В.Васильев. История философии

отдает предпочтение первому, поскольку подражательная поэзия, подражая многим вещам, создает видимость, что поэт их все знает. А это противоречит основному принципу построения платоновского государства, принципу специализации. Подражательная поэзия допускается лишь в случае подражания совершенному мужу в его самых совершенных делах. Именно так, видимо, Платон смотрел на свои собственные диалоги, подражающие деяниям Сократа. Вообще поэзия может быть допущена в государство Платона, только если она приносит не удовольствие, а пользу в воспитании стражей. Она, как говорит Платон, должна «лепить душу», а удовольствия, поэтическая прелесть эту душу портят и губят.

Помимо слов, текста, содержания мусическое искусство включает в себя еще лад и ритм. По Платону, они, во-первых, должны быть подчинены слову и смыслу, а вовторых, настраивать душу на мужественный лад как в войне, так и в мирное время. Слово должно подражать прекрасному состоянию души, а лад и ритм — слову. Вообще в платоновский полис допускаются только такие мастера, будь то поэты или плотники, которые могут, увидев следы прекрасного в окружающем мире, создать такие же прекрасные подражания им, чтобы души воспитуемых еще в бессловесном периоде своего развития принимали в себя образцы прекрасного и благого. Страж, прошедший истинное мусическое воспитание, проникнется и истинным, прекрасным и целомудренным, эросом. Платон подчеркивает важность мусического воспитания, приводя слова музыканта Дамона: «Нет такого изменения в музыке, которое не вело бы к изменению самых важных устоев политической жизни». Гимнастическое воспитание, т. е. воспитание тела, занимает у Платона, естественно, подчиненное положение. Хорошее тело возможно только при условии наличия хорошей души, а гимнастические упражнения, диета должны подчиняться тем же условиям, что и мусическое искусство: быть простыми и избегать пестроты и разнообразия, стремясь к развитию не силы, но мужества. Здоровый образ жизни, появившийся в силу правильной гимнастики, должен сделать почти ненужным искусство врачевания, которое в испорченных государствах процветает из-за наличия богатых бездельников. Истинный врач, по Платону, должен лечить лишь тех, кто может выздороветь, неиз-

99

лечимым предоставляется возможность поскорее умереть, ибо такой человек не нужен ни самому себе, ни полису.

Поскольку мусическое и гимнастическое искусства развивают разные стороны души, кротость и мужество, они должны дополнять друг друга, а занятие каким-то одним без другого либо расслабляет, либо ожесточает душу. Человек, умеющий слить эти два искусства воедино, соразмерить и сообразовать их друг другу, найти надлежащую меру их соответствия и должен стоять во главе полиса. Самым же главным свойством руководителя государства должно быть умение делать то, что наиболее полезно полису, не забывая об этом ни в горе, ни в радости. Для проверки этих качеств Платон предлагает устраивать, начиная с детского возраста, многочисленные испытания, которые должны показать, кто обладает этим качеством, а кто нет. Стражи не могут иметь никакой собственности, они не могут иметь собственного жилья, но должны жить сообща. Они не могут владеть ни золотом, ни серебром, у них не может быть никаких денег, от своих сограждан они получают лишь необходимую пищу. В противном случае они из стражей и воинов превратятся в ремесленников и крестьян, занимаясь не своим делом, а затем станут стремиться не к защите своих сограждан, а к власти над ними. По Платону, устроение полиса имеет своей целью не счастье какой-либо отдельной группы граждан, но счастье всего полиса, полиса как целого, что возможно в случае занятия каждого класса только своим собственным делом. Это предпочтение целого его частям, преимущественное положение полиса перед отдельным индивидом позволит в ХХ веке некоторым философам говорить о платоновском тоталитаризме. В платоновском государстве не может быть места богатству и бедности, ибо они тоже препятствуют совершенствованию каждого в его искусстве, а к тому же превращают любой полис в два враждующих: богачей и бедняков. Платоновский полис не должен стремиться к расширению своей территории, он ограничивается территорией, достаточной для сохранения своего единства. Главной заботой полиса является не территориальная экспансия, а сохранение системы воспитания, создающего таких мужей, которые могут обойтись в управлении городом без детальной регламентации всех сфер жизни. По Платону, если созданы основы истинной политической жизни, специализация и

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

правильное воспитание, все остальные детали гражданской жизни сами собой будут вытекать из этих основ.

Что же такое совершенный полис ? Платон отвечает на этот вопрос учением о четырех основополагающих добродетелях, которые должны присутствовать в таком государстве: мудрости, мужестве, благоразумии и справедливости. Мудрость, благодаря которой полис правильно управляется, есть знание или наука о том, что хорошо для всего полиса, для полиса как целого. Носителями мудрости являются старшие стражи, они, несмотря на свою немногочисленность, закладывают основы полисной жизни. Мужество определяется Платоном как сохранение правильного, т. е. соответствующего основным началам законодательства мнения о том, чего должно и чего не должно бояться. Им владеют младшие стражи, или помощники. Благоразумие отличается от двух первых добродетелей тем, что оно распространяется на все группы платоновского полиса и не имеет особого места в какой-то отдельной группе. Оно определяется как согласие и единомыслие между начальствующими и подначальными, когда лучшие, начальники, господствуют над худшими, подначальными. Последней, и самой важной, добродетелью является справедливость, без нее невозможны другие виды добродетели. Справедливость,

