34. Феномен борьбы мотивов и психологическая защита.

Насколько описанная ситуация сложнее известной ситуации «буриданова осла», помещенного на одинаковом расстоянии от двух одинаковых связок сена. Осел будто бы должен умереть с голода, так как действующие на него мотивы уравновешены и направлены в противоположные стороны. Именно разбирая эту ситуацию как наиболее простую модель для анализа волевого акта, Л.C. Выготский переводит проблему свободы воли из плоскости рассуждений в плоскость экспериментального исследования и намечает перспективные, но по сей день не реализованные пути ее решения.

Как поступит человек в ситуации, требующей личностного выбора? Как он разрешит конфликт между противоборствующими мотивами? Ответ на эти вопросы Л.C. Выготский находит с помощью разработанного им на основе анализа истории культуры инструментального историко-генетического метода изучения высших психических функций. «Человек на месте буриданова осла бросил бы жребий и тем самым овладел бы ситуацией», – пишет Л.C. Выготский. И далее продолжает: « Бросание жребия является рудиментарной формой культурной воли » [151] . Иными словами, личность в ситуации борьбы мотивов , выбора мотивов прибегает к внешним и внутренним средствам, к внешним и внутренним приемам овладения своим собственным поведением.В качестве таких средств могут выступить бросание жребия, переодевание в мужскую или женскую одежду в процессе переделки пола для овладения мужской или женской социальной ролью,ярко описанное A.C. Макаренко сжигание беспризорниками старой одежды для того, чтобы сбросить груз своей биографии. Такими приемами могут быть и описанные К. Левином действия испытуемой, решающей: «Как только стрелка часов достигнет перпендикулярного положения, я уйду» – и тем самым психологически преобразующей ситуацию и свое поведение.

Поиск подобных рудиментарных форм воли в истории человеческой культуры важен по целому ряду причин.

Во-первых , находя в истории культуры подобные снятые формы воли, вроде различных ритуалов и церемоний, психолог может вооружить личность порой забытыми, но весьма действенными приемами овладения своим поведением в критических конфликтных ситуациях.

Во-вторых , изучение рудиментарных внешних форм воли в истории культуры даст возможность понять генезис различных внутренних интериоризированных приемов овладения собственным поведением, прежде всего различных механизмов психологической защиты , которые помогают осуществить бегство от выбора, «бегство от свободы» ( Э. Фромм ), в безвыходных ситуациях. Эти приемы защиты и компенсаторные механизмы, по мысли Б. В. Зейгарник, не рассматриваются в отечественной психологии как проявление антагонизма между личностью и обществом, а выступают как средства саморегуляции, овладения поведением личности.

Весьма своеобразным, изобретенным в истории культуры приемом преодоления конфликтных ситуаций и одновременно средством для раскрытия, актуализации личностно-смыслового отношения индивидуальности к миру является смех, точнее, используя выражение М.М. Бахтина, формы « смеховой » или « карнавальной » культуры. По своей функции в жизни личности смех вовсе не сводится к катарсису, очищению. Смех выступает для личности как средство выхода за границы нормосообразного поведения, преобразования мира значений в мир смыслов. Так, в своем исследовании «смеховой культуры» Древней Руси Д.С. Лихачев и А.М. Панченко отмечают: «Функция смеха – обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальное™, искусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества». С их точки зрения, психологически смех хотя бы на время снимает с человека обязанность вести себя по существующим в данном обществе нормам. Но означает ли это тот факт, что в смехе личность вообще выходит за пределы норм? Дело обстоит иначе.

« Смеховая культура » – это « иная культура » по отношению к высмеиваемому миру, выворачивающая его церемонии и нормы наизнанку, а тем самым строящая свою желаемую новую действительность, свои нормы. Подобный подход представляет для психологии личности интерес также и в том плане, что он со всей наглядностью демонстрирует ограниченность взглядов на самоактуализацию личности ( А. Маслоу ) как развертывание при сбрасывании «масок» и норм некоторого природного, таящегося в глубинах человека начала. В действительности же самоактуализация личности – это самоосуществление « иных культур », имеющих своим источником преобразование норм данной культуры и творение в ходе контакта с миром новых норм, то есть нормотворчество. В самоактуализации рождаются интерсубъективные социальные миры.