12. Бруардель, Туано и слава парижской школы судебной медицины

Туано тесно сотрудничал с Паулем Камиллем Бруарделем, человеком, который с 1877 года представлял знаменитую парижскую школу судебной медицины. Он знавал еще Амбруаза Тардьё, предшественника Бруарделя на кафедре судебной медицины с 1861 по 1877 год, прославившего парижскую школу как во Франции, так и за ее пределами. Теперь сорокасемилетний Туано слыл верным последователем Бруарделя. Его часто приглашали в суд в качестве эксперта, где он пользовался большим авторитетом.

Когда Туано получил задание, судебная медицина уже восемьдесят лет занималась изучением случаев смерти, связанных с повешением и удушением, и состояния человека в этот момент. Изучались прежде всего патологические изменения, порожденные этими видами насильственной смерти. Тридцать лет назад Тардьё рассмотрел эти проблемы в своей книге "Повешение, задушение и удушение" и открыл так называемые пятна Тардьё — точкообразные кровоизлияния в легочной плевре и на сердце у быстро задохнувшихся. Впервые Тардьё исследовал удушение с помощью подушки, которую прижимают к лицу ребенка или беспомощного взрослого, и удушение сжатием грудной клетки, как бывает в давке.

У всех была в памяти сенсация, которую вызвал Лангрёте в 1888 году, изучая в лаборатории гортань и горло трупа. Его помощник душил мертвого человека руками, веревкой, шнуром и т. п., а Лангрёте регистрировал, что происходит в это время в области гортани, трахеи, языка, шейных артерий и вен. Еще свежее в памяти были опыты, проделанные румыном Миновичем в 1904 году на самом себе, чтобы проследить ощущения, переживаемые человеком во время повешения. Минович установил, через сколько секунд и при каких обстоятельствах появляется свист в ушах, потеря зрения, изменение цвета лица, блокирование кровеносных сосудов и потеря сознания. Он прекратил свои эксперименты лишь тогда, когда у него появились нестерпимые боли в основании языка, продержавшиеся почти двенадцать дней. Бруардель опубликовал свою книгу в 1897 году. В ней подытожен его многолетний опыт и изложены результаты изучения мгновенной смерти, которая может наступить, если поразить определенные нервные узлы шеи. Он установил также, что веревка при повешении оставляет странгуляционную борозду, вид которой зависит от расположения узла веревки на затылке или сбоку. Странгуляционная борозда представляет собой затяжку на коже, которая засыхает и принимает темно-коричневый цвет. Встречались также мягкие странгуляционные борозды, когда вместо веревки использовали шаль или чулок. Такие борозды были менее отчетливо выражены и могли через некоторое время исчезнуть. Нельзя только путать со странгуляционной бороздой образующиеся на шее мертвого человека складки кожи, которые могут принять синеватый оттенок. Это же относится и к морщинам, которые образуются на старых трупах от закрытого воротника. Часто петля при повешении соскальзывает наверх. Тогда образуется двойная странгуляционная борозда, а в середине между линиями — кровоподтеки на коже. С тех пор как стали наблюдаться случаи, при которых преступник вешает свою жертву уже после убийства, чтобы имитировать самоубийство, делались попытки на основе кровоподтеков судить, прижизненное ли это повешение или после наступления смерти. Перед судебной медициной возникла новая проблема, которая, как мы увидим, даже спустя полвека еще не будет окончательно решена: проблема свертывания крови при жизни и после наступления смерти. Обычно лицо повешенного бледно, потому что доступ крови к голове молниеносно прекращается. Часто под давлением петли ломались хрящи гортани и подъязычная кость.

При удушении веревкой или "инструментом" типа веревки (что редко встречается при самоубийствах и большей частью свидетельствует об убийстве) на шее остается след удушения. Он образует линию вокруг шеи. Лицо в таких случаях приобретает лиловый оттенок, потому что часть артерий, по которым кровь поступает к голове, не блокирована, а вены блокированы. Появляются синяки на шее и точечные кровоизлияния на лице и щитовидной железе. Чаще, чем при повешении, встречаются сломанные хрящи гортани. Удушение руками также оставляет характерные следы: переломы хрящей гортани и подъязычной кости и едва заметные царапины от ногтей. Подкожные кровоизлияния, засохшие места и кровоизлияния в мышцах встречаются чаще слева от гортани, где лежит большой палец убийцы. Еще ярче выражен застой крови в голове, лицо может почернеть. Глаза вылезают из орбит. При вскрытии часто обнаруживается большое скопление крови в мозгу, в легких и правой стороне сердца, а также уже известные пятна Тардьё.

