О. В. Горбачёв / Российская модернизация / 2-Алексеева - Модернизация в России

Ощущение неотвратимости перемен переплеталось с ин­стинктивной реакцией сохранить привычный мир. Император Александр III и его окружение считали прежние царские рефор­мы причиной кризисного состояния России. Постепенно был взят курс на их пересмотр. Импульсы модернизации гасились инерцией традиционализма. Проведенные во второй половине 1880-х - начале 1890-х гг. преобразования получили название «контрреформы». Они преследовали цели повышения роли ад­министративно-исполнительной власти, восстановления приори­тета дворянства в делах управления, укрепления престижа само­державия внутри и вне страны. В интересах дворянства были осуществлены меры по консервации крепостнических пережит­ков в деревне, сохранению общины: ограничен досрочный вы­куп крестьянских наделов, затруднены семейные разделы земли. Таким образом тормозился процесс капитализации аграрной сферы. Реформа местного управления ограничила рамки дея­тельности земств и укрепила позиции администрации и полиции в городе и деревне. Модернизация России была вновь затормо­жена. Грань XIX - XX вв. стала последним рубежом относитель­но мирного противоборства традиционной и новой России - впе­реди были кровавые столкновения противостоящих сил.

На рубеже XIX и XX вв. Россия принадлежала к числу вели­ких держав, выделяясь значительным своеобразием и равномер­ностью характеристик. Ее великодержавие определялось геопо­литическим положением евроазиатской державы, занимавшей шестую часть земной суши, численностью населения (третье ме­сто в мире - 150 млн человек), самой многочисленной армией в мире (около 1 млн человек по сравнению с примерно 600-тысяч­ными следующими по величине французской и германской ар­миями) и большим флотом. Русско-японская война и революция потрясли эти основы. Империя осталась практически без воен­но-морских сил. Единственный незамерзающий океанский порт, арендованный у Китая в 1898 г., в результате войны с Японией был утерян.

Вместе с тем по промышленному производству Россия нахо­дилась в одном ряду с государствами среднего уровня капитали­стического развития, во много раз отставая от передовых стран по потреблению основных видов продукции на душу населения. По мощи финансового капитала она далеко уступала «большой четверке», т. е. Англии, Соединенным Штатам Америки, Фран­ции и Германии.

Внутреннее положение Российской империи характеризова­лось социальной и политической нестабильностью, связанной со стремительными темпами модернизации в недавнем прошлом феодальной, преимущественно крестьянской страны. Доля крес­тьянства в общем населении страны по-прежнему была очень высока и составляла в 1913 г. немногим менее 80 % (в США уже в 1900 г. только 35 % населения было занято аграрным трудом). Городское население в 1914 г. не превышало 15 % [96]. (В США в 1900 г. городское население составляло более 1/3.) В 1914 г. в Европейской России и Сибири числилось 729 городов и посадов [97]. Из них к 1917 г. насчитывалось 22 больших города с числен­ностью населения более 100 тыс. жителей [98]. Доля аграрных городов понизилась до 22 % [99]. Постепенно шел процесс рас­пространения грамотности - важнейшей основы современного общества. Грамотность среди мужчин старше 9 лет в 1850 г. со­ставляла 19 %, среди женщин - 10 %, в 1913 г. - 54 % и 26 % со­ответственно. Однако к началу XX в. только 2 % населения Рос­сии (дворянство и духовенство) достигли полной грамотности.

Остальные сословия по степени грамотности находились на уровне западно-европейских стран XVII в. Численность учащих­ся начальных и средних образовательных школ в 1890 г. на ты­сячу человек населения составляла 21 человек, в 1914 г. - 59 [100]. Усложнялась и осовременивалась духовно-интеллектуаль- ная инфраструктура общества. Если к началу 1860-х гг. в стране насчитывалось около 20 тыс. лиц с высшим образованием, то к концу века высшими учебными заведениями гражданских ве­домств было подготовлено уже около 85 тыс. человек. Резко возросли тиражи книг, важным элементом развития граждан­ских отношений стала распространяющаяся сеть воскресных школ, независимых от государства [101].