100

по Платону, заключается в том, чтобы каждый выполнял свое собственное дело, то дело, к которому каждый определен по своей природе. Напротив, несправедливость есть смешение и беспорядок, когда индивид или группа занимается тем, к чему они не имеют природного дарования. Это и есть платоновская критика демократии, которая как раз предполагает возможность каждого вне зависимости от своей конкретной профессии занимать руководящие места в государстве. Платон, пытавшийся осмыслить взлет и падение афинской демократии V в., увидел ее основной дефект в непрофессионализме, в непонимании того, что управление государством есть искусство и знание, которым могут владеть лишь немногие. Поэтому платоновский идеальный полис не может быть демократическим, это господство знающих, будь то один человек (монархия) или немногие (аристократия). Существенной чертой платоновской теории полиса является учение об общности жен и детей. По Платону, несмотря на все отличия, женщины и мужчины представляют одну и ту же природу, хотя женщины в целом уступают мужчинам в целом. Поэтому женщины также должны быть используемы для защиты полиса, наравне с мужчинами получать образование, занимаясь гимнастикой и музыкой. Женщины-стражи должны жить вместе с мужчинами-стражами, вместе есть, вместе заниматься гимнастикой. Начальники полиса должны отбирать лучших представителей того и другого пола для брака, чтобы получить как можно лучшее потомство. Платона не интересуют личные взаимоотношения между мужчинами и женщинами, он озабочен выбором производителей, определением возраста, оптимального для продолжения рода (для мужчин это возраст от 25 и до 55 лет, для женщин — от 20 до 401), по образцу кровного собаководства или коневодства. Потомство, полученное от плохих производителей, не должно быть выкармливаемо. Поскольку дети производятся не для услады родителей в старости, но для блага полиса, дети с рождения отбираются у матерей и передаются в государственный «питомник», где их выкармливают как матери, так и специально приставленные кормилицы. Соответственно, у детей нет матерей и отцов, но всех мужчин, годящихся им в родители, они называют отцами, всех женщин — матерями, всех ровесников — братьями и сестрами, всех пожилых стражей — дедами и бабками. По Платону, такой подход к выращиванию потомства должен обеспечить максимальное единство государства. В таком полисе не должны звучать слова «мое» и «не мое», у стражей не может быть никакой частной собственности, ни домов, ни жен, ни детей, ни даже собственной боли и радости, все это должно быть общим.

Управлять государством должны философы, прошедшие долгую научную и философскую подготовку, в конце которой они научаются созерцать идею блага и, соответственно, благо и зло в конкретных делах полиса. Эти философы являются лучшими, а их правление есть аристократия, самая хорошая форма правления, по Платону. Важно отметить, что, создавая типологию правлений, форм государственной жизни, Платон исходит из учения о душе. Так, аристократия является таким правлением, в котором главенствует разумное начало, а остальные ему подчиняются. Аристократия переходит в тимократию, правление честолюбцев, в котором главную роль играет волящее начало, которому подчинены разумное и вожделеющее. Тимократия перехо-

Люди более старшего возраста могут вступать в половые связи, но их потомство

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

должно выбраковываться.

101

дит в олигархию, правление немногих обеспеченных людей, стремящихся к большему и большему богатству. От олигархии путь ведет к еще более худшей системе правления, к демократии, в которой равное положение занимают все граждане независимо от их способностей и образования. Демократию Платон считает предпоследней по испорченности формой правления. Самым большим злом является тирания, правление одного испорченного человека. Завершается платоновское изложение справедливого общества мифом о загробном воздаянии, которое расставит всех по их местам в зависимости от добродетельности и порочности. Это последнее обоснование того, почему справедливость лучше несправедливости.

Литература

1.Platonis Opera. Vol. I-V. Ed. J. Burnet. Oxonii, 19001907.

2.Творения Платона. Т. I-II. M., 18991903.

3.Платон. Собрание сочинений. Т. I-IV. М, 1990—1994.

4.Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М,

1979.

5.Васильева Т. В. Афинская школа философии. М., 1985.

6.Васильева Т. В. Путь к Платону. М., 1998.

7.Асмус В. Ф. Платон. М., 1969.

8.Natorp P. Piatos Ideenlehre. Leipzig, 1903.

9.Wilamowitz von Moellendorff U. Platon. Bd. I-II. Berlin, 19191920.

