11. Антроподицея – Ник. Бердяев (1874–1948)

«… все внешнее, предметное, материальное есть лишь символизация свершающегося в глубине духа, в Человеке». Как и Вл. Соловьев, Бердяев рассматривает историю в рамках русской историософской мысли, т. е. с точки зрения смыслов истории, религиозных и метафизических в первую очередь. В этом плане историософские взгляды этих 2-х русских мыслителей радикально противоположны «позитивистским иллюзиям» выявления всеобщего алгоритма истории для разных народов и культур. В отличие от Соловьева, Бердяев противопоставляет личность и общество, а основным содержанием истории (вслед за Гегелем) считает свободу. Так же как и Ж. П. Сартр Бердяев считает, что человек – прежде всего существо свободное.  Проблемы философской антропологии, т. е. проблема назначения, оправдания и творчества человека, по собственному признанию Бердяева, всегда находились в центре его интересов. Н. А. Бердяев продолжил «бунт» Ф. М. Достоевского и С. Кьеркегора против «тиранического» господства всеобщего над индивидуальным, против поглощения схемой человека. Бердяев обращается к личности, а не к абстрактному человеку как представителю рода. Он различает индивидуальность как натуралистически-биологическую категорию и личность как категорию духовно-религиозную. Индивид есть часть природы и общества. Личность же не может быть частью чего бы то ни было: она есть единое целое, она соотносительна Богу, обществу и природе. Концепция личности Бердяева несет в себе 2 основных признака. Во-первых, гуманистический смысл свободы, как очеловеченности бытия. Во-вторых, противостояние свободы и несвободы как сущности антропологической антиномии, решается Бердяевым в пользу ценности целостной творческой личности. Духовная основа личности не зависит от природы и общества и не определяется ими. Главная характеристика личности – это ее свобода. Противоречие человеческой природы носит у Бердяева трагический характер. В основе понимания трагичности бытия человека в мире и свободы лежит дуалистическое представление о двухслойной действительности. Бердяев различает «мир призрачный» (мир объективации, материального бытия) и мир подлинный (мир «без кавычек», идеальное бытие, мир любви и свободы). Понятие объективации соответствует смыслу отчуждения как поглощения неповторимо-индивидуального безлично-универсальным бытием. Объективация есть призрачное существование подлинного бытия, утерявшего свободу. Бердяев говорит об обреченности духа и тела человека на плен «у мира». Антиномия темных «демонических» сил государства и света личной свободы (пути к спасению) составляет сущность современного положения человека в мире. Преодоление плена есть освобождение духа, выход «из рабства в свободу, из вражды мира в космическую любовь». Способность к свободе имманентна человеку, ибо он – образ и подобие Творца. Эта свобода есть творчество. Только творчество может выступить мерой богоподобия человека. «Тайна творчества есть тайна свободы. Понять творческий акт и значит признать его неизъяснимость и безосновательность». Творческая сущность человека, объединяющая его с Богом, заставляющая двигаться к свободе, подкреплена ее соборным качеством. Соборность есть единство людей на основе любви к Богу и друг к другу. Соборность проявляется в коммюнитарности людей и не знает внешнего авторитета. Внешнее общественное воздействие, считал Н. А. Бердяев, вынуждает человека приспосабливаться к социальной обыденности, требованиям государства, нации, нравам. Это ввергает человека в атмосферу полезной лжи, так как правда всегда ведет человека к конфликту с обществом. Однако самое значительное идет в человеке изнутри, а не от социальных влияний. Личность имеет большую ценность, чем общество и государство, потому что она индивидуализирована, автономна в своем «внутреннем». Личность асоциальна, потому что она принадлежит – как свободная и творческая,– не обществу, а космосу. Судьба человека зависит от понимания им свободы и умения ею пользоваться, а призвание – не выбирать между добром и злом, а творить добро. Н. А. Бердяев первым представил в Европе XX в. версию христианского экзистенциализма. Он был уверен в том, что христианство антропоцентрично, так как «только христианство учит, что Бог стал человеком. Пропасть между Богом и человеком была преодолена». Человек одновременно принадлежит царству Бога и царству Кесаря. На этом основаны права и свободы, пределы власти общества и государства над человеком. Воссоединение человека с Богом разрешает конфликты человека. Как существо творческое человек может реализовать свою экзистенциальную свободу – принять духовные ценности жить ими. Он призван очеловечить природу, одухотворить ее, «вернуть камню его душу», поскольку только человек в силах создать новое небо и новую землю. Антроподицея, свобода, творчество, духовное завоевание мира, преодоление дуализма социальной и духовной жизни – те основные идеи, при помощи которых Бердяев обосновывает абсолютную ценность человеческой личности. Бердяев воспринимал историю как чистое творчество, свободное волеизъявление ума. Важное значение для Бердяева имеет критика прогресса; цель этой критики заключается не только в том, чтобы показать его противоречия, но обосновать «точку зрения судьбы» на смысл российской истории. Учение о прогрессе, по Бердяеву, безнравственно, поскольку для массы человеческих поколений оно сознательно готовит только гибель, а также, апеллируя к «грядущим поколениям», лишает нынешнее поколение перспектив свободы и любви. Таким образом, «планирование» истории, свойственное позитивной социологии, признается необъективным; его истинная альтернатива – это экзистенция, признание эсхатологизма истории, «зло» истории находится в «объективации», материально-утилитарной телесности бытия. Ценности, предлагаемые историософией Бердяева, не лишены противоречий. Так, отрицая прогрессистскую матрицу развития истории (роста совершенства, стадиальности), Бердяев тем не менее сформулировал христианско-эсхатологическую перспективу истории – «Новый Град Божий», идеал метафизического совершенства, в котором состоится космическая гармония, абсолютное добро, социальная справедливость и сотрудничество на универсальной основе любви людей к Богу. Существенное место в историософии Бердяева занимает проблема русского социализма. Считая, что с самого возникновения социализм претендовал на роль новой религии, Бердяев разграничил 2 типа социализма. Первый – нейтральный – подчиняет духовное экономическому; второй – религиозный – принудительный, нетворческий. В нем человек – только средство для счастья грядущего человечества. Первый тип лучше потому, что расчищает почву для будущего, не определяя, каким будет это будущее, и, следовательно, сохраняя ценность исторической свободы человека к самостоятельному выбору.