились две цивилизации (из числа из­вестных во времена Гегеля): греческая и римская. Этот антич­ный мир и возникшая уже в христианскую эпоху западноевро­пейская цивилизация составляют у Гегеля собственно «Запад». (Заметим, что ни Россию, ни современные ему американские государства немецкий философ не включил в состав Запада, ибо вообще не нашел им места в своей философии всемирной истории.)

Итак, в гегелевской трактовке по существу есть два поня­тия Запада: 1) расширительное, соединяющее античность и христианскую культуру западноевропейских народов; 2) узкое, подразумевающее лишь последнюю.

Большинство исследователей понимают, что изолировать и оторвать друг от друга Восток и Запад, несмотря на их непохожесть, невозможно. Хотя бы потому, что европейская культура не является вопреки распространен­ному мнению прямой наследницей греческой цивилизации. Древнегреческая наука и философия дошли до европейцев че­рез мусульманских посредников, в переводе с арабского. Не будь этих ученых и философов ближневосточного средневеко­вья, Европа, возможно, так никогда бы и не познакомилась с культурным наследием собственной древности. Мало кто из европейцев знает, что философия европейского иудаизма, на­чиная со средних веков вплоть до Спинозы, развивалась под непосредственным воздействием трудов Мусы ибн-Маймуна (Маймонида), лейб-медика каирского султана Салах-ад-дина (Саладина); что символика и поэтические образы Данте во мно­гом заимствованы у известного мусульманского философа-эзотериста Мухиддина ибн-Араби; что все писатели-гуманисты европейского Возрождения широко пользовались художествен­ными средствами, разработанными в арабской и иранской клас­сической поэзии; что, наконец, сам термин «гуманизм» («чело­вечность») впервые прозвучал на фарси и был художественно осмыслен Саади задолго до европейского ренессанса.

Современные представители западной науки сравнения — компаративистики, — начиная с ее классика Ф. Нортропа, еще в 1947 г. выдвинувшего идею «встречи Востока и Запада», все более склонны говорить о необходимости инъекций в немощ­ное тело дряхлеющей в духовном отношении западной цивилизации жизненных соков культуры Востока. Это мнение, ра­зумеется, можно оспаривать, но безусловной является потреб­ность в углублении диалога культур, без которого сегодня вряд ли возможно дальнейшее развитие и выживание человечества.

Культурные «полюса» — Восток и Запад — представляют собой две во многом противоположные культурные традиции, два типа культуры. Это как бы две различные «системы коор­динат», два миропонимания, две «мировоззренческие матри­цы», два «языка», на которых могут мыслить и изъясняться люди в процессе постижения окружающего их мира. Традиции эти проявляют себя не только во всех разновидностях духов­ной культуры, но и в образе жизни народов в целом.

Принципиальные отличия Запада и Востока (ко­торые одновременно являются и их типологическими чертами) можно проследить по следующим основным позициям: а) за­падная культура; б) восточная культура.

