идеология, философия единоборств

«СПОРТИВНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ЕДИНОБОРСТВА КАК ОСНОВА ГОСУДАРСТВЕННОГО СТАНДАРТА ПО ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ» Актуальность системной перестройки действующего Государственного Образовательного Стандарта (далее - ГОС) по физической культуре, давно уже утратившего свое былое значение и эффективность, не вызывает сомнений уже почти два десятилетия. Наряду с другими важными причинами, позволяющими сделать такой неутешительный вывод, следует назвать, прежде всего, частичный разрыв физической культуры как школьной учебной дисциплины с изменившимися условиями общественно-производственной практики россиян. Физическая культура перестала восприниматься в качестве важного фактора или направления социализации личности, поскольку школа перестала ориентироваться на армию. Пропала былая мотивация занятий физической культурой, а разделы этой учебной дисциплины, прежде системно связанные единой целевой и ценностной ориентацией, стали восприниматься как эклектическое, случайностное собрание программ по ознакомлению с различными видами спорта и начальной спортивной подготовке. С другой стороны, упала престижность труда учителей по физической культуре и соответственно резко понизился их профессиональный уровень. Создалась проблемная ситуация, в которой учащиеся не видят целесообразности и не хотят заниматься физической культурой, а школьные учителя не могут (в силу своей некомпетентности или из-за плохой оснащенности школьных спортивных залов) дать системное представление о предмете. В лучшем случае дело ограничивается получением определенных знаний и навыков в каком-то виде спорта. Цель же физического воспитания состояла и состоит в том, чтобы не просто привить комплекс неких психофизических умений и навыков, а дать системное, социально востребованное физкультурное образование, сформировав при этом целостную сильную личность, способную успешно функционировать в социоприродном пространстве и решать поставленные задачи даже в особо неблагоприятных, экстремальных, враждебных условиях. Учитывая значительную индивидуализацию общественного сознания россиян, прошедших две мировые войны, революцию, перевороты и перестройку, а также ориентирующую на индивидуальный успех капитализацию социально-экономических отношений, наиболее объективно востребованной и субъективно осознаваемой ценностью и целью в занятиях физической культурой стала выступать способность лично защитить себя и своих родных, проявить бойцовские качества в противоборстве с враждебным (или просто недружественным) окружением. Политико-идеологический аспект проблемы. Давно известно, что людей воспитывают и объединяют не идеи, а совместная деятельность по воплощению этих идей в жизнь. Поэтому в политике идеология важна не сама по себе, а как идеологическое обоснование некой практической программы действий. Только в процессе своей ратификации программные цели и задачи овладевают массами, становятся их внутренним убеждением, превращаются в реальную политику - специфическую сферу деятельности и отношений. В основе любой политики всегда находится вопрос о власти. Этим же вопросом регламентируется и идеологическое оформление политических доктрин. А, учитывая, что в центре политической организации общества всегда стоит государство, то вопрос о власти неизбежно уточняется, превращаясь в вопрос о государственной власти. Соответствующим образом видоизменяется и уточняется идеологический вектор. Какой должна быть молодежная идеология и политика в России, чтобы удовлетворять государственному интересу? Какое место в этой политике и идеологии занимают физическая культура и спорт? Вот два вопроса, которые определяют решение проблемы создания российского Государственного Образовательного Стандарта в области физической культуры и спорта. Отметим, что речь идет о предельно широкой социальной базе, то есть фактически обо всем молодом населении России. Соответственно, имеется в виду и массовый спорт или спорт для всех, который, если и служит основой для спорта высших достижений, на данном уровне не является средством сохранения и повышения политического престижа государства. Поэтому политическими целями, прилагаемыми к такой широкой социальной базе в сфере физической культуры и спорта, могут быть лишь цели подготовки и использования данного социального сообщества как такового. Например, подобной целью