5. Развитие региона во второй половине 50-х — 70-х годах

ПРОМЫШЛЕННОЕ Вторая половина 50-х годов

РАЗВИТИЕ КРАЯ характеризовалась бурным эконо­мическим развитием региона. Строились новые фабрики и заводы, тепловые элект­ростанции, проводилась реконструкция старых пред­приятий. С 1956 г. скоростными методами началось строительство 35 новых шахт общей мощностью шесть миллионов тонн угля в год. С 1957 года уголь­ная промышленность переводится на сокращенный рабочий день. В 1959—1960 гг. строится и вступает в строй самая глубокая в стране шахта «Бутовка-Глу-бокая» и ряд других.

Ускоренными темпами развивается металлурги­ческая промышленность. На Донецком металлурги­ческом заводе впервые в мире была введена в действие установка по непрерывной разливке стали, на Мари­упольском заводе им. Ильича начали действовать вы­сокопроизводительный непрерывный тонколистовой стан «1700», слябинг «1150», цех холодной прокат­ки, мартеновский цех с самыми мощными в мире пе­чами, кислородно-конверторный цех с крупнейшими на Украине конверторами. Были задуты доменные печи-гиганты на «Азовстали» и Енакиевском метал­лургическом заводе.

Крупные капиталовложения были направлены на

140

развитие химической промышленности, что дало воз­можность ввести в эксплуатацию на Горловском азот-но-туковом заводе первый в стране комплекс по изготовлению полистирола, цех поропластов, установ­ку по получению диэтилбензола, цеха по производству аммиака, серной кислоты, мочевины.

За 1959—1965 гг. вступила в строй первая очередь Авдеевского коксохимического завода, самый боль­шой в стране цех Славянского масложирового комби­ната по производству синтетических моющих средств, сданы в эксплуатацию два блока на Старобешевскои ГРЭС, успешно действовала Славянская ГРЭС.

Всего за 1959—1965 гг. в строй действующих было введено более 90 новых промышленных пред­приятий и около 20 цехов и производств, в т. ч. 14 шахт и 12 углеобогатительных фабрик. За годы се­милетки производство электроэнергии и теплоэнер-гии в области выросло в два раза.

Ввод новых мощностей, усовершенствованного технологического оснащения предприятий способ­ ствовали количественному росту выпускаемой про­ дукции. За 1951 —1965 гг. добыча угля выросла на 16,1%, нагрузка на шахту увеличилась с 570 до 1207 т в сутки. На металлургических заводах за 1960—1967 гг. производство чугу­ на увеличилось на 48,5%, стали — на 50,3%, проката — на 74,3%, а производительность труда в целом выросла на 20— 25%. Предприятия машиностроитель- Славянская ГРЭС, 1959 г.

141

ной и металлообрабатывающей промышленности уве­личили выпуск валовой продукции на 96%.

В течение семилетки было освоено около 100 важ­нейших видов продукции, разработано и изготовле­но 197 новых видов машин, механизмов и оборудования. По своему техническому уровню и ха­рактеристикам 42 типа машин превышали уровень лучших мировых образцов.

ПОИСК НОВЫХ ФОРМ УПРАВЛЕНИЯ До 1957 года

И ИХ ЭФФЕКТИВНОСТЬ промышленные

предприятия об­ласти подчинялись 18 союзным, 26 союзно-республи­канским и республиканским министерствам. Это порождало параллелизм в работе, сложный и громоз­дкий аппарат управления, требовало больших финан­совых расходов, создавало многочисленные ведомственные барьеры на пути развития экономики.

В связи с этим была сделана попытка отойти от отраслевого принципа руководства экономикой и со­здать экономические административные районы. Выс­шим руководящим органом становился Совет народного хозяйства.

Сталинский экономический административный район по своему удельному весу в народном хозяйстве являлся самым большим на Украине. Его территория составляла 26,5 тыс. кв. км, на ней проживало около 4 миллионов человек, насчитывалось около 4 тысяч промышленных предприятий. Совет народного хозяй­ства состоял из 9 функциональных отделов, 6 отрас­левых управлений, 4 комбинатов и 3 трестов. Совнархозы должны были придать развитию про­мышленности более пропорциональный характер. Экономическая самостоятельность давала возмож-

ность аккумулировать и эффективно использовать средства для развития инфраструктуры жилищного строительства, легкой промышленности, социально-культурной сферы. За 1959—1965 гг. в Донбассе было введено в действие свыше 50 крупных предприятий, в капитальное строительство вложено 3 млрд. рублей, в городах было построено около 17 млн. кв. метров жилищной площади. По объему валовой продукции экономический район занимал первое место в Украи­не и четвертое — в Советском Союзе. Только в 1960 г. предприятия поставляли сырье, материалы и обору­дование в 47 стран мира. Англия, Италия, Индия, Испания покупали продукцию металлургических предприятий; США, Франция, Финляндия, ФРГ, Гол­ландия, Турция — продукцию коксохимических и хи­мических предприятий; Бирма, Цейлон, Индонезия, Камбоджа, Таиланд, Кения, Афганистан, Эфиопия, Марокко, Пакистан и другие страны — различное обо­рудование и строительные материалы.

За период 1958—1960 гг. свыше 600 специалистов Чехословакии, Китая, Польши, Венгрии и других стран проходили стажировку и практику на предпри­ятиях нашего края. За этот же период свыше 250 спе­циалистов различных отраслей народного хозяйства региона побывали в этих странах с целью обмена опы­том работы и оказания практической помощи.

По инициативе Совета экономической взаимопомо­щи (СЭВ) в Донецком экономическом регионе в 1958— 1960 гг. был проведен ряд конференций и совещаний специалистов стран, входящих в эту организацию, по изучению и использованию научно-технических дос­тижений металлургической и горной промышленнос­ти Донбасса.

В 1965 г. в Донбассе было произведено продукции на 9 млрд. рублей, т. е. около 4% всей валовой про-

143

дукции промышлен­ности СССР; выплав­лено 16,8 млн. т чугуна (больше, чем во всей Франции в том же году), 18,7 млн. т стали (больше, чем в Италии); произведено 15,8 млн. т проката, добыто 172,5 млн. т угля, почти столько же, сколько его было добыто в Англии.

Домна «Комсомольская» Жданов-ского металлургического завода им. С. Орджоникидзе «Азовсталь», г. Жданов Сталинской обл., 1958 г

За 1959—1965 гг. производство про­мышленной продук­ции в области выросло на 59 процентов, а про­изводительный труд — на 45 процентов. Было введено в строй 91 новое промышленное предпри­ятие, около 200 новых цехов и производств на действу­ющих заводах, 10,7 млн. квадратных метров жилой площади, или свыше 257 тысяч квартир, 354 школы и много других культурно-бытовых объектов.

Однако, несмотря на достигнутые успехи, экономи­ка региона, как и в целом в стране, испытывала опре­деленные трудности. Наблюдалось снижение темпов развития в промышленности: в 1957—60 гг. — 8,9%, в 1961—64 гг. — 6,4%. Положение осложнялось неуро­жаем 1963 г., трудностями с хлебом и повышением роз­ничных цен на продукты питания. Это было связано с тем, что реформы, проводимые Н. С. Хрущевым, были половинчатыми и не носили комплексного характера, что в конечном итоге привело к его отставке.

144

Новое руководство СССР во главе с Л. И. Брежне­вым в марте, сентябре 1965 года предприняло попыт­ку реформ в сельском хозяйстве и промышленности.

Главная задача состояла в постепенном переводе промышленности страны на экономические методы хозяйствования, использование товарно-денежных отношений, введение хозрасчета, материального сти­мулирования трудящихся, использование мирового опыта хозяйственной инициативы, предприимчивос­ти. В качестве главного показателя работы станови­лись не количественные показатели (так называемый вал), а рентабельность, качество продукции и ее себе­стоимость. Предприятиям давалась возможность больше выделять средств на внедрение научных раз­работок в производство, на решение социальных вопросов. Были ликвидированы совнархозы. Про­мышленность снова стала переводиться на отраслевой принцип управления через министерства и ведомства. Все эти решения способствовали тому, что восьмая пя­тилетка (1966—1970 годы) была одной из самых ус­пешных за послевоенные годы. За это время было произведено и реализовано сверх государственного плана продукции на 850 миллионов рублей, получе­но 85 миллионов рублей сверхплановой прибыли, со­оружено 18 новых крупных промышленных предприятий, построено и реконструировано 270 це­хов и производств на действующих предприятиях, создано около 500 наименований новых видов машин, агрегатов и приборов, освоено производство свыше 1200 наименований новых видов продукции, сдано в эксплуатацию свыше 10 миллионов квадратных мет­ров жилой площади.

Ускорение темпов развития народного хозяйства было следствием экономических реформ 1965 г. По мере отхода от них, начиная с 70-х гг., экономическое

145

положение начинает резко меняться в сторону ухудше­ния. Это было связано с тем, что, несмотря на рефор­мы, экономика продолжала идти по экстенсивному пути развития, это обуславливало рост затратной эко­номики, требовало привлечения к производству допол­нительной рабочей силы, Шел процесс уменьшения рентабельности предприятий, среди которых росло число убыточных, быстро старели основные производ­ственные фонды, особенно в тяжелых отраслях про­мышленности, внедрение достижений науки и техники происходило медленными темпами.

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ В 60—

70-е годы в народном хозяйстве Донбасса, как и по всей стране, было проведено усовершенствование системы оплаты труда, выразившееся в увеличении минимальных ставок и окладов. В 1975 г. она составляла по Донец­кой области почти 152 рубля. Одновременно с этим рабочие и служащие были переведены на 7—6 часо­вой рабочий день с 5-дневным режимом труда и дву­мя еженедельными выходными. Развивалась и сфера народного образования. Только за счет государствен­ных ассигнований за 1951—1968 гг. было построено более 150 новых школ, открыты 24 новых техникума, новые вузы, торговый и музыкаль-нопедагогический институты в г. Донецке, а в г. Кра­маторске — индустриальный. В 1965 г. Донецкий пединститут стал Донецким государственным универ­ситетом. В столице края был также создан научный центр АН УССР, оказавший существенную помощь в развитии науки и экономики Донбасса.

В области выходили: литературно-художественный и общественно-политический журнал «Донбасс» —

146

орган Донецкого отделения Союза писателей Украины, насчитывающий 39 человек; областные газеты — «Со­циалистический Донбасс», «Радянська Донеччина», «Комсомолец Донбасса» и 179 местных районных и многотиражных газет разовым тиражом более 1 млн. экземпляров. В городах и районах действовали 1105 клубных учреждений и 1541 массовая библиотека, на­считывающие более 21 млн. книг. В 1966 г. была созда­на областная организация Украинского товарищества охраны памятников истории и литературы, в которой участвовало более 225 тыс. человек. К 1969 г. создалась структура музеев, состоящая из 546 музеев и музейных комнат, действовало 170 народных университетов, около 167 предприятий области являлись коллектив­ными членами обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами.

Цраматический театр имени Артема.

147

Значительное оживление происходит и в деятель­ности театров. Их репертуары уже включают такие пьесы, как «Крылья» Корнейчука, «Сердце не проща­ет» Сафонова, «Годы странствий» Арбузова, «Жена солдата» Моро и Сарду, «Деревья умирают стоя» Ка-

сона. Драматический театр впервые инсценировал ро­ман Б. Горбатова «Донбасс», театр оперы и балета ра­ботал над оперой Щербины «Шахтеры».

Однако наступившие было перемены к лучшему по­стоянно тормозились Так, в 1959 г. был ликвидирован Сталинский областной русский драматический театр им. А. С. Пушкина (создан в 1920 г. в г. Енакиево), в начале 60-х годов закрыты Артемовский музыкально-драматический (основан в 1922 г.) и Чистяковский русский драматический (основан в 1922 г.) театры. Все это было сделано под предлогом нехватки средств на финансирование.

Начался пересмотр репертуаров театров в плане соответствия их идейной направленности, поступили обвинения в адрес артистов филармонии в подража­нии «буржуазному модернизму и эстетству». В 1963 г. был составлен и утвержден «Список лиц, пригла­шаемых на премьеры спектаклей и на первое выступ­ление иностранных коллективов», куда вошли все первые руководители области, городов и районов.

В начале 60-х гг. в Донецке было сформировано об­ластное литературное объединение «Обрш». Руково­дитель — Иосиф Курлат. В его работе принимали участие поэт и переводчик Лев Беринский, детский поэт Марк Вейцман, поэтесса Елена Лаврентьева и ряд других. Украинскую часть объединения представля­ли Владимир Мищенко, Василий Захарченко, Гали­на Гордасевич, Орест Орач, Василий Стус. На своих заседаниях они говорили о судьбах украинской и ев­рейской литературы и культуры, о хрущевской «от­тепели», о физическом и моральном уничтожении украинской интеллигенции, готовили доклады, вы­пускали очень острую газету.

В связи с этим в официальных кругах началось по­стоянное давление на «Обрш», в результате чего объе-

148

динение было разгромлено, многие арестованы и по­сажены в тюрьму, а душа объединения Василий Стус умер в лагере в Пермской области в 1985 г.

В 1969—1970 гг. была создана Донецкая межобластная организация Союза композиторов Ук­раины. Первыми ее членами были композиторы А. Водовозов, В. Пономаренко, О. Носик, Ю. Олесов, Р. Ратнер, В. Самелкин, А. Соловьев, Н. Шутенко.

В середине 80-х гг. в области насчитывалось 6539 клубов по интересам и любительских объединений, из них общественно-политических — 1148, социаль­но-ориентированных — 1127, художественно-искус­ствоведческих — 1236, спортивных — 1059.

ЗАСТОЙНЫЕ ЯВЛЕНИЯ К середине 70-х гг. воз-

В ЭКОНОМИКЕ КРАЯ можности экстенсивного раз­вития региона оказались исчерпанными. Поэтому темпы роста производства про­мышленной продукции стали постоянно снижаться. Если в 1971—1975 гг. прирост промышленной продук­ции составлял 29,5%, то в 1976—1980 гг. он снизился до 9%. Причем эта тенденция приобрела в последую­щие годы постоянный характер. Слабое внедрение интенсивных технологий, высокая доля малопроизво­дительного ручного труда (в 1985 г. он составлял по облас­ти 38%) вели к по­стоянному росту себестоимости про­дукции. Несмотря на значительные капитальные вло­жения (более 1,4 «Азовсталь»,стан «3600», 1973 г.

149

млрд. руб. ежегодно), объемы добычи угля в угольной промышленности постоянно снижались. Так, если в де­вятой пятилетке Донбасс давал ежегодно 200 млн. т угля, в десятой — 190, а в одиннадцатой — уже менее 180 млн. т. Причем себестоимость угледобычи росла в каждой пятилетке. Износ основных производственных фондов составил 47%, а полученная новая техника была морально устаревшей и не отличалась высоким ка­чеством. В связи с этим только треть машин в уголь­ной промышленности работала более 5 лет, каждый добытый миллион тонн угля стоил одной-двух шахтер­ских жизней. В черной металлургии устарело около 60% оборудования, практически все доменные печи требовали немедленной реструктуризации.