ЗАПАД	ВОСТОК
В отношении к миру:
Запад исходит из Бытия. Главное внимание — поиску его субстанции (вещества), основы. Творчество – удел Бога и человека, может быть нацелено на разумное переустройство мира. Возможны представления о несо­вершенстве мира.	Восток исходит из не-бытия (как до-бытия). Главное внимание — структуре мира, роли его частей. Творчество — исключительно удел неба и богов. Господ­ствует убеждение о совершенстве, гармонии мира, чуж­да мысль о его переустройстве.
В отношении к природе:
Запад как бы противопоставляет Человека и Природу, причем человек повелевает природой, может изменить ее в соответствии со своими представлениями о совер­шенстве и потребностями, единство человека с приро­дой возможно через ее изменение, «подстраивание» к человеку.	восточная культура ориентируется на нерасчлененность человека и природы, на их единство на основе приспо­собления человека к природе, когда достоинством чело­века является умение человека «вписываться» в приро­ду, в естественный ход вещей через самосовершенство­вание души и тела.
В трактовке бытийного призвания человека и ориентации человеческого труда
изменение (со­вершенствование) мира и человека в соответствии с че­ловеческими представлениями и проектами, отсюда возник феномен социального проекти­рования, различного рода «проекты» и «мо­дели», периодически реализуемые в ходе социальных революций (человек — активен, мир — пассивен). При­оритет частного труда;	духовная ориентация — на изменение самого человека как части мира и некой высшей духовной субстанции в соответствии с изначальным (не человеку принадлежа­щим) замыслом. (Принцип «недеяния»). Приоритет кол­лективного труда.
В понимании устройства мироздания, человеческой приро­ды и человеческого бытия, механизмов исторического про­цесса:
в соответствии с принципом антропоцентризма в центр мироздания поставлен сам человек, достаточно совершен­ный, чтобы игнорировать какую-либо иную, трансцен­дентную волю. Идеология гуманизма провозглашает правомерность подчине­ния всего сущего интересам человека. Соответственно проблема смысла человеческого бытия решатся в рам­ках «человека и человечества»: максимально полно удов­летворить свои потребности и интересы при жизни и, как «программа максимум», — остаться в памяти гряду­щих поколений. Историческое развитие — рывками, ори­ентация на новизну. В западной культуре ценны индивидуализм, суверенность личности, ее автономность, уникальность, проявленность сво­его «Я», своей свободы воли. Цель жизни — «достижительность», карьера, имидж у окружающих;	принцип теоцентризма, предполагающий в основе ми­роздания некую высшую трансцендентную волю; при­звание человека — научиться распознавать эту волю, «входить» в нее и творить ее как свою собственную. Только постоянно пребывая в этой высшей воле, доброволь­но соединяя с ней свою собственную, можно преодолеть ко­нечность своего бытия. А поскольку это может быть достигну­то не иначе как через изменение человеком своей природы, то в результате происходит и совершенствование общества как спо­койный одномерный процесс, способный постоянно вбирать в себя новое и иное, ориентированный на устойчивость. На Востоке отдельный человек традиционно чувствует себя лишь «физическим телом», которое становится собственно че­ловеком, если его сердце обращено к другим людям. Личность живет лишь в коллективе, человек возможен только как пред­ставитель целого (холизм); индивидуализм растворен в служе­нии коллективному целому. Отсутствует понятие свободы воли, человек — обязан и рад этому.
В отношении к государству, власти, закону.
закон выше власти, она требует своего обоснования, при­знание лидера обусловлено доказательством его прав на лидерство. Человек подчинен государству как начальни­ку, но душа его свободна. Положение личности зависит главным образом от ее умений, способностей;	власть выше закона, она не нуждается в обосновании, как и лидер. Человек служит государству и начальству, служит и душой и телом. Положение человека, прежде всего, обусловлено его социальным статусом в обществен­ной иерархии.
Во временной ориентации человеческого поведения:
ориентация на будущее (свое личное, своих детей, вну­ков, своего народа, человечества), имеющая иудео-христианские корни;	ориентация на вечность (что, разумеется, не исключает будущее), на циклы, круговороты, в том числе рожде­ний и смертей.
В ценностных ориентациях личности и общества:
