Заключение

Режиссерская школа Товстоногова, вышедшая из школы Станиславского, в которой аккумулировался и преобразовался опыт многих поколений театральных педагогов, которая продол­жает развиваться и сегодня усилиями ее учителей и учеников, — открыта для поисков и экспериментов, она свободна от догм и табу. Можно все! Ведь и различные «законы» профессии нуж­но знать, чтобы иметь право их нарушать (если это оправдано смыслом), чтобы создавать новые — лучше и совершеннее.

Опыт этой режиссерской школы представляется особенно значительным, поскольку, к сожалению, много еще в театраль­ном образовании делается кустарно, примитивно, без должно­го научного обоснования. Мало людей, способных взять на себя функции просто педагога, помогающего овладеть знаниями, умениями, навыками профессии (не говоря уже о роли воспи­тателя, пестователя талантов, Учителя, всеохватывающе воз­действующего на духовное развитие ученика). Я говорила в начале книги, что педагогика — это искусство и наука одновре­менно. Значит, как любое искусство, сценическая педагогика содержит в себе некую тайну. Например, тайну магнетизма личности Учителя.

Впрочем, всякий талант — тайна... Школа всегда ждет при­хода талантливого педагога. Это он способен, накопив опыт, оп­ределить собственную логику и закономерности построения учебного процесса, уточнить или наполнить иным смыслом его содержание, отточить прежние и предложить новые педагоги­ческие приемы, выработать более плодотворные методы обу­чения. Такой педагог способен также увидеть в ученике рав­ноправного коллегу, самостоятельного художника.

В чем это может быть выражено? Прежде всего в том, что он противопоставит необоснованно щедрым похвалам, дружес­кому заигрыванию, завышению оценок студенческих работ (по существу унижающих творческое достоинство учеников) — вы­сокую профессиональную требовательность, дружескую, но, если нужно, суровую критику без скидок на возраст. Только так студенты-режиссеры научатся предъявлять себе с каждым го­дом все более высокий счет.

Каждое новое направление в сценической педагогике всту­пает в борьбу с направлением, ему предшествовавшим, выдви­гает в противовес устаревшим формам обучения — новые. Но, в свою очередь, оно также вступает в борьбу и с направлением последующим, которое тоже приносит с собою новые средства, иные подходы, приемы работы. Эта борьба плодотворна. Так бес­прерывно обновляется и обогащается педагогическое искусство, так оно сохраняет себя от застоя и омертвелости. При этом каж­дое новое направление приносит с собою ряд ценностей, кото­рые, изменяясь, приобретая своеобразные, различные очертания, навсегда остаются в профессии театрального педагога. Подлин­ная школа не должна стремиться сохранить свою первоначаль­ную чистоту, напротив, необходимо жадно вбирать в себя новые знания, новые идеи, рожденные требованиями нового времени.

«Уча — учись!» — я очень люблю эту простую формулу. Необходимость объяснять будущим режиссерам основы их профессии, побуждает постоянно осмыслять и пересматривать чужой и собственный опыт, извлекать из него новые уроки, синтезировать искания других школ — это обогащает самого педагога, повышает его профессионализм.

Режиссерская школа, описанная в этой книге, восстанав­ливает в правах технологию профессии, продолжая дело созда­теля системы, считавшего, что «...не существует искусства без виртуозности, без упражнения, без техники. И чем крупнее та­лант, тем больше они нужны. Отрицание техники у дилетан­тов происходит не от сознательного убеждения, а от лени, от распущенности»⁹⁰.

В современной театральной педагогике достаточно распро­странен конфликт между процессами образования, воспитания и обучения. Опыт режиссерской школы Товстоногова дает при­мер снятия такого конфликта: здесь процессы обучения мастер­ству, высокому ремеслу, профессиональным навыкам не проти­вопоставлены, а слиты воедино с целенаправленным духовным развитием личности режиссера, с подготовкой его к самостоятельной творческой деятельности, с его общекультурным вос­питанием. Своеобразие и сила этой режиссерской школы, на мой взгляд, заключены прежде всего в двуединой задаче, ко­торую она ставит перед собою и решает практически:

1. Создание предпосылок для полноценного раскрытия творческой индивидуальности студентов, для созревания и становления самостоятельного художника—творца.

2. Оснащение студентов профессиональной техникой, режиссерским инструментарием.

Школа задает своим ученикам вопросы, на которые они дол­жны будут отвечать всю свою жизнь. Она дает определенную си­стему знаний, подходов, методов, но главное — она создает сре­ду, подготавливает почву для роста, саморазвития таланта.

Здесь не учат режиссерским приемам, потому что история театра знала уже «все»: и круг, и занавес, и «четвертую стену», и их отсутствие... Вопрос лишь в том, как эти открытия исполь­зовать в своей работе. В товстоноговской школе сущность про­изведения, его природа диктуют пропорции в композиционном построении будущего спектакля, пластический и музыкальный образ, «правила игры» — весь арсенал сценических выразитель­ных средств. Отмечу, что в школе ни один педагогический при­ем не рассматривается как нечто самоценное, он всегда явля­ется частью целостной системы обучения.

Однако я думаю, что и отдельные решения, находки, от­крытия, теоретические разработки, методические ходы школы могут быть заимствованы другими. Известно, что сценическая педагогика плодотворнее развивается, когда взаимодействуют «соперничающие» школы, когда существует свободная цирку­ляция идей. Синдром замкнутости, закрытости ограничивает возможности любой театральной школы, мешая в полной мере овладеть достижениями мировой культуры. Я надеюсь, что эта книга будет способствовать также и международному обмену профессиональным опытом в сфере театрального образования: Художественное направление режиссерской школы, которой посвящена книга, приемы и методы в ней используемые, я не стремлюсь представить как эталонные, единственно верные. И все же их плодотворность подтверждена многолетней прак­тикой, поэтому, думаю, этот опыт, — расширяя представления о возможных подходах к проблеме подготовки театральной молодежи, — способен обогатить педагогическое искусство, дать толчок новым самостоятельным поискам в этой области.