Глава 5. АРИСТОТЕЛЬ

Аристотель родился в 384/383 г. до н. э. в городе Стагире во Фракии в семье придворного врача македонского царя Аминты И. На склад ума будущего философа, без сомнения, оказали влияние традиции его семьи, семьи потомственных врачей. Получив первоначальное образование, Аристотель приезжает в 367 г. в Афины и становится членом платоновской Академии. В Академии Аристотель остается до самой смерти Платона в 347 г. Вероятно, уже при жизни Платона намечаются разногласия великого ученика со своим учителем, тем не менее платоническая закалка останется у Аристотеля на всю жизнь, и в своих позднейших сочинениях Аристотель будет иногда писать «мы, платоники». После смерти Платона, видимо, в результате конфликта с новым схолархом Академии Спевсиппом Аристотель покидает Афины и направляется в Асс, город на побережье Малой Азии, где предается, по всей вероятности, биологическим штудиям, изучая богатую фауну малоазийского побережья. Именно здесь положено начало тому собранию естественно-научных материалов, которые затем послужат Аристотелю в разработке биологии. Через три года Аристотель уезжает в Митилену, город на острове Лесбос, откуда отправляется в 343 г. в Македонию, где становится наставником юного Александра, сына Филиппа, которому суждено войти в историю под именем Александра Македонского. Обучение юного принца продолжалось до 336 г., когда Александр сменил на царском престоле убитого отца. Аристотель, без сомнения, оказал огромное влияние на личность своего царственного воспитанника, тем не менее во многом политическая и культурная ориентация великого монарха расходилась с теми идеалами, которые старался привить ему Аристотель. Так, различие между греками и варварами, с точки зрения Аристотеля, существовало по природе, тогда как Александр впоследствии постарается ликвидировать это различие. В 335 г. Аристотель возвращается в Афины и основывает там свою школу, которая получит название перипатетической от слова «перипат», «место для прогулок». Располагалась эта школа в местечке под названием Ликей, поэтому вторым названием ее становится «Ликей», отсюда наше «лицей». В течение 12 лет Аристотель руководит своей школой, ведет занятия для членов школы и для широкой публики, поощряет своих учеников к конкретно-научным исследованиям. Школа собирает огромное количество материалов по истории философии, биологии, истории, политике. После смерти Александра в Афинах усиливается антимакедонское настроение, которое не могло не затронуть бывшего учителя Александра. Аристотеля, как и Сократа с Анаксагором до него, обвиняют в нечестии, и он вынужден бежать из Афин в Халкиду, где и умирает в 322 г.

Аристотелевское наследие весьма обширно, оно распадается на сочинения для широкого круга («экзотерические»), написанные им в основном в го-

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

103

ды общения с Платоном, и на сочинения для своей школы («акроаматические»). Экзотерические сочинения представляют собой, по большей части, диалоги, в которых Аристотель заметно подражает Платону. Эти работы написаны живым и ясным языком, что дало повод, например Цицерону, говорить о золотом источнике аристотелевского красноречия. К большому сожалению, аристотелевские диалоги до нас дошли в небольших фрагментах, тогда как древние знали их гораздо лучше, чем основные теоретические трактаты Аристотеля. Акроаматические сочинения являются записями Аристотеля, которыми он пользовался в своей преподавательской деятельности. Отсюда краткость в изложении, множество повторов, неясность многих аргументов, очень насыщенный, но лишенный образных красот язык, позволивший одному старому филологу (Виламовицу фон Меллендорфу) сказать, что Аристотеля не поцеловала Муза. Именно эти сочинения, в которых собственно и содержится аристотелевская философия, дошли до нас. Они распадаются на следующие группы. 1. Логические сочинения («Органон»); 2. Работы по «первой философии» («Метафизика»); 3. Работы по философии природы, по естественным наукам, включая психологию («Физика», «О небе», «Метеорология», «О возникновении и уничтожении», «История животных», «О душе» и др.); 4. Работы по этике, политике, риторике и экономике («Никомахова этика», «Эвдемова этика», «Политика» и др.); 5. Работы по истории и теории искусства («Поэтика»).

Разделение наук.

Разделение наук. Всякое мышление может быть направлено, по Аристотелю, либо на деятельность, либо на творчество, либо носит теоретический характер. Науки, связанные с деятельностью, практические, изучают те сферы, в которых присутствует сознательный выбор. Сюда относятся этика, политика и экономика. Науки творческие или созидательные говорят, как из определенного материала посредством некоей деятельности получается готовое произведение. Аристотель разработал в этих науках лишь знание о том, как получается художественное произведение («поэтика»). Наконец, созерцательные науки ничего не производят, ничего не осуществляют, но только созерцают, изучают сущее ради него самого. Есть три вида теоретических наук. Вопервых, физика, изучающая вещи, которые подвижны и существуют отдельно. Вовторых, математика, некоторые отрасли которой имеют дело с предметами неподвижными, но не существующими отдельно, а даны в материи. Наконец, высшая теоретическая наука, первая философия, которая рассматривает объекты обособленные от материи и неподвижные. Если бы неподвижной и божественной сущности не существовало, то первой наукой, по Аристотелю, оказалась бы физика. Но поскольку такая сущность есть, первой наукой является первая философия или наука о божественном («теология»).

Логика и учение о знании.

Логика и учение о знании. В аристотелевском разделении знания не упомянута логика, поскольку она, по мысли Аристотеля, не входит в какую-либо содержательную часть знания, но является его орудием или «органоном»1. Это орудие должно быть изучено до любой другой части знания, ибо невозможно, говорит Аристотель, в одно и то же время познавать нечто и познавать само познание. Сам Аристотель называл это приуготовление к знанию аналитикой, имея в виду то, что данное знание анализирует, т. е. разлагает на составные части само мышление. Главной целью такого разложения была вы-

1 Отсюда позднее произошло название суммы логических работ Аристотеля, «Органон».