может выступать обеспечение и сохранение психофизического здоровья нации, представители которой, с одной стороны, имеют четкое представление о дисциплине и самодисциплине, с другой - обладают ярко выраженными лидерскими качествами, способностью к принятию ответственных решений и их творческому выполнению. Указанный тип личности является, с точки зрения политологии и политической философии, идеальным носителем (исполнителем) политических функций, поскольку воплощает в себе диалектику свободы и необходимости, команды и подчинения, принятия и исполнения решений. Какая модель физической культуры и спорта имеет наибольшие шансы выполнить задачу обеспечения указанных целей? Представляется, что наиболее приемлемым кандидатом, способным осуществить данную миссию являются единоборства. Философско-культурологический аспект проблемы. Единоборства - это единоличный или парный поединок с одним воображаемым или реальным противником, протекающий на физическом, психическом и духовном уровнях с целью нанесения сопернику максимального реального или условного ущерба (вплоть до его реального или условного уничтожения). Существование единоборств (определяемых подобным образом) в мировом историческом процессе носит глобальный или универсальный характер. Единоборства возникли в ходе антропосоциогенеза как один из важнейших вторичных факторов социализации человеческих индивидов. Становление единоборств в качестве составных элементов религиозной, военной, празднично досуговой деятельности превратило их в неотъемлемую часть культурной традиции многих народов. Прочно срослись единоборства с институтами спорта и образования. С последним социальным институтом их связывают многовековые традиции, заложенные еще в Древнем мире, красной нитью проходящие через эпоху Средневековья, Нового времени. В XIX-XX веках единоборства, несмотря на явное преобладание физкультурно-спортивной модели (типа), не утратили своей актуальности в качестве системы обучения и воспитания, формирования и социализации личности, ориентированной на работу и службу в церковных, государственных и армейских институтах. Присущность единоборств различным социальным институтам, связь с различными типами родовой человеческой деятельности и отношений позволяют рассматривать их как закономерную и характерную черту общественного бытия и общественного осознания. Следовательно, система образования, отвечая за воспроизводство социального бытия и сознания в поколениях, заслуженно и по праву исследует и использует единоборства в качестве общекультурной образовательной модели. В данном смысле не должна являться исключением и современная образовательная система России. Наша национальная культура существенно основывалась в своем развитии на различных единоборческих традициях. Например, военно-религиозная традиция единоборческих судебных и закладных поединков, поединков чести и славы активно и широко развивалась на Руси представителями варяжского военно-религиозного братства Перуна, живущими, соответственно, по законам Варяжской Правды. Народная праздничная традиция единоборств, зародившись в Новгороде и, возможно, Пскове в виде кулачной стеношной потехи, со временем распространилась по многим русским городам, а позднее практиковалась в российских губерниях и уездах как территориальные поединки "стенка на стенку". Ярмарочная, цирковая или балаганная традиция единоборств способствовала становлению российской физической культуры и спорта, например, классической греко-римской борьбы, которую в то время называли "французской". Наша национальная история и литература полна сюжетами героического эпоса, связанными с единоборческой практикой, будь то богатырские былины и сказы (типа сказа о купце Калашникове). Или упоминания о реально имевших место судьбоносных поединках (князи Мстислава Удалого и хасожского князя Редеди; князя Александра Ярославовича, в последствии прозванного "Невским" и ярла Биргера; инока Пересвета и монгольского богатыря Челубея). Кстати, попытка на примерах Пересвета и Осляби доказать, что Русская Православная церковь являлась кузницей единоборцев-богатырей, исторически несостоятельна. Русская Православная церковь в силу своей религиозной (молитвенной) и исторической специфики специально не препятствовала развитию единоборств как феномена, связанного с языческими племенными и национальными культами, но и не поощряла их развитие, основываясь на задаче замаливания земных грехов, а