Быстрая интеграция страны в европейский, западный мир выступала одним из важнейших факторов, в огромной мере ус­корявших всю российскую историю, способствовавших ее про­движению по пути модернизации. Речь шла не только об эконо­мическом влиянии, хотя его роль была исключительна: внешне­торговый оборот в пореформенное время вырос почти в 4 раза, в начале XX в. примерно 1/3 всех акционерных капиталов в стра­не принадлежала иностранцам. В стране резко увеличивалось число иностранцев. Поездки за границу не только высших, но и средних образованных слоев приобрели массовый характер. Ев­ропейская мода, культурное влияние, уже с XVIII в. господство­вавшие в русском дворянстве, распространились на все образо­ванное общество.

В результате начатой в 1890-х гг. индустриализации и ломки социальных и политических структур произошло своеобразное наложение друг на друга типологически разнородных социаль­ных конфликтов, присущих феодальному, раннекапиталистиче­скому и современному капиталистическому обществу начала

18. в. Нараставший кризис экономической, социальной и поли­тической систем поставил страну перед выбором путей дальней­шего развития. В 1890 - 1913 гг. по темпам роста крупной про­мышленности Россия опережала все более развитые страны. Перед Первой мировой войной Россия занимала по абсолютным размерам промышленного производства пятое место в мире, а по некоторым ведущим отраслям, включая машиностроение, - четвертое. Доля ее в совокупном промышленном производстве пяти самых сильных промышленных стран мира составляла лишь 4,2 %. Приток иностранного капитала не привел к прямой экономической зависимости страны, но в виде государственных займов создал серьезные рычаги для воздействия на ее политику со стороны государств-кредиторов, прежде всего Франции.

Таким образом, в течение четырех веков естественно и не­прерывно, как тесто, замешанное на хороших дрожжах, россий­ское государство расширялось территориально, не сдерживае­мое непреодолимыми преградами ни географического, ни наци­онально-государственного свойства. Расширяющееся «ядро» России к началу XVIII в. входило в соприкосновение с четырьмя другими территориями, причисляемыми Дж. Ле Донном к зоне хартленда: Швецией, Польшей, Турцией и Персией. К этому вре­мени, однако, они уже миновали пик своего расцвета и, клонясь к упадку, оказались не в состоянии противостоять динамичной поступи России [102]. Лишь выйдя в Приамурье, Россия впервые столкнулась с организованным государственным противостоя­нием соседей. В отличие от Сибири, где ей оказывали сопротив­ление народы и этносы, не создавшие достаточно сильного госу­дарства, в Приамурье Россия вступила в вооруженный конфликт с централизованным маньчжурским Китаем. Китай был расши­ряющейся державой в период 1650-х - 1800-х гг., но на протяже­нии XIX в. постепенно утратил свой экспансионистский потенци­ал и превратился, по словам Дж.Ле Донна, в «больного человека Азии» [103].

Во второй половине XIX в. страна достигла пределов вмеще­ния. В 1867 г. произошел первый крупный отказ Российской им­перии от значительной части своей территории - американских колоний: Аляска и Алеутские острова были проданы США за 7,2 млн долларов. Правитель Ново-Архангельской конторы Российско-американской компании К.Т. Хлебников в 1835 г. пророчески предрекал: «Со временем ... узнают цену тех мест, на которые ныне так мало обращают внимания, и потомки на­ши, статься может, назовут нас недальновидными» [104]. И для России, и для США Аляска стала последней границей, именно этот рубеж завершил масштабные колонизационные процессы, шедшие в течение нескольких веков на евразийском и североа­мериканском материках. Отказ от Русской Америки открыл список дальнейших территориальных потерь на востоке Рос­сийской империи.

В этот же период явственно проявились серьезные симптомы кризиса государственной системы Российской империи: пораже­ние в Крымской войне (1853 - 1856 гг.), социально-правовые по­трясения основ российского бытия, связанные с отменой крепост­ного права (1861 г.), последовавшими реформами (1860 - 1870 гг.) и контрреформами (конец 1880-х - начало 1890-х гг.). Государст­венный порядок дестабилизировало Польское восстание 1863 - 1864 гг., покушения на цареубийство 1866 и 1881 гг., появление многочисленных революционных групп, русско-японская война 1904 - 1905 гг., революционные события 1905 - 1907 гг.. Не спо­собствовали его укреплению столыпинская реформа (1906 - 1915 гг.), формирование, деятельность и разгоны нового власт­ного органа - Государственной Думы (1906 - 1917 гг.). Ситуацию усугубляло забастовочное движение, усилившееся после Ленско­го расстрела 1912 г., и конечно, поглощение России пучиной Первой мировой войны (1914 - 1918 гг.). Наконец, наступил апо­феоз - Февральская и Октябрьская революции 1917 г.