Несмотря на то, что в 70-е гг. в области было пост­роено более 40 предприятий легкой промышленнос­ти, негативные тенденции затронули и эту отрасль. В сельском хозяйстве началась борьба с «неперспектив­ными» деревнями, которая привела к тому, что за пе­риод 1972—1986 гг. на Донетчине было уничтожено 103 села, начался отток населения из деревни в город. В результате в сельском хозяйстве к 1985 г. осталось лишь 5% от численности всего населения. Как резуль­тат область стала сильно зависеть от поставок сель­хозпродукции из других регионов.

Главной причиной кризиса являлся затратный ха­рактер самого хозяйственного механизма.

Вопросы и задания:

1. В чем состояли особенности развития экономики края во второй половине 50-х—70-х гг.?

2. Какие новые отрасли промышленности появились в ре­гионе?

3. Чем было вызвано введение Советов народного хозяй­ства (совнархозов) для руководства экономикой?

150

4. Назовите страны мира, в которые отправлялась продук­ция промышленных предприятий края.

5. В чем состояли трудности и недостатки общественно-хозяйственной жизни?

6. Какие новые формы и методы экономического стиму­лирования были введены в хозяйственной жизни? Дос­тигли ли они поставленных перед ними задач?

7. Что нового было внесено мартовским (1965 г.) Плену­мом ЦК КПСС в деле улучшения деятельности сельско­го хозяйства?

8. Чем закончилась попытка нового подхода к управлению промышленностью, разработанная сентябрьским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС?

9. Назовите особенности пятилетнего плана развития на­родного хозяйства Украины на 1966—1970 гг.

10. В чем состояло отличие между экстенсивным и интен­сивным путем развития экономики?

11. Каковы особенности культурной жизни края? Что сдерживало ее дальнейшее развитие?

12. В чем причина замедления темпов экономического раз­вития в регионе?

Документы:

1. Таблица. Отраслевая структура промышленно­сти Донбасса, в % к итогу

Отрасли Объем валовой

промышленности продукции

Вся промышленность, 100,00

в том числе:

Черная металлургия 26,8

Цветная металлургия 1,7

Топливная промышленность 25,0

Производство электроэнергии и

теплоэнергии 3,2

Машиностроение и металлообработка 15,1

Химическая промышленность 5,2

Лесная, бумажная и

деревообрабатывающая

промышленность 0,8

151

Промышленность строительных

материалов 3,4 Стекольная и фарфоро-фаянсовая

промышленность 0,8

Легкая промышленность 4,5

Пищевая промышленность 12,9

Прочие отрасли промышленности 0,6

Планирование и комплексное развитие экономики Дон­басса. — Донецк: Донбасс, 1969. — С. 44.

2. Таблица. Заработная плата рабочих и служащих отдельных отраслей народного хозяйства (СССР=100%)

	Средняя
	заработная
	плата, %
Всего по народному хозяйству	116,5
Промышленность	133,3
Строительство	106,6
Совхозы и подсобные сельскохозяйственные
предприятия	96,3
\Связь	94,3
Транспорт	92,8
Торговля	93,3
Жилищно-коммунальное хозяйство	95,6
Здравоохранение	95,3
Просвещение	95,3
Наука и научное обслуживание	95,8
Кредитные и страховые учреждения	95,0
Аппарат органов государственного и
хозяйственного управления	105,1

Там же. — С. 120.

3. Таблица. Динамика денежных расходов населе­ния, % к 1960 г.

152

Структура		Годы
расходов населения
	1961	1962	1963	1964	1965	1966
Всего расходов,
в том числе:	101,4	106,9	112,0	118,1	129,1	137,3
Покупка товаров	101,8	106,9	111,5	116,8	126,0	132,9
Жилищно-
коммунальные
расходы	107,8	113,6	124,1	130,6	136,3	155,6
Оплата
бытовых услуг	78,2	85,1	88,5	95,4	109,2	120,7
Взносы
в детские
учреждения	118,9	159,4	174,5	191,5	в 2,2 р.	в 2,3 р.
Оплата зрелищ	96,4	101,4	100,5	97,3	101,8	100,9
Оплата услуг
транспорта
и связи	117,0	128,3	137.6	144,4	150,6	159,6
Прочие услуги	134,7	122,2	144,4	161.1	172,2	183,3
Налоги и сборы	100,2	101,7	106,0	110.6	123,1	130,7
Прирост вкладов
в сберкассах
и Госбанке	41,1	89,0	95,8	161.9	в 3,3 р.	в 4,3 р.
Взносы
в общественные
и кооперативные
организации	108,2	110,9	118,5	126,6	143,5	157.6
Деньги, отослан-
ные по переводам
и внесенные
по аккредитивам	80,0	73,0	81,1	78,9	60,7	43,0
Прочие расходы	97,0	110,7	121,0	150,2	178,5	в 2,1 р.

Там же. — С. 122.

4. Таблица. Занятость трудящихся в промышлен­ности и непроизводственной сфере (на 1000 трудящих­ся), чел.

В промышленности В непроизвод­ственной сфере

66

92

85

95

Территория

СССР 117

УССР 11О

Донбасс 181 Республики

Прибалтики 127 Там же. — С. 134.

153

ТЕМА 6. НАШ КРАЙ В 1980—1991 ГОДАХ

Социально-экономическое развитие области в первой половине 80-х годов

НАРАСТАНИЕ ЗАСТОЙНЫХ Начало 80-х годов ис-

ТЕНДЕНЦИЙ торики называют апогеем

застойных тенденций в экономике СССР. Однако рубеж десятилетий в памя­ти большинства жителей области сохранился как период относительного достатка и благополучия. Средняя зарплата в народном хозяйстве составляла 150—170 рублей, рабочие получали более 200 рублей, шахтерский труд был самым высокооплачиваемым. На отдельных шахтах месячный доход горнорабоче­го достигал 500—600 рублей. Цены на товары и ус­луги последние 15 лет практически не росли и вполне соответствовали зарплатам населения области: хлеб стоил 16—28 копеек за буханку, мясо — 1,95 руб. за кг, масло — 3,40 руб. за кг, одна поездка в трамвае, троллейбусе или городском автобусе обходилась жи­телям соответственно 3, 4 и 5 копеек. В магазинах всегда были основные товары промышленной груп­пы, пусть местного производства и невысокого каче­ства, зато по доступным ценам. Что касается продовольствия, то в продаже постоянно было сли­вочное масло, мясо и мясные полуфабрикаты, до де­сяти сортов вареных колбас. Кроме того, к услугам населения были магазины потребкооперации, где за цену в 1,5—2 раза большую можно было приобрести

156

аналогичные продукты питания более высокого ка­чества. Рыночные цены многочисленных колхозных рынков были сопоставимы с кооперативными и дос­тупны большинству жителей области.

В некоторой степени Донецкая область была ост­ровком изобилия. Благодаря централизованному рас­пределению регион, находившийся на первой категории снабжения, выгодно отличался от сопре­дельных областей Российской Федерации и Украины.

Однако уже в самом начале изучаемого периода си­туация на потребительском рынке начала изменяться. Весной 1980 г. в продовольственных магазинах исчез­ло мясо. Чтобы обеспечить свою семью мясопродукта­ми, домохозяйки занимали очередь с ночи. Опустели и до сих пор обильные мясные магазины потребкоопе­рации. Соответственно резко возросли цены на мясо на колхозных рынках.

В изменившихся условиях наплыв челноков-поку­пателей из других областей рассматривался большин­ством жителей региона как непоправимый удар по внутреннему рынку. Решением областного комитета партии все промтоварные магазины по воскресеньям закрывались на выходной, а попавшие в дефицит мясопродукты решено было отпускать нормировано — не более 1 килограмма в руки. Такая же участь постигла и другой наиболее популярный в народе про­дукт — сливочное масло: сперва масло исчезло с при­лавков, затем установили единые часы реализации (8.00 и 17.00) и регламентировали нормы отпуска — не более 200 граммов. Все это провоцировало допол­нительный ажиотажный спрос, не вызывая, однако, роста социальной напряженности. Жители области быстро свыклись с дефицитом, многочасовыми очере­дями. Другими словами, застойные тенденции косну­лись и общественного сознания. Тем более, что многое

157

в социальном развитии региона не вызывало нарека­ний и рассматривалось как неотъемлемое достижение социалистического образа жизни.

Противоречивые тенденции наблюдались и в сфере образования и культуры. С одной стороны, к 1980 г. в Донецкой области функционировала достаточно хоро­шо отлаженная система народного образования. В 646 средних, 499 восьмилетних и 32 начальных школах обучалось 734 тыс. учеников. По количеству учеников и уровню обеспеченности школьными учреждениями Донецкая область занимала первые места в Украине. С 1980 г. согласно поста- новлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР в регионе начался поэтапный перевод общеобразовательных школ на бесплатное пользова­ние учебниками. Первый этап начался в 1980—1981 учебном году и охватил 340 тысяч учеников 1—5 клас­сов. Обеспечение учебными пособиями всех школьни­ков завершилось в 1983 г. Кроме системы общеобразовательных школ, в области действовало 142 внешкольных учреждения: дома пионеров, стан­ции юных техников, юных натуралистов, туристов, различные кружки. Через сеть этих учреждений уче­ническая молодежь привлекалась к научно-техничес­кому, художественно-эстетическому творчеству. Внешкольной работой в 1980 г. было охвачено более 71 тыс. школьников области. Школьная реформа 1984 года, при всей ее непродуманности и непо­следовательности, способствовала дальнейшему ук­реплению системы народного образования. Была значительно снижена наполняемость классов — до 25—30 человек, на 30% увеличилась зарплата педаго­гических работников. С другой стороны, застойные яв­ления проявлялись в том, что образовательная система области, как и вся советская школа, несла на себе от­печаток тоталитаризма — излишняя идеологизация

158

обучения, ограничение педагогического творчества пе­дагогов-новаторов, процентомания в отчетности. Кро­ме того, для нашего региона была характерна следующая тенденция — нигилизм к национальным языкам некоренных народов области (греческому, ев­рейскому, болгарскому) и почти возведенное в ранг го­сударственной политики игнорирование украинского языка. В1982—83 учебном году в Донецкой области не было ни одной национальной школы. Действовало все­го 144 школы с украинским языком обучения (в них обучалась 21 тысяча учащихся) и 65 школ с украинс­ким и русским языками обучения, в которых украино­язычный контингент составил менее 7 тыс. учащихся. В целом выходило, что на украинском языке в Донец­кой области в 1983 г. обучалось всего 4% школьников. Если учесть, что еще 3 года назад этот процент состав­лял 8,7% от общего числа школьников, то прослежи­вается достаточно зловещая тенденция (чуть забегая вперед, отметим, что к 1988—89 учебному году коли­чество украиноязычных классов и школ сократилось еще больше — 103 украинские школы и 47 — со сме­шанным языком обучения).

Похожим образом развивалась и культурно-про­светительская сфера. С одной стороны, в области от­крывалось все больше и больше библиотек, клубов и кинотеатров. Кинотеатр высшего разряда «Донецк» (ныне киноконцертный комплекс «Донецк») в 1980 г. вошел в число шести лучших кинотеатров Украи­ны. Большой популярностью у населения пользова­лись Донецкий и Мариупольский драматические театры, Донецкий театр оперы и балета. Вместе с тем, культура как важнейшая сфера идеологии имела от­кровенно русификаторское направление. Из украин­ских театральных постановок можно было увидеть только оперу Гулака-Артемовского «Запорожец за Ду-

159

Греческие ансамбли.

наем», крайне редкими были украиноязычные драма­тические спектакли. Во всей Донецкой области в на­чале 80-х годов действовали только 5 украинских фольклорных ансамблей, 4 греческих, 1 еврейский и 1 греко-татарский.

Следует отметить, что общественное мнение то­тальную русификацию рассматривало как совершен­но нормальный процесс. В городах Донбасса русский язык господствовал безраздельно как в официальном делопроизводстве, так и в повседневной жизни. В се­лах сложилась русско-украинская упрощенная речь, так называемый суржик. Любые попытки отстоять право украинского языка на существование клейми­лись и пресекались как проявления национализма.

160

Организованного отпора русификации в 80-е годы в нашем регионе уже не было. К этому времени боль­шинство правозащитников — наших земляков — были арестованы и брошены в лагеря. Многие из них погибли. Так, 5 мая 1984 г. после бесконечных пси­хиатрических пыток в больнице Пермской тюрьмы умер уроженец хутора Ижевцы на Донетчине Олекса Тихий. Незадолго до смерти Олекса Тихий подписал обращение 18 украинских политзаключенных мор­довских лагерей, в котором радикально ставился воп­рос «о выходе Украины из состава так называемого СССР и создании независимой Украинской державы». Свою подпись под этим воззванием поставил и уроже­нец Волновахского района Донецкой области Иван Дзюба, выпускник Донецкого педагогического инсти­тута. В свое время за социологическое исследование «Интернационализм или русификация» он на долгие годы был брошен в лагеря. Из лагерной дали до своих земляков пытался докричаться талантливый поэт Ва­силий Стус. 5 сентября 1985 г. он умер в лагере № 36 на Урале. Однако трагическая судьба правозащитни­ка тогда не получила освещения в средствах массовой информации. Идеологизированность системы предоп­ределила на долгие годы замалчивание проблемы дис­сидентского движения в области.

Менее других сфер развития досуга и культуры рег­ламентации подвергался спорт. В этом направлении в области были заметные успехи. К 1980 г. в области ра­ботало 103 стадиона, 33 плавательных бассейна, 3 лег­коатлетических манежа, 1279 спортзалов, 76 детских спортивных школ. Все эти спортивные учреждения предоставляли свои услуги либо бесплатно, либо за символическую абонентскую плату. Такая постановка спортивной работы закономерно привела к тому, что семеро донецких спортсменов вошли в заявочные спис-

161

ки сборных команд СССР для участия в летних олим­пийских играх в Москве. Все семеро стали олимпийс­кими призерами. Надежда Ткаченко (пятиборье), Нина Зюзькова (эстафета 2 х 400 метров), Илья Мате (вольная борьба), Александр Сидоренко (плавание) завоевали золотые олимпийские медали; Виктор Ми­рошниченко (бокс), Александр Первий (тяжелая атле­тика), Василий Архипенко (бег с барьерами) стали серебряными призерами; Валерий Подлужный в прыжках в длину завоевал «бронзу». К радости почи­тателей футбола донецкий «Шахтер» в 1980 г. в третий раз завоевал Кубок СССР.

Итак, первая половина 80-х годов внешне выгля­дела вполне благополучно. Однако это благополучие было кажущимся. Экономика всей страны была по­ражена общей болезнью падения темпов роста как промышленного, так и сельскохозяйственного произ­водства. Застойные тенденции все больше и больше начали проявляться и в Донецкой области. Особенно болезненно воспринималось снижение жизненного уровня и исчезновение из продажи товаров первой необходимости и продуктов питания. В глубине обще­ства постепенно вызревало недовольство, с середины 80-х годов начала возрастать социальная напряжен­ность. Причины этому были по большей части эконо­мические, поэтому более подробно рассмотрим вопрос экономического развития нашей области.

