2. Основные измерения мирового порядка

Имеются следующие измерения мирового порядка: горизонтальное, вертикальное и функциональное.

Горизонтальное измерение – это прежде всего отношения между основными акторами мировой политики. Поддержание порядка в международной системе обеспечивается благодаря балансу сил, наличию общих интересов и ценностей.

Вертикальное измерение миропорядка представлено отношениями между сильными и слабыми акторами. Гарантом существования жесткой иерархической организации международных отношений выступает прежде всего фактор силы. Именно сила обеспечивала жесткую иерархическую организацию международных отношений в рамках империй.

Основу функционального измерения мирового порядка составляют такие факторы, как дипломатия и стратегия акторов, экономическое взаимодействие между ними, моральные ценности и политические амбиции лидеров, транснациональные сообщества деловых людей, ассоциации ученых, специалистов и т.д. Каждый из указанных факторов может играть стабилизирующую и дестабилизирующую роль в международных отношениях.

Применительно к миропорядку периода холодной войны основные его измерения состояли в следующем.

Для горизонтального измерения были характерны:

1. Охват всех сред (суша, воздушное и космическое пространство, Мировой океан) и всех сфер взаимодействия соперников, включая экономику, культуру и спорт, пропаганду, образ жизни

2. Конфронтационная стабильность в отношениях между двумя сверхдержавами и стоявшими за ними блоками. Предсказуемость действий обеих сторон обеспечивалась их заботой о своей безопасности. Ситуация тупиковости в отношениях соперников была точно охарактеризована французским социологом Р.Ароном в известной формуле «мир невозможен, война невероятна».

3. Нестабильность на региональном и субрегиональном уровнях, проявлявшаяся в локальных войнах (во Вьетнаме, Афганистане) при участии сверхдержав или в поддержке ими своих союзников в третьем мире.

4. Кризисы в отношениях между сверхдержавами, причинами которых являлись либо действия одной из них в регионе, рассматривавшемся другой как зона ее жизненных интересов (например, Карибский кризис 1962 года), либо война в регионах, рассматривавшихся как стратегически важные обеими сверхдержавами (Ближневосточный кризис 1973 года). Переговоры между сверхдержавами и возглавлявшимися ими военными блоками с целью преодоления кризисных ситуаций, сохранения стабильности на стратегическом уровне приводили к ограниченным результатам.

Парадокс заключался в том, что кризисы в отношениях между сверхдержавами в конечном счете приводили к снижению уровня напряженности. Некоторые ученые даже усматривают в них важный фактор предотвращения полномасштабной войной между СССР и США.

5. Взаимное согласие сверхдержав с разделом мира на сферы влияния и попытки обеих получить преимущества на периферии глобального равновесия. В третьем мире решались проблемы приращения социальных систем, увеличения числа сторонников, обеспечения природными ресурсами. Нередко ход и исход этого соперничества больше зависел от соотношения сил в регионах и внутренних факторов, чем от стратегического ядерного равновесия.

6.Тенденция к девальвации роли военной силы в решении политических проблем на региональном уровне. Наиболее характерным ее проявлением стало поражение США в Индокитае, несмотря на подавляющее превосходство в вооружениях. Аналогичным был и результат советского вмешательства в Афганистане, откуда Советский Союз был вынужден вывести свои войска, так и не добившись желаемых результатов.

В вертикальном измерении система международных отношений может быть представлена как трехуровневая конструкция: верхний – США и СССР; средний – ФРГ, Франция, Англия, Испания, Япония, Канада, Индия, Китай, Бразилия, Аргентина, Мексика; нижний – все остальные страны. Если статус СССР как сверхдержавы основывался главным образом на военной мощи, Соединённые Штаты являлись мировым экономическим и технологическим лидером, сравнительно малозависимым от мирохозяйственных связей. Государства среднего и нижнего уровней находились в «силовом поле» двух сверхдержав, а государства нижнего – еще и в «силовом поле» региональных держав среднего уровня¹

Несмотря на огромный разрыв в могуществе между сверхдержавами и всем остальным миром, их давление на «третьи» страны по ряду причин имело пределы.

Во-первых, существовала возможность контрдавления на сверхдержавы со стороны более слабых в военном отношении «клиентов», особенно в условиях соперничества за приобретение новых союзников. Во-вторых, суверенитет и права новых государств, возникших в результате краха колониальных империй, защищались ООН и региональными организациями (ОАЕ, АСЕАН и др.). В-третьих, в мировом сообществе широкое распространение получали ценности либерально-демократического содержания: осуждение насилия, особенно по отношению к слаборазвитым государствам, чувство постимперской вины (например, знаменитый «вьетнамский синдром» в США). В- четвертых, страна, подвергшаяся «чрезмерному» давлению одной из сверхдержав, могла рассчитывать на поддержку со стороны другой «сверхдержавы» и ее союзников. В-пятых, некоторые государства претендовали на региональную гегемонию (например, Израиль – на Ближнем Востоке, ЮАР – в Южной Африке и т.п.). В-шестых, страны третьего мира обладали определенной свободой маневра в плане не только выбора предпочтительных условий присоединения к тому или иному лагерю, но и поиска наиболее справедливых оснований мирового порядка

Для функционального измерения послевоенного миропорядка характерно выдвижение на первый план экономических, финансовых, экологических, культурных, информационных и правовых аспектов взаимодействия международных акторов, и прежде всего государств, усиление взаимозависимости различных частей мира.

Тенденция к становлению единого и взаимозависимого мира тормозилась идеологическим соперничеством, противопоставлением ценностей и идеалов, которое носило характер «психологической войны» между двумя общественно-политическими системами, между СССР и США. Своего апогея «психологическая война» достигла на рубеже 40-х и 50-х годов и в первой половине 80-х.

Такие реалии, как конфронтационная стабильность в международных отношениях, чреватая ядерным конфликтом, иррациональное развитие мировой экономики, разрушавшее среду обитания людей, создавали угрозу самому существованию цивилизации и превращали управленческое воздействие на глобальном уровне в императив выживания человечества.

Завершившаяся в конце 80-х гг. ХХ века «холодная война» оценивается исследователями как специфическая форма международного конфликта, сочетавшего элементы вражды и соперничества с важными элементами сотрудничества¹. Осознание лидерами великих держав катастрофических последствий ядерной войны приучало к сдержанности во внешнеполитическом поведении, избирательному и дозированному применению силы. Опасность взаимного уничтожения создавала предпосылки для совершенствования переговорной культуры, формированию стратегий компромисса, регулированию международных отношений через право и нормотворчество. Отношение к ядерному оружию как последнему, крайнему средству борьбы стало важным элементом политического опыта всего человечества.