104

работка учения о выводе и доказательстве. Система аристотелевского логического учения обнимает учение о наиболее общих терминах, в которых высказывается сущее, затем о высказывании, состоящем из таких терминов, о силлогизме как системе высказываний и, наконец, о доказательстве как системе

силлогизмов.

Наиболее общие слова нашей речи Аристотель называет категориями. Таких категорий десять: сущность, количество, качество, отношение, место, время, положение, обладание, действие, претерпевание. К ним сводится все многообразие нашего языка и мышления, мы ничего не высказываем и не мыслим, чего нельзя было бы свести к этим категориям. Важно отметить, что для Аристотеля эти формы речи и мышления являются

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

и формами самого бытия. Анализируя мышление, Аристотель не забывает о самом бытии, об объективной реальности. Поэтому категории, о которых говорит логика, тождественны с категориями первой философии, или учением о сущем как таковом. Суждение возникает из соединения категорий, причем сами категории не могут быть ни истинными, ни ложными, но суждение или высказывание является истинным или ложным. Аристотель называет суждение «выявлением» (aл;6фavaц), у суждения два вида: утвердительное (катйфаац) и отрицательное (албфаац). В связи с суждением Аристотель формулирует законы: 1). противоречия и 2). исключенного третьего. 1. Из двух высказываний, когда одно утверждает то же самое, что отрицает другое, истинным может быть только одно. 2. Между двумя членами противоречия нет ничего среднего. Логический закон противоречия обусловлен онтологическим: одно и то же не может в одном и том же отношении принадлежать и не принадлежать чему-то. Этот онтологический закон уже никак обоснован быть не может: он сам есть наиболее очевидное положение, с помощью которого доказываются все остальные

Учение о связи суждений, которое было в зачаточной форме у Платона, развивается Аристотелем подробнейшим образом. Аристотелевское определение силлогизма гласит: «Силлогизм есть такое высказывание, в котором при наличии некоторых высказываний следует нечто другое, чем те высказывания, посредством тех высказываний». В соответствии с достоверностью посылок вывод делится на аподиктический и диалектический. Аподиктический вывод есть вывод из истинных посылок, диалектический — из правдоподобных. Еще Аристотель говорит об эристическом силлогизме, осуществляемом из посылок, которые только кажутся правдоподобными. Помимо силлогизма Аристотелю принадлежит разработка учения об индукции. Общее ее определение таково: «индукция есть путь от единичных к общему». Научное значение имеет, по Аристотелю, только полная индукция, неполная, т. е. не учитывающая всех единичных случаев, относится не к науке, но к ораторскому искусству. Силлогизм превосходит индукцию, он ближе к природе и более Доказателен, чем она, однако индукция ближе к нам, к нашему чувственному опыту. Наиболее достоверное познание, по Аристотелю, должно исходить из общего, продвигаясь к частному, т. е. следуя дедуктивным путем, однако многим более свойственно идти от частного к общему, т. е. путем индуктивным. Наиболее общее не может быть доказано, поскольку в доказательстве частное доказывается посредством общего, а в случае максимально общего дальнейших начал не может быть. Следовательно, по Аристотелю, наиболее общие начала познаются непосредственно, т. е. они познаются умом (гои^). То, что всеобщим и необходимым способом выводится из этих начал, познается научным знанием (етат^цп). То, что может быть и таким и иным, познается

105

ненадежным мнением (56£,а). Очевидно, что аристотелевское учение о знании является дальнейшим продолжением и развитием платоновской концепции знания. Аристотель существенно ее обогащает и конкретизирует, модифицирует в соответствии с нуждами своего собственного мировоззрения, но остается верным основополагающей платоновской схеме.

Физика.

Физика. Аристотелевское рассмотрение природы начинается с выяснения вопроса о ее началах и элементах, ибо любое научное познание и заключается в разложении сложного на простое, в сведении вещи к образующим ее принципам. Аристотель называет это движение «естественным путем от более очевидного и понятного для нас к более очевидному и понятному по природе», ибо для нас первоначально более очевидна являющаяся нашим ощущениям вещь, а не ее элементы. Сколько может быть начал у природных вещей ? Во всяком случае, их больше одного, ибо признание только одного начала ведет к концепции единого и неизменного сущего, которая, по Аристотелю, совершенно не годится для описания природы. Природа — это прежде всего природные вещи, обладающие подвижностью. Те, кто предполагал единство и неизменность сущего (элеаты), отрицали, с точки зрения Аристотеля, самую возможность знания о природе.

