Эрнст Капп и концепция техники как проекции органов человека

Через сорок лет после выхода в свет книги Э. Юра выражение ”Философия техники” использовал немецкий философ Эрнст Капп (1808-1896). Капп — мыслитель, несколько необычный для немецкого философа, к тому же он мало известен как создатель термина ”философия техники”, поэтому о нем стоит написать несколько подробнее для лучшего ознакомления с его жизнью и становлением его мысли.

Начнем с того, что детство Э. Каппа не было безоблачным, во всяком случае не таким гладким, как детство его младшего современника Карла Маркса (1818 - 1883). Эрнст был последним из двенадцати детей придворного служащего в Людвигсштадте (Бавария). Родители и двое из его братьев умерли, когда ему было шесть лет, и он жил у своего старшего брата Фридриха, преподавателя гимназии. Брат посоветовал Эрнсту заняться наукой. Эрнст окончил факультет классической филологии Боннского университета, вернулся в Минден (Вестфалия) и стал преподавать в гимназии, где работал и старший брат. Его интересы не ограничивались античной классикой (в университете он защитил диссертацию на тему ”Афинское государство”), в частности, он находился под сильным влиянием идей Георга Фридриха Гегеля (1770 - 1831) и Карла Риттера (1779 – 1859).

Как и Маркс, Э. Капп был левым гегельянцем. Его основное научное исследование, двухтомное ”VergleichendeallgemeineErdkunde” (Общая и сравнительная география, 1845) представляло собой, как и ”Философско-экономические” рукописи Маркса (1844), попытку перевести динамичный идеализм Гегеля на прочный материалистический язык. Однако, в то время как целью материалистических построений Маркса было синтезирование философии истории Гегеля с новой экономической наукой, Капп стремился построить свою материалистическую систему с помощью соотношения гегелевской философии с новой географической концепцией Риттера. ”Общая и сравнительная география” Каппа предвосхитила то, что мы сегодня могли бы назвать ”экологической философией”. С одной стороны, в этом труде обнаруживается цель автора проследить (как это было и в трудах Риттера) формирующее влияние географической среды (в частности рек и морей) на социальные и культурные структуры. Реки, внутренние моря и океаны влияют не только на экономику и культуру в целом, но также и на политические и военные формы организации общества. С другой стороны, это капповское применение гегелевской диалектики призывает к ”колонизации” географической среды и ее преобразованию, как внутреннему, так и внешнему.

История в интерпретации Каппа не является ареной необходимого и неизбежного развертывания Абсолютной идеи, но скорее специфической в каждом случае фиксацией человеческих попыток встречать вызовы окружающей среды, попыток преодолеть зависимость от дикой природы. Это порождает потребность культивирования пространства (с помощью земледелия, горного дела, архитектуры, строительной техники и т.д.) и времени (первоначально посредством систем коммуникации начиная от языка и до телеграфа). Относительно телеграфа Капп писал, что в его наиболее совершенных формах он приведет к созданию “универсальной телеграфии“, связывающей языки различных народов мира, знаковые системы, изобретения, что, в свою очередь, приведет к глобальному преобразованию Земли и к превращению ее в достойную человека среду обитания. Это, однако, возможно лишь в том случае, если внешняя “колонизация“ природной среды будет сопровождаться и дополняться внутренней “колонизацией“ человеческой среды. Как показал Ханс-Мартин Засс, капповская концепция “внутренней колонизации“ (innereKolonisation), развития им в его самом раннем произведении по философии техники, — наиболее оригинальна.

Поскольку мир, в котором жил сам Капп, был уже “колонизован“ внешне, естественно, что он сосредоточивает свои усилия на доказательстве необходимости “внутренней колонизации“ в виде осуществления определенной политики. Однако в конце 40-х годов он, как, впрочем, и Маркс, столкнулся с властями тогдашней Германии, когда он выпустил небольшую книгу под названием “Derkonstituierte Despotismus und die konstitutionelleFreiheit“ (Узаконенный деспотизм и конституционные свободы, 1849). Начались судебные преследования по обвинению Эрнста Каппа в подстрекательстве к бунту, и он был вынужден покинуть Германию. Однако, в отличие от Маркса, он избрал не Лондон (и не Британский музей), а Америку. Капп эмигрирует в Америку, в поселения первых немецких колонистов в центральном Техасе, где его интерес коренным образом смещается с “внутренней колонизании“ к “колонизации внешней“. Из его писем к другу мы узнаем, что он “заменил комфорт тяжким трудом и привычное для него перо непривычной лопатой“ и попытался, будучи фермером и изобретателем, стать “свободным человеком на свободной Земле“, как говорил Гете. Оставаясь фермером, он последующие два десятилетия ведет замкнутую жизнь, связанную лишь с сельскохозяйственными орудиями и машинами.