КРИЗИСНЫЕ ЯВЛЕНИЯ К началу 80-х

В ТЯЖЕЛОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ годов экономика

Донбасса пришла с показателями весьма плачевными. Успехи, достигну­тые в результате осуществления реформ А. Н. Косы­гина, оказались недолговечными. Так, если за

162

1971—1975 гг. прирост промышленной продукции со­ставлял 29%, то в следующем пятилетии (1976—1980 гг.) он снизился до 9%. В последующем эта тенден­ция приобрела угрожающие размеры. Даже офици­альные источники были вынуждены констатировать, что ряд предприятий угольной, химической, метал­лургической промышленности работал неритмично, из-за чего область ежегодно недополучала значитель­ное количество продукции.

Подобного рода негативные тенденции были зако­номерны, поскольку в застойный период интенсивные технологии практически не внедрялись, себестои­мость продукции росла, доля ручного малопроизводи­тельного труда оставалась неоправданно высокой. Весьма показательно, что в 1985 г. в Донецкой облас­ти 38% промышленных рабочих были заняты неква­лифицированным ручным трудом!

С особыми сложностями столкнулась угольная про­мышленность. Несмотря на значительные капиталь­ные вложения — более 1,4 млрд. рублей ежегодно — отрасль становилась все более убыточной, все сильнее отставала от показателей ведущих западных угледобы­вающих стран: Англии, Франции, Германии. Интен­сивная эксплуатация природных ископаемых исчерпала наиболее богатые месторождения региона. Это сказалось на объемах: в девятой пятилетке Донбасс давал ежегодно 200 млн. т угля, в десятой — 190, в одиннадцатой — менее 180 млн. тонн. Месячная про­изводительность труда на одного горнорабочего едва достигала 35 тонн угля. Эти низкие показатели были обусловлены целым рядом факторов. Для примера рас­смотрим статистику углепотерь по одному не самому отстающему шахтоуправлению «Холодная Балка». Среднемесячная добыча здесь вдвое превышала пока­затели в целом по области — 70—80 тонн на рабочего.

163

В то же время только в одной бригаде 1520 тонн в месяц те­рялось из-за ава­рий, 500 тонн — из-за болезней

горняков, более Внутренний вид шахты.

тысячи — из-за

отсутствия материалов и порожняка. Более 1200 тонн шахтеры теряли из-за того, что горнотехническая ин­спекция запрещала работы в лавах из-за грубого нару­шения техники безопасности. Перерасход себестоимости составлял 9 копеек на тонну. В целом по угольной промышленности области себестоимость уг­ледобычи возрастала. Нерациональная техническая политика только множила проблемы угольной про­мышленности. Износ основных производственных фондов составил 47%, в то же время на предприятиях скапливались запасы неустановленного оборудова­ния на сотни миллионов рублей. Получаемая техника нередко была морально устаревшей и некачественной. Поэтому срок ее использования был невелик: только треть машин в угольной промышленности работала больше пяти лет. Весьма показательным является ин­цидент в шахтоуправлении «Александр-Запад» объе­динения «Артемуголь». Этому угледобывающему предприятию был выделен новый проходческий ком­байн. Несколько месяцев его пытались установить в различных забоях. Перебрасывая новую технику с лавы в лаву, шахтоуправление потеряло 50 тысяч руб­лей. Так и не сумев организовать работу комбайна, его отдали другой шахте, но в совершенно разукомплекто­ванном виде (см. документ № 1).

Объективное и субъективное удорожание горной

164

техники в 80-е годы приводило к ухудшению оснащен­ности отрасли, повышению аварийности: каждый мил­лион тонн угля стоил одной-двух шахтерских жизней.

Не имея возможности качественно изменить ситу­ацию в угольной промышленности, Министерство из­брало тактику «строительства потемкинских деревень». Она заключалась в том, что на фоне обще­го низкого технического уровня отрасли создавалось несколько образцово-показательных шахт, которые должны были продемонстрировать потенциальные возможности и перспективы развития всех остальных угольных предприятий. Для превращения обычной шахты в «высокопроизводительное угольное предпри­ятие с полной механизацией и автоматизацией про­изводственных процессов» не жалели сил и средств. Например, для проведения соответствующих преобра­зований на шахте «Октябрьская», которая по реше­нию Совета Министров СССР должна была стать показательной, были задействованы 20 заводов и 24 научно-исследовательских института.

Успешно работала шахта им. А. Ф. Засядько, хотя к 1980 г. это предприятие подошло с задолженностью более 200 млн. тонн угля. В начале 11-й пятилетки на шахте сменилось руководство. Новый директор Е. Звягильский сумел вывести предприятие из прорыва благодаря упорядочению горного хозяйства, реконст­рукции подземных магистралей, хорошей организа­ции труда. Ряд очистных и подготовительных участков был переведен на полную самоокупаемость. Активно внедрялась новая техника (вместо двух ме­ханизированных лав на шахте заработало 5). После реконструкции каждая лава стала выдавать на-гора более 1000 тонн в сутки — вдвое больше прежней нор­мы угледобычи. В целом по шахте суточная добыча выросла до 6 тысяч тонн. За 11-ю пятилетку ежегод-

165

ная прибавка превысила 0,5 млн. тонн, рост произво­дительности труда по добыче угля был на 9% выше планового.

Однако несколько современных угольных предпри­ятий не могли изменить общего положения в отрасли. Они так и остались единичными «маяками», посколь­ку государство было не в состоянии обеспечить подоб­ный уровень научного руководства и технической оснащенности остальным шахтам области. Вместо это­го была сделана попытка улучшить работу угледобы­вающих предприятий пропагандистскими методами. Маниакальный размах приобрели инициируемые об­комом партии трудовые почины и различные формы социалистического соревнования. Так, в 1980 г., пос­леднем году 10-й пятилетки, якобы по инициативе шахтеров был объявлен «почин» — к 110-й годовщи­не со дня рождения В. И. Ленина провести стодесятид-невную вахту и в результате ударного труда завершить пятилетку к 22 апреля. Год 1981 был славен тем, что в феврале начал работу XXVI съезд КПСС. Чтобы проде­монстрировать всенародную поддержку партийного курса и морально подстегнуть производство, был выд­винут лозунг: «XXVI съезду КПСС — 26 ударных ра­бочих недель». Идея эта опять же родилась в кабинетах обкома, озвучить ее поручили передовым шахтерам области. 1982 год принес новый юбилей — 60-летие об­разования СССР — и новый почин — 60 ударных не­дель в честь этой славной даты. Даже официальная статистика не фиксирует рост производства либо повы­шение производительности труда в период этих «удар­ных вахт», однако несмотря на слабую эффективность этих методов, партийное руководство области продол­жало активно эксплуатировать идею ударничества. В канун 50-летия стахановского движения была пред­принята попытка реанимировать этот почин, наполнив

166

его новым содержанием. Еще в марте 1981 г. горняки первого участка шахты им. XXII съезда КПСС, где за­родилось стахановское движение, бросили клич: «За­дания 11-й пятилетки — к 50-летию стахановского движения». В 1984 г. коллектив этой шахты на рабо­чем собрании решил зачислить Алексея Стаханова в свои ряды и выполнять его норму выработки, а зарп­лату перечислить в Советский фонд мира. Этот почин был подхвачен по всему Донбассу. Появились новые имена Героев Социалистического Труда: А. Д. Поли-щук (шахта «Трудовская»), А. И. Беликов (шахта им. Бажанова), П. Н. Гончарук (шахта «Коммунист»). Бригада В. И. Игнатьева шахты «Краснолиманская» выступила инициатором социалистического соревно­вания за повышение производительности труда на каждом рабочем месте, бережное отношение к горной технике. В 1984 г. инициаторы этого движения выда­ли на-гора за 11 месяцев 1 млн. тонн угля. В марте 1985 г. Игнатьеву В. И. было присвоено звание Героя Соци­алистического Труда. В сентябре 1985 г. шахта «Крас­нолиманская» досрочно выполнила план 11-й пятилетки. Однако всенародным возрожденное стаха­новское движение не стало. Следует отметить, что все инициативы, выдвигаемые «снизу», предварительно обговаривались «наверху». Тщательно подбирались кандидатуры, подходящие для роли инициатора, для последующего бравурного отчета и награждения. По­этому героями-стахановцами становились лучшие угольные предприятия, которые выполняли и перевы­полняли план. Большая же часть шахт области в пер­вой половине 80-х годов продолжала работать все хуже и хуже. При подведении итогов одиннадцатой пятилет­ки на областной партконференции отмечалось сниже­ние в области объема добычи угля. Если в 1979 г. было получено 100 млн. тонн угля, то в 1984 г. —только 95,5

167

млн. тонн. Угольная промышленность не выполнила заданий по снижению себестоимости угля, комплекс­ной механизации производственных процессов, умень­шилось число бригад, добывающих 1000 и 500 тонн угля в сутки.

Характерной чертой экономического развития угольной отрасли являлась также все более ухудша­ющаяся работа шахтостроителей. Строительство но­вых, оснащенных по последнему слову техники шахт должно было интенсифицировать угледобывающую промышленность области. Однако на практике шах­тостроители с большим трудом выполняли поставлен­ные задачи. Так, крупнейшей стройкой начала 80-х годов было строительство шахты «Ждановская-Капи-тальная». Ее проектная мощность должна была соста­вить 3,6 млн. тонн антрацита в год, а производительность — 110 тонн угля в сутки на рабо­чего, что в три раза превышало среднесуточную до­бычу по области в целом. Однако строительство шахты столкнулось с огромными трудностями субъек­тивного характера. Несмотря на то, что вблизи ново­стройки проходила железнодорожная колея, строители вплоть до окончания работ не подвели вет­ку к стройплощадке. Материалы и оборудование под­возились автотранспортом, что, во-первых, многократно удорожало перевозки, во-вторых, из-за

многоступенча­ тых перевозок, многочислен­ ных погрузок- разгрузок дорогостоящее оборудование еще в пути вы- Енакиевский металлургический завод. ходило ИЗ

168

строя и нуждалось в предустановочном ремонте. В ян­варе 1981 г. «Ждановская-Капитальная» вступила в строй, но из-за многочисленных технологических на­рушений ее проектная мощность была уменьшена с 3,6 млн. тонн до 2,1 млн. тонн антрацита в год.

В кризисном положении оказалась и черная ме­таллургия Донбасса, где устарело около 60% обору­дования, немедленной реконструкции требовали все доменные печи. Очень остро стоял вопрос внедрения энерго- и материалосберегающих технологий, сокра­щения вредных выбросов в атмосферу. Проблемы, на­раставшие как снежный ком, не замедлили сказаться и на статистических показателях отрасли: Макеевс­кий и Енакиевский металлургические комбинаты, начиная с 1980 года, не выполняли план по всему ме­таллургическому циклу. По производству стали и проката хронически отставал металлургический ком­бинат им. Ильича (г. Жданов). В целом за XI пяти­летку металлурги Донбасса не выполнили плановых заданий. Была допущена большая задолженность по производству чугуна, стали, проката, кокса, не был достигнут плановый рост производительности труда. Из всех отраслей промышленности в нашей области именно в металлургии потери от невыполнения пла­на по прибыли оказались наибольшими. Только Енакиевский металлургический и Авдеевский коксо­химический заводы имели задолженность свыше 100 млн. рублей. Снижался выпуск продукции Северодо­нецкого химкомбината.

Причины сложной ситуации в металлургической промышленности необходимо"искать в низкой произ­водственной и технологической дисциплине. Так, вве­дение на Ждановском металлургическом комбинате им. Ильича нового прокатного стана «3000» помогло бы отстающему гиганту поправить свои дела — новый

169

стан предназначался для изготовления низколегиро­ванного проката для морозостойких труб большого ди­аметра. В трубах подобных технологических характеристик остро нуждались нефтегазостроители Сибири. Строительство стана «3000» было объявлено Всесоюзной комсомольской стройкой, для работы на ней было задействовано 150 предприятий из 9 союзных республик. Однако, несмотря на повышен­ное внимание партии и правительства к этой ново­стройке, строительные работы были организованы из рук вон плохо. Первые фундаменты стана надо было сдать еще в 1979 году, но объем работ даже в 1980 г. остался невыполненным почти на 100%. Так, трест «Донбассметаллургмонтаж» должен был уложить 1600 тонн трубопровода и смонтировать 4372 тонны металлоконструкций, однако фактические объемы оказались более чем скромными. Монтаж труб осуще­ствлен на 6,3%, металлоконструкций — на 26%. К февралю 1984 г. с серьезными недоделками и недора­ботками стан «3000» вступил в строй. Однако это в целом не могло вывести металлургическую промыш­ленность области из кризиса.

Еще одной из причин этого кризиса можно считать просчеты в технической политике. Например, на Кра­маторском металлургическом заводе на ряд меропри­ятий по механизации было затрачено 34 тыс. рублей, годовой эффект от всех этих нововведений составил всего 10,3 тыс. рублей. С похожими проблемами стол­кнулись предприятия и других отраслей области. Так, Краматорский завод тяжелого станкостроения в 1980 г. выполнил план товарной продукции на 85,4% , по производительности труда — на 86,6%. При этом по­тери рабочего времени из-за прогулов возросли, а ко­личество рабочих уменьшилось. Кроме потерь явных, огромное количество человеко-часов терялось при пол-

170

Завод «Донбасскабелъ».

ной видимости нормальной рабо­ты завода. Речь идет об устране­нии конструктор­ских ошибок при работе на вновь получаемом обо­рудовании. Преж­де чем внешне исправный меха­низм начинал эффективно рабо­тать, специально созданные ремонтные бригады разбирали и переделы­вали целые узлы этого механизма. Часто технологичес­кие недостатки оборудования вскрывались в процессе работы и устранялись на ходу также силами рабочих завода.

Еще одной «ахиллесовой пятой» тяжелой про­мышленности являлись транспортные перевозки. Подвижной состав донецких железных дорог более 70% времени находился в погрузочно-разгрузочном режиме. Чтобы запастись, например, углем, многие директора предприятий из грузовых вагонов делали «склады на колесах». Только на Ждановском заводе им. Ильича ежедневно невыгруженными оставались до 400 вагонов, что в четыре раза превышало установ­ленную норму.

Многочисленные проблемы, вставшие перед тяже­лой промышленностью области, усугублялись еще и тем, что к 1985 г. был исчерпан такой экстенсивный фактор нормальной работы производства, как посто­янное наращивание трудовых ресурсов. Большинство промышленных предприятий региона испытывало ос-

171

трый дефицит в рабочих руках. Наглядным примером этому может служить ситуация, сложившаяся на за­воде «Донбасскабель». К 1980 г. с этого предприятия уволилось более 1,5 тысяч рабочих. Причины, по ко­торым рабочие покинули завод, можно свести к сле­дующему: нет перспективы получения квартиры или хотя бы общежития; нет детского садика; трудно до­бираться до места работы; не устраивает заработок. Руководство знало о нуждах и бедах трудового кол­лектива (причины увольнения рабочих фиксирова­лись в специальной книге в заводском парткоме), но не предприняло никаких мер для решения социаль­но-бытовых проблем тружеников. Вместо этого завод нашел выход в двух направлениях: первое — на ра­боту принимались лица неквалифицированные, с пло­хими характеристиками, часто после возвращения из мест лишения свободы; второе — на некоторых учас­тках к станкам становились инженерно-технические работники. Если ущерб, нанесенный производству привлечением к работе случайных людей, подсчитать хоть как-то возможно (только за апрель 1980 г. было совершено 52 прогула и зафиксировано несколько де­сятков случаев появления на рабочем месте в нетрез­вом состоянии), то определить, во что обошлось государству использование дипломированных инже­неров (целый участок по выпуску новой марки шахт­ного кабеля держался на ИТР, здесь не осталось ни одного рабочего) невозможно даже приблизительно. Итак, командно-административные методы в ру­ководстве тяжелой промышленностью области, игно­рирование экономических рычагов стимулирования труда и увлечение пропагандистско-идеологическими методами, экстенсивные механизмы развития произ­водства и недостаточное внимание к техническому пе­ревооружению поставили важнейшие отрасли региона

172

на грань кризиса. Необходимы были срочные и дей­ственные меры по спасению тяжелой промышленно­сти Донбасса, в первую очередь угольной и металлургической.