Итак, число начал должно быть больше, чем одно. Но сколько их? Начала не могут быть бесконечными по числу, потому что в таком случае они будут непостижимы, к ним нельзя будет свести природные вещи, а значит, и никакой науки о природе быть не может. Следовательно, их должно быть ограниченное количество. Для определения этого количества Аристотель обращает внимание на то, что в предшествующей греческой

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

фисиологии начала понимались как противоположности. Это вполне разумно, ибо свойством начал является то, что они не из чего не выводятся, а противоположности как раз таким свойством обладают. Они не могут выводиться из чего-то другого, ибо по предположению они суть начала, они также не могут быть выведены друг из друга, ибо такая выводимость не свойственна противоположностям. Итак, по Аристотелю, начала должны быть противоположными. Однако кроме противоположностей надо допустить еще и нечто третье, на что и будут воздействовать эти противоположности. Таким образом, необходимо признать, что начал три: одна пара противоположностей и то, на что они воздействуют. С помощью этих начал Аристотель дает объяснение самому главному в природных вещах процессу — процессу возникновения и изменения. Например, если человек становится образованным, какие начала действуют в этом процессе? Во-первых, пара противоположностей «образованное» и «необразованное», вовторых, та вещь, которая принимает одну из этих противоположностей, в нашем случае, это — человек. То, что принимает противоположности, называется Аристотелем термином «подлежащее» (илоктц^оу), т. е. «лежащим под чем-то», под противоположностями. Одна из противоположностей является положительным определением вещи, ее Аристотель именует «формой» (цорф^), другая противоположность есть отрицание этого положительного определения, ее Аристотель называет «лишенность» (атвреац). Становление образованного человека есть, таким образом, утрата подлежащим, человеком, противоположности «необразованное» и принятие противоположности «образованное». Некоторое затруднение может вызвать природа подлежащего, поскольку она сама по себе никак не может быть охарактеризована. По Аристотелю, понять, что она такое, можно лишь посредством аналогии: «как медь относится к статуе, как древесина относится к ложу, и как

106

еще до принятия формы материя и бесформенное относится к любому из того, что формой обладает, так подлежащая природа относится к сущности, к определенному нечто и сущему».

Итак, начала природных вещей установлены. Но что такое сама природа? По Аристотелю, природа есть некое начало движения и покоя, а природные вещи суть те, которые имеют в самих себе начало движения и покоя, будь то в отношении места, увеличения и уменьшения или качественного изменения. Природным вещам противостоят рукотворные, поскольку последние имеют начало своего движения и покоя не в себе, а в чем-то ином. Но что есть это начало движения и покоя, т. е. природа? Аристотель говорит, что согласно некоторым «природа есть лежащая в основе каждой вещи, имеющей в себе начало движения и покоя, первая материя». Например, природой ложа в таком случае окажется дерево, природой статуи медь или мрамор. Однако, по Аристотелю, понимание природы в большей степени связано с понятиями формы и вида ^5од), получаемого в определении. Т. е. если мы хотим определить природу мяса или кости, мы должны сказать, что они такое, а не указывать, из чего происходят мясо и кость. По Аристотелю, кость происходит из земли, однако мы не будем знать природу кости, если скажем, что это — земля. Земля может стать, а может и не стать костью, но природа — это то, что существует не в возможности, а в действительности. Однако нельзя изучать природу, не учитывая ее материю, т. е. то, из чего сделана вещь, поскольку в природных вещах их определения и формы существуют только вместе с материей. Мы можем теоретически отвлечь от кости ее определение, но оторвать его реально мы не можем. Итак, в понятии природы присутствует материя, однако изучать природу, исходя только из материи, нельзя. Изучающий природу похож на врача, который должен знать, и что такое здоровье (форма и вид), и что такое желчь (материя), и на архитектора, который должен знать и свойства камня (материя) и иметь перед глазами облик дома (форма).

Важнейшей характеристикой аристотелевской натурфилософии является то, что она проникнута телеологическим взглядом на мир. Все природные вещи стремятся к цели, или, как говорит Аристотель, к наилучшему пределу. Т.е. природа в природных вещах помимо формы и материи обладает еще и целью, точнее, сама цель и является подлинной формой вещи. Например, формой и целью яйца является взрослая птица, само же яйцо — материей, в которой заключена эта форма. Ведь чтобы определить, что такое яйцо, нам нужно обладать понятием птицы, т. е. определением взрослой птицы.

Каковы причины, действующие в природных вещах? По Аристотелю, их четыре вида.

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

Во-первых, то, из чего эта вещь произошла, или материальная причина. Например, такой причиной для чаши будет серебро или медь, ее материал, а для дома — камни или дерево. Во-вторых, это форма и образец, т. е. то, что делает возможным дать определение вещи, или причина формальная. Например, для октавы это будет отношение двух к одному, для дома — его облик. В-третьих, то, откуда первое начало изменения и покоя, или причина действующая. Например, для ребенка такой причиной окажется отец, для дома — строитель. В-четвертых, то, ради чего, или целевая причина. Например, у дома целевой причиной будет «служить укрытием», у прогулки и диеты такой причиной будет здоровье. Соответственно, у природной вещи одновременно могут быть несколько причин. При этом часто формальная, движущая и целевая причина могут совпадать, например, когда человек рождает человека, движущей причиной является человек, формальной причиной рождаемо-

107

го человека будет видовое определение человека, а «тем, ради чего», снова окажется человек.