1. сентября 1917 г. зафиксирована «клиническая смерть» Российской империи - Россия была провозглашена республи­кой. Дальнейшее развитие событий можно квалифицировать как государственно-политическую, социокультурную, экономи­ческую катастрофу. Осуществляясь в условиях вакуума власти, при отсутствии тормозящего трения, дестабилизирующее дви­жение, глубинным образом связанное со сменой социальных ус­тоев, достигло в 1917 г. пикового значения, сильно раскачав и окончательно разбалансировав систему государственного уст­ройства Российской империи. Устойчивый и определенный центр тяжести государственной власти исчез, центростреми­тельные тенденции сменились центробежными. Империя пере­стала существовать. Начался процесс интенсивного распада: 3 (16) декабря 1917 г. правительство Российской республики признало право Украины на самоопределение; Белоруссия в ав­густе того же года стала суверенным государством, а в июле провозгласили свою автономию татары и башкиры, тогда же попытался отделиться Крым; в сентябре 1917 г. в Ташкенте бы­ло создано автономное правительство Туркестана; 18 (31) дека­бря признана независимость Финляндии, 29 августа 1918 г. - Польши; в августе 1918 г. получили независимость Литва, Лат­вия и Эстония; в апреле 1920 г. возникла независимая Федера­тивная Закавказская Республика.

Таким образом, история Российской империи прошла через следующие пять этапов: 1) 22 октября 1721 г. знаменует рожде­ние Российской империи; 2) укрепление и восходящее развитие империи приходится на 1720-е - 1760-е гг.; 3) расцвет империи от­носится к 1770-м - 1840-м гг.; 4) появление и нарастание кризис­ных явлений в Российской империи падает на середину XIX в. - начало XX в.; 5) 1 сентября 1917 г. фиксируется «клиническая смерть» Российской империи - Россия была провозглашена рес­публикой.

Сопоставляя произошедшее с Российской империей с други­ми подобными прецедентами, остановимся на примере Осман­ской империи. Ее распад шел по пути развития двух основных линий: кризиса патримониальной природы государства и нацио­нального сепаратизма. Первая из них обусловлена характерис­тиками классической империи как преимущественно аграрной, управляемой сильным центром и использующей ненаследствен­ный принцип комплектования чиновников, выполняющих фис­кальную функцию, для контроля над периферией. Со временем эта схема перестала эффективно работать, поскольку местная администрация, заинтересованная в перераспределении средств в свою пользу, способствовала развитию центробежных тенден­ций [105].

Нечто подобное происходило и с империей Габсбургов. Вы­нужденные считаться с растущим национализмом, Габсбурги по­шли на определенную децентрализацию власти, что с неизбеж­ностью привело к образованию национальных избирательных округов, принявшихся соперничать с Веной за власть, разрушая наднациональную имперскую идеологию, в конечном счете спо­собствуя распаду империи [106]. Реальная власть постепенно пе­ремещалась из Вены на периферию империи, в новые центры - Прагу, Краков, Загреб, Львов. Императору не удавалось более удерживать конфликтующие стороны, имперское государство все более становилось абстракцией, а власть императора - сим­воличной. Крах Габсбургской империи в результате Первой ми­ровой войны был не столько одним из ее последствий, сколько разрешением фатального кризиса имперской структуры.

Анализ причин распада Российской империи неизбежно при­водит к рассмотрению целого комплекса процессов, переплете­ния внутренних и внешних факторов, приведших к известному финалу. Еще современники российской монархии в XIX столе­тии были убеждены в том, что «самодержавие есть отжившая форма правления» [107]. Об исторической обреченности само­державия на протяжении десятилетий писали многие публицис­ты и исследователи [108]. Виновником всех бед в России объяв­лялся недееспособный, «разложившийся» самодержавный ре­жим и персонифицировавшие его Романовы.

Размышляя над причинами исторического конца царизма, часть авторов склонна считать крах Российской империи в опре­деленной степени случайным событием, аргументируя это мне­ние заметными переменами в сторону демократизации царского режима, последовавшими за революцией 1905 - 1907 гг. Роль триггера краха приписывается ими Первой мировой войне, вы­звавшей в свою очередь революцию, которой при мирном разви­тии событий можно было бы избежать.