не на задаче их размножения. Просто, вплоть до XV века попасть в русский православный монастырь могли только те русские, которые имели возможность пожертвовать монастырю крупный земельный надел, то есть только князья и бояре. Иными словами, получившие фундаментальную воинскую подготовку "старшие дружинники". Таким образом, в отличие от католичества, ислама и буддизма русское православие исторически не было связано с пропагандой и практикой развития единоборств, остававшихся на нашей национальной культурной почве чисто языческим явлением, как у привилегированных сословий, так и у простого народа. Православие и единоборство на протяжении ряда веков мирно уживались друг с другом потому, что культура единоборств постепенно, но неуклонно теряла свою ритуально-обрядовую специфику, все больше и больше превращаясь в разновидность интернациональной физической культуры. В этом и сила, и слабость нашего отечественного единоборства. Сила в том, что его интернациональный характер соответствовал многонациональной социальной базе, разноплеменному населению российского общества. Слабость же проявилась в отрыве от своих исконных исторических корней, что и привело, в конечном счете, к забвению русских единоборческих традиций, не поддержанных ни церковью, ни государством. Русское единоборство не вписалось в российскую цивилизацию. Поэтому к XIX веку Россия представляла собой незанятую нишу, готовую принять чужие восточные и западные единоборства и боевые искусства. Что, в общем и целом и произошло. Силой пришельцев стала не только слабость нашей отечественной единоборческой культуры, но и их философско-психологическая завершенность. Философско-психологической основой восточных единоборств стали йога, даосизм и чань (дзэн) - буддизм, имеющие достаточно интернациональную основу для успешной интеграции с российской и западной культурой. Западные единоборства пришли к нам как продукты физкультурно-спортивного и Олимпийского движения, основывающегося на философии прагматизма, экзистенциализма, на философии жизни и психоанализа, достаточно близких к своим более древним и глубоким восточным аналогам. Что же остается на долю России? Чтобы ответить на данный вопрос, прежде всего, следует понять, что жесткой демаркационной линии, разделения культуры на восточную и западную в их корневой, "генетической" основе не существует. Древнегреческая культура, ставшая колыбелью европейской цивилизации, до Платона и Аристотеля черпала знания и образы у Востока, была полна индокитайских заимствований. Не случайно, многие известные в будущем греческие философы, для получения фундаментального образования, ехали через страны Ближнего Востока по Великому Шелковому Пути в Китай и Индию. Не позволяет говорить о коренном различии Востока и Запада и мировая религия. Ведь Христианство первоначально - это тоже восточный, а точнее иудейский культ. Основываясь на сходстве мировых религий, развивается и Экуменическое движение, движение за объединение Церкви. В XX веке ускоренными темпами развивается диалог культур Востока и Запад, притирающихся, адаптирующихся друг к другу на основе процессов социально-экономической интеграции и политической глобализации. Что касается России, то она даже по своему географическому положению всегда играла роль своеобразного моста между Востоком и Западом, вылившуюся в противостояние, например, между славянофилами и западниками. Многонациональный и многоплеменной состав населения Московского Княжества, вокруг которого сформировалось российское государство, уже изначально определяет существенные отличия Русского православия от Православия Византийского или, скажем, Болгарского. Глубинный анализ литературной философии России, начиная от творчества друга Пушкина Чаадаева, до наследия Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, В. Соловьева, не говоря уже о других мыслителях, заставляет обоснованно предположить, что красной нитью, лейтмотивом нашей отечественной философии являлись не идеи революционного разночинства, представленные в трудах Герцена, Добролюбова, Чернышевского, а духовные искания смысла жизни, очень близкие (как это не странно звучит), созвучные чань (дзэн) - буддизму. Это сходство не прошло незамеченным и для самих российских и для зарубежных литераторов, философов, политических деятелей, высказывавшихся на данный счет совершенно определенным образом. Итак, культурное наследие и сформировавшийся на его