РАЗВИТИЕ ЛЕГКОЙ Легкая промышленность До-

ПРОМЫШЛЕННОСТИ нецкой области вошла в период

кризисного состояния позже, уже во 2-й половине 80-х годов. Дело в том, что она была явлением сравнительно молодым — фактически основная инфраструктура легкой промышленности ре­гиона была создана в 70-е годы, когда в Донбассе сло­жился выраженный дисбаланс по использованию мужской и женской рабочей силы. Предприятия обла­сти, сориентированные главным образом на мужской труд (шахты, металлургические и химические заводы и т.д.), не могли в полной мере предоставить рабочие места женщинам. Поэтому было принято решение обеспечить быстрый рост предприятий легкой и пище­вой промышленности, сферы обслуживания. Реализа­ция этих задумок повлекла за собой значительные капиталовложения в названные отрасли, что в свою очередь обеспечило их развитие в 70-е годы.

К новым предприятиям области следует отнести в первую очередь Донецкий хлопчатобумажный ком­бинат, Ждановскую кондитерскую фабрику, Макеев­скую, Горловскую, Снежнянскую швейные фабрики. В полную силу эти фабрики и комбинаты заработали в начале 80-х годов. Более того, многие предприятия значительно превысили свою проектную мощность. Так, Донецкий ХБК при проектной мощности 78 миллионов погонных метров тканей в год вышел на 100 миллионов. В 1984 г. на комбинате было уста­новлено новое оборудование с принципиально новым

173

Динамика роста производства шерстяных и хлопчатобумаж­ных тканей в 1979—1984 годах (в млн. кв. м).

пневмомеханическим способом прядения. Это позво­лило вывести предприятие в число лучших хлопча­тобумажных комбинатов страны. Хлопок на него доставляли из республик Средней Азии, поэтому пе­ребоев с сырьем практически не было. Вместе с тем, технологический механизм уже тогда начинал давать сбои. Нередко прядильщицы простаивали из-за того, что ленточницы не успевали обеспечить их сырьем. Оставлял желать лучшего температурно-влажност-ный режим, который невозможно было выдержать в норме из-за неисправности кондиционеров и плохой вытяжки. Нерационально был составлен график чи­стки машин — разбирать завалы пряжи на машинах приходилось за счет рабочего времени, выделенного на прядение. Однако, пока Донецкий ХБК считался новостроечным предприятием, он получал помощь и серьезную поддержку из традиционных текстильных центров — Иваново и Калинина. Это позволяло пред­приятию избежать тех застойных тенденций, кото­рые охватили тяжелую промышленность региона.

Так же успешно работала в первой половине 80-х годов сооруженная в комплексе с ДХБК камвольно-прядильная фабрика. Она работала на сырье, полу-

174

чаемом из Казахстана, Грузии, Азербайджана, Чер­нигова, Харькова. К 1985 г. она стала ведущим по­ставщиком сырья для трикотажных предприятий Украины. Из ее чистошерстяной, полушерстяной и объемной пряжи 76 цветов и оттенков изготовляли нарядную женскую и мужскую одежду, спортивные костюмы, чулочно-носочные изделия.

Итоги выполнения государственных планов по До­нецкой области за 1979—84 гг. рисуют нам тревожную картину снижения темпов производства и их падения. Только показатели легкой промышленности демонст­рируют устойчивый рост. Так, в 1979 г. в области вы­пускалось 96 млн. кв. метров шерстяных и хлопчатобумажных тканей. В 1980 г. этот показатель выросдо Нбмлн., 1981 г. —до 126 млн., 1982г. — 123, 1983 г. — 129 и в 1984 г. — 134 млн. кв. метров ткани.

В силу тех же причин в первой половине 80-х го­дов успешно работал Дружковский фарфоровый за­вод. Специалистов для первого в Донбассе производства такого типа готовили на родственных предприятиях — Барановском, Полонском фарфоро­вых, Будянском фаянсовом заводах. Специалисты этих предприятий долгое время курировали Дружков-скую новостройку. Так, с участием инженеров Будян-ского завода на печах третьего обжига заменили сетки из обыкновенного металла, которые при нагреве до 800 градусов быстро выходили из строя, на сетки из жаропрочной стали, срок эксплуатирования которых дольше в 20 с лишним раз. Новая технология приго­товления формовочной массы улучшенного качества, придающая изделиям большую прочность, была вне­дрена в Дружковке специалистами Дмитриевского за­вода. В результате завод довел выпуск столовой и чайной посуды до 25 миллионов штук в год.

Итак, легкая промышленность Донецкой области в

175

первой половине 80-х годов работала довольно-таки ус­тойчиво. На многих предприятиях активно внедря­лись новые технологии, устанавливалось новое оборудование. Однако увеличение объема выпускае­мой продукции не являлось показателем здоровья от­раслей легкой промышленности в целом по стране. Успехи текстильных и прядильных фабрик, фарфоро­вого завода и других предприятий региона были обус­ловлены сравнительной их молодостью, а поэтому особой заботой властных структур о развитии в про­мышленном Донбассе предприятий, способных устра­нить сложившийся перекос в использовании мужской и женской рабочей силы.

ПОЛОЖЕНИЕ В СЕЛЬСКОМ Как и в целом по стра-

ХОЗЯЙСТВЕДОНЕТЧИНЫ не, сельское хозяйство

Донецкой области явля­лось одной из наиболее отсталых сфер экономики. На плаву агропромышленный сектор удерживался лишь благодаря огромным инвестициям, которые государ­ство вкладывало в развитие села. Около двух десяти­летий капиталовложения в сельское хозяйство составляли 20—25% (сравните с 4% в США). При этом масштабы капиталовложений значительно пре­вышали полученные в итоге показатели. Так, субси­дии, ежегодно выплачиваемые сельскому хозяйству нашей области, достигали 350 млн. рублей. При этом колхозы и совхозы региона производили мяса всего 30 кг на душу населения, молока — 100 кг, колбас­ных изделий — 20 кг, яиц — 155 штук в год. Обеспе­ченность области собственным зерном составляла 460 кг на человека. Такая низкая эффективность сельс­кохозяйственного сектора экономики региона объяс­нялась прежде всего стремлением правящего режима

176

во что бы то ни стало сохранить колхозно-совхозную систему как экономическую основу социализма. И все же в начале 80-х годов правительство вынуждено было принять ряд мер в поддержку частного сектора, доля которого в общем объеме сельскохозяйственно­го производства оставалась значительной — от 25 до 30% мяса, молока, яиц. Так, в 1981 г. вдвое была уве­личена земельная площадь приусадебного участка, сняты ограничения на поголовье домашнего скота, колхозникам было разрешено брать кредиты для обу­стройства своих хозяйств и т.д. Тем не менее новая политика центра не могла переломить негативные тенденции в развитии отрасли до тех пор, пока в го­сударстве господствовал принцип коллективного хо­зяйства, нацеленный не на обеспечение развития производства, а на изъятие прибавочного продукта. Частный сектор и коллективное хозяйство оставались абсолютно несовместимыми.

К началу 80-х годов сельское хозяйство страны ока­залось в кризисном состоянии. Необходимы были ре­шительные меры. В этой обстановке было принято решение о разработке специальной продовольственной программы, которую утвердил майский (1982 г.) Пле­нум ЦК КПСС. Однако, как и прежде, программа, раз­работанная в рамках устаревшей системы управления, несла на себе следы застоя, половинчатости. По сути своей она сводилась к лозунгам, благим пожеланиям «Надо» и к дальнейшим капиталовложениям. В част­ности, половина долгов колхозам списывалась, срок выплаты второй половины откладывался на 11 лет. Самым «новым» в Продовольственной программе были волюнтаристски определенные плановые задания. Так, для Донецкой области ежегодный план производ­ства мяса предполагалось довести до 325 тыс. тонн (к моменту принятия программы область выдавала 136

177

тыс. тонн), молока — до 1262 тыс. тонн (реально годо­вой надой составлял 671 тысячу тонн) и так далее. Ре­альных механизмов, как в ближайшее время удвоить и утроить объем сельскохозяйственной продукции, в Программе указано не было. Поэтому за осуществле­ние намеченного партией курса взялись по-партийно­му: уже в мае-июне 1982 г. по селам, механизирован­ным бригадам, полевым станам разъехались сотни лек­торов-агитаторов, которые проводили с крестьянами работу, разъясняя им решение партийного Пленума. Эффективность политмассовой работы равнялась нулю. Зато в свете решений Пленума руководители колхозов и совхозов начали требовать для себя новой техники, оборудования и прочих материальных ресур­сов. В результате за годы одиннадцатой пятилетки ос­новные производственные фонды сельского хозяйства увеличились на 22 процента, энергетические мощнос­ти — почти на 34% , прирост же валовой продукции при всех этих затратах составил всего 3,6% . Ежегод­ные дотации в виде поставки техники зачастую были бесполезны, так как колхозники небрежно относились к имеющимся комбайнам, тракторам, автомобилям, резонно считая, что к новой посевной государство обес­печит их всем недостающим. Результатом такого под­хода стала практика оставления техники на зимовку в поле. Мотивировка была такова: в весеннюю распу­тицу невозможно вывести в поле трактора и сеялки, так пусть они там с осени дожидаются посевной. Пре­дусматривалась система технико-защитных меропри­ятий — установка на подставки, густая смазка солидолом, применение полиэтиленовой пленки. Оче­видно, что все эти меры в условиях сырой южноукра­инской зимы оказывались неэффективными и в разгар сельскохозяйственных работ техника часто выходила из строя.

178

Наиболее радикальной мерой, способной вывести сельское хозяйство из кризиса, было создание агро­промышленных комплексов (АПК). Совхозы, колхо­зы, машиностроительные и химические производства, работающие для нужд сельского хозяйства, предпри­ятия по переработке сельскохозяйственного сырья, расположенные на одной территории, были объедине­ны в региональные АПК. В конце января 1985 г. была завершена реорганизация органов руководства агро­промышленным комплексом и в Донецкой области — были созданы областное и районные объединения. В их состав вошло 277 колхозов и 149 совхозов. Однако Донецкий АПК так себя и не оправдал, оставшись прежде всего административным объединением и не став жизнеспособным экономическим организмом. Несколько спасало положение в сельскохозяйствен­ном секторе области широкое применение бригадно­го подряда. Члены бригад несли ответственность за все сельскохозяйственные культуры, выращиваемые на отведенных участках, а их труд оплачивался по до­стигнутым результатам.

Бригадный подряд нашел широкое применение в колхозе им. А. М. Горького Красноармейского райо­на. Здесь впервые в области был применен коэффи­циент трудового участия, поэтому даже в засушливые годы отряд М. К. Иващенко выращивал более 35 цен­тнеров зерновых с гектара. Хороших результатов до­бились также бригады колхоза «Первое мая» Добропольского района. Их показатель составлял 44—46 центнеров с гектара. Но подобные факты были скорее исключением, чем правилом. Большинство хозяйств области сельскохозяйственные планы не выполняло. Традиционно среди отстающих были Ар-темовский, Константиновский, Славянский, Добро-польский, Шахтерский, Великоновоселковский

179

районы. Так, например, в Шахтерском районе сред­негодовой сбор зерна уменьшился на 17%, в Артемов-ском — на 14%, в Амвросиевском — на 13%. В целом Донецкая область за годы 11 пятилетки только один раз выполнила планы по хлебозаготовкам.

Еще хуже в регионе складывалась ситуация с про­изводством мяса и молока. Таблица демонстрирует не­уклонное падение темпов прироста этой продукции:

Итоги выполнения государственного плана (тысяч тонн)
Годы	1979	1980	1981	1982	1983	1984
По мясу	159	133	136	137	145	155
По молоку	622	662	671	654	713	702

Причины такого положения в важнейшей сфере сельского хозяйства Донетчины следует искать в не­умении, а порой и в нежелании рядовых колхозников и их руководителей организовать мясо-молочное хо­зяйство. В колхозах региона в это время прокручива­лись миллионы рублей дотационных вложений. Значительная часть направляемых средств расходова­лась на строительство дорогостоящих гигантских ком­плексов, загонялась в «стены», вместо того, чтобы использовать эти деньги на такие, казалось бы, мело­чи, как организация летних лагерей для коров и мо­лодняка. Так, в 1982 г. в подавляющем большинстве хозяйств крупный рогатый скот на лето оставался в зимних коровниках. Например, в колхозе им. Шевчен­ко, не имеющем летних лагерей, 860 коров 4 раза в день гоняли из «зимних квартир» на пастбище. В результа­те молочные буренки проходили в день до 30 км, что, естественно, приводило к потерям надоев молока. В не­которых хозяйствах лагеря были, но выглядели они так: «Помещение молочной не только без окон и две­рей, но без крыши и потолка. Территория лагеря не ого-

180

рожена, не подключено электричество». В это же вре­мя в области имелись хозяйства, которые именно за счет летних лагерей обеспечивали устойчивый прирост надоев. В колхозе «Россия» Волновахского района еже­годно проводились семинары для руководителей обла­сти по летне-лагерному содержанию мясных и молочных стад. В этом хозяйстве средняя удойность коровы достигала 4 тыс. тонн молока в год, однако доб­рые советы волновахцев приживались очень слабо.

Преимущественно индустриальное развитие реги­она приводило к росту миграции сельского населения, причем наиболее дееспособной его части. Еще более усиливали этот процесс попытки переселения жителей из «неперспективных» сел на центральные усадьбы колхозов. Волна «неперспективности», прокатившая­ся по всем областям республики, только за период 1972—1986 гг. уничтожила на Донетчине 103 села. В сельском хозяйстве области к 1985 г. было занято 5% от численности всего населения. Следствием этого яви­лось обострение продовольственной проблемы: область сильно зависела от поставок из других регионов.

Таким образом, экономические противоречия, ко­пившиеся много лет, поставили промышленность и сельское хозяйство области в середине 80-х гг. на грань кризиса.

