Основные угрозы безопасности России

Сегодня, по оценке ученых из Отделения экономики РАН, можно смоделировать несколько сценариев существенного подрыва безопасности России в результате враждебных действий (без приме­