4. Организация единства нации

«... В том коротком очерке национальной организации, который Коммуна не имела времени разработать дальше, говорится вполне определенно, что Коммуна должна была... стать политической формой даже самой маленькой деревни»... От коммун выбиралась бы и «национальная делегация» в Париже.

«... Немногие, но очень важные функции, которые остались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены, — такое утвер­ждение было сознательным подлогом, — а должны были быть переданы комму­нальным, т. е. строго ответственным, чиновникам...

... Единство нации подлежало не уничтожению, а, напротив, организации по­средством коммунального устройства. Единство нации должно было стать дейст­вительностью посредством уничтожения той государственной власти, которая выдавала себя за воплощение этого единства, но хотела быть независимой от на­ции, над нею стоящей. На деле эта государственная власть была лишь паразити­ческим наростом на теле нации... Задача состояла в том, чтобы отсечь чисто угне­тательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать ответственным слугам общества» .

До какой степени не поняли — может быть, вернее будет сказать: не захотели понять — оппортунисты современной социал-демократии эти рассуждения Маркса, лучше всего показывает геростратовски-знаменитая книга ренегата Бернштейна: «Предпосыл­ки социализма и задачи социал-демократии». Именно по поводу приведенных слов Маркса Бернштейн писал, что эта программа «по своему политическому содержанию обнаруживает во всех существенных чертах величайшее сходство с федерализмом — Прудона... При всех прочих расхождениях между Марксом и «мелким буржуа»

52 В. И. ЛЕНИН

Прудоном (Бернштейн ставит слова «мелкий буржуа» в кавычки, которые должны быть, по его мнению, ироническими) в этих пунктах ход мысли у них настолько бли­зок, как только возможно». Конечно, продолжает Бернштейн, значение муниципалите­тов растет, но «мне кажется сомнительным, чтобы первой задачей демократии было такое упразднение (Auflösung — буквально: распущение, растворение) современных государств и такое полное изменение (Umwandlung — переворот) их организации, как представляют себе Маркс и Прудон — образование национального собрания из делега­тов от провинциальных или областных собраний, которые, в свою очередь, составля­лись бы из делегатов от коммун, — так что вся прежняя форма национальных предста­вительств исчезла бы совершенно» (Бернштейн, «Предпосылки», стр. 134 и 136 немец­кого издания 1899 года).

Это прямо чудовищно: смешать взгляды Маркса на «уничтожение государственной власти — паразита» с федерализмом Прудона! Но это не случайно, ибо оппортунисту и в голову не приходит, что Маркс говорит здесь вовсе не о федерализме в противовес централизму, а о разбитии старой, буржуазной, во всех буржуазных странах сущест­вующей государственной машины.

Оппортунисту приходит в голову только то, что он видит вокруг себя, в среде ме­щанской обывательщины и «реформистского» застоя, именно только «муниципалите­ты»! О революции пролетариата оппортунист разучился и думать.

Это смешно. Но замечательно, что в этом пункте с Бернштейном не спорили. Берн­штейна многие опровергали — особенно Плеханов в русской литературе, Каутский в европейской, но ни тот, ни другой об этом извращении Маркса Бернштейном не гово­рили.

Оппортунист настолько разучился мыслить революционно и размышлять о револю­ции, что он приписывает «федерализм» Марксу, смешивая его с основателем анархизма Прудоном. А желающие быть ортодоксальными марксистами, отстоять учение револю­ционного марксизма Каутский и Плеханов об этом молчат! Здесь

ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ 53

лежит один из корней того крайнего опошления взглядов на разницу между марксиз­мом и анархизмом, которое свойственно и каутскианцам и оппортунистам и о котором нам еще придется говорить.

Федерализма в приведенных рассуждениях Маркса об опыте Коммуны нет и следа. Маркс сходится с Прудоном как раз в том, чего не видит оппортунист Бернштейн. Маркс расходится с Прудоном как раз в том, в чем Бернштейн видит их сходство.

Маркс сходится с Прудоном в том, что они оба стоят за «разбитие» современной го­сударственной машины. Этого сходства марксизма с анархизмом (и с Прудоном и с Ба­куниным) ни оппортунисты, ни каутскианцы не хотят видеть, ибо они отошли от мар­ксизма в этом пункте.

Маркс расходится и с Прудоном и с Бакуниным как раз по вопросу о федерализме (не говоря уже о диктатуре пролетариата). Из мелкобуржуазных воззрений анархизма федерализм вытекает принципиально. Маркс централист. И в приведенных его рассуж­дениях нет никакого отступления от централизма. Только люди, полные мещанской «суеверной веры» в государство, могут принимать уничтожение буржуазной государ­ственной машины за уничтожение централизма!

Ну, а если пролетариат и беднейшее крестьянство возьмут в руки государственную власть, организуются вполне свободно по коммунам и объединят действие всех ком­мун в ударах капиталу, в разрушении сопротивления капиталистов, в передаче частной собственности на железные дороги, фабрики, землю и прочее всей нации, всему обще­ству, разве это не будет централизм? разве это не будет самый последовательный демо­кратический централизм? и притом пролетарский централизм?

Бернштейну просто не может прийти в голову, что возможен добровольный центра­лизм, добровольное объединение коммун в нацию, добровольное слияние пролетарских коммун в деле разрушения буржуазного господства и буржуазной государственной машины. Бернштейну, как всякому филистеру, централизм

54 В. И. ЛЕНИН

рисуется, как нечто только сверху, только чиновничеством и военщиной могущее быть навязанным и сохраненным.

Маркс нарочно, как бы предвидя возможность извращения его взглядов, подчерки­вает, что сознательным подлогом являются обвинения Коммуны в том, будто она хоте­ла уничтожить единство нации, отменить центральную власть. Маркс нарочно упот­ребляет выражение «организовать единство нации», чтобы противопоставить созна­тельный, демократический, пролетарский централизм буржуазному, военному, чинов­ничьему.

Но... хуже всякого глухого, кто не хочет слушать. Л оппортунистам современной со­циал-демократии именно не хочется слушать об уничтожении государственной власти, об отсечении паразита.