Донецкая область в годы перестройки

ВОЛЮНТАРИЗМ ПЛАНОВЫХ Несмотря на явные

РЕШЕНИЙ тревожные симптомы

как в экономике, так и в социальной жизни края, плановые задания на но­вое пятилетие (1986—1990 гг.) были составлены в традиционном русле — с цифрами значительного прироста производительности труда, объема произ-

181

водства, выпуска валовой продукции и других пока­зателей. При этом в директивных документах отме­чалось, что угольной отрасли предстоит преодолеть немалые сложности, так как ряд шахт из-за отработ­ки запасов выйдет из строя и горняки перейдут на разработку главным образом глубинных пластов (с глубиной 1 км и более). Однако даже эти объектив­ные трудности не смутили составителей планов. К концу XII пятилетки в 1990 г. Донбасс должен был не только сохранить достигнутый уровень производ­ства в угольной промышленности, но и превысить его. При этом плановые задания подчеркивали, что весь прирост добычи угля будет идти за счет повы­шения производительности труда более чем на 15% . Кризисные явления упорно старались не замечать и в других отраслях тяжелой промышленности: метал­лургии, машиностроении, металлообработке — пла­ны предполагали увеличение выпуска продукции в них приблизительно на 32%.

Таким образом, пятилетние плановые задания области на 1986—1990 гг. были составлены волюнта­ристски, без учета ситуации как в отдельных отрас­лях, так и в регионе в целом. Тем самым они изначально были обречены на невыполнение.

Начавшийся период характеризовался сосущество­ванием в экономике двух тенденций. С одной сторо­ны, это традиционные «вертикальные» методы управления промышленностью, имеющие целью лю­бой ценой выполнить пятилетний план или хотя бы создать иллюзию его выполнения. С другой стороны, это мероприятия, связанные с экономическими ре­формами М. С. Горбачева. Рассмотрим последователь­но проявление этих тенденций в экономике Донетчины.

182

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПОПЫТКИ В 1986—87 гг.

ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА более заметным

было проявление первой тенденции. Несмотря на объявленный курс на перестройку и ускорение, упор был сделан на разви­тие экономики (и особенно машиностроения) в рам­ках прежних структурных приоритетов.

Дробильно-закладочный комплекс «Титан-1».

183

Так, вполне резонно считая внедрение новой техни­ки одним из условий успешной работы отрасли, руко­водители угольной промышленности не учли, что в изменившейся экономической ситуации цены на но­вые образцы машин могут оказаться для отдельных предприятий просто непосильными. Поэтому смотр на­учно-технических достижений, организованный в 1986 г. в Донецке Министерством угольной промыш­ленности Украины, не дал ожидаемого эффекта, хотя на нем и было представлено около ста научных разра­боток и изобретений. Большинство новых разработок было создано в стенах Донгипроуглемаша — ведуще­го научно-исследовательского учреждения, обеспечи­вавшего модернизацию угольной отрасли. Лучшие образцы современной техники — буровая машина «Стрела-77», дробильно-закладочный комплекс «Ти-тан-1» — были удостоены наград на ВДНХ СССР, от­мечены Государственной премией СССР и премией Совета Министров СССР. Однако все более увеличива­ющиеся «ножницы» между возможностями и потреб­ностями предприятий угольной промышленности

сделали для них нере­альным приобретение новой техники. Слож­ности возникли и с про­должением самих научно-исследователь­ских работ, так как фи­нансирование науки все более и более уреза­лось. Кроме того, само

по себе внедрение но- Буровая машина «Стрела-77». „ _

вой техники не обеспе­чивало соответствующего роста производительности труда и выпуска продукции. В угольной промышлен­ности на протяжении пятнадцати лет фондовооружен­ность увеличивалась гораздо быстрее, чем отдача от неё. Так, в период с 1975 по 1989 гг. количество пере­движных механизированных крепей выросло в 1,9 раза, проходческих комбинатов — в 2,1 раза. Однако оборудование было недостаточно надежным, неполно и неправильно эксплуатировалось. Поэтому постоян­но бездействовало 35—38% механизированных кре­пей, более 40% комбайнов для очистных работ. Вследствие этих и других причин среднемесячная про­изводительность труда одного рабочего по добыче не только не поднялась, а, напротив, снизилась почти на 1/3 по сравнению с 1975 г., составив в 1989 г. 28 т угля. Подобные сложности с внедрением новой техники воз никли и в других отраслях народного хозяйства.

Настоящим бичом промышленности, как и в пре­жние годы, явилось нерациональное использование капиталовложений; значительная часть их была вло­жена в незавершенное строительство и неэффективные производства.

Тревожным симптомом нарастающего кризиса в

184

экономике Донецкой области явились результаты вы­полнения плана за 1986 г.: 34% предприятий не спра­вилось с выполнением плана поставок продукции; 25% — не обеспечили планируемого снижения себес­тоимости и роста прибыли; около 20% предприятий до­пустили увеличение заработной платы при прежней или даже снижающейся производительности труда. Среди наиболее отстающих отраслей оказалось маши­ностроение, производство стройматериалов и угольная промышленность (не выполнили план половина шахт объединений «Артемуголь» и «Торезантрацит»). Рез­ко упало качество выпускаемой продукции.

С целью обеспечения выпуска конкурентоспособ­ных, качественных товаров решено было ввести так на­зываемую государственн.ую приемку. На предприятиях области она начала внедряться с янва­ря 1987 г. Пионерами в этом отношении стали Ново­краматорский машиностроительный завод, Донецкий и Енакиевский металлургические заводы, Донецкий завод горного машиностроения. Госприемка, предпо­лагающая создание специальных органов вневедом­ственного контроля, должна была поставить заслон расточительности и браку на производстве. Однако она имела и неожиданные социальные последствия: повсе­местно выявлялось несоответствие изделий стандар­там качества, в результате чего трудовые коллективы лишались премий. Так, на предприятиях, работающих в условиях госприемки, в I полугодии 1989 г. почти на 145 млн. руб. продукции было принято только после доработки и повторного предъявления; на 0,8 млн. руб. — окончательно забраковано.

Опосредованным результатом госприемки стало фактическое сокращение заработной платы десятков тысяч трудящихся области. Это еще более усиливало социальную напряженность в регионе. Таким обра-

185

зом, к середине 1987 года попытки стабилизировать экономику области традиционными методами выяви­лись малорезультативными.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ Постепенно

М. С. ГОРБАЧЕВА И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ усиливается

проявление второй тенденции, связанной с попытками М. С. Гор­бачева провести экономические реформы. Прийдя к власти в апреле 1985 г., новый лидер заявил об изме­нении экономической политики государства. Стремясь вывести экономику из кризиса, руководство страны сделало ставку в первую очередь на расширение само­стоятельности государственных предприятий. В соот­ветствии с объявленной радикальной экономической реформой начался постепенный переход на хозрасчет промышленных предприятий Донбасса. Одним из пер­вых в порядке эксперимента в 1986 г. начал работать в новых условиях металлургический комбинат « Азов-сталь». В 1988 г. на хозрасчет перешло уже более по­ловины предприятий области (243 предприятия), а с 1989 г. — вся донецкая промышленность. Однако го­ворить об успехе начинания некорректно, так как пе­реход к экономическим методам регулирования становится обязательным, навязывается «сверху». Дело в том, что с целью ускорения проведения рефор­мы 30 июня 1987 г. был принят «Закон о государствен­ном предприятии». Он должен был стимулировать переход на самофинансирование и хозрасчет, расши­ряя права отдельных предприятий и устраняя посред­ничество Госплана в отношениях со смежниками. С 1 января 1989 г. этот Закон вступил в силу для всех пред­приятий. Таким образом, хозрасчет, который задумы­вался как добровольный переход отдельных

186

предприятий к новой модели хозяйствования, превра­тился в очередную кампанию. Хозрасчет в угольной промышленности вообще оказался в значительной сте­пени формальным, поскольку действующие цены на уголь не соответствовали реальным затратам и в любом случае оставляли предприятие в категории планово-убыточных. Производительность труда в отрасли была ниже, чем за рубежом в 5—6 раз. Дотации составили в 1988 г. 5,5 млрд. рублей. Кроме того, контроль государ­ства сделал фиктивной обещанную законом финансо­вую самостоятельность, поэтому результаты реформы в нашей области оказались очень скромными. Иначе и быть не могло, поскольку госзаказ, ничем не отлича­ющийся от директивного плана, охватывал 100% про­дукции на шахтах и металлургических заводах Донбасса.

Другое направление экономической реформы П-ой половины 80-х гг. предусматривало расширение сфе­ры деятельности частного сектора, поощрение частной инициативы. Принятым 19 ноября 1986 г. и дополнен­ным 26 мая 1988 г. Законом частная деятельность была легализована более чем в 30 видах производства това­ров и услуг. Трудовые коллективы (прежде всего в лег­кой, пищевой промышленности и сфере бытовых услуг) получили право выбора: либо остаться в государ­ственном секторе, либо перейти в разряд кооператив­ных, государственно-кооперативных или частных.

В Донбассе, где преобладающая часть населения была занята в тяжелой промышленности, создание производственных кооперативов тормозилось выше­стоящими организациями и ведомствами. К середи­не 1989 г. в Донецкой области лишь 6 предприятий были переданы в аренду их коллективам. Значитель­но активнее шел процесс создания торгово-закупоч­ных, посреднических кооперативов. На них

187

возлагались большие надежды в деле улучшения си­туации на потребительском рынке, пораженном дефи­цитом товаров. Однако в действительности последствия развития кооперативного движения ока­зались далеки от ожидаемых, поэтому оно получило негативную оценку у части граждан. Большинство на­селения, столкнувшись со значительным перепадом цен в государственном и кооперативном секторах, с утечкой товаров из государственной торговой сети в кооперативную, считали развитие частной инициати­вы причиной снижения жизненного уровня. О том, что кооперативы в конце 80-х гг. не выполнили зада­чи насыщения потребительского рынка товарами, свидетельствуют и цифры. Так, в 1989 г. кооперати­вы Украины реализовали товаров и услуг на 5,1 млрд. руб., из них населению — всего лишь на 0,9 млрд. руб., получив при этом заработной платы 2,5 млрд. руб. Иными словами, при такой ориентации и резуль­тативности работы кооперативы дополнительно заб­рали из потребительского рынка товаров и услуг на 1,6 млрд. рублей.

Недовольство населения деятельностью посредни­ческих кооперативов было столь велико, что в дни июльской (1989 г.) забастовки шахтеры потребовали их ликвидации. Поэтому 21 июля 1989 г. Донецкий об­лисполком принял специальное решение о прекраще­нии регистрации и закрытии торгово-закупочных и других посреднических кооперативов с 1 сентября 1989 г. Исполком констатировал, что в 1989 г. денеж­ное обращение в области значительно ухудшилось, причем в немалой степени благодаря деятельности по­среднических организаций, приобретающих промыш­ленные и продовольственные товары в государственной розничной торговой сети, в колхозах и совхозах с пос­ледующей реализацией их по завышенным ценам.

188

Поэтому цены на продукты питания заметно подня­лись. В июле 1989 г. на рынках области мясо стоило 3,6—5,0 руб., помидоры — 2,0—3,0 руб., картофель — 0,8—1,2 руб., капуста — 0,5 руб. за кг., растительное масло — 3—4 руб. за литр. При средней заработной плате в народном хозяйстве Донетчины 227 рублей в месяц такой рост цен на 25—40% был очень ощутим.

Это вызывало многочисленные жалобы населения и резко отрицательное отношение к кооперативам.

Негативные оценки в общественном мнении полу­чила и индивидуальная торговля граждан промыш­ленными товарами на вещевых рынках. Областные власти в условиях тотального и все обостряющегося дефицита были вынуждены принимать противоречи­вые решения. С одной стороны, стремясь смягчить кризис в удовлетворении потребностей населения про­мышленными товарами первой необходимости, они с осени 1988 г. разрешили открытие вещевых рынков в городах и поселках области. С другой стороны, мес­тные органы власти пытались поставить цены этих рынков под контроль, максимально приблизив их к государственным. Периодическая печать того време­ни нередко сообщала о проведении рейдов по вещевым рынкам в соответствии с реализацией Специального указа Президиума Верховного Совета УССР. По это­му указу граждан, торгующих по ценам, превышаю­щим государственные, обвиняли в спекуляции с конфискацией товара и наложением штрафа. И тем не менее цены на вещевых рынках стабильно держа­лись на уровне в 1,5—2,0 раза выше государственных. К примеру, мужские туфли продавали за 80 руб. (при госцене в 40—50 руб.), французские духи — за 100 руб. (при госцене 45—60 руб.), импортные женские колготки — за 10—15 руб. (при госцене в 7,5 руб.).

В условиях товарного голода, большого неудовлет-

189

Конфискация помещичьего имения, 1920 г.

воренного спроса населения это было вполне есте­ственно, т. е. спекуляция являлась следствием неспо­собности государства обеспечить граждан товарами и услугами. Но в общественном сознании индивидуаль­ная торговля и частная инициатива однозначно ассо­циировались с падением жизненного уровня большинства населения и нарушением социальной справедливости.

Итак, ни одна из начатых М. Горбачевым эконо­мических реформ не дала положительных результа­тов. Более того, они привели к непредвиденной реакции: в государственном секторе прочно воцари­лась меновая бартерная экономика, а в частном — своего рода «экономика казино», в рамках которой новые предприниматели искали немедленной спеку­лятивной выгоды в ущерб развитию производства то­варов и услуг с дальней перспективой.

НАРАСТАНИЕ СОЦИАЛЬНО- В регионе

ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА наблюдается рост

социальной напря­женности. Дефицит самых необходимых продуктов, многочасовые очереди, «вымывание» различных групп продовольственных и промышленных товаров из государственной торговли в кооперативную и на «черный рынок» заставили власти ввести их нормиро­ванное распределение для населения области: по тало­нам, спискам, приглашениям. Так, в 1988—1989 гг. на каждого жителя полагалось в месяц от 1 до 2,5 кг са­хара (в зависимости от времени года), 2 бутылки вод­ки, 5 пачек сигарет, 1 кусок туалетного мыла, 300—400 г стирального порошка. Были введены так­же нормы отпуска сливочного масла, мяса и мясопро­дуктов. Однако стабилизировать положение на

190

потребительском рынке не удавалось. Во-первых, не всегда можно было отоварить выданные талоны; во-вторых, зачастую качество отпускаемых по карточкам товаров оставляло желать лучшего. И, наконец, в-тре­тьих, появлялись все новые и новые виды дефицита: из торговли вдруг повсеместно исчезали то спички, то нос­ки, то соль, то лампочки. Неоднократно даже случа­лись перебои в снабжении хлебом. Все это вызывало ажиотажный спрос, что еще более затягивало узел кри­зиса.

Нестабильность в обществе тут же сказалась на производственной дисциплине, вызвав ее резкое па­дение. В 1988 г. потери рабочего времени в промыш­ленности области из-за простоев выросли на 15%, из-за прогулов — на 8,7%, составив 422 тыс. челове­ко-дней в год.

Поэтому неудивительно, что и экономические по­казатели региона становились все хуже. За I полуго­дие 1989 года 28,3% всех предприятий Донецкой области сорвали поставки продукции потребителям. Особенно сильно снизились объемы закупки мяса и молока: молочной промышленностью было недопос­тавлено 2,4 тыс. т сырья. Неудовлетворительно ис­пользовались капитальные вложения в социальной сфере: в 10 городах и 11 районах области не был вы­полнен план по вводу жилых домов.

РАЗВАЛ УГОЛЬНОЙ Однако кроме общих, харак-

ПРОМЫШЛЕННОСТИ терных для всей страны трудно­стей, в Донецкой области были и специфические проблемы, связанные с состоянием дел в угольной промышленности.

