Данные ucr, ncvs и sr-исследований: сходство и различие

В первой части главы мы рассмотрели три основных способа получения данных о преступности и характеристики получаемых данных. Теперь мы сравним абсолют­ные цифры преступности, полученные при помощи каждого из методов, географи­ческие особенности распространения преступлений, демографические характерис­тики правонарушителей, а также тенденции изменения уровней преступности во времени.

Подобные сравнения имеют очень большое значение. Они показывают, на­сколько результаты исследований преступного поведения зависят от метода сбора данных. Если по данным UCR число изнасилований растет, а по сведениям NCVS остается неизменным в течение нескольких лет, мы можем сделать вывод, что тен­денции изменения уровней преступности, полученные на основании, этих двух на­боров данных, зависимы от метода исследований.

Сравнения также имеют отношение к вопросу валидности (действительности) данных, собранных при помощи этих трех техник, поскольку могут быть использо­ваны для оценки их конвергентной валидности. Очень важно различать сходимость (конвергенцию) и валидность. Сходимость — это показатель валидности. Если из­мерения валидны, разные оценки одного и того же явления должны дать одинако­вые результаты. Таким образом, если мы оцениваем одно и то же явление с помо­щью UCR и SR-методов, например относительное участие мужчин и женщин в нападениях с отягчающими обстоятельствами, то полученные с помощью обоих методов результаты должны согласовываться друг с другом. Если они согласуются, это указывает на валидность обеих опенок; если нет — под вопрос ставится валид­ность одного или обоих методов оценки соотношения мужчин и женщин среди преступников. Таким образом, сходимость определить несколько легче, чем ва-лидноетъ. Последняя более эфемерна. Прежде чем сделать даже предваритель­ные выводы о валидности оценки, следует помимо сходимости принять во внима­ние и другие факты, в том числе — потенциальную необъективность сбора данных, сущность измерения и теоретические определения изучаемого явления.

Следует отметить, что в смысле решения одних задач оценки могут быть ва­лидны, других — безосновательны. Методы UCR могут быть необоснованны в качестве способа оценки абсолютного числа разбойных нападений, по валидны для определения соотношения полов среди правонарушителей, совершивших данное преступление. Более того, оценки уровней для одних преступлений (на­пример, краж автотранспорта) могут быть более сходны, чем для других (разбой­ных нападений, например).

Сходство абсолютных показателей преступности

В табл. 3.6 представлены данные NCVS и UCR по ряду уголовных происшествий, имевших место в 1994 г. Среди данных NCVS таблица содержит сведения об общем числе оценивавшихся происшествий и их числе, сообщенном в полицию. Сравни­вать эти оценки следует очень осторожно. В отношении изнасилований определе­ния и область распространения, принятые в NCVS и UCR, совпадают, за исключе­нием того, что в NCVS допускается, что жертвой этого преступления может быть и мужчина. По данным NCVS число изнасилований гораздо больше, чем указывает­ся в UCR: отношение общего числа происшествий составляет 1,62. Иными слова­ми, NCVS зафиксировал на 62% изнасилований больше, чем UCR. Заметим, одна­ко, что респондентов, сообщивших интервьюерам NCVS об изнасилованиях и указавших, что они заявляли об этом преступлении в полицию, меньше, чем изна­силований, «ставших известными полиции»: отношение равно 0,58. Исходя из чис­ла изнасилований, о которых жертвы сообщили как в полицию, так и в ходе интер­вью, можно с большой долей уверенности сделать вывод, что частота этого вида преступлений очень сильно недооценивается (R. O'Brien. 1991b).

И UCR, и NCVS одинаково определяют ограбления, берглэри и кражи авто­транспорта. Однако берглэри в торговых и промышленных помещениях, грабежи и кражи автотранспорта, находящегося в собственности того или иного предприя­тия, не учитываются в ходе NCVS (коммерческие организации больше не включа­ются в выборку при проведении опроса). В табл. 3.6 включены только данные о некоммерческих берглэри и грабежах, внесенных в UCR3a 1994 г. В каждом случае число происшествий, зафиксированных NCVS, превышает данные UCR. Как бы то ни было, в отношении берглэри и грабежей число происшествий, которые, по сло­вам респондентов, были доведены ими до сведения полиции, гораздо ближе к вели­чинам, указанным в полицейских отчетах (UCR). В двух случаях — при кражах автотранспорта и изнасилованиях — в полицейских отчетах зафиксировано значи­тельно большее число происшествий, чем было сообщено в полицию по словам рес­пондентов. По данным А. Бидермана и Дж. Линча (A. Biderman and]. Lynch, 1992) только восемь из десяти указанных в UCR краж автотранспорта были угонами ча­стных машин (отметим, что кражи автотранспорта, находящегося в собственности коммерческих предприятий, не учитывались при проведении NCVS). Соотно­шение между числом изнасилований, указанным в полицейских отчетах, и числом обращений в полицию, оценивавшееся по ответам респондентов, объяснить значи­тельно труднее. В силу некоторых причин подсчитать реальное число случаев из­насилования очень трудно (G. LaFree, 1989).

При проведении NYS также использовали общенациональную выборку, од­нако его данные о числе тех или иных происшествий трудно сравнивать с ин­формацией, полученной в ходе NCVS или содержащейся в UCR. Основным препятствием для проведения сравнений является ограниченный диапазон воз раста респондентов (возрастной диапазон опрашиваемой когорты составляет семь лет). Тем не менее любое сравнение результатов SR-исследований с дан­ными NCVS и UCR показывает, что респонденты SR-опросов сообщают о зна­чительно большем числе правонарушений. Например, в 1980 г. по данным NYS (для респондентов в возрасте от 15 до 21 года) частота разбойных нападений составляла 1400 на 10 тыс. человек (M.Jamieson and T. Flanagan, 1989: Table 3.104). Однако по данным NCVS и UCR за тот же год этот показатель был равен 90,3 и 29,9 па 10 тыс. человек соответственно. Несомненно, частота нападений с отягча­ющими обстоятельствами по данным NCVS и UCR была бы значительно выше, если бы выборка была составлена только из респондентов в возрасте от 15 до 21 года. Но даже в этом случае она не оказалась бы в 15 или 16 раз больше (1400 против 90,3).

Большинство криминологов не столь уж оптимистично оценивают возмож­ность определения «абсолютного уровня преступности. Будет ли определенная форма поведения признана преступной, зависит от того, с какой точки зрения рассматривать ситуацию. Возьмем, например, случай разбойного нападения, «Правонарушитель» может быть уверен, что не совершал преступления, посколь­ку «жертва сама спровоцировала ситуацию. Жертва может (или нет) подумать, что использование правонарушителем чрезмерной силы оправдывает ее собствен­ное поведение и, следовательно, все случившееся является преступлением. Веду­щий расследование полицейский служащий может решить, что ситуацию лучше урегулировать неформальным путем, или, напротив, сочтет данное «уголовное происшествие» поводом для ареста. В ходе судебного разбирательства (если дело зайдет так далеко) юристы будут дискутировать о том, можно ли совершенное действие классифицировать как преступление. Впоследствии решение судьи мо­жет быть обжаловано в более высоких инстанциях. Даже если правонарушитель проигрывает дело, он (или она) может все же не считать свой поступок преступ­лением. Таким образом, неудивительно, что число правонарушений, имевших ме­сто в течение года, разные методы сбора информации (опросы жертв, полицейс­кие отчеты и опросы правонарушителей) оценивают по-разному.