Важнейшим моментом аристотелевского учения о причинности в природе является его оценка случая (пг/Л) и того, что происходит само собой (то аитоцатот) в качестве возможных причин для природных вещей. Во-первых, два этих фактора встречаются в тех явлениях, которые происходят не всегда и не по большей части. Во-вторых, они могут быть причинами только для таких событий, которые могли бы возникнуть ради чего-нибудь. Например, если человек идет на рынок, чтобы купить еды, но там встречает своего должника и взыскивает с него долг, то взыскание долга будет случайным. Если бы человек всегда или в большинстве случаев ходил бы на рынок, чтобы взыскать долг со своих должников, взыскание долга было бы не случайным. Случай, по Аристотелю, возможен только в практической деятельности человека. В области природы может быть только «происходящее само собой», «когда в вещах, вообще-то возникающих ради чегото, нечто происходит не ради случившегося, а причина этого лежит вовне». Например, на голову человека с крыши дома свалился кирпич и убил его, мы имеем здесь «происходящее само собой», так как тот же кирпич могла сбросить чья-то рука и с целью убийства. Кирпич, по Аристотелю, имеет естественное стремление вниз, это его цель и «ради чего», однако в нашем случае он осуществил действие (убийство), которое не было его целью, но могло бы быть целью для чего-то или кого-то другого. Таким образом, даже понятие самопроизвольности оказывается у Аристотеля нагружено телеологически. Аристотель, давая такое определение случая и самопроизвольности, резко критикует представителей греческого атомизма, согласно которым возникновение нашего мира самопроизвольно. Аристотель считает, что поскольку в наблюдаемой нами живой природе категория цели — одна из самых важных, это в еще большей степени должно относиться к природе всего космоса. Случай и самопроизвольность, по Аристотелю, играют гораздо меньшую роль в нашем мире, чем природа и разум. Они — своего рода побочные эффекты, возникающие на пересечении множества телеологически обусловленных рядов событий. Природа всегда или по большей части приходит к одинаковым результатам, а это, по Аристотелю, возможно только тогда, когда она определяется целью. О том, что природа, прежде всего, цель и «ради чего», свидетельствуют и целесообразная деятельность, наблюдаемая в мире природы: паук, ткущий свою паутину, ласточка, строящая гнездо, и т. д. Эта деятельность подчинена цели, хотя — и это многим мешает признать целесообразность природы — она происходит без предварительного размышления, что свойственно человеку и его искусствам. Случаи уродства, по Аристотелю, не должны приводить к отрицанию целевого характера природы: в этом случае, как и в произведениях искусства, цель просто не достигается, хотя и имеет место. Итак, по Аристотелю, целью физика является познание целевой причины и только во вторую очередь — причины материальной, ибо целевая причина определяет материальную, а не наоборот.

В соответствии с таким пониманием природы Аристотель объясняет и самое важное явление мира природы — движение. Для его описания он пользуется понятиями «бытия в действительности» (£\<£руЕ1а). «бытия в возможности» (оигацеО и «осуществленности» (еуге^е%еш). Движение — это прежде всего переход из возможности в действительность, осуществление возможности. «Осуществление сущего в возможности в качестве именно сущего в возможности есть движение». Возьмем, к примеру, медь, которая в возможности яв-

108

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

ляется статуей. В меди как таковой не заложены определения статуи, поэтому осуществление просто меди есть медь. Но поскольку мы ее берем именно как медь, содержащую в себе потенции статуи, то мы говорим о ее движении как осуществлении статуи. Очевидно, что так определенное движение полностью подчинено телеологическому взгляду на мир, поскольку движение есть осуществление цели, переход от возможности к действительности, которая и есть цель. В движении обычно присутствуют две соотносящиеся вещи: движущее и движимое. По Аристотелю, движущее, будучи началом движения, всегда привносит движимому форму, и началом движения будет как раз эта форма. Итак, анализируя движение, Аристотель говорит о трех факторах, необходимых для его понимания, о 1) движимом, находящемся в состоянии возможности, 2) движущем, всегда являющимся действительным, и 3) самом движении, которое есть осуществление того, что в возможности под воздействием того, что в действительности.

В связи с анализом движения перед Аристотелем встает проблема бесконечности или беспредельности (нтагроу). что она такое и существует ли она. Убеждение в существовании бесконечного возникает, по Аристотелю, исходя из следующих соображений. Во-первых, из бесконечности времени; во-вторых, из делимости математических величин; в-третьих, из убеждения, что только допущение бесконечности может объяснить непрерывность процесса возникновения и уничтожения; в-четвертых, из положения, что не должно быть никакого предела, поскольку одно всегда граничит с другим; наконец, в-пятых, из того, что мышление никогда не останавливается. Все это заставляет нас разобраться с понятием бесконечного. Аристотель подчеркивает сложность анализа бесконечного, поскольку и его признание, и его отрицание ведет ко многим противоречиям. Аристотель поверяет бесконечное своей системой категорий и выясняет, что само по себе, т. е. как сущность, бесконечное существовать не может. Ведь если бесконечное есть сущность, к нему неприложимы количественные категории, и оно будет неделимо. Кроме того, очевидно, что бесконечное относится к тому же разряду, что и число с величиной, а они, по Аристотелю, не могут существовать как отдельные сущности, но представляют собой «привходящее свойство какой-то сущности» (то аицРеРпк6д). Таким же привходящим свойством другой вещи является и бесконечность. Аристотель не признает и существования бесконечного тела, поскольку тело по самому своему понятию предполагает, что оно ограничено плоскостью, а бесконечное не может быть ничем ограничено. Итак, актуальной бесконечности, по Аристотелю, не может быть. Бесконечность может быть только в возможности, потенциальной. Это значит, что, например, при продолжающемся делении числа мы имеем каждый раз иной и иной результат. Как говорит Аристотель, «бесконечное существует таким образом, что всегда берется иное и иное, а взятое всегда бывает конечным, но всегда разным и разным». В аристотелевских понятиях бесконечное — это материя Для какой-то завершенной величины, не целое, но часть, нечто вспомогательное для завершенной и совершенной вещи. Однако, хотя бесконечность потенциальна, это не значит, что она сможет когданибудь осуществиться и стать актуальной.