основе за последние несколько веков менталитет россиян позволяют принимать и рассматривать европейские спортивные и восточные заимствования не как однозначно чужие и чуждые, а как взаимодополняющие друг друга и находящие свой действительно глубокий плодотворный синтез на почве именно российской культуры и ментальности. Данное обстоятельство позволяет с достаточным основанием утверждать о возможности создания современной общероссийской системы единоборств как об общеупотребительной модели физической культуры, способной служить физическим образованием в средних общеобразовательных школах. Фундаментальность такого образования подтверждается его завершенностью, объединенностью охвата физического, психологического и духовного уровней личности. Психолого-педагогический аспект проблемы. Если отвлечься от специфики различных единоборческих философий и ограничить рассмотрение лишь их общим инвариантным идейным ядром, то сразу же привлекает внимание личностная и практическая ориентированность этого типа философии. Здесь теории уделено очень мало места, зато метод изложен крайне подробно. Вся философская теория единоборств заключается в представлении о том, что человеческая жизнь может протекать в двух состояниях: в состоянии заблуждения, когда человек в своей повседневной суете и спешке, погоне за сиюминутными мелочными выгодами забывает об основном, об истинных ценностях бытия; и в состоянии осознания человеком своих настоящих интересов, связанных с гуманизацией его жизни. Осознавая, что именно человек является мерой всех вещей, самоцелью и самоценностью процесса развития, он обращает, наконец, внимание на себя самого и ищет метод, позволяющий ему перейти от внешней и соревновательной мотивации, от ориентации на внешние и чужеродные ценности, к внутренней мотивации, к ценностной ориентации на свое комплексное самосовершенствование. Как говориться, если хочешь исправить мир - начни с себя самого. Такой метод, метод творческого самосовершенствования, человек находит в различных видах деятельности в занятиях искусством и в частности, в занятиях единоборствами. Истина заключена в том, что нас окружает не просто мир, а мир нашей практической деятельности, практическое общественно-производственное бытие. Мы сами, наша личность есть совокупность общественно-производственных отношений, следовательно, постигая себя, мы, тем самым, постигаем и мир. Ведь мы постигаем себя не абстрактно, а в процессе самоформирования, самосовершенствования, занимаясь каким-нибудь конкретным социально востребованным видом деятельности. Иначе говоря, мы познаем себя через деятельность, а наше духовное развитие есть активный результат развития психофизического. Активный в смысле активной обратной связи, духовного воздействия на наш психофизический облик. Выводы Итак, философия единоборств, в конечном счете, оказывается гуманистическим психолого-педагогическим учением, предлагающим конкретный метод комплексного, педагогического воздействия. В этом и состоит глобальность единоборств как социокультурного феномена, инвариантность модели их социально-педагогической системы. Эта система располагает своими формами и содержанием, методами, средствами контрольно-управляющими механизмами и интегративными факторами, которые в сумме оказывают на личность человека формирующее воздействие, обеспечивающее, во-первых, ей цельность или целостность развития физических, психических и духовных качеств; во-вторых, мощный импульс к творчеству, гуманистическую целевую ориентацию, внутреннюю установку на постоянное самосовершенствование; в-третьих, повышенный потенциал и ярко выраженную способность успешного противодействия деструктивным факторам и выживания в условиях неординарной и экстремальной ситуации. Какой тип личности призвана сформировать социально-педагогическая система единоборств? Какие личностные характеристики она задает? Первое. Единоборец ищет и находит истину не вне себя, а в себе самом. Всю программу деятельного, активного поиска он развивает сам, творчески формируя, создавая себя из себя и первоначально для себя. На этом этапе единоборец относительно автономен и самодостаточен. Ему не нужен никто, кроме учителя-наставника, во мнении и под контролем которого творчески самовыражается ученик-единоборец. Следовательно, личность единоборца отличается творческим созидательным характером и относительной автономностью, относительной самодостаточностью. Единоборец