Путь пациента

Анализируя рисунки, терапевт представляет себе их возможное содержание и использует полученные сведения для формулирования вопросов к пациенту. Теперь возникает необходимость проделать тот же путь, каким движется пациент. Терапевт может до поры «придержать» свои соображения и вопросы, поскольку время высказывать их может наступить лишь в ходе последующих сеансов. Я помню множество случаев в своей работе с пациентами, когда у меня возникали мысли, вопросы, озарения, относящиеся к разбираемой проблеме, но пациента вдруг уводило в сторону и лишь на следующем сеансе, а то и через несколько сеансов возвращался к этому вопросу, что позволяло мне сказать: «Это напоминает мне о рисунке, который Вы сделали в прошлом месяце. Не могли бы Вы рассказать об этом побольше?» или «Что это означает для Вас в теперешней жизни? А что это значило для Вас тогда?».

«Следует неустанно повторять себе, что в терапии намного важнее понимание чего-либо пациентом, чем удовлетворение теоретических ожиданий терапевта. Совсем не обязательно, что пациент не прав, противясь интерпретации аналитика, скорее это служит верным показателем того, что что-то «не срабатывает». Либо пациент еще не достиг стадии понимания, либо интерпретация неверна». (Юнг, 1964, стр. 61).

Давая пациенту возможность идти своим путем, для себя терапевт чаще всего будет встречать дорожный знак «СТОП». Терапевт обязан осознавать, что прерывая пациента, он тем самым существенно задерживает пациента на его пути. В некоторых случаях прерывать пациента надо, но я имею в виду те случаи, когда аналитик прерывает пациента, не получив от него ответа на поставленный вопрос. А может быть, желание уклониться от ответа - это и есть ответ на вопрос? Уклонение преследует какую-то цель, и это не следует игнорировать.

Принимая защитные механизмы

Одна из серьезных ошибок, часто допускаемых терапевтами, заключается в том, что они хотят, чтобы пациент освободился от действия всех защитных механизмов. Я же призываю полагаться на эти защитные механизмы и к любовному отношению к ним. На мой взгляд, они исключительно ценны, хотя и могут проявляться с разной интенсивностью. Я помогаю пациенту изучить его защитные механизмы не для того, чтобы тот избавился от них, а наоборот - чтобы восхитился ими, соприкоснулся с ними, довел их до совершенства, лучше понял их действие и стал помогать им. По мере развития терапевтического процесса, пациент выходит за рамки одного защитного механизма и соприкасается с другим, причем старые защитные механизмы «помещаются в сосуд души» и находятся в постоянной готовности для использования в случае необходимости, всегда доступные для «обращения» к ним. В какой-то момент у пациента пропадает необходимость «обращаться» к старому защитному механизму или «шлифовать» его. Таким образом, он учится обращению со своими защитными механизмами, и это знание становится его лучшим учителем и другом при столкновении с другими проявлениями бессознательного.

В одном из моих семинаров участвовал священник, недавно прошедший посвящение в сан и получивший временное назначение в сельскую общину. Незадолго до его приезда умерла одна из старейших жительниц этой общины. Хотя священник абсолютно не знал эту женщину, его тут же позвали в дом умершей. Он отправился туда, искренне сожалея о столь несвоевременном происшествии. В доме умершей женщины он прочитал несколько молитв вместе с собравшимися старожилами общины. После этого наступило тягостное молчание. Что он мог сказать еще, не зная никого из окружающих, какие слова утешения мог бы он найти для этих людей? Как установить с ними взаимопонимание? Священник думал о том, что, если бы эти люди были ему знакомы, ему было бы легче найти слова утешения. Он был в полной растерянности и страстно желал оказаться где-нибудь подальше отсюда, но вокруг стояли люди в ожидании его слов, наполненных смыслом.

Я задал священнику вопрос, чего ему больше всего хотелось сделать в этой ситуации. Он ответил: убежать. Почему у него возникло это желание? Вероятнее всего, потому, что ему нечем было ответить скорбящим. Но ответов ли они ждали от него? Терапевт должен постараться определить, какие вопросы стоят перед «беглецом», какая информация ему необходима. Если бы только этот священник знал о заслугах умершей женщины перед общиной, он мог бы сказать слова похвалы об усопшей, о том, скольким людям она помогла. Знай он о том, сколько добрых дел она совершила, его речь была бы более искренней. Если бы только он знал о том, сколько любви несла в себе эта женщина, о том, что она была душой общины, и что мир стал хоть немного лучше благодаря ей... Если бы только «беглец» знал... Я сказал священнику, что надо сделать «беглеца» своим союзником.

Я бы предпочел, чтобы священник откровенно признался в своих чувствах: «Я молод, я абсолютно новый человек в вашей общине и не знаю, что мне сказать. Мне хочется утешить вас, но я совсем не знал эту женщину. Расскажите мне о том, что она сделала для вашего городка, как помогала вам при жизни, как поспособствовала развитию общины, и сколько времени вы были вместе - ведь я ничего этого не знаю, я могу только догадываться о том, каким она была человеком».

Люди, наверняка, откликнулись бы на такое обращение к ним и, поскольку они получили бы возможность все вместе разделить горе утраты, то мог бы начаться целительный процесс. Таким образом, «беглец», таящийся в душе, выполнил бы свою миссию, став из противника священника его другом.