Следующим вопросом, который должен быть разобран в исследовании природы, является вопрос о месте или пространстве (толюд), существует ли оно, какими свойствами обладает и что оно такое. Место существует, кроме того, оно обладает определенной силой. По Аристотелю, направления (верх,

109

низ, право, лево), являющиеся видами места, существуют не только относительно нас, но и сами по себе, по природе. Верхом, например, является то, куда устремляется огонь, а низом — куда устремляются тела тяжелые и землистые. Аристотель определяет место как границу объемлющего тела. Следовательно, чтобы нечто находилось в каком-то месте, снаружи него должно находиться другое объемлющее тело. Поэтому, по Аристотелю, земля находится в воде, вода — в воздухе, воздух — в эфире, эфир — в Небе, но само Небо не находится нигде, ибо вне его нет никакого объемлющего тела. Важнейшим моментом учения о месте является то, что у каждого движущегося тела есть свое природное или естественное место, куда это тело будет двигаться, если нет никакого препятствия для этого движения. Наш мир — это система разнородных мест, не сводимых к какому-то одному пространственному знаменателю. Разные по природе тела движутся к разным местам. Легкие тела устремляются к верху Вселенной, тяжелые — к ее низу. В связи с учением о месте Аристотель разбирает и вопрос о природе пустоты,

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

которая предполагалась некоторыми ранними греческими натурфилософами, прежде всего атомистами. Аристотель опровергает их тезис, что без признания пустоты невозможно движение, ибо при всеобщей заполненности никакое тело не могло бы найти промежутка для своего движения. По Аристотелю, это неправильно, ибо возможно движение в сплошной среде, например, при движении жидкостей, когда одна последовательно занимает место другой. Кроме того, признание пустоты, напротив, ведет к отрицанию возможности движения, ибо по какой причине возникло бы в пустоте движение, раз она одна и та же здесь и там. Движение, как мы уже видели, предполагает у Аристотеля наличие разнородных природных мест, их отсутствие привело бы к неподвижности. Наконец, если предположить пустоту, то никакое тело, придя в движение, не могло бы остановиться, ибо тело останавливается, по Аристотелю, в своем естественном месте, а здесь такого места нет. Итак, пустота сама по себе не существует.

Физику не обойтись и без рассмотрения времени, что оно такое, ибо время таит в себе множество сложностей, которые были вскрыты мастерским анализом Аристотеля. Мы постоянно говорим о времени, живем во времени, однако сущность времени для нас неясна. Если время есть целое, складывающееся из прошлого, будущего и настоящего как своих частей, то чем же будет такое целое, в котором одни части уже не существуют, другие еще не существуют. Оно не может складываться и из множества «теперь», поскольку время не есть только настоящее. А когда мы воспринимаем только момент «теперь», нам кажется, что нет никакого времени. Следовательно, время связано с движением и изменением, хотя и не может быть ему тождественно. Время появляется тогда, когда мы в движении разграничиваем предыдущее и последующее, «и тогда говорим, что протекло время, когда получим чувственное восприятие предыдущего и последующего в движении». Итак, время не есть движение, но «число движения по отношению к предыдущему и последующему», число, благодаря которому мы можем говорить о большем и меньшем движении. Поскольку, далее, движение следует за величиной, а величина непрерывна, непрерывным оказывается и само время. Отношение времени и движения взаимное: как время измеряет движение, так и само время измеряется движением. Наконец, по Аристотелю, время является не только мерой движения, но и мерой покоя. Время не обнимает все сущее, Аристотель говорит о существовании вечных вещей, неподвластных времени.

110

Космология.

Космология. Источником всякого движения является, по Аристотелю, неподвижный перводвигатель, божество, представляющее собой чистую деятельность и мыслящее само себя. Более подробно будет сказано о нем в разделе, посвященном «первой философии». Этот перводвигатель приводит в движение сферу неподвижных звезд, которая, двигаясь правильным круговым движением, является причиной движения всего остального космоса. Мир делится Аристотелем на две части: надлунную и подлунную. Надлунная часть заполнена эфиром, который движется правильным круговым движением. Остальным элементам, которые находятся в подлунном мире, присуще движение вверх и вниз. Движение вверх есть движение к границам сферы, примыкающей к сфере неподвижных звезд, движение вниз есть движение к центру мира. В центре мира находится земля, являющаяся самым тяжелым элементом, у границ мира пребывает огонь как наиболее легкий элемент, он граничит со сферой эфира. Между огнем и землей располагаются прочие элементы. Огонь является горячим и сухим, воздух — горячим и влажным, вода — влажной и холодной, земля — сухой и холодной. Эфир является самым совершенным элементом, субстанцией небесных тел. Аристотель вводит эту особую сущность для объяснения правильного движения, происходящего на небе. Поскольку он добавил эфир к уже известным четырем элементам, эфир получил название «пятой сущности» (quinta essentia) или «квинтэссенции».