не потребитель, а продуцент. Он и творец, и материал, и творческое усилие, приложенное к самому себе. Второе. Из относительной автономности, творческой самодостаточности вытекает уверенность в своих силах, ведь единоборец всего достигает сам естественным путем, путем колоссальных затрат сил, времени, энергии, не требуя и не ожидая подарков от людей или от высших сил. То умение, те навыки, которые он приобретает благодаря своему учителю-наставнику, являются его неотчуждаемым достоянием, поэтому их нельзя потерять или отнять. Следовательно, единоборец уверен в своих благоприобретенных возможностях, то есть его личность характеризуется уверенностью. Из этой уверенности единоборец черпает спокойствие и уравновешенность. Причем он уверен не только в имеющемся, но и в перспективах, поскольку ориентирован на процесс, а не на результат. Поэтому для него результат неизбежен как часть процесса, а не как что-то внешнее, постороннее, чужеродное этому процессу. Третье. Жизнедеятельность единоборца - это бесконечный процесс самосовершенствования или Путь. Таким образом, его личность отличается активностью и целеустремленностью, заданной вектором развития. Четвертое. Руководствуясь процессуальным целеполаганием, единоборец собран и дисциплинирован. Он целеустремлен и поэтому не распыляется на отвлекающие факторы, жестко и целесообразно регламентирует и регулирует свою жизнедеятельность, четко отделяет главное от второстепенного. Пятое. Творя себя, единоборец творит свой мир, свое окружение, свою среду существования. Он увлекает своей целеустремленностью, цельностью своей натуры других людей. Он увлекает их силой своего собственного примера, не заставляя, не насилуя, не приказывая, не предписывая. Он не стремится убедить, и потому убедителен. Он просто самовыражается через других людей, становясь для желающих, в свою очередь учителем-наставником. Его личность отличается деликатностью и ненавязчивостью, с одно стороны, ярко выраженной силой и убедительностью - с другой. (НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ № 1 (16) / 2010.)

Источник: http://ffre.ru/ujgmerjgejgeotrotr.html

«СПОРТИВНЫЕ И СПОРТИВНО-БОЕВЫЕ ЕДИНОБОРСТВА» Анализ истории единоборств как сложной многовекторной эволюционной картины, указывает, что физкультурно-спортивная единоборческая традиция в силу ряда причин, прежде всего, социально-экономического, технологического и политического характера в XVIII-XIX веках набирает силу, становится доминирующей, и вытесняет воинскую или боевую традицию. Но вытеснение не означает уничтожение. Воинская традиция единоборств частично трансформируется в спортивную, а частично продолжает сосуществовать рядом с ней, имея свою социальную базу приверженцев в лице армии и многочисленных полицейских силовых структур, криминальных слоев, различного рода групп, союзов, обществ закрытого или полузакрытого типа, практикующих сознательно или неосознанно, частично или полностью историческую реконструкцию древности и средневекового прошлого. Несмотря на постоянное размывание этой социальной базы, она, вопреки капитализации и урбанизации, все еще находит достаточно адептов из рядов крестьянства, потомственной аристократии и люмпен-пролетариев. И это не говоря о ее самой мощной, армейско-силовой части. Вместе с тем, спорт в современном мире имеет более обширную общественную нишу, лучше адаптирован к современным экономическим и социально-политическим условиям, являясь по своей сути их прямым порождением. Поэтому процесс трансформации воинских единоборств и их диффузии в мир спорта не ослабевает. Иначе и быть не может, ибо для единоборств коммерческий успех, известность, политические позиции неотделимы от спорта. Но в спорт боевому единоборству войти не так просто. Как правило, это равносильно потере очень и очень многого и, прежде всего, своей "боевой" специфики. Во-первых, воинское единоборство, становясь спортивной дисциплиной, не сразу, но неукоснительно теряет свой сакральный философско-религиозный смысл, приобретая взамен идеологию спорта. Наблюдается отход от национальной культуры прошлого, мифология и героика которого до этого питали боевое единоборство. А вместе с этим теряется и стихийное чувство мистического комфорта и защищенности, испытываемое нами в стенах родного дома, как будто и вправду охраняемого добрыми духами, пенатами, домовыми. Нарастает чувство одиночества и тревоги, которые человек не в силах подавить, если