Другие исследователи склонны подчеркивать наличие глу­бокого структурного кризиса, усугубляемого расшатывающей основы имперского общества модернизацией. Этот кризис был вызван дисбалансом между имперским политическим по­рядком, опирающимся на православие, сословную систему, с одной стороны, и огромным социально-экономическим давле­нием модернизации, которая к тому же подхлестывалась меж­дународной военной и экономической конкуренцией, с другой. Оценивая роль Первой мировой войны, эти авторы, напротив, полагают, что война лишь задержала бурный социальный по­ток. В основе этого социально-экономического кризиса лежа­ло переплетение традиционной, преимущественно аграрной экономики, страдающей от аграрного перенаселения и низкой эффективности, и быстрой, поощряемой государством индуст­риализации.

А.А. Искандеров [109] в монографии «Закат империи» ста­вит вопрос о том, «в чем кроются подлинные причины, привед­шие к крушению российской монархии?». В ответе на него он учитывает субъективный фактор - личность монарха (указывая на несоответствие личных качеств Николая II требованиям вре­мени) и объективные исторические условия. Среди них историк называет: крайнее запаздывание России с отменой крепостного права; сопротивление форсированному развитию России консер­вативных сил; подчиненное и кризисное положение православ­ной церкви; увеличивающийся разрыв между царем и народом; межпартийную борьбу, тормозившую развитие демократичес­кого процесса в стране [110].

Американский исследователь X. Рэгсдэйл среди материаль­ных составляющих русской революции прежде всего выделяет рост населения, экономическую стагнацию, политическую кос­ность [111]. Английский историк Д. Хоскинг отмечает, что ко­нец старого режима давно предсказывался, но наступил неожи­данно: «Дискредитация монархии усугублялась военной неком-

петентностью, инфляцией, спекуляцией, низкой заработной пла­той, нехваткой продовольствия» [112].

Среди причин имперского краха называются также нацио­нальные движения. Причем если одни авторы отводят им едва ли не заглавную роль [113], то другие так не считают [114]. Тем не менее очевидно, что кризис усиливался национальными про­блемами. Многие из районов, где наиболее интенсивно шли про­цессы модернизации, располагались на периферии империи, пре­имущественно на ее западных границах: Царство Польское, бал­тийские провинции, Финляндия, часть украинских земель, а так­же Баку в Закавказском регионе. Классовые и этнические про­блемы в этих районах тесно переплетались, отчетливо проявив­шись в революцию 1905 г.

Многие исследователи видят причину гибели Российского го­сударства в крушении имперской идеи. С.В. Лурье в статье «Рос­сийская империя как этнокультурный феномен» пишет, что Рос­сийская империя как особый феномен могла существовать лишь до тех пор, пока могло выражаться ее идеальное содержание, по­ка она имела смысл и значение в глазах русского народа. Подав­ление религиозной составляющей имперского комплекса разра­стающейся этатистской составляющей неизбежно влекло за со­бой кризис народного имперского сознания, требовало создания иной, более интернациональной модели общественного мироус­тройства [115]. Аналогичного мнения придерживается Т.Н. Очи- рова [116], которая полагает, что собранная из многих народов российская вселенная утратила свой скрепляющий стержень - идеологию христианского универсализма.

А. Рибер, генерализируя причины распада группы пяти евра­зийских империй (Габсбургов, Османской, Российской, Иран­ской и Китайской), пишет, что «все они в значительной степени утратили свое могущество, а в конечном счете распались из-за невозможности приспособить свои политические институты и социально-экономические структуры к многочисленным, под­рывавшим их основы последствиям «двойной революции», под которой понимается французская буржуазная и английская ин­дустриальная революции [117].

Итак, наряду с внутренними неблагоприятными факторами развития страны (природно-климатическими, пространственны­ми, региональными диспропорциями) действовали и внешние. Россия шла по пути модернизации в условиях, когда основные игроки на мировой политической сцене - ведущие государства Западной Европы и США - практически завершили свою модер­низацию, разорвав сплетенный из традиционных запретов и ус­ловностей кокон средневековья, сковывавший семимильную по­ступь материальной цивилизации Запада. Дистанцию, по кото­рой компактная Европа шла около четырех столетий, Россия, выведенная на дорогу модернизации Петром I, была вынуждена пробежать по просторам 1/6 части земной суши за период почти вдвое короче.

