Х.З. Становление правомерной монархии в первой половине XIX в.

В царствование Александра I часть образованного общества и сам им­ператор попали под влияние либеральной доктрины государственного уп­равления, которая в XVIII в. начала свое победное шествие по Европе, а в Англии стала фактом внутренней политики. Новая доктрина требовала индивидуальной свободы, ослабления государственной опеки и невме­шательства в экономическую и духовную жизнь, ее лозунгом стало — предоставить дело его собственному течению, роль государства должна ограничиваться обеспечением личной свободы и безопасности граждан. Либеральная доктрина поставила на место регулярного, или полицейско­го, государства, которое принимает на себя всестороннюю заботу о под­данных и регламентирует и исправляет их жизнь с помощью закона, пра­вовое государство, которое обеспечивает свободу и индивидуальные права граждан. До середины XIX в. подразумевалось, что правовое государ­ство защищает человека от угнетения со стороны других людей (напри­мер от рабства или крепостничества) путем предоставления всем граж­данских прав, а не со стороны государства путем дарования гражданам политических прав и привлечения к участию во власти. Само государ­ство, наоборот, рассматривалось в качестве субъекта, способного осво­бодить человека и гарантировать его личную свободу. Александр I, раз­делявший либеральные взгляды и сочувствовавший идее отмены крепостного права, стремился сделать государственное управление зако­номерным (а в начале своего царствования даже учредить законосовеща­тельную Государственную думу с подотчетным ей правительством) не ради того, чтобы поставить под контроль общества монарха и государствен­ную власть, а ради того, чтобы обеспечить контроль за государственными учреждениями со стороны верховной власти и общества. Попытки же ограничить власть императора им пресекались. Внук твердо и последова­тельно придерживался точки зрения своей бабки Екатерины II — просве­щенный и не ограниченный в правах государь мог сделать для блага го­сударства больше, чем государь, ограниченный в правах. С такими ограничениями либеральная доктрина власти разделялась кроме Алексан­дра I также и Николаем I.

Иначе была воспринята либеральная доктрина той частью образован­ного общества, которая начиная с последней трети XVIII в. критиковала существовавший политический строй как справа, так и слева. Консерва­торы заложили основы консервативно-национального направления в об­щественной мысли, либералы — либерального-конституционного, ради­калы — революционного направления. Но эти ревизионистские воззрения имели немногочисленных сторонников. Широкие слои населения не по­нимали и не принимали этих взглядов, по крайней мере до первой рос­сийской революции. В массовом сознании монархическая парадигма была очень сильна, преобладающая часть русского общества ее разделяла до конца XIX в., а крестьянство — до 1917 г.

В государственном строительстве первой половины XIX в. набирали силу тенденции в развитии русской государственности, наметившиеся в XVIII в. В 1810 г. был создан законосовещательный Государственный совет, как было сказано в манифесте, для удовлетворения осознанной потребности «учреждать постепенно образ правления на твердых и непре- меняемых основаниях закона». Члены совета, число которых к 1890 г. увеличилось с 35 до 60 человек, назначались императором из влиятель­ных чиновников, нередко вышедших в отставку, а министры входили в его состав по должности. С момента образования Совета воля императо­ра могла быть реализована при одном важном условии — если воля превратилась в писанный закон, который предварительно обсужден в Государственном совете и опубликован Сенатом (в XVIII в. было дос­таточно, если воля императора была правильно объявлена). Благодаря об­разованию Государственного совета механизм утверждения законов по­степенно превратился в четкую и обязательную процедуру, которая предусматривала этап предварительного обсуждения проекта закона не только в министерствах, но также в специальных комитетах, куда пригла­шались эксперты от общества, либо в сословных организациях дворян­ства или купечества; практиковался также сбор мнений от частных лиц и сословных организаций по готовящейся реформе.

В 1801-1803 гг. Сенат получил статус института административной юс­тиции, прокуратуры и суда со следующими функциями: административ­но-судебные дела; надзор за правительственным аппаратом через губерн­ских и уездных прокуроров, самостоятельно — с помощью самих сенаторов и посредством жалоб; высшая инстанция суда; охрана и удо­стоверение особенных прав разных классов. Постепенно высший суд и надзор за деятельностью коронных учреждений стали главными функци­ями Сената. В XIX-начале XX в. Сенат принимал жалобы на все корон­ные учреждения за несколькими исключениями. Осуществляемый Сена­том прокурорский надзор существенно сдерживал возможности безнаказанного злоупотребления властью со стороны коронной админи­страции и защищал интересы населения и казны. Ни одно постановление губернских присутственных мест не могло вступить в законную силу без утверждения прокурора, подчиненного Министерству юстиции и Сенату. Прокурор, не утвердив и не опротестовав постановления администрации или судебные решения, принятые под давлением губернатора, мог и в действительности ставил предел самоуправству местной коронной адми­нистрации. В 1810г. при Государственном совете была учреждена особая Комиссия прошений для приема приносимых на высочайшее имя проек­тов и жалоб на высшие правительственные учреждения, не подчиненные Сенату в порядке надзора, и на Сенат. В 1835 г. Комиссия была поставле­на в непосредственное ведение императора, в 1884 г. преобразована в Канцелярию прошений. Благодаря таким мерам все коронные учрежде­ния попадали под надзор либо Сената, либо Комиссии прошений.