он теряет ощущение присущности, принадлежности к этому сакральному единству. Вместо этого спортивное единоборство, постепенно приобретая интернациональный характер, дарит своим спортсменам присущность, отношение к чему-то великому и неизмеримо большому, дает чувство гордости, но не восполняет утраченного комфорта и душевного равновесия, внутреннего умиротворения, согласия с самим собой, со своим окружением. Адепт превращается в спортсмена. Иными словами, воинское единоборство, являясь по сути военно-религиозным или религиозно-боевым, есть ближайшее, "семейное", интимное оформление жизнедеятельности человека, его самый тесный социальный контур. Спортивное единоборство такую социально-интимную узость теряет. Боевое братство, как почти кровнородственная связь, заменяется на мировое гражданство. Конечно, для очень многих государство, партия, корпорация становятся ближе и дороже семьи, родственников, но вот чувствуют ли они себя от этого менее одинокими и более счастливыми? Во-вторых, трансформируясь в спортивное единоборство, боевая система вынуждена отказываться и от своей первоначальной морали. Идея благородного и доблестного служения, постоянного самосовершенствования во имя этого служения вроде бы остается, но становится более формальной, внешней, скорее декларируемой, нежели внутренне прочувствованной, интериоризованной. Место конкретного вождя заменяет институт, символ, абстракция. Не случайно многие спортсмены, не довольствуясь пусть и величественным, но пустым звуком, начинают служить тренеру, команде, самим себе. В-третьих, внутренняя мотивация, превалирующая в боевых единоборствах, уступает место соревновательной и внешней мотивациям, как преобладающим в единоборстве спортивном. Ориентация на сам процесс постижения боевого искусства, с целью его совершенного освоения диктуется для бойца, практикующего ту или иную военно-прикладную систему, жизненной необходимостью в буквальном смысле слова. Недостаток мастерства может привести к гибели воина. Поэтому и тренировка, и само боевое единоборство, как парный поединок, закономерно должны восприниматься воином с радостью, восторгом, граничащим с экстазом или трансом. Такое отношение является для него единственной возможностью жить славно и достойно. Спортсмен-единоборец также ориентирован на победу, но для него поражение реально сопряжено не со смертью, а победа - не с выживанием, (хотя часто и в спорте встречается внутренняя мотивация, особенно у чемпионов), а с внешним для его личной жизни или смерти результатом, например, с медалью, титулом, вознаграждением. Иными словами, если использовать фразу героя А. Дюма мушкетера Портоса: "Я дерусь просто потому, что дерусь!", то внешне мотивированный спортсмен-единоборец сказал бы иначе: "Я дерусь для того, чтобы победить. И не просто победить, а получить признание и почести, символизируемые медалью или кубком". Не об этой ли мотивационной подмене думал Пьер де Кубертен, выдвигая свой великий тезис: "Главное не победа, а борьба за нее!". Сам девиз Олимпийских игр, призывающий быть выше, быстрее, сильнее, олицетворяет собой соревновательную мотивацию. Вдумаемся. Предлагается быть "превосходнее" не самому по себе, а по сравнению с другими. Опять происходит смещение акцента с человека, но теперь уже не на внешний результат, а на сам соревновательный процесс. Жизненная необходимость, целесообразность подменяется демонстрацией, публичным показательным выступлением. "Добры молодцы" хотят "себя показать"! Совершенно разный настрой бойца перед смертельной схваткой и у спортсмена перед очередным раундом. В боевом единоборстве нет лазейки, места для лени, трусости, сомнения, неуверенности. В спортивном единоборстве такая лазейка всегда присутствует, ибо проще отказаться от победы во имя медали, чем от победы во имя жизни. Поэтому среднее звено единоборцев от спорта бьются не для того, чтобы быть лучше, а для того, чтобы выглядеть лучше или, в конце концов, не хуже других. В-четвертых, спортивное единоборство - это модель, игровой заменитель реальной боевой ситуации. Следовательно, имеет место некое нормативное предписание, ограничение свободы действий тщательно проработанными правилами. В спортивном бою побеждают не любой ценой, а в соответствии с правилами, условиями. Побеждает не лучший, а признаваемый лучшим. Вспоминаются иронические слова нашего известного киноактера о том, что в беге в мешках побеждает не тот, кто лучше