Попробуем выяснить, на каком этапе и при каких обстоя­тельствах модернизация стала катализатором развития россий­ского общества, в конечном счете аннигилировавшим традици­онную империю. Позиционируя Российский имперский цикл на шкале модернизации, сделаем это в соответствии с градациями, предлагаемыми ее ведущими исследователями. В.А. Красильщи­ков с соавт. [118] выделяют три модернизации, разворачивавши­еся в мировом историческом процессе. Адаптируя их примени­тельно к России, авторы коллективного труда «Опыт россий­ских модернизаций. XVIII-XX века» пишут о доиндустриальной модернизации, раннеиндустриальной, индустриализации 1930 - 1940-х гг. и позднеиндустриальной модернизации [119]. Приме­нительно к рассматриваемому периоду нас интересуют первые две из них (см. таблицу).

Доиндустриальная модернизация, сопряженная с первона­чальным вызовом, брошенным патриархальному укладу совре­менностью, появлением и консолидацией новой элиты, началом тектонических подвижек от традиционности к современности коррелирует с восходящим периодом имперской эволюции. Первый имперский цикл реализуется на последней стадии раз­вития традиционного общества, являясь его «лебединой пес­ней». Индустриальная модернизация страны - основа модерни- зационного перехода - оказалась «разорвана» на два этапа (до- и послереволюционный) социальным взрывом. «Запал» к нему, созданный из противоречий традиционного и нового, импер­ской формы государственной организации и требований совре­менности, был ее же (модернизации) собственным производ­ным, а под осколками чуть было безвозвратно не рухнула импе­рия, основанная Романовыми.

Впустив современность в распахнутое в начале XVIII в. окно, имперская Россия в течение двух следующих столетий пережива­ла фундаментальный кризис традиционализма. При этом жела­ние реанимировать «старые добрые времена» верховной властью были обречены на сопротивление и провал. Апелляции Александра III и Николая II к допетровскому руслу развития России оказалась неэффективным анахронизмом, и, когда пре­стол стал настаивать на доминировании национально-ориенти­рованных ценностей, самодержавие столкнулось с революцион­ным террором, антигосударственностью либеральной общест­венности и борьбой за конституционализм высшей бюрократии.

-

Фаза имперской эволюции

Фаза модернизации

Появление предпосылок за­рождения империи (середина XVI в. - первая четверть XVIII в.) Официальное провозглашение Российской импе­рии 22 октября 1721 г. Укрепление и восходящее раз­витие империи (1720-&-1760-е гг.) Расцвет импе­рии (1770-е - 1840-е гг.) Появление и нарастание кри­зисных явлений (середина XIX в. - начало XX в.)

Доиндустриальная модернизация (XVIII - середина XIX в.) Опираясь на результаты укрепления Русского государст­ва в ходе социально-экономического развития и террито­риальной экспансии второй половины XVI - XVII в. (к концу XVII в. оно занимало уже 15,5 млн км2), первый российский император Петр I заложил основы разносто­ронних реформ, способствовавших модернизации страны. С одной стороны, политика российских автократоров бы­ла традиционно нацелена на расширение и упрочение единого централизованного государства-империи, объе­динявшей более сотни народов и десятки разнородных ре­гионов под эгидой православия и самодержавия. С другой стороны, в течение XVIII - первой половины XIX в. в Рос­сии были преобразованы государственное и администра­тивное управление, экономика, военное дело, церковь, просвещение, культура, повседневная жизнь, в большей или меньшей степени отвечающие требованиям совре­менности. Следовавшая в русле модернизации Российская империя сплотила под своим покровительством огром­ные земли в Европе, Азии и Америке и смогла на равных играть партию в европейском концерте. Раннеиндустриальная модернизация (вторая половина XIX - начало XX в.) Во второй половине XIX в. страна достигла естественных пределов вмещения. Российская империя уже прошла ста­дии зарождения, возрастания и расцвета. Стали ощутимы серьезные симптомы кризиса ее традиционной имперской системы, не отвечавшей требованиям современности. Во­енные поражения, политические катаклизмы начала XX в. были вызваны борьбой старого и нового укладов, требованиями модернизации социальных, политических, экономических отношений внутри страны (развитие демо­кратических тенденций в обществе, необходимость созда­ния неограниченного рынка наемного труда, рост нацио­нального самосознания и стремление к более широкой ре­ализации региональных и политических интересов, эрозия традиционного мировоззрения, достижения в научно-тех­нической сфере, а также борьба за мировое влияние с бо­лее продвинувшимися по пути модернизации странами Ев­ропы и США). Реформы Александра II явились ответом на кризис доиндустриальной модернизации, возникающий на первых этапах экономического роста, который не при­обрел еще устойчивый характер, однако существенно рас­шатал традиционные структуры и использовал весь адап­тивный потенциал, которым они обладали [120].