Важный новый момент в политической жизни состоял в ослаблении зависимости государя от дворянства. Эмансипация началась в период царствования Александр I после победы в Отечественной войне 1812 г. и продолжилась при Николае I. Этому способствовала попытка гвардии произвести в 1825 г. государственный переворот: ввести конституцию и парламент, даровать политические права узкому кругу граждан, соответ­ствовавших высоким избирательным цензам, что привело бы к превра­щению дворянства в правящий класс де-юре. Попытка не удалась, но глубоко уязвила императора и способствовала тому, что он утратил к дво­рянству доверие и в своей политике старался опираться преимуществен­но на бюрократию. Вследствие этого дворянство из правящего превра­тилось в преобладающее сословие: дворянские интересы не имели приоритета перед государственными; с мнением дворян самодержавие считалось, но государственное управление находилось в руках бюрокра­тии, зависимой от верховной власти. Ослаблению роли дворянства в уп­равлении способствовало также изменение системы комплектования бю­рократии. Со времени отмены обязательной службы дворян в 1762 г. преимущественно сословная система пополнения кадров сменилась пре­имущественно чиновной системой, в результате среди чиновников про­цент выходцев из дворян уменьшился с 50 до 44 в 1840—1855 гг. Государ­ственная служба проходила главным образом на основе выслуги, образования и профессионализма, вследствие чего дворянин на службе являлся прежде всего чиновником, а уже потом дворянином.

При Николае I после 133 лет безуспешных попыток были подготовле­ны 45-томное «Полное собрание законов Российской империи» и 15-том- ный систематический «Свод законов Российской империи», включавший действующее законодательство. Так был создан кодекс законов, который поставил все государственное управление на твердое правовое основа­ние. С 1835 г. и вплоть до 1917 г. «Полное собрание законов» регулярно пополнялось новыми законами, а «Свод законов» обновлялся. Николай I был самым большим блюстителем закона в империи, о чем, конечно, была осведомлена бюрократия. Сразу по окончании работы над составлением «Свода законов» он строжайше запретил входить к нему с просьбами об изъятии из законов. Впервые было дано полное юридическое определение государственного устройства Российской империи в двух статьях Ос­новных законов. Статья 1 определяла характер власти императора как «вер­ховной, самодержавной и неограниченной». Но 47-я статья указывает, что осуществление самодержавной власти императора подчиняется принци­пу законности: «Империя Российская управляется на твердых основа­ниях положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих». Тем самым закон провозглашал правомерный харак­тер русской государственности в отличие от форм деспотических, где вместо закона действует ничем не сдерживаемый личный произвол прави­теля. Так интерпретировали статью русские юристы, так понимало ее обра­зованное общество. Статьи 1 и 47 без изменений входили в последующие издания Основных законов вплоть до начала XX в. Симптоматично, что в 1831 г.к числу российских орденов был причислен польский орден Бело­го Орла, который имел девиз «За веру, царя и закон».

Таким образом, в первой половине XIX в. государственный строй продолжал эволюционировать в сторону правомерной монархии благо­даря тому, что самодержавие самоограничивалосъ законом, который оно само творило, и делало все возможное для развития правомерного бю­рократического управления, действующего на основании закона, в соот­ветствии с административным правом и под контролем административ­ной юстиции и прокуратуры. Правительственный курс Николая I был последовательной попыткой осуществить идеи просвещенного абсолю­тизма. Именно во время его правления сложилась правомерная бюрок­ратическая монархия, хотя русский чиновник еще не вполне соответ­ствовал типу чиновника, который подчиняется только законам и действует, невзирая на лица.

В XVII-XVIII вв. провозглашение официальной доктрины власти опе­режало государственную практику и служила ей руководством. В первой половине XIX в., наоборот, доктрина обобщила практику эволюции рос­сийского государства в сторону правовой монархии и учла произошед­шие изменения в государственности. В 1832-1834 гг. министр народного просвещения С.С. Уваров сформулировал теорию официальной народ­ности. Суть доктрины сводилась к триединой формуле «Самодержавие — православие — народность»: самодержавие как высшая форма государ­ственной власти, православие как единственно истинная вера, народность как «неприкосновенное святилище наших народных понятий». Царь осу­ществляет свою власть в интересах народа и согласно нравственным и юри­дическим законам. Как артикулировал С.С. Уваров, «Россия крепка еди­нодушием беспримерным. Здесь царь любит отечество в лице народа и правит им, как отец, руководствуясь законами, а народ не умеет отделять отечество от царя и видит в нем свое счастье, силу и славу (выделено мною. —Б.М.)». Правомерный характер монархии — вот тот элемент, ко­торый отличал новую доктрину от прежней, в которой воля монарха была выше закона. В 1840—1850-х гг. идеология законного самодержавия была более тщательно разработана в трудах славянофилов, а во второй полови­не XIX-начале XX в. — в работах русских консерваторов Н.А. Бердяева,