Психология.

Психология. Аристотель разрабатывал психологию в связи с физикой, поскольку душа представляет принцип движения одушевленных существ. Психология как учение о душе и соотношении души и тела следует за физикой и предваряет биологию как учение о конкретных формах живого. Душа мыслится Аристотелем в ее связи с телом. Основное определение души говорит, что «душа есть первая осуществленность тела природного, наделенного органами и имеющего жизнь в возможности». Поскольку душа — это осуществленность, то тело является возможностью души. Также душа — это форма и

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.

сущность тела, а тело — материя души. Тело есть нечто развивающееся и изменяющееся, душа — начало и цель этого изменения. Каждый телесный орган существует ради какойто деятельности, а все тело — ради души. Аристотель говорит об определенной иерархии душ. Ниже всего стоит растительная душа, которой свойственно лишь питание и размножение. У животного также появляются ощущение, стремление и движение в пространстве. Животным в отличие от растений также присущ определенный центр всех его психических способностей, таким центром Аристотель считал сердце, центр ощущений. Ощущение есть, по Аристотелю, нечто иное, как актуализация потенциально находящихся в объектах свойств и качеств. За ощущением следует воображение, являющееся неким слабым ощущением, которое может быть истинным и ложным. Затем идут память, определяемая как некая остановка воспринятого чувствами, и припоминание, отличное от памяти фактором сознательного усилия. В человеческой душе есть все, что свойственно растительной и животной душе. Однако в придачу имеется и рассудительная часть, которая делится на созерцающий ум и рассчитывающий рассудок. Первая часть направлена исключительно на истину, вторая — на истину применительно к практическим делам. Все части человеческой души, кроме ума, связаны с телом, поэтому они погибают. А ум, который существует и до, и после человеческой души, не гибнет. Вообще его связь с душой проблематична, ибо он является для нее чемто внешним. Во всяком случае, он появляется в душе «извне» (0ûpa0ev) и есть только божественное. При этом Аристотель

111

различает ум деятельный, и ум пассивный, воспринимающий. Бессмертие и самостоятельное существование присуще только первому. Таким образом, получается достаточно парадоксальная ситуация. Высшая часть человека есть уже не человек, но нечто божественное, приходящее в него извне, т. е. человек является собственно человеком благодаря тому, что уже не есть человек. Не очень ясным остается у Аристотеля и соотношение активного и пассивного ума и их природа, что в эпоху арабского и латинского Средневековья стало предметом активного обсуждения среди философов.

Первая философия.

Первая философия. Самым важным разделом теоретического знания Аристотель называет «первую философию», знание о сущем как таковом. Одни теоретические науки говорят о сущем подвижном и изменяющемся (физика), другие — о неподвижном и отвлеченном от воспринимаемого чувствами (математика), т. е. говорят лишь о частях сущего, не исследуя сущее как таковое. Поскольку они исследуют частные виды сущего, они не заботятся о наиболее общих определениях, которые применимы не в той или иной области сущего, но для всего сущего вообще. Ту науку, которая у Аристотеля носит название «первая философия», затем назвали метафизикой, поскольку греческие издатели текстов Аристотеля посчитали, что сочинение, в котором речь идет об этой науке, должно следовать после аристотелевской «Физики» (по греч. meta — вслед за, после). Так возникло имя «метафизика», а спустя некоторое время стали считать, что оно обозначает знание, говорящее о предметах, стоящих выше физических.

Мы уже говорили, что всякое знание, по Аристотелю, есть знание аналитическое, полученное в результате разложения сложной вещи на ее элементы. Эти элементы есть «первое по природе», тогда как восприятие сложной вещи есть «первое для нас». Наше познание начинается с ощущения, затем у некоторых живых существ появляется память, множество воспоминаний, объединенные в одно, дают опыт, наконец, только у человека появляются искусство и наука. Опыт отличен от них тем, что благодаря опыту мы знаем, что нечто — таково, благодаря искусству и науке мы можем сказать, почему оно таково, и можем научить другого. Опыт касается частного и индивидуального, искусство и наука

— общего. Поскольку наука знает общее и имеет понятие, поскольку она в отличие от опыта выходит за пределы чувств, она, по Аристотелю, выше и божественнее опыта. Итак, в науке познаются причины, причем в науке наиболее общей познаются первые причины. Такую науку Аристотель называет мудростью, поскольку наука, познающая общее, в некотором смысле знает все, а это свойственно мудрости. Она знает все, поскольку исследует самые первые начала, из которых складывается все остальное, а значит, она может познать все, что произошло из этих начал. Затем, эта наука занимается наиболее трудными вопросами, поскольку она дальше всего от чувственного восприятия. Она является наиболее точной, поскольку она исходит из наименьшего числа начал, а

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.