Неспокойная обстановка в коллективах угольных предприятий поддерживалась постоянно циркулиру-

191

ющими слухами о грядущем закрытии шахт из-за до­роговизны донецкого угля, о скором завозе в регион кузбасского и казахстанского дешевого угля. Закры­тие в мае 1989 г. шахты «Нижняя Крынка» в Маке­евке, № 11 в Донецке и ряда других было воспринято горняками как подтверждение правдивости слухов, как «начало конца Донбасса».

С целью снятия напряженности в шахтерских кол­лективах министр угольной промышленности Украи­ны А. П. Фисун через областную печать давал разъяснения. Он подчеркнул, что именно начавшиеся экономические реформы заставили министерство ре­шать судьбу каждого отдельного угольного предприя­тия Донбасса, опираясь на принцип хозрасчета. В зависимости от рентабельности шахты были разделе­ны на 4 группы. При этом скорому закрытию в Донбас­се подлежала 21 шахта из числа « старушек », с низкой производительностью труда и высокой себестоимостью угля. Однако рассуждения министра не успокоили гор­няков. Более того, с ними согласились не все экономи­сты. Специалисты угольной промышленности области опубликовали данные, согласно которым завоз угля из других регионов проблем не решал. По их подсчетам ежегодные убытки от деятельности нерентабельных шахт в оптовых ценах 1982 г. составляли 141,9 млн. руб., затраты же на транспортировку дешевого ком­пенсационного угля из Кузбасса достигли бы 155,1 млн. руб. Иными словами, разъяснения А. П. Фисуна не только не разрядили обстановки в шахтерских кол­лективах, а, напротив, породили новые дискуссии.

Кризис в угольной промышленности все более уг­лублялся. Объективным показателем этого послужи­ло заметное снижение капитальных вложений в отрасль. Только за I полугодие 1989 г. было приоста­новлено строительство и законсервировано 73 объек-

192

та на общую сумму в 89 млн. руб. Почти на столько же запланировано было уменьшить капиталовложе­ния в отрасль на будущий 1990 год.

Кроме того, угольные предприятия испытывали все возрастающие сложности с приобретением новой техники. Причем связано это было не только с не­хваткой средств, как в предыдущие 2—3 года, но и с отсутствием хорошей техники для тонких пластов. Дело дошло до казусов. Не предложив ничего нового для антрацитовых пластов, машиностроители нача­ли срочно осваивать выпуск комбайнов «Донбасс» послевоенного образца! Иными словами, шахтам предлагали технику, морально устаревшую на 40 лет!

Напряженность в шахтерских коллективах усили­вали и возрастающие социально-бытовые проблемы горняков и их семей. Большое неудовольствие шах­теров вызывало то, что в других отраслях промыш­ленности заработная плата росла быстрее, чем в угольной. Долгие годы шахтеры по уровню зарплаты в регионе были вне конкуренции: в 1975 г. она пре­вышала среднюю по области на 46%, в 1985 г. — на 40% . Однако с началом экономических реформ М. С. Горбачева положение изменилось. Коллективы мно­гих предприятий, получивших финансовую самосто­ятельность, повышали заработную плату своим работникам вне всякой связи с другими экономичес­кими показателями, произвольно. Шахтеры, не имев­шие такой возможности, постепенно утратили свои лидирующие позиции. В 1988 г. их зарплата превы­шала среднюю в промышленности на 35%, а в I полу­годии 1989 г. — всего на 25%. При этом тенденция дальнейшего сокращения разрыва не только сохрани­лась, но и усилилась. Для работников шахт обострил­ся и жилищный вопрос. В 1989 г. выделение квартир угольщикам упало на 20% по сравнению с 1975 г.,

193

очередность на жилье в отрасли выросла в 1,5 раза против 1980 г.

Заметно сократилось целевое выделение дефицит­ных товаров трудовым коллективам шахт. Для соци­ализма характерно было наличие целой группы товаров, которые государством отнесены были к «предметам роскоши» — автомобили, ковры, изделия из натурального меха, мебельные гарнитуры и т. д. Спрос на них никогда не удовлетворялся полностью, поэтому с целью создания иллюзии социальной спра­ведливости их распределяли по предприятиям. Шах­теры, традиционно считавшиеся «аристократией» советского рабочего класса, получали этих товаров значительно больше, чем, к примеру, работники лег­кой промышленности или бюджетной сферы. Так вот, к 1989 году эти поступления через закрытую систему распределения заметно снизились. В частности, лег­ковых автомобилей шахтерам области в 1989 г. выде­лили в 1,6 раза меньше, чем в 1980 г. В условиях усиливающегося дефицита и невозможности приобре­сти названные товары через открытую торговлю, по­добного рода ограничения были восприняты в шахтерских коллективах весьма болезненно. Напря­жение усиливалось общими сложностями на потреби­тельском рынке региона.

ШАХТЕРСКАЯ ЗАБАСТОВКА Начиная с 1987—89

В ИЮЛЕ 1989 г. гг. на отдельных уголь-

ных предприятиях Дон­басса возникали локальные трудовые конфликты, заканчивающиеся коллективными жалобами и обра­щениями в вышестоящие органы власти, групповыми протестами, прекращением работы и даже голодовка­ми. Как правило, они охватывали сравнительно не-

194

большую группу людей — в несколько десятков чело­век — и не имели никакого резонанса. Чтобы привлечь внимание к кризисной ситуации в Донбассе, шахтеры передали сотни писем и обращений в президиум XIX партконференции и I съезда народных депутатов СССР. Отчаявшись и разуверившись в результативно­сти таких форм протеста, они изменили тактику.

С весны 1989 г. отдельные конфликты на шахтах начали перерастать в коллективные действия, приоб­ретать все большую и большую организованность и в конечном итоге вылились в шахтерскую стачку в июле 1989 г. Этому способствовало появление первых само­стоятельных рабочих организаций, представлявших независимое профсоюзное и рабочее движение: объеди­нения социалистических профсоюзов, советов трудо­вых коллективов, стачечных комитетов и др. Итак, с апреля 1989 г. горняки Донецкой области системати­чески начали выдвигать требования повышения зарп­латы, улучшения нормирования и организации труда, социально-бытовых условий шахтеров.

В начале июля 1989 г. к решению проблемы под­ключился ЦК профсоюза рабочих угольной промыш­ленности, направивший Минуглепрому СССР 5 основных требований горняков Донбасса (большая оплата труда в ночное и вечернее время, введение еди­ного выходного, оплата времени на дорогу до места работы в забое, переход шахт на самостоятельный ре­жим работы, капитальные вложения на специальные нужды). В ряде городов Донбасса власти, пытаясь сни­зить накал страстей в шахтерских коллективах, про­вели совещания с участием советских, партийных, отраслевых руководителей, председателей советов трудовых коллективов, профкомов шахт, где были от­работаны требования к правительству. Однако предот­вратить забастовку не удалось. В Донбассе она

195

началась 15 июля 1989 г. на шахте «Ясиновская-Глу-бокая» в Советском районе г. Макеевки. Стачечный комитет (во главе — ГРОЗ Комиссарук В. И.) напра­вил своих представителей на другие шахты с просьбой о поддержке. К вечеру 16 июля к бастующим присое­динились еще 5 шахт Макеевки. 18 июля шахтеры вышли на площади города и пикетировали здание райкома партии. К ним присоединились угледобыва­ющие объединения городов: Красноармейска, Шах-терска, Дзержинска. На следующий день в забастовку включились горняки Донецка и Горловки.

Дальнейшему расширению стачки способствовало заявление М. С. Горбачева 19 июля на сессии Верхов­ного Совета СССР. Он отметил, что справедливая и от­ветственная позиция шахтеров' нуждается в поддержке. К вечеру этого дня бастующие пришли на площадь к обкому партии и отказались расходиться до выполнения своих требований.

20 июля забастовка охватила весь регион: не рабо­тали 93 шахты и 11 шахтостроительных организаций. Она выплеснулась за пределы Донетчины, распрост­ранившись на шахты Львовско-Волынского бассейна, Западный Донбасс, Ворошиловградскую область. В таких условиях 20 июля с явным опозданием в До­нецк прибыли секретари ЦК Компартии Украины В. Качура, С. Гуренко, Председатель Совета Министров УССР В. Масол и другие руководящие работники Ук­раины. 21 июля приехали и члены правительствен­ной комиссии из Москвы. Вечером этого же дня они совместно с членами городского стачкома начали ра­боту над документом, который позже получил назва­ние «Протокол о согласованных мерах между шахтерским стачечным комитетом г. Донецка и ко­миссией Совета Министров СССР».

Однако бастующие предъявили новые требования.

Главное из них — введение с января 1990 г. новых оп­товых цен на уголь, максимально приближенных к ми­ровым. В то время мировые цены колебались от 124 до 250 рублей за тонну в зависимости от качества угля. Шахтеры Донбасса получали соответственно от 24 до 70 рублей, т.е. в среднем в 4 раза меньше. Кроме того, гор­няки потребовали обеспечить шахты оборудованием и запасными частями, усилить борьбу со злоупотреблени­ями в обеспечении товарами и продовольствием, рассле­довать правонарушения в угольной промышленности, обсудить в Верховном Совете СССР в ближайшее время законопроект о шахтерских пенсиях и т.п. В связи с этим доработка «Протокола...» затянулась. Между тем забастовка достигла апогея. 22 июля вся отрасль обла­сти была парализована: из 121 шахты не работало 110. В Донецк прибыл министр угольной промышленности СССР М. Щадов. После оглашения « Протокола...» шах­теры потребовали гарантий выполнения соглашения. 23 июля на митинге решено было направить шахтерскую делегацию в Москву, чтобы передать документы в Вер­ховный Совет СССР. 24 июля главные события, опреде­лившие дальнейший ход забастовки, разворачивались в Москве. А. Бойко — народный депутат СССР по Донец­кому избирательному округу — выступил по поручению горняков на сессии Верховного Совета СССР. Шахтерс­кая делегация была принята Председателем Совета Министров СССР Н. Рыжковым. После некоторой дора­ботки «Протокола...» и согласования позиций прави­тельства с М. С. Горбачевым бастующим были даны заверения в том, что их требования будут в 10-дневный срок рассмотрены и выполнены. Переломным моментом стачки следует считать 25 июля, день подписания согла­шения с руководством отрасли и страны в Донецке, Ма­кеевке, Горловке и других угледобывающих регионах Украины.

197

В этот день все шахты Донбасса начали работу. 26 и 27 июля 1989 г. состоялись заседания Донецкого об­ластного Совета народных депутатов. Рассмотрев воп­рос о выполнении требований шахтеров, исполком создал областную комиссию, поручив ей провести со­ответствующие мероприятия. Со своей стороны Вер­ховный Совет СССР также заявил 27 июля о том, что к концу года будут удовлетворены все требования ба­стующих, с целью чего будут приняты специальные законы.

Забастовка показала, что начавшееся рабочее дви­жение способно к самоорганизации. Вначале события развивались стихийно, что отмечали и сами их участ­ники. Положение изменилось после создания стачко­мов, избираемых открытым голосованием на митингах. На них была возложена защита выдвину­тых шахтерами требований в переговорах с руковод­ством страны. Стачечные комитеты прежде всего создали рабочие дружины для сохранения порядка на площадях в дни переговоров, а также для пикетирова­ния шахт с целью предотвращения отгрузки угля и других работ без разрешения стачкома. Рабочие дру­жины вместе с милицией опечатали все вино-водочные магазины на местах. Благодаря деятельности стачко­мов, преступность в городах, охваченных забастовкой, снизилась в 3-4 раза. Под давлением бастующих стач­комы повсеместно приняли решение о недоверии проф­комам и советам трудовых коллективов (СТК) шахт. Сложно складывались отношения стачкомов и с адми­нистрацией угольных предприятий, угрожающей увольнением активистам движения.

Таким образом, забастовка выявила кризис дове­рия горняков к власти, администрации и обществен­ным организациям. Создав свои органы самоуправления — стачкомы разных уровней — шах-

198

теры избрали в них неформальных лидеров. Приме­чательно, что партийных и хозяйственных руководи­телей среди них оказалось очень мало. Стачкомам удалось поддержать дисциплину и порядок в дни за­бастовки, наметилась даже тенденция их организации в пределах региона. Они же взяли на себя контроль за выполнением требований горняков.

В дни забастовки возникла также идея создания Ре­гионального Союза стачечных комитетов Донбасса (РССКД) — координационного центра рабочего движе­ния. Реализацию она получила в августе. На конферен­цию в Горловку собрались более 50 представителей стачкомов области. 19 августа 1989 г. они приняли про­ект Устава РССКД и проект «Декларации основных принципов Союза...», а также избрали временный орган — Координационный Совет. Региональный Со­вет объявил себя независимой общественной организа­цией, основным заданием которой является контроль за выполнением требований горняков.

Но победа шахтеров оказалась иллюзорной. Поста­новление Совета Министров СССР № 608, где указы­вался механизм выполнения подписанных соглашений, в основном осталось на бумаге. Не были своевременно введены новые оптовые цены на уголь, не улучшилось обеспечение шахт оборудованием и запасными частями, сохранился высокий травма­тизм, заработная плата по-прежнему не удовлетворя­ла шахтеров. Программа удовлетворения требований бастующих, разработанная союзным правительством в 1989 г., так и не получила реализации.

Кроме того, выявилось, что результатом забастов­ки стали огромные убытки. Прямые потери состави­ли около 80 млн. руб., бюджет области недополучил 3,4 млн. руб., в дни стачки было не добыто 1,7 млн. т. угля, в том числе 95 тыс. т. для бытовых нужд на-

199

селения. Попутно шахтерская забастовка нанесла урон и другим отраслям. Транспортники потеряли около 10 млн. руб. Пострадали также металлурги, коксохимики.

Таким образом, стачка не принесла, да и не могла принести серьезных позитивных результатов. Более того, со временем стало понятно, что многие пункты «Протокола...» невыполнимы, так как включают в себя зачастую нереальные положения. Любой договор, чтобы иметь шанс быть выполненным, должен содер­жать обязательства двух сторон, а не одной. Однако «Протокол...» перечислял исключительно обязатель­ства правительства перед шахтерами, совершенно не оговорив обязательства самих шахтеров. Правитель­ство, откровенно растерявшись перед таким новым яв­лением, как забастовка, дало непродуманные обещания скорого выполнения всех требований гор­няков, породив тем самым стачкомовский экстремизм и создав прецедент для работников области. Поэтому в следующем году забастовки стали обычным явлени­ем не только в угольной промышленности, но и в дру­гих отраслях, а также бюджетных организациях.

УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА В Между тем кризис-

ЭКОНОМИКЕ ДОНБАССА, ные явления в экономике ПАДЕНИЕ УРОВНЯ ЖИЗНИ и социальной жизни об- НАСЕЛЕНИЯ щества продолжали уг-

лубляться. Во второй половине 1989 г., кроме угольной промышленности, большое отставание от плановых показателей допус­тили предприятия черной металлургии: почти 60% их не справились с договорными обязательствами. Не были выполнены планы производства и поставки ряда важных изделий машиностроения. На особенно низ-

200

ком уровне работали Новокраматорский и Дружков-ский машиностроительные заводы. Всего по Донецкой области 28% предприятий нарушили договорную дис­циплину.