6. Провозглаше­ние России рес­публикой 1 сентя­бря 1917 г. (кли­ническая смерть империи)

В конце XIX - начале XX в. царской Россией была пред­принята попытка индустриализации, однако война и рево­люции не позволили ее завершить. В 1913 г. Россия по объему промышленного производства в 2,5 раза отстава­ла от Франции, в 4,6 раза - от Англии, в 6 раз - от Герма­нии, в 14,3 - от CILIA [121]. В промышленности и строи­тельстве было занято только 9 % населения, тогда как в сельском хозяйстве - 75 %. В 1900 - 1914 гг. в России 70 % прироста ВВП дало сельское хозяйство. Доля промыш­ленности составила 42 %, сельского хозяйства - 58 %. По­пытки модернизации сельского хозяйства и структуры крестьянского общества, инициированные П.А. Столы­пиным, оказались малорезультативными. Доля промыш­ленности и строительства в национальном доходе состав­ляла 29 %, а сельского хозяйства - 54 % [122]. На данном этапе разворачивается драма российских революций, рас­шатавших и приведших к краху династический строй Рос­сийской империи. Начался процесс интенсивного распада империи: были потеряны Польша, Финляндия, Прибалти­ка, Западная Украина и Западная Белоруссия, Бессара­бия, некоторые анклавы в Закавказье. Геополитическое влияние и экономическое значение государства в мире резко упало.

Исчерпанность традиционной империи как исторического явления прежде всего обусловлена введением в действие но­вых, неимперских механизмов мондиализации, наиболее адек­ватно описываемых теорией модернизации. «В эпоху, когда эти механизмы начинают определять государственную поли­тику, традиционная (средневековая) имперская система пере­стает быть основным «орудием» созидания мировой истории, что последовательно приводит любую империю к кризису идентичности, а затем к неминуемому распаду» [123]. Кризис традиционной империи реализовался на фоне интенсивных технологических, социальных, ментальных подвижек, харак­теризовавших этапы индустриальной и позднеиндустриальной модернизации. В результате модернизация трансформировала все стороны социальной действительности, привела к рожде­нию качественно нового общества и повлекла за собой крах империй [124].

Империи Габсбургов, Османская и Российская/Советская по­хожи тем, что все они являли собой неудавшийся переход к наци­ональным государствам. Однако в распаде Российской империи национальный вопрос не играл определяющей роли. Национали­стические движения были следствием развития модернизацион- ных процессов, искусно и во многом искусственно раздуваемыми антигосударственными силами, и в этом русле они совместно с другими течениями подмывали основания империи. Наиболее зримо эти движения проявили себя в западных частях империи, где Польша играла роль «смутьяна», пестуя недовольство и дес­табилизируя обстановку.

В 1910-е гг. российский кризис усугублялся внешнеполити­ческим давлением. Краху Российской империи предшествова­ли неудачные военные действия на Дальнем Востоке. Дестаби­лизирующие тенденции в государстве разворачивались на фо­не кризиса власти, цепляющейся за незыблемые основы само­державия. Политические ходы, предпринятые царским прави­тельством (Манифест 17 октября 1905 г.), были изначально на­правлены на коррекцию государственного режима, но логика модернизации предполагала, сказав «а», продолжать дальней­шие «высказывания», что с неизбежностью вело к расстава­нию со старым миром властных практик и общественных представлений. Модернизационное развитие требовало удов­летворения разбуженных национальных желаний, видимых пе­ремен по направлению к демократизации власти, отступления от традиционных духовных оснований в сторону свободы мыс­лей и действий. Переходное, смутное время общенационально­го кризиса начала XX в. сопровождалось всплеском популист­ских тенденций в политике, живой заинтересованностью масс в происходящих переменах, доминированием общественных интересов над частными. Все эти характерные признаки мо- дернизационных процессов в конце концов стали деструктора­ми Российской империи в двух ипостасях: как уникального ев­ропейско-азиатского политического организма и как великого своей территорией государства.