10 апреля 1905 года Туано принял мадам Чарлез Вебер с сыном Морисом в госпитале Сан-Антуан для обследования. Он попросил мадам Вебер рассказать о событиях, происшедших 5 апреля в пассаже Гут-д'Ор. При этом он узнал, что следы на шее Мориса постепенно бледнели и накануне, 9 апреля, исчезли. Затем ассистент обследовал мальчика, пока Туано просматривал записи врачей Сайана и Севестра о состоянии Мориса 5 и 6 апреля. Наконец, он сам обследовал ребенка и продиктовал свое заключение для следователя: Морис — полный, здоровый ребенок. На его шее нет никаких следов насилия. Это может быть результатом того, что следы "предполагаемого покушения" за прошедшее с того момента время исчезли. Не исключено также, что показания матери Мориса ложны и что удушье было результатом судорог голосовой щели, часто встречаемых у детей. Врачи госпиталя Бритоно предполагали, что нашли следы удушения, но мы, писал в своем заключении Туано, такого вывода сделать не можем.

14 апреля выкопали гробы Жоржет, Сюзанны и Жермен Вебер. Туано нашел, что труп Жоржет хорошо сохранился и может дать необходимые данные. С привычной уверенностью он приступил к вскрытию. Выводы: на шее нет никаких патологических изменений, синяки отсутствуют. В мышцах шеи нет кровоизлияний. Подъязычная кость и сосуды шеи не нарушены. В левом легком небольшой туберкулезный очаг. Все прочие органы здоровы.

Шея Сюзанны тоже была "чистой", на ней не было повреждений. Лишь вскрытие груди помогло обнаружить небольшое, но явное кровоизлияние в большой мышце сердца. Туано констатировал: "Это прижизненное повреждение". Но, несмотря на это, его заключение было отрицательным. Никаких повреждений подъязычной кости, гортани, трахеи. Никакого застоя крови в легких, никаких пятен Тардьё. Все органы здоровы.

Труп Жермен сохранился лучше всех. Результат обследования гласит: "На поверхности шеи никаких следов насилия. Никаких повреждений гортани и языка. В легких — незначительный застой крови. Все прочие органы здоровы".

Вечером того же дня Туано передал свое заключение Лейдэ. Он описал также, какие патологические изменения встречает судебная медицина в случаях удушения. "Но чтобы поставить судебно-медицинский диагноз удушения, — писал он, — нужны хотя бы некоторые из перечисленных признаков". Так как ни у Жоржет, ни у Жермен таковые не найдены, то нельзя предположить, что они были задушены. Что касается Сюзанны, то на ее шее обнаружен синяк. Но было бы авантюризмом на основании этого утверждать, что ее задушила Жанна Вебер. Туано продолжал: вскрытие не обнаружило патологических изменений, позволивших судить о причине смерти. Но ведь известны случаи естественной смерти, не оставляющей в органах никаких изменений. Например, типичные для детей судороги голосовой щели, или псевдодифтерит. Туано резюмировал: "Сюзанна, Жоржет и Жермен могли стать жертвой естественного удушья, которое не оставило патологических изменении в организме".

На следующее утро Туано закончил свой отчет о вскрытии Марселя Вебера. Он не нашел никаких болезненных изменений в его организме. Тем более признаков удушения. Вывод был таким: "Результаты вскрытия исключают гипотезу насильственной смерти путем удушения".

Разочарование следователя Лейдэ, наступившее после первого экспертного заключения Туано о причине смерти Марселя Вебера, перешло в своего рода неуверенность по мере поступления последующих заключений. Непостижимы были противоречия между результатами расследования и заключениями Туано. Хотя Лейдэ относился к тем, кто глубоко верил в прогресс медицины, а следовательно, и в судебную медицину, все же в апреле и июне 1905 года он допросил еще раз всех свидетелей. Повторное расследование еще больше убедило его в том, что Жанна Вебер причастна к смерти детей. Следователь Лейдэ еще раз изучил книги Тардьё и Бруарделя об удушении. 21 июля он передал Туано все следственные материалы для производства новой экспертизы с учетом показаний всех свидетелей. Лейдэ особенно просил учесть показания врачей Сайана, Севестра и Лабеля. И, наконец, он спросил, о чем могут свидетельствовать упорные показания очевидцев, что руки Жанны Вебер каждый раз находились под одеждой детей, на их груди?

С нетерпением Лейдэ ожидал результатов нового исследования. В конце августа был получен ответ Туано. Это был подробный отчет, но, уже прочитав его первые страницы, Лейдэ понял, что он ни на шаг не продвинулся вперед. Туано слово в слово повторил свое первое заключение. Причиной смерти Жоржет были судороги голосовой щели, Жермен — судороги голосовой щели, Сюзанны — судороги, Марселя — псевдодифтерит. Показания свидетелей о следах в виде борозды на шее, о фиолетовых и почерневших лицах детей, о вылезших из орбит глазах он категорически отклонил как "ненаучные". Он писал: "Подобные утверждения лиц, не имеющих медицинского образования, абсолютно не убедительны". Туано коснулся вопроса о возможности удушения детей Жанной Вебер путем сдавливания груди, но он сделал это, не разобравшись лично в этом вопросе, а лишь ссылаясь на опыт Тардьё 1870 года, который рассматривал возможность смерти от сдавливания груди в случаях контузии или при большой давке. Тардьё отмечал в таких случаях множественные ранения на теле потерпевшего. "Вскрытие же, — писал Туано, — не показало нам никаких ранений, которые сопровождают удушение путем сжатия груди". Он заявил, что предположение, будто можно удушить ребенка, стиснув его грудь, авантюристично. Квинтэссенцией его заключения было: "Предположение о насильственной смерти Жоржет Вебер научно не обосновано". Это относилось также и к Жермен, Сюзанне и Марселю. В самом конце Туано написал: "Только Морис был обследован медиками в госпитале Бретоно, и их наблюдения дают возможность предположить об имевшей место попытке удушить ребенка". Но отчетливо чувствовалось его недоверие к свидетельствам Сайана и Севестра, потому что они исходили не от судебных медиков.

