Учение монофизитов и деление их.

“Монофизитство, говорит проф. Болотов (Лекции IV), как доктри­на, слагается из двух моментов: материального и формаль­ного. Первый решает вопрос о характере, качестве человечес­кой природы во Христе; второй занимается количественной стороною, утвержает во Христе бытие одной природы, а не двух. Отвергать прямо непререкаемый факт присутствия во Христе человеческой природы, веруя в “единую” Его природу, было бы очевидно невозможно. Наше обычное популярное пред­ставление, будто бы по монофизитскому учению человечество во Христе поглощено Божеством, превратилось в Божество, слилось с Божеством, — приписывает монофизитам то, чего они не утверждали.” Монофизиты не только избегали, но и отвер­гали выражения — τροπη (превращение), μιξις (смешение), συνχυσις (слияние). Не отрицая человечества во Христе, моно­физиты предполагали однако оправдать, доказать свой догмат о единой природе Христа, дав особое выяснение Его человечест­ва. Виновник монофизитства, Евтихий учил, что Иисус Христос “из двух природ” (εκ δυο φυσεων), а после единения, или вопло­щения у Него уже одна природа — μετα την ενωσιν μια φυσις. С материальной стороны он держался мысли об иносущии тела Христова нашему (телу), отвергая впрочем мысль о том, что оно было принесено с неба. Диоскор ближе других стоял к Евтихию, как это можно видеть из его письма, написанного из Гангры, куда он был сослан и где и умер в 454 г. Он не на­ходил возможным называть кровь Христа единосущною крови людей по природе. Но с другой стороны, он признает Христа единосущным людям чрез восприятие плоти. Тимофей Элур уже дальше стоит от первоначального монофизитства, хотя довольно близко к Диоскору. “Одна природа во Христе, единственно Божество Его, хотя Он и воплотился непреложно.” Человечество Христа —— это не ουσια и не φυσις, νομος οικονομιας. Точка зрения на человечество Христа у Тимофея Элура неустойчивая, подобная Диоскоровой. Он значительно подчер­кивает единосущно плоти Христа с человеческою, хотя бы в первом моменте. Однако, чрез это Тимофей Элур и Иеру­салимский антилатриарх Феодосии далеко ушли от перво­начального монофизитства. С другой стороны, он не признавал близким к своим воззрениям и Кирилла Александрийского, обличая его в противоречиях. Епископ Иеропольский Филоксен (Ксенай) в истории развития монофизитской доктрины замечателен тем, что первый ввел формулу “одна природа (т.е. Иисуса Христа) сложная, двойственная, μια φυσις συνθετος, μια φυσις διττη.” Эпоху в истории монофизитства составило выступление Севера (Σευηρος), патриарха Антиохийского (512-538 г.), давшего свое имя тому умеренному направлению, ко­торое получило после него преобладание. С воцарением Юстина, он бежал в Александрию. При Юстиниане он был вызван в Константинополь для переговоров об единении (в 535 г). и осужден Собором 536 г. в Константинополе; умер он в Египте в 538 г. К Энотикону Зинона Север относился совсем отрицательно, так как в нем не было анафемы на Халкидонский Собор. Он называл ενωτικον — διαιρετικον и κενωτικον, Не соединительным, а разделительным посланием. Халкидонский Собор Север порицал не за то, что Собор, рассуждая об единении, говорит о двух природах: “Никто не выставляет против него такого бессмысленного обвинения, и сами мы признаем во Христе две природы — сотворенную и несотворен­ную.” Халкидонский Собор, по мысли Севера, подлежит ана­феме за то, что он не последовал учению св. Кирилла, не сказал: Христос εκ δυο φυσεων, что из обеих один Христос, отступил от выражений — μια φυσις του Θεου Λογου σεσαρκωμενη ενωσις καθ’ υποστασιν, συνοδος φυσικη.

Kогда Север был в Александрии, ему пришлось вступить в спор с Юлианом, епископом Галикарнасским по следующему поводу. Один монах в Александрии спросил Севера: следует ли считать тело Христа тленным, или нетленным? “Экс” — па­триарх отвечал: “по учению св. отцов, оно тленно.” Но когда предложили этот вопрос Юлиану, он ответил в противополож­ном смысле: “по учению св. отцов, оно нетленно.” Это и послужило к литературной полемике между последователями того и другого авторитета. Севериане обзывали последователей Юлиана “афтардокетами,” а последние со своей стороны нарекли их “фтартолатрами.” Первые находили, что Юлианисты своим учением о нетленности восстанавливают древний докетизм. Последние же полагали, что точка зрения Севера ведет к такой нелепости, как поклонение тленному веществу.

Вопрос, разделивший монофизитов на две партии — о тлен­ности (φθορα) или нетленности αφθαρσια тела Христа не был логически неразрывно связан с монофизитством. Следует заметить, что при этом φθορα понималось не в смысле окон­чательного разложения тела на составные элементы, что в этом смысле плоть Христа не испытала тления — в этом были все согласны. Дело шло о том, подлежал ли Христос по своей человеческой природе вообще тем условиям тленной жизни в настоящем мире, которая характеризует настоящее обусловленное грехом состояние мира и человека, иначе — бы­ли ли Ему присущи человеческие “страсти” (ανθρωπινα παθη) и именно, так называемые “безгрешные страсти” (παθη αδιαβλητα): состояния — печаль, страх, и потребности — голод и жажда, сон и утомление, которые признаются у человека следствием греха (Zacharias IX, 10-13 (s. 178-188). Послания Севера и Юлиана).