бегает, а тот, кто лучше бегает в мешке. То есть перед нами уход от реальности в сторону условности. Интегрирование в современный спорт таких боевых систем, как каратэ, тхэквондо, дзюдо, заставило их отказаться от множества эффективных боевых приемов и техник. Свободный волк превратился в домашнего пса. Нет, конечно же, не одни минусы ждут воинские единоборства в спорте. Их ждут систематизация, широкая социализация, интеграция в современное общество, адаптация к экономическим, политическим, правовым институтам и многие другие блага цивилизации. Но ценой этих благ станет потеря реальности, боевого характера единоборства и связанного с ним универсализма, комплексного использования в одной системе, естественного сочетания друг с другом борьбы, рукопашного боя и работы с оружием. Кроме того, стоит задуматься, что когда мы говорим о потере тем или иным боевым единоборством своей духовности, реальной личностной ориентированности, не связано ли все это с сильным влиянием на спорт государства и бизнеса как сфер отчуждения сущностных сил человека, как мира формализованности, утилитарности, карьерного роста и коммерческого успеха? Не следует ли вспомнить сентенции Людвига Фейербаха о религиозном отчуждении, "Экономическо-философские рукописи 1844 года" Карла Маркса, где он рассуждает об отчуждении в экономической сфере, и где напрашивается экстраполяция теории отчуждения на политическую сферу общественной жизни? Современный спорт в качестве института современного общества есть явление одного порядка, что и современная капиталистическая частная собственность, государство, церковь. В нем, как и в них, отражаются и преломляются системообразующие, интегративные свойства, характеристики современного социума со всеми его позитивными и негативными особенностями и последствиями для отдельно взятого, конкретного человека. Поэтому, прославляя спорт, воспевая его идеалы, делая его объектом искусства и преклонения, нельзя забывать и о его социальной природе. Спорт может дать много, но не следует требовать от него невозможного. Другое дело, что взаимодействие конкретных людей, спорта и общественной системы можно и нужно исследовать с точки зрения диалектики единичного, особенного и общего, а сам институт спорта - с позиции диалектической связи возможного и действительного, необходимого и случайного. Этим мы хотим сказать, что общественные законы суть законы - тенденции, а закономерности развития и функционирования института спорта также представляют собой многовекторные величины. Потенциал спорта велик, но то или иное проявление данного потенциала всегда зависит от режима функционирования того общества, в которое он интегрирован. Зависят указанные проявления (хотя и в меньшей степени) и от усилий отдельных общественных спортивных лидеров и деятельности социальных групп. Достаточно еще раз вспомнить о просветительской деятельности основателя современного Олимпийского движения Пьера де Кубертена и его сподвижников. Но главное в том, что самыми определяющими для спорта факторами являются его собственные основные, базовые законы и правила, по сути, и позволяющие ему быть, а не только называться спортом, то есть быть некой условной, усредненной, типовой моделью, матрицей, игровым заменителем реальной действительности, предписывающим всему человечеству усредненные, типовые, равные возможности, равные условия игры и раскрытия своего человеческого потенциала. Поэтому совершенно не случайно бурное развитие и процветание спорта в том обществе, которое декларирует равенство и равные возможности для каждого гражданина. В свете сказанного интересно рассмотреть статью Р. М. Загайнова "К проблеме уникальности личности спортсмена-чемпиона". Опекая на протяжении 30 лет в качестве личного психолога ряд выдающихся олимпийских чемпионов и чемпионов мира в разных видах спорта, Загайнов предлагает усредненную личностную характеристику выдающихся и, в силу этого, нестандартных спортсменов. Так что же, по его мнению, отличает лучших представителей спорта высших достижений? - Боязнь поражения, или точнее сказать непобедимость как результат боязни поражения. - "Абсолютная пожизненная мотивированность" как генетически заложенная ориентация на победу. - Воля, волевое усилие как определяющее, ведущее к успеху начало. - Такие суперкачества, как абсолютная и постоянная концентрация, достигаемая ценой самоизоляции, добровольного одиночества, отшельничества, закрытости