В1990 г. положение еще более ухудшилось. Выпуск промышленной продукции упал на 3,8%, производи­тельность труда снизилась на 2,3% — такого не было за весь послевоенный период. Из 745 млн. руб. общего сокращения производства в области более 1/2 при­шлось на черную металлургию, почти 1/4 часть — на угольную промышленность. Во всех объединениях упала добыча угля. В целом на Донетчине она состави­ла 80,5 млн. т, что на 7,3 млн. т меньше, чем было в 1989 г. Задолженность предприятий по выполнению договорных обязательств достигла 622 млн. руб., т. е. по сравнению с предыдущим годом увеличилась в 1,4 раза. При этом среди должников значительное место впервые заняли предприятия легкой промышленнос­ти. Из-за разрыва традиционных хозяйственных свя­зей они лишились сырья, поэтому на Донецком ХБК, камвольно-прядильной фабрике и других прежде ста­бильно работавших предприятиях начался обвальный спад производства. Недопоставки в легкой промыш­ленности области за один год выросли в 5,8 раза, т.е. отрасль практически была поставлена на колени.

Однако, несмотря на снижение производственных показателей и плачевное состояние экономики Донет-чины, средняя заработная плата значительно выросла. Так, в промышленности при падении производитель­ности труда на 2,3% средняя зарплата увеличилась на 11%, достигнув 314 руб. В целом по народному хозяй­ству она составила 259 руб., т.е. на 9,5% больше, чем в предыдущем году. Наиболее быстро росла оплата тру­да колхозников: на 29,3% вгод, достигнув в 1990 г. 269

руб.

201

Необоснованный рост денежных доходов не улуч­шил положения населения. Напротив, он привел к снижению уровня жизни, так как цены в условиях ос­трой нехватки товаров увеличивались гораздо быст­рее зарплаты.

Диаграмма дает возможность наглядно убедиться в этом.

202

Приняв за точку отсчета 1987 г., можно просле­дить динамику изменения заработной платы, произ­водительности труда и уровня цен в Донецкой области в период 1988—1990 гг. Увеличение зарплаты при неуклонном снижении производительности труда приводило к появлению большого количества «пус­тых», необеспеченных товарами денег, что, в свою очередь, закладывало основы неуправляемой инфля­ции. Подтверждение тому — стремительный рост цен, быстро «съедающий» зарплату. Особенно заметно взлетели цены на продукты питания в кооперативной торговле и на колхозных рынках: на мясо и сало —

на 25%, на фрукты и ягоды — на 30%, на овощи — на 21%, на картофель — на 36%.

Государственная торговля, охваченная тотальным дефицитом, была почти полностью парализована. По­этому местные власти пытались расширить сферу нор­мированного распределения. В сентябре 1989 г. облисполком, рассмотрев вопрос «О порядке продажи дефицитных товаров», ввел особые часы их продажи, распределил граждан по магазинам в соответствии с пропиской. В ноябре 1990 г. были введены еще допол­нительные купоны, которыми следовало расплачи­ваться за покупки наряду с рублями. Чтобы пресечь вывоз продуктов за пределы области, исполком с фев­раля 1991 г. распорядился проводить тщательный досмотр багажа пассажиров. Изъятое продовольствие подлежало реализации через торговую сеть. Однако положение на потребительском рынке, несмотря на |ТИ мероприятия, неуклонно ухудшалось.

Росту социальной напряженности и недовольства властями способствовали и другие причины. Жилищ­ное строительство в области сократилось почти на 1/ 3 — в 1990 г. было сдано в эксплуатацию лишь 69% от запланированного. Очередь на жилье по сравнению с 1985 г. увеличилась на 36 тыс. семей. К 1990 г. в ней насчитывалось более 270 тыс. семей, т. е. в улуч­шении жилищных условий нуждался каждый шестой житель области. Положение с введением объектов со­циального назначения было вообще катастрофичес­ким: ввод школ уменьшился на 88%, детских дошкольных учреждений — на 57%, больниц — на 86%. Иными словами, население вдруг внезапно ощу­тило, что лишилось социальных гарантий, которые казались незыблемыми и привычными.

Сложившаяся социально-экономическая ситуация не оставляла горнякам надежд на то, что правитель-

203

ство выполнит обещания, данные под давлением июльской стачки 1989 г. Все это стало предметом об­суждения на I Всесоюзном съезде шахтеров в июне 1990 г., проходившем в Донецке. Однако отыскать выход из сложившейся кризисной ситуации шахте­рам не удалось. Забастовки 1990 года только усугу­били положение. В условиях прежней хозяйственной системы, без коренной переориентации отрасли на рыночные методы работы, ожидаемые позитивные из­менения так и не произошли.

ТРУДНОСТИ С не меньшими сложно-

В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ стями столкнулось и сель­ское хозяйство Донецкой области. С 1988 г. статистические отчеты фиксируют постоянное снижение производства продукции живот­новодства. Так, в I полугодии 1989 г. производство мяса по сравнению с аналогичным периодом 1988 г. сократилось на 2,9 тыс. тонн, или на 3%. Снижение производства мяса допустили 15 районов и городов об­ласти. Особенно неблагополучно обстояли дела в Во­лодарском и Новоазовском районах, где показатели сократились на 14% и 12% соответственно. В целом же по Донецкой области план по мясу за I полугодие не выполнило каждое третье хозяйство. Ими было не­додано 6,1 тыс. тонн продукции.

Производство молока в хозяйствах области также снизилось, хотя и не так заметно — на 0,4%, или на 2,4 тыс. тонн. Уменьшение показателей произошло в 16 рай­онах и городах, при этом более всего — в Горловке (на 16%) и Славянском районе (на 9%). В числе должников оказалось 159 колхозов и совхозов, т. е. 38% их наличия. Они недовыполнили план на 18,1 тыс. тонн молока. Удои на одну корову в агропромышленных предприятиях об

204

ласти составили в среднем по 1511 кг за полугодие, что на 2 кг меньше, чем в январе—июне 1988 г.

Снизилась и продажа яиц: 34% хозяйств области задолжали государству 87 млн. штук.

В 1990 г. тревожная тенденция сокращения производства большинства видов продукции сельско­го хозяйства сохранилась. Поголовье крупного рога­того скота снизилось на 4%, свиней — на 7%, овец — на 10%, птицы — на 11%; производство яиц уменьшилось на 11%, овощей — на 6%. В следую­щем году темпы сокращения продукции животновод­ства еще более усилились, что вызвало перебои и нестабильность работы пищевой промышленности.

Таким образом, к концу 80-х—началу 90-х гг. кри­зис охватил и агропромышленный комплекс области. Колхозно-совхозная система была не в состоянии рен­табельно работать в новых условиях хозяйствования, а фермерство не получило достаточного развития и го­сударственной поддержки.

ОТНОШЕНИЕ РЕГИОНА Экономические пробле-

ме СОЮЗНОМУ ДОГОВОРУ мы Донецкой области зас­тавляли задуматься над путями выхода из кризиса. Поэтому принятие 16 июля 1990 г. Декларации о государственном суверенитете Украины жителями Донетчины было воспринято как первый шаг к обретению Украиной и ее отдельными регионами экономической и политической независимости. В то время центробежные силы в СССР еще не достигли своего апогея, поэтому государствен­ный суверенитет большинством населения, особенно в многонациональном Донбассе, рассматривался исклю­чительно как путь реформирования Советского Союза, 11 |>евращения его в демократическое государство.

205

Донецкая общегородская конференция представи­телей 26 партий и общественных объединений, про­веденная 19—20 января 1991 г., продемонстрировала существование разных подходов к решению вопроса о подписании союзного договора (документ № 5). Од­нако большинство рядовых граждан видели свое бу­дущее в обновленном Союзе, о чем свидетельствовали данные социологических опросов. Готовность к зак­лючению нового союзного договора, в котором Укра­ина имела бы широкие права и подлинный суверенитет, наглядно отразилась в результатах Все­союзного референдума 17 марта 1991 г. о сохранении СССР. В Донецкой области более 84,5% голосовавших избирателей высказалось за сохранение и обновление Союза, более 86,1% — за вхождение в него Украины. Этот референдум показал также, насколько велика разница между промышленным Донбассом и запад­ными областями Украины, где процент голосовавших за сохранение СССР не превышал 20%.

Такие результаты голосования были обусловлены не столько интернациональным составом населения Донецкой области, сколько спецификой ее экономи­ки, тесно интегрированной с экономикой всего Совет­ского Союза. Промышленная продукция Донетчины была ориентирована на потребление во всех респуб­ликах. За пределы Украины вывозилось 45% прока­та, произведенного в области; 65% стальных труб; 32% минеральных удобрений; 69% металлорежущих станков; 82% прокатного оборудования, выпущенно­го на заводах Донетчины. Вместе с тем в область вво­зили 59% заготовок из черного металла, 27% угля, не говоря уже о предметах потребления и продоволь­ствия. В целом 1/6 часть рыночного фонда товаров формировалась за счет поставок из других республик. Поэтому экономические аргументы оказались реша-

206

ющими при ответе населения Донетчины на вопросы референдума.

Однако надежды на скорое реформирование тота­литарной империи при сохранении монопольной вла­сти компартии оказались напрасными.

РАЗРАСТАНИЕ Дальнейшее обнищание

СТАЧЕЧНОГО ДВИЖЕНИЯ населения и спад по всем

экономическим показате­лям делали обстановку в регионе очень взрывоопасной. Новую волну неудовольствия в шахтерских коллекти­вах вызвало, как ни странно, введение с 1 января 1991 г. новых оптовых и закупочных цен в промышленнос­ти: стоимость топливно-энергетических ресурсов была повышена более чем в 2 раза, стоимость металла — на 50% , стоимость продукции машиностроения — на 40% . Требование введения новых закупочных цен на уголь было выдвинуто горняками еще в ходе июльской (1989 г.) забастовки, этот пункт был внесен в «Прото­кол о согласованных мерах...». Однако введение дав­но ожидаемых цен вызвало трудовой конфликт: горняки заявили о намерении прекратить отгрузку угля с 10 января. Почему? Оказывается, информация о новых ценах не была доведена до сведения шахтеров заранее, поэтому договоры с потребителями, заклю­ченные в старых ценах, без учета удорожания элект­роэнергии, оборудования и т. д., ставили отрасль на грань банкротства. Лишь за 2 дня января по «новой си­стеме хозяйствования» шахты области недополучили 7,5 млн. руб. Шахтеры требовали дотации. Из Москвы деньги пообещали, однако так и не дали. Зато Киев на­шел в республиканском бюджете необходимую сумму — 13 млрд. руб. Выделив средства на дотацию, укра­инский парламент одновременно принял решение в ян-

207

варе 1991 г. о передаче шахт и металлургических за­водов из союзного подчинения в ведение республики. Таким образом, взяв на себя тяжелое финансовое бре­мя дотации, Киев обрел в лице шахтеров мощных со­юзников в реализации курса на подлинный суверенитет республики.

Но поскольку реальных улучшений материально­го положения горняков не последовало, РССКД при­звал к организации всеобщей отраслевой забастовки с 1 марта 1991 г., выдвинув требование об удвоении зарплаты. Однако всеобщей забастовка не стала — в ней активно участвовали лишь шахты Красноармей-ска. Большинство же угольщиков понимало, что ло­зунг двойной зарплаты — самообман, поскольку рубли, взятые за счет урезания нужд других отрас­лей, не могут быть обеспечены товарами в условиях спада производства. У шахтеров же общий объем про­изводства за январь-февраль 1991 г. снизился на 14,3% (в целом по промышленности — на 4,5%). К тому же в области изменилось общественное мнение по отношению к стачкам горняков — от сочувствен­ного в 1989 г. к негативно-осуждающему в 1991 г. Трудящиеся других отраслей, часто страдающие из-за шахтерских забастовок — металлурги, транспорт­ники, коксохимики — все чаще заявляли, что угольщики «тянут одеяло на себя». Отрицательную реакцию у населения вызвало и новое предложение РССКД, выдвинутое на закрытом заседании в Крас-ноармейске 19 марта, — потребовать от правитель­ства полной компенсации шахтерам всех убытков, принесенных забастовкой. Металлурги Донецкой об­ласти даже обратились через печать с открытым письмом к бастующим шахтерам, в котором проси­ли их прекратить разрушать металлургический ком­плекс своими стачками.

208

ПОЛИТИЗАЦИЯ Тем не менее забастов-

СТАЧЕЧНОГОДВИЖЕНИЯ ки, то затихая, то вспыхи­вая с новой силой, продолжались. Государство уже не имело рычагов воз­действия на промышленность. Выход из социального и экономического, все более углубляющегося кризиса союзные власти попытались найти в простом повыше­нии цен. Вначале был введен 5% налог на добавленную стоимость, взвинтивший все цены. Потом, с начала 1991 г., правительство запретило торговым организа­циям продажу большинства промышленных товаров, пользующихся повышенным спросом у населения. В Донецкой области в связи с этим было законсервиро­вано товаров народного потребления почти на 300 млн. руб. Их реализацию разрешили только с 1 марта 1991 г., увеличив цены на 20% (документ № 4). 2 апреля 1991 г. на фоне непрекращающихся шахтерских заба­стовок и стачек донецких металлургов, волевым актом были повышены в 2—3 раза розничные цены на основ­ные продукты питания и товары народного потребле­ния. Одновременно вклады населения были «заморожены» на 3 года. Ожидаемого экономическо­го чуда «павловское» повышение цен не принесло — товаров'в областных магазинах не добавилось, товаро­оборот резко сократился. Так, 4 апреля по новым це­нам по всей Донецкой области было продано всего 19 костюмов и одно пальто.

Реакция жителей Донбасса последовала немедлен­но. Наиболее активная часть донецкого пролетариа­та — шахтеры — новые экономические реформы Москвы встретила резким осуждением, продолжени­ем забастовок и выдвижением политических требова­ний — немедленной отставки М.С. Горбачева и всей его команды. Московские власти пытались умиротво­рить бастующих, предлагая им исключительные ком-

&\)\?

пенсационные льготы. Были значительно увеличены шахтерские зарплаты. Государство гарантировало угольщикам ежемесячную денежную компенсацию в 120 руб., что вдвое превышало размер выплат всем ос­тальным категориям трудящихся. Однако со време­ни забастовки 1989 г. горняки уяснили, что некоторые материальные уступки при сохранении прежней системы государственного управления при­носят лишь временные результаты. Поэтому стачеч­ное движение, носившее ранее экономический характер, начало политизироваться. Впервые полити­ческие лозунги прозвучали во время мартовской 1991 г. забастовки, когда шахтеры потребовали отставки Президента СССР М. С. Горбачева. Впоследствии по­явились антикоммунистические лозунги. К лету 1991 года идея необходимости департизации советского об­щества занимает все более прочное место в требова­ниях бастующих трудящихся Донетчины.