потребительски ориентированное бытие («улучшение» жизни человека и человечества);	духовно ориентированное бытие, высшая ценность и выс­ший критерий которого — служение высшей трансцен­дентной сущности, высшей воле. Так, например, все, что делает верующий мусульманин, он делает «во славу Бо­жью»; верующий буддист стремится так построить свою жизнь, чтобы его мысли и действия максимально совпа­дали с ритмами Вселенной, не нарушали бы «космичес­кого закона», верующий индус стремится к улучшению своей «кармы», что может обеспечить ему благоприят­ное перерождение в следующем жизненном цикле.
В оценке познавательных и преобразовательных возмож­ностей человека:
антропоцентристский подход основывается на принципе безграничной познаваемости мира, в котором есть свои секреты, раскрываемые людьми с целью использования их во благо себе и своим потомкам, на всемогущество разума. Мышление — скорее рациональное, теоретичес­кое, с разделенными субъектом и объектом. Мысль выражается только в языке, что обусловливает особую роль логики, формализации;	теоцентристская традиция полагает, что в мире есть об­ласти, где кончаются «проблемы» и начинаются тайны, что от человека зависит далеко не все, что есть нечто принципиально непознаваемое. Существуют «трудности», которые не носят временного характер и которые нельзя обойти, — их можно только мужественно принять (наше несовершенство, доступность страданиям, трагическим случайностям, нашу смертность). Эти «проблемы» не­разрешимы в ходе «культурного прогресса», отчего и са­мому этому «прогрессу» не придается большого значе­ния. Мышление скорее эмоционально, образно, интуи­тивно избегает жесткой определенности мысли; слово не так важно, как его контекст, нет особого понятийно- категориального аппарата; логика — пластична.
ЗАПАД	ВОСТОК
В сущности и механизмах познания:
процесс познания сводится к познающей активности субъекта, исследующего (или иным путем постигающе­го) свойства объекта. Разум — высшая ценность;	познание есть не только исследование свойств объектов, но и их духовное постижение на уровне, недоступном рациональному исследованию. Другими словами, в ос­нове познания — не только познающая, волюнтаристская активность субъекта, но и самораскрывающаяся актив­ность объекта (во многих религиях это называется «от­кровением»: объект сам «открывает» себя познающе­му субъекту в ходе «интуиции», «медитации»).
В отношении человека к истине:
истинно лишь то, что подвластно уму и воле человека, контролируемо им (фаустовское «что нужно знать, то можно взять руками»). Человек нуждается лишь в таких истинах, которые служат ему;	истина есть само бытие, само сущее, то, что нам дано, и поэтому она не зависит от ума и воли постигающего ее. Человек нуждается в истине, которой он мог бы служить, которой он мог бы подчинить свою жизнь.
В отношении к религиозной вере:
мировоззрение первого типа объективно находится в про­тиворечии с глубокой религиозной личной верой. Поэто­му, когда его носитель заявляет о себе как о человеке «верующем», это не может порождать сомнений относи­тельно глубины этой «веры»: либо она ограничивается уровнем обрядности и «богословских» суесловий, либо представляет собой нечто вроде современного протестан­тизма, т.е. полностью лишенную мистического начала гуманистическую идеологию, придающую себе «религи­озный внешний вид» путем широкого использования конкретной религиозной «классики» (Библии);	носителям мировоззрения второго типа, как правило, при­суще конкретное личное вероисповедание. В одних слу­чаях вера становится результатом сложившегося миро­воззрения (понимая или чувствуя, что «что-то есть», че­ловек начинает это «что-то» искать); в других, наоборот, вера играет роль стимула к формированию определен­ной системы философских, социологических, эстетичес­ких и иных взглядов.

Разделяя культуры на восточные и западные, следует отметить, что они не только кардинально отличаются друг от друга, но и сами внутри себя также имеют существенные внутривидовые различия. Так, например, в многообразии восточных цивилизаций можно вы­членить древнейшие цивилизации Востока, а также китайскую, ин­дийскую и арабскую цивилизации. При рассмотрении западной культуры обычно происходит выделение греческой, римской, сред­невековой и иных типов культур.

Типологические черты двух рассмотренных выше типов духовности определяют и специфику возникших на их основе культурных традиций. Запад и Восток — это различие космо­логических и космогонических представлений, это различные взгляды на мир, различные, как говорил В.Г. Белинский, «ма­неры понимать вещи». В то же время формула «Запад есть За­пад, Восток есть Восток» представляется столь же неверной и односторонней, как и формула «Восток есть Запад, Запад есть Восток». Наше время подсказывает иную формулу: «Нет Вос­тока без Запада, и нет Запада без Востока» — одно помогает другому осознать себя.

7