Лейдэ принял заключение к сведению. Как бы Туано ни настаивал на своей точке зрения, Лейдэ был убежден, что Жанна Вебер виновна в смерти детей. Прокурор Зеелигман возбудил против нее деле об убийстве и покушении на убийство. Но с самого начала судебное разбирательство проходило под влиянием противоречий между результатами следствия и судебно-медицинской экспертизы. Президент суда Бертолюс, глубоко веривший в науку и прогресс, все же под впечатлением от показаний свидетелей перенес заседание суда с декабря 1905 года на январь 1906 года. 18 января он поручил профессору Бруарделю совместно с Туано просмотреть дело и имеющиеся заключения.

Бруарделю было уже 78 лет, лишь шесть месяцев отделяли его от смерти. Позднее вообще сомневались, что он лично смог заниматься порученным ему делом. Другие же обвиняли его в том, что он под влиянием славы потерял самокритичность.

Так или иначе, спустя несколько дней суд получил заключение, подписанное Бруарделем и Туано. Оно подтверждало мнение Туано во всех деталях и кончалось словами: "Наши познания в судебной медицине позволяют констатировать, что в области шеи, рта и носа нет никаких следов насилия. Мы не можем научно подтвердить гипотезу удушения путем сдавливания груди..."

Когда 29 января 1906 года начался процесс над Жанной Вебер, прокурора Зеелигмана и президента суда Бертолюса беспокоили противоречия между личной убежденностью в вине подсудимой и глубокой верой в науку. Над ними витала тень Туано и Бруарделя. Что значили имена врачей Сайана и Севестра или Лабеля по сравнению с именем Бруарделя? Что значили имена простых госпитальных врачей по сравнению с именем, с которым связана слава французской судебной медицины? Что значили другие свидетели, простые люди из Гут-д'Ор? Что останется от их показаний при очной ставке с Туано и защитой, которая сумеет так их запутать и использовать их невежество, что они, в конце концов, начнут отрицать то, что видели собственными глазами?

Утром 29 января у ворот здания суда собралась толпа матерей и отцов, для которых обвиняемая под именем "убийца из Гут-д'Ор" стала исчадием ада, пожирающим детей. Их инстинкт взывал к мести убийце, сидящей с тупым выражением лица на скамье подсудимых. Но можно было быть уверенным, что инстинкт людей там, на улице, и здесь, в зале суда, так же быстро восстанет против прокурора и суда, если защите удастся с помощью Бруарделя и Туано из проклятой убийцы сделать невинно преследуемую, потерявшую родных детей мать. Можно было не сомневаться, что защита только эту цель и ставила перед собой. Пройдя мимо толпы у ворот суда, в зал вошел мэтр Генри Роберт, ставший видной фигурой со времени дела Гуфе и Габриеллы Бомпар. Роберт взял на себя защиту Жанны Вебер. Он был человеком, который не мог упустить случая стать участником такой сенсации.

Уже через день сбылись худшие предположения Зеелигмана.

Роберт запутал свидетелей обвинения, в том числе и врачей, запутал в противоречиях и высмеял якобы имевшиеся следы удушения. На этом фоне выступил Туано со своими тезисами, самоуверенный, снисходительный, ни в чем не сомневающийся.

Уже вечером 30 января Зеелигман был вынужден предложить оправдать Жанну Вебер. Впервые проявились какие-то чувства на лице подсудимой. Она поцеловала руку Роберта и крикнула своему мужу, чтобы он подошел. "Скажи, что ты признаешь мою невиновность!" — потребовала она. В массах произошла перемена, которую предвидел Зеелигман. Мужчины и женщины аплодировали и пытались вынести Жанну Вебер на руках.

Уже в январском номере журнала "Анналы общественной гигиены и судебной медицины", издаваемого под редакцией Бруарделя, появилась статья Бруарделя и Туано "Дело Жанны Вебер". Она содержала все протоколы расследования и экспертиз, а также вступление авторов, которое кончалось словами: "Открытое слушание дела в суде все выяснило. Противоречия и заблуждения свидетелей произвели такое глубокое впечатление на судей и присяжных заседателей, что нашим заключениям было легко отмести оставшиеся пункты обвинения..."

Ни Бруардель, ни Туано не ведали в тот момент, что дело Жанны Вебер лишь начинается, и что им и парижской судебной медицине предстоят испытания, избежать которых Бруарделю помогла лишь смерть. Он умер 23 июля 1906 года.