ПОСЛЕДСТВИЯ Между тем партократи-

АВГУСТОВСКОГО ПУТЧА ческая система продолжала

бороться за свое выжива-•ние, сохранение власти и привилегий. Отчаянная по­пытка приостановить демократические процессы, развернувшиеся в стране, была предпринята 19 авгу­ста 1991 г., когда в Москве был образован прокомму­нистический ГКЧП. Большинство аппаратчиков Донецкой области, партийных комитетов и организа­ций выступили в поддержку путчистов. Однако авгу­стовские события завершились поражением ГКЧП и, следовательно, тех, кто одобрил действия заговорщи­ков. Началась полоса отставок донецких руководите­лей, занявших неверную позицию в дни путча. Особенно этот процесс усилился после 24 августа, ког-

210

да Верховный Совет Украины принял Акт о незави­симости и решение о начале департизации властных структур. В сентябре, когда окончательно была при­остановлена деятельность КПУ, в области начался процесс реальной смены власти. Были опечатаны об­ластной, городские и районные комитеты партии.

Украина после московских событий окончательно взяла курс на полную независимость от непредсказу­емой политики горбачевского руководства. Все более заметным стало охлаждение украинских лидеров к идее нового союзного договора. Вместе с тем Донец­кая область еще долго оставалась едва ли не после­дним бастионом коммунизма на Украине. Даже после официального приостановления деятельности компар­тии донецкие коммунисты не оставили надежды на возвращение к власти. В сентябре 1991 г. 500 функ­ционеров на импровизированном съезде заявили о возрождении КПУ—КПСС. Но, видимо, коммунисти­ческое будущее не привлекало более жителей облас­ти — на Всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 г. более 60% наших земляков проголосовало за под­тверждение Акта провозглашения независимости Украины. Социологические обследования впослед­ствии показали, что достаточно высокий процент под­державших идею независимости в Донбассе, менее года назад решительно высказавшихся за сохранение СССР, обусловлен рядом причин. Эта цифра являет­ся следствием уникального стечения обстоятельств: напуганный решительными действиями российского руководства по декоммунизации, украинский номен­клатурный истеблишмент поспешно ухватился за идею государственной независимости; экономический кризис в России создал ощутимый разрыв между жиз­ненным уровнем в соседних областях — Ростовской и Донецкой. Население последней, голосуя за незави-

211

симость, таким образом стремилось защитить свой по­требительский рынок. Значительная часть электора­та голосовала за независимость, выражая тем самым протест против «реформаторского» курса М. С. Гор­бачева. Таким образом, большинство жителей Донец­кой области, хотя и в силу различных причин, высказались за развитие независимой Украины. Бе­ловежские соглашения о денонсации союзного дого­вора 1922 г. и образовании СНГ дончане встретили как логическое завершение процесса распада СССР.

Вопросы и задания:

1. Что позволяло обеспечивать достаточно высокий уро­вень жизни в Донецкой области в начале 80-х годов? Сравните его с положением в других регионах СССР.

2. Можно ли считать челночные рейсы жителей Ростовской области причиной обострения продовольственной пробле­мы в нашей области? Свое мнение аргументируйте.

3. Как в первой половине 80-х годов в Донецкой области решалась проблема украинского языка? Как к сложив­шейся ситуации относилось общественное мнение? По­чему дискриминационная по отношению к украинской культуре политика властей не встретила протеста со сто­роны передовой интеллигенции области?

4. Сформулируйте причины успешного выступления до­нецких спортсменов на летней олимпиаде в Москве.

5. С какими объективными и субъективными трудностя­ми столкнулась угольная промышленность региона в начале 80-х годов.

6. Прочитайте документ № 1. Охарактеризуйте на его ос­нове сложившуюся в начале 80-х годов систему обеспе­чения угледобывающих предприятий техникой и обо­рудованием. Насколько были согласованы потребнос­ти шахт, компетентность и профессионализм инженер­но-технических работников с принципами плановых поставок горной техники?

7. Чем, на ваш взгляд, объясняется одновременное функ­ционирование в угольной промышленности Донецкой об-

212

ласти высокорентабельных шахт и отстающих предприя­тий?

8. Какие внеэкономические способы повышения производи­тельности труда использовались в тяжелой промышлен­ности региона в первой половине 80-х годов? Насколько они оказались эффективными?

9. Почему легкая промышленность Донетчины в начале 80-х годов в значительно меньшей степени, чем тяжелая про­мышленность, столкнулась с кризисными явлениями?

10. Охарактеризуйте уровень развития сельского хозяйства области. Почему, несмотря на огромные инвестиции в аграр­ный сектор, показатели отрасли неуклонно ухудшались?

11. Докажите, что пятилетние задания на 1986—1990 гг. но­сили волюнтаристский характер и не опирались на реаль­ные экономические расчеты.

12. На примере тяжелой промышленности Донецкой облас­ти покажите неизбежность первого этапа горбачевской пе­рестройки — ускорения.

13. Какие экономические, технологические и социальные по­следствия имело введение в нашем регионе госприемки?

14. В чем сущность попыток М.С. Горбачева осуществить экономическую реформу? Как предприятия области пере­водились на хозрасчет и самоокупаемость?

15. В чем специфика развития в Донецкой области частного предпринимательства? Почему в конце 80-х годов населе­ние отрицательно отнеслось к индивидуально-трудовой и кооперативной деятельности?

16. В чем проявилось резкое падение уровня жизни дончан к 1989 г.? Какие меры предпринимали местные власти для смягчения ситуации?

17. Прочитайте документ № 2. Определите причины роста недовольства горняков. Можно ли утверждать, что шах­терская забастовка явилась следствием кризиса исключи­тельно в угольной промышленности? При ответе исполь­зуйте также текст учебника.

18. Возможно ли было не допустить июльской (1989 г.) заба­стовки шахтеров? Какие меры, по вашему мнению, сле­довало бы для этого предпринять?

19. Прочитайте документ № 3. Какие пункты «Протокола о согласованных мерах...» могли бы реально способство­вать возрождению угольной промышленности? Какие по-

213

следствия могла вызвать реализация пунктов о приве­дении цен на уголь в соответствии с затратами на его производство (пункт 3); о праве предприятий самосто­ятельно решать вопросы о нормах выработки и расцен­ках (пункт 4)? Насколько верным представляется вам требование отказаться от наказаний за нарушение тру­довой дисциплины (пункт 32)?

20. Определите экономические, политические и соци­альные последствия шахтерской забастовки лета 1989 г.

21. В чем выразилась способность к самоорганизации шах­терского движения летом 1989 г.?

22. Прочитайте документ № 4. Докажите на основании до­кумента и текста учебника, что экономические рефор­мы конца 1990—начала 1991 гг. нельзя в полной мере считать рыночными мероприятиями. Чем работники торговли объясняют обострившуюся в это время пробле­му дефицита продовольственных и промышленных то­варов?

23. Почему в 1990 г. экономический кризис распространил­ся и на предприятия легкой промышленности региона?

24. Проанализируйте диаграмму 2 (стр. 195). Докажите, что рост заработной платы не означал реального повы­шения уровня жизни населения.

25. Охарактеризуйте мероприятия властей по стабилиза­ции потребительского рынка в регионе в 1988—1991 гг.

26. В чем выразились кризисные явления в сельском хозяй­стве Донетчины во 2-й половине 80-х — начале 90-х гг. ?

27. На основании документа № 5 охарактеризуйте поли­тический спектр Донбасса и отношение различных партий и общественных движений к подписанию союз­ного договора. Чем выступающие на конференции мо­тивировали свою позицию?

28. Каковы причины политизации стачечного движения в Донбассе? Когда начался этот процесс?

29. Почему в 1991 г. изменилось общественное мнение о шахтерских забастовках?

Документы и материалы:

1. Из статьи собкора газеты «Социалистический Донбасс» П. Милько «И выдали комбайн на-гора».

214

«В прошлом году шахтоуправлению «Александр-За­пад» объединения «Артемуголь» выделили новый проход­ческий комбайн 4ПП-2. Надежная это машина, на других шахтах с ее помощью добиваются хороших показателей. Здесь же она долго валялась на поверхности, все никак не могли подобрать забой для внедрения. Сначала хотели за­пустить по пласту «Георгиевский», там вроде по крепос­ти пород условия соответствуют. Но оказалось, что доставить крупногабаритные узлы туда невозможно — горные выработки зажало. Решили использовать его по «Анатольевскому». Полгода ушло на доставку комбайна в забой и монтажные работы. Запустили стального про­ходчика — он ни с места. В чем же дело? Оказывается, порода здесь ему не по зубам, коэффициент крепости ее 6—7 единиц по шкале профессора Протодьяконова.

Дорого обошелся этот загадочный для инженерной службы шахтоуправления коэффициент. Одни только амортизационные начисления достигли 20 тысяч рублей. Плюс к тому полгода монтажных и два месяца демонтаж-ных работ, устройство электроподстанции. 50 тыс. руб­лей убытка принес этот комбайн шахтоуправлению...

Комбайн выдали на-гора и передали на другую шахту. Там выяснилось, что он разукомплектован. Не только от­дельных деталей, целых узлов не хватает».

«Социалистический Донбасс». — 9 июля 1980 г.

2. Из выступления А. Ф. Ткалича, бригадира про­ ходчиков шахты «Россия» объединения «Селидову- голь» на заседании облисполкома.

«Урабочего дисциплина начинается с квартиры. Про­снулся он — умыться надо — воды нет, теперь и мыло исчезло. Вышел на остановку — автобус опоздал, пришел на работу позже. За «тормозком» в буфет — а там нече­го брать. Спустился в забой — материалов нет. В такой обстановке какие бы красивые слова ни произносили про­пагандисты, грош цена такой гласности».

«Социалистический Донбасс». — 26 июля 1989 г.

3. Из протокола о согласованных мерах между шахтерским стачечным комитетом г. Донецка и ко­ миссией Совета Министров СССР и ВЦСПС.

215

«Стачечный комитет и комиссия Совета Министров СССР и ВЦСПС констатируют, что в Донбассе в результа­те длительного отставания социальной сферы обострилось социально-экономическое положение. Это явилось следстви­ем диктата и произвола министерств и ведомств, попус­тительства местных партийных, советских и хозяйственных органов, ухудшения снабжения населения продуктами питания и товарами первой необходимости...

Рассмотрев требования трудящихся бастующих пред­приятий, стачечный комитет и комиссия пришли к сле­дующему соглашению:

1. Предоставить по требованию трудовых коллекти­вов полную экономическую и юридическую самостоятель­ность шахтам, предприятиям и организациям угольной промышленности...

2. Предоставить право... с 1 августа 1989 г. продавать продукцию, произведенную сверх заключенных договоров (государственного заказа) по договорным ценам как внут­ри страны, так и в другие страны.

3. Поручить Госкомцен СССР и Минуглепрому СССР предусмотреть в проекте о реформе оптовых цен повы­шение цен на уголь в соответствии с фактическими зат­ратами на добычу.

4. Минуглепрому СССР в недельный срок подготовить и внести в Совет Министров СССР предложения об изме­нении нормативных соотношений роста заработной пла­ты и производительности труда, исходя из того, чтобы создавать предприятиям Донбасса более благоприятные условия для стимулирования труда работников.

5. Установить, что с 1 августа 1989 г. предприятия угольной промышленности самостоятельно устанавлива­ют нормы выработки, расценки и нормы обслуживания.

6. Ввести с 1 июля 1989 г. для работников угольной про­мышленности оплату за ночную и вечернюю смены соот­ветственно 40% и 20% тарифной ставки.

7. Установить с 1 августа оплату работников, посто­янно занятых на подземных работах, за время их пере­движения от ствола до места работы и обратно из расчета 100% тарифной ставки...

32. Отменить наказания за нарушения производствен­ной дисциплины, приведшие к травме нарушителя...

216

46. Признать необходимым в связи с забастовкой скор­ректировать план по добыче угля для шахт без уменьше­ния фонда заработной платы. За этот период компенсировать, в виде исключения, заработок работни­кам, участвующим в забастовке, в размере тарифной ставки».

«Социалистический Донбасс». — 24 июля 1989 г.

4. Выступление директора универмага «Радуга» В. Л. То л очко.

«Экономические законы несовместимы с политически­ми. Вредно накалять страсти вокруг пустых прилавков только потому, что политики никак не разберутся в сво­их амбициях.

Народ готов ринуться громить складские помещения магазинов, будучи уверенным в том, что торговые работ­ники припрятывают товары. Это не совсем так. Базы нас не отоваривают. Им не велено: нет новых цен. Прежние уже нереальные. Дороже стало сырье. Готовая продукция стоит дешевле, чем ее себестоимость. Товар должен иметь нормальную цену. Естественно, выше нынешней. И народ правильно поймет, если ему говорить правду. За­тягивать с этим нельзя. Товар на базах портится. Убыт­ки придется покрывать за счет опять же народа, а терпение его не беспредельно.

Пока политики дерутся, торговля трещит по швам, не выполняется кассовый план, нарушается денежное обра­щение. И все потому, что кто-то не сложит реальных цен».

«Донецкие новости». — 18—24 февраля 1991 г.

5. Из выступлений представителей партий и обще­ ственных объединений на общегородской конферен­ ции, посвященной перспективам подписания союзного договора (январь 1991 г.)

«А. Базилюк («Партия демократического возрожде­ния Украины»):

Вся власть и собственность сконцентрирована в руках государства. Чрезмерность власти его обеспечивается партийной верхушкой, ведомствами, военно-промышлен­ным комплексом. За союзным договором стоит централь-

217

ный вопрос — сохранять ли нам могущественный центр? Высказавшись «за», мы подпишем приговор себе, попадем в кабалу. Суверенитет республик превратится в пустой звук. Мы за подписание договора между республиками. Они дадут полномочия центру и финансируют его. Республика может иметь свою армию с обычным вооружением. Однако стратегическое оружие должно быть общим. Сейчас подпи­сывать союзный договор преждевременно. Центр необходи­мо устранить от подготовки и подписания этого договора.

И. Кольчик («Союз трудящихся Донбасса»):

Единого решения о союзном договоре быть не может. Надо выработать две концепции и предложить их наро­ду. А он выскажется «за» или «против».

Ю. Болдырев (Донецкий рабочий (стачечный) коми­тет) :

Общество разделено многими баррикадами. Если мы не преодолеем отчуждение между украиноязычным и русско­язычным населением, то можем подтолкнуть непредска­зуемые события. Позиция стачкома — бойкотировать референдум.

В. Корыстный (Городской Совет ветеранов войны и труда):

Мы за союзный договор, против политических амби­ций. Предлагаю организовать из всех представителей партий и движений комиссию по подготовке референдума.

И. Пасько (Краевая Рада «Руха»):

Союз держится только на государственной форме соб­ственности и на армии. Тот, кто за различные формы соб­ственности, тот не может поддерживать Союзный Договор.

А. Болотов (Горком Компартии Украины):

Мы за добровольность вхождения в Союз, за приори­тет прав человека, за демократизацию отношений меж­ду центром и республиками. Эта позиция вытекает из того, что экономика республик тесно переплетена. С точ­ки зрения политической, отделение Украины приведет к республиканскому диктату.

В. Яковлев (Городская организация «Чернобыль»):

Мы, люди всех национальностей, вместе шли на реак­тор. Одна республика не поднимет чернобыльское горе — только вместе».

«Донецкие новости». — 28 января 1991 г.

218