для людей и общества, исполнения искусственной, имиджевой роли, раздвоенности личности и жизни. - Вера в магию, высшие силы, темное воздействие, требующее формирования личных "ритуалов" психологического настроя; абсолютная суеверность и вера в Бога, как средство обретения покоя и уверенности в себе. - Профессиональная стабильность. При этом сам Загайнов признает, что все эти, на его взгляд, превосходные личностные качества отсутствуют у обычных спортсменов, то есть, как правило, как воспитанная спортом норма не наблюдаются. Отсюда он делает вывод о том, что "Спортсмен - чемпион, украшающий спорт и, без преувеличений, - жизнь, всегда индивидуален, уникален и одинок (переживание одиночества, по признанию самих чемпионов, самое значимое из всех типичных переживаний человека спорта). Его личность представляет собой уникальный сплав уникальных личностных качеств. И, повторяем, иллюзия - думать, что чемпионом может быть любой человек... И еще... путь к большой победе без "попутного ветра" (без поддержки "свыше", без везения) практически нереален" [2]. Но позвольте! Если отвлечься от первой и назойливой мысли, что чемпионы - это страдающие от массы неврозов, обрекаемые на лишения и тотальное одиночество люди, то возникает устойчивое впечатление, будто они не находят в спорте и воссоздают сами, по-своему, все то, что делает их чемпионами. И второе. Не напоминают ли приведенные личностные характеристики чемпионов те же факторы, которые теряют религиозно-боевые единоборческие системы в процессе трансформации в спортивные единоборства? Выводы Итак, нам продемонстрировано еще одно подтверждение тенденциозности, нелинейности исторического развития единоборств. Если отвлечься от тактико-технического анализа преимуществ и недостатков узкоспециализированных, чистых спортивных единоборств или универсальных многоборческих систем, то встает очень непростой вопрос: "Является ли универсализм очередной волной вторжения в спорт со стороны воинских, боевых единоборств или он выступает новой фазой в эволюции спортивной единоборческой традиции?" Если первое, то, явление и дальнейшая судьба многоборчества должны рассматриваться по уже приведенному историческому сценарию. Если же второе, то необходимо понять - возможен ли свободный поединок в спорте вообще, насколько он соответствует природе спорта. Наконец, есть третий вариант; то есть, может ли быть найден компромисс и налажено ли устойчивое мирное сосуществование в сфере спорта специализированных спортивных единоборств и универсальных единоборческих систем? "Честолюбие и гордыня - обманчивое возбуждение духа. Стоит это возбуждение унять, как проступают истинные свойства натуры. Страсти и заботы проистекают из суетности сознания. Побори суетное сознание и в тебе проявится сознание истинное" [1]. Это высказывание древнего философа как нельзя лучше подходит в качестве поучения или предупреждения для тех, кто превращает спорт, спортивные единоборства в объект политических манипуляций, националистической пропаганды и давления, в объект удовлетворения личных амбиций. Современная мода на единоборства, на наш взгляд, уже перенасытила этот фрагмент рынка услуг, но ажиотаж продолжает расти, хотя и не такими темпами как раньше. Создаются и предлагаются все новые боевые и псевдобоевые системы, успех которых зависит не столько от степени их приближения к реальной жизненной ситуации и эффективности решения ее задач, сколько от влиятельного покровителя и объема финансовых вливаний в рекламную компанию. Не пора ли, наконец, перейти от политиканства и абстрактного морализаторства к реальной практике современных единоборств? Список литературы 1. Афоризмы старого Китая. - 2-е изд., испр. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. - 79 с. 2. Загайнов Р.М. К проблеме уникальности личности спортсмена-чемпиона / Р.М. Загайнов //Спортивный психолог. - 2005. - № 1. - С. 4-16. 3. Липатов С.В. Современный панкратион: становление универсального бойца-единоборца / С. В. Липатов. - Иваново: Талка, 2006. - 288 с. 4. Передельский А.А. Единоборства, спорт, управление / А. А. Передельский. - М.: Научно-издательский центр "Теория и практика физической культуры и спорта", 2007. - 126 с. 5. Передельский А.А. Философия, педагогика и психогогика единоборств: монография / А.А. Передельский. - М.: Физическая культура, 2008. - 168 с. (НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ № 1 (16) / 2010.)