После гражданской войны Капп (выступивший против рабовладения несмотря на то, что его сын сражался на стороне Конфедерации), решает посетить Германию. В пути он тяжело заболел, и врач посоветовал ему не рисковать и ехать обратно в Америку. Капп принимает решение остаться на родине и вернуться к научной деятельности. Возобновив ее, он пересматривает свою философию географии и, используя опыт, накопленный в Америке, формулирует свою философию техники, в которой орудия и оружие рассматриваются им как различные виды продолжения (“проекции“) человеческих органов. Хотя саму эту идею нельзя считать принадлежащей лишь Каппу (нечто подобное говорили многие — от Аристотеля до Ралфа Уолдо Эмерсона), но именно Капп дал ее систематическую и детальную разработку в своей работе “GrundlinieneinerPhilosophiederTechnik“ (Основы философии техники, 1877). По мнению Каппа,

“возникающее между орудиями и органами человека внутреннее отношение — и мы должны это выявить и подчеркнуть, — хотя и является скорее бессознательным от­крытием, чем сознательным изобретением, — заключается в том, что в орудии человек систематически воспроизводит себя самого. И, раз контролирующим фактором является человеческий орган, полезность и силу которого необходимо увеличить, то собственная форма орудия должна исходить из формы этого органа.

Из сказанного следует, что множество духовных тво­рений тесно связано с функционированием руки, кисти, зубов человека. Изогнутый палец становится прообразом крючка, горсть руки — чашей; в мече, копье, весле, совке, граблях, плуге и лопате нетрудно разглядеть различные по­зиции и положения руки, кисти, пальцев, приспособление которых к рыбной ловле и охоте, садоводству и использо­ванию полевых орудий достаточно очевидно“.

Мы должны при этом заметить, что Капп, в отличие от Эмерсона, не рассматривает все это как осознаваемый процесс. Во многих случаях только после появления самого факта становятся очевидными морфологические параллели. (И действительно, глава IXего “Grundlinien“ посвящена проблеме бессознательного). Именно на основе такого взгляда Капп рассматривает железные дороги как “экстернализацию“ (“воплощение“) кровообращения, его наглядной формой (глава VII этого же труда), телеграф — как внешнюю форму и продолжение нервной системы (глава VIII). Необходимо также сказать, что аргументация Каппа вовсе не ограничивается аналогиями с орудиями и системами машин. Его труд (глава X) содержит также первую философскую рефлексию о новой науке — технической инженерии в виде анализа, данного Францем Рело в его классическом труде “Theoretiseche Kinematik:Grundzugeeiner Theorie des Maschinenwesens“ (Теоретическая кинематика: основы теории машиноведения, 1875), причем Капп обнаруживает сходные черты между сделанным Рело описанием машины, накладывающим ограничения на методологию, и характером этики, накладывающей ограничения на человеческие действия и поступки. В заключение Капп даже и государство рассматривает как внешнее расширение духовной жизни, какrespublicaилиexternaчеловеческой природы* (главы XII и XIII). Именно Капп первым проанализировал эти идеи и притом значительно раньше Арнольда Гелена (1904-1976) и Маршалла Маклугана (1911-1980).

Философия техники Каппа, как часть детально разработанной экологической философии, несколько выходит за рамки строго философии техники. Все же надо отметить, что “Grundlinien“ не содержит диалектического анализа, и если этот труд рассматривать по существу, сам по себе, в известной мере в его связи с “Erdkunde“, то Капп строго распространяет, как бы проецирует, технический взгляд рассмотрения мира на множество других областей знания, традиционно считавшихся не связанными с техникой. Впрочем, можно было бы привести аргументы в доказательстве того, что неясности, свойственные мышлению Каппа, нетрудно обнаружить и в марксизме, по крайнем мере в его официальной или доктринальной форме.