100. Ji. Франка, л.А. Тихомирова, к.Н. Леонтьева, и.А. Ильина и др. Ее разделяли все императоры, включая Николая II.

Отметим некоторые важные особенности государственности для все­го периода от начала XVIII в. до середины XIX в. сравнительно с XVII в. Самодержавие стало осуществлять традиционно-легально-харизмати- ческое господство. Господство было традиционным, потому что: а) ос­новывалось на вере в богоустановленность власти; б) реализовывалось в значительной степени через органы сословного самоуправления (купе­ческие и мещанские общества, цехи, сельские общины, дворянские кор­порации) и через коронные учреждения с участием представителей со­словий (полиция и суды), подотчетные коронной власти; в) в крестьянской среде управление в существенной мере опиралось на обычай. Господ­ство было легальным, поскольку: а) основывалось на законодательстве: правотворчество осуществляется только через закон, сосредоточенный в руках государства; закон верховенствовал над религиозным правом, юри­дическим обычаем, договором и являлся нормой организации и функци­онирования власти на всех уровнях; б) реализовывалось через бюрокра­тию, подчиненную закону. Однако действия государственных органов, хотя и находись в рамках закона, обеспечивали защиту личных прав и соци­альных интересов лишь для 10 % населения — дворянства, духовенства и городского сословия, а для крестьянства (около 90 % населения) гаран­тировали только ограниченное законом бесправие. Кроме того, верховен­ство закона носило до некоторой степени декларативный характер, так как принцип не мог еще полностью реализоваться в жизни, а формальное право в организации управления действовало, часто взирая на лица. На­конец, господство было харизматическим, потому что власть над крес­тьянством, как и в XVII в., поддерживалась в значительной степени на харизме государя — верой крестьян в его мудрость, святость и могуще­ство. В России сложилась оригинальная ситуация, когда самодержавие, социальная элита и официальная наука полагали, что власть осуществляет традиционно-легальное господство, а народ (крестьянство и городские низы) — традиционно-харизматическое. Это было симптомом того, что консенсусная политическая культура начала трансформироваться в конф­ликтную.

Соотношение важнейших политических функций государства сравни­тельно с таковым в XVII в. изменилось: на первом месте осталось извле­чение средств, на второе вышло регулирование поведения подданных, распределение благ осталось на третьем, а «символическая политика» опу­стилась на четвертое место. Как и в XVII в., главной целью политическо­го процесса оставалось поддержание социального порядка, стабильности и общественной безопасности.

Х.4. Всесословная правомерная монархия в пореформенный период

При Александре II, в 1860-1870-е гг., в политическом строе появились новые элементы правового государства. Были созданы всесословные орга­ны местного самоуправления, обладавшие публичной властью, — земства (1864 г.) и городские думы (1870 г.), которым государство передало зна­чительную часть своих полномочий. Подобно тому как почти сто лет на­зад Екатерина II делегировала часть власти провинциальному дворянству, чтобы отвлечь его от дворцовых переворотов и претензий на участие в высшем управлении, так и Александр II стремился отвлечь обществен­ность от большой политики. Оба случая иллюстрируют общую законо­мерность: в минуту слабости верховная власть делала заметные уступки в пользу общества, а когда усиливалась, пыталась эти уступки минимизи­ровать. Вследствие отмены крепостного права и дворянских привилегий все население приобрело основные личные (не политические) права. Но­вый либеральный цензурный устав (1865 г.) при его соблюдении позво­лял обществу через прессу и гласность осуществлять контроль за адми­нистрацией. Университеты получили академическую автономию (1863 г.).

Благодаря введению новых судебных уставов в 1864 г. усилилась роль закона в управлении, произошло окончательное отделение суда от адми­нистрации. В добавление к Сенату были созданы в губерниях и уездах органы местной административной юстиции, в состав которых входили представители администрации, суда, прокуратуры, органов местного са­моуправления и предводители дворянства. Губернское по земским и го­родским делам присутствие являлось среди них важнейшим, остальные специализировались на отдельных сферах управления, например присут­ствия по воинским делам, податные, фабричные и т. п.

Взятые в совокупности новые законы, институты и учреждения спо­собствовали формированию правовой монархии, в которой законодатель­ная власть государя ограничивалась объективным правом — законом, а исполнительная власть государя и центральных коронных учреждений — административным правом, административной юстицией и общественным мнением, власть местных коронных учреждений — административным правом, административной юстицией, органами общественного самоуп­равления и общественным мнением. В России все более утверждалась легальная форма власти.

Изменениям в государственном строе предшествовали изменения в политических представлениях образованных слоев общества. В 1840- 1860-е гг. значительная его часть приняла либеральную доктрину, сло­жившуюся в это время на Западе. Согласно ей, общество имеет право и должно участвовать в государственных делах, потому что государь и пра­вительство не справляются и в принципе не могут самостоятельно спра­виться с функциями управления, а также потому, что общество таким способом может защитить себя от злоупотреблений власти. Обществен­ность все настойчивее начинает высказывать пожелание участвовать в политическом процессе, что и послужило одним из фактор в проведения земской и городовой реформ. Однако дальнейших уступок со стороны верховной власти нужно было добиваться. Диалог проходил медленно и болезненно в значительной мере потому, что русское общество было край­не фрагментарным как в социальном, так и в культурном отношении. Свы­ше 95 % населения — крестьяне, мещане, рабочие, которые не являлись цензовыми гражданами, проявляли полный политический индифферен­тизм. Те немногие (5-6 %) граждане, которые получили избирательные права в соответствии с городской и земской реформами, проявляли аб­сентеизм. Например, в 1870-1880-е гг. в выборах в городские думы прини­мало участие 12-14 % от числа горожан, получивших избирательные права, в выборах в земства участвовало землевладельцев 19 %, горо­жан — 21 %, крестьян — 48 % от общего числа лиц данного сословия, получивших избирательные права. Сравнительно высокая активность кре­стьянства объясняется тем, что выборы от крестьянской курии были мно­гоступенчатыми, и на последнем этапе коронная администрация приняла меры, чтобы обеспечить явку выборщиков на голосование. Русская бур­жуазия вплоть до первой российской революции вела себя лояльно по отношению к верховной власти, поскольку выросла при ее поддержке. А мизерная по численности либеральная общественность разделялась на де­сятки политических групп, которые боролись не только с самодержави­ем, но и друг с другом. При политическом безмолвствовании монархи­ческого по убеждениям народа верховная власть, естественно, очень медленно уступала требованиям оппозиционного меньшинства.

Деятельность земств и городских дум способствовала дальнейшему распространению и развитию либеральных взглядов и настроений среди общественности, значительная часть которой считала необходимым со­здание конституции и парламента, чтобы завершить строительство нового государственного здания, начатое реформами 1860-х гг. Дворянские со­брания и земства в 1860-е гг. несколько раз обращались к императору с соответствующими петициями, но не нашли у него поддержки. Только в 1881 г. Александр II решился на введение законосовещательного пред­ставительного учреждения, одобрив и назначив окончательное рассмот­рение в Совете министров 4 марта 1881 г. проект, предложенный мини­стром внутренних дел М.Т. Лорис-Меликовом. Однако 1 марта импера­тор был убит. В 1882 г. новый министр внутренних дел Н.П. Игнатьев предпринял последнюю конституционную попытку, но его проект был от­вергнут новым императором.

Убийство Александра II задержало формирование представительного учреждения главным образом потому, что революционный терроризм был воспринят Александром III и консервативными правительственными кру­гами как следствие Великих реформ и как указание на то, что либераль­ные общественные круги намерены лишить императора всей полноты вла­сти. До тех пор, пока речь шла о частичных уступках: о привлечении общественности к делам управления на местном уровне, об утверждении верховенства закона, об усилении надзора за администрацией со стороны органов административной юстиции, а также общественного мнения и не­которых других — верховная власть шла на уступки общественности, потому что сама была заинтересована в утверждении правомерного ха­рактера государственности. Но как только общественность стала требо­вать создания парламента и конституции, т. е. изменения государственно­го строя России, отношение к общественности и ее требованиям принципиально изменилось, поскольку парламент и конституция, по мне­нию трех последних императоров, неминуемо привели бы к распаду импе­рии, которую скрепляло главным образом именно самодержавие. Став им­ператором, Александр III, задолго до убийства своего отца прислушивавшийся к сторонникам самобытного развития России, всерьез задумался над тем, как остановить трансформацию самодержавия в кон­ституционную монархию. Он разделял теорию «народного самодержавия», которая считала допетровскую монархию самой подходящей формой госу­дарственности для России. «Народное самодержавие», по мнению ее сто­ронников, в число которых входили Александр III и Николай II, способно было обеспечить единение царя с народом без посредства представитель­ного учреждения, бюрократии и интеллигенции. Александр III неоднократ­но заявлял: «Я царь крестьян... Обязан доставлять средства к жизни низ­шим классам... Я нахожу, что это лучший способ двигать жизненную машину». По-видимому, эти слова отражали внутреннее убеждение импе­ратора. Через два года после вступления на престол он полностью отказал­ся от мысли учредить законосовещательный Земский собор.

В 1881 г. было принято «Положение об усиленной и чрезвычайной охра­не», которое правительство при необходимости могло вводить в действие. В этом случае органы управления какой-либо местности попадали в пол­ную зависимость от коронной администрации и военных властей. Вслед за этим были проведены так называемые контрреформы. Не упразднив уч­реждений, созданных Великими реформами, контрреформы внесли в их деятельность некоторые изменения, усиливавшие в управлении обществом роль коронной администрации за счет ослабления роли общественного са­моуправления. Однако земства и городские думы по-прежнему пользова­лись достаточной свободой в своей деятельности, так как административ­ный контроль не имел ожидаемого эффекта, а взаимное недоверие органов самоуправления и коронной администрации постоянно сменялось сотруд­ничеством. Либеральная пресса и либеральное общественное мнение так­же продолжали существовать и действовать. Консервативный политичес­кий курс не изменил ни характер русской государственности, ни главной тенденции ее развития -—• государство эволюционировало, хотя и медлен­нее, чем в предшествующее царствование, в сторону конституционной мо­нархии, а общество — в сторону гражданского общества. Правомерный характер коронного управления в принципе поддерживался самодержави­ем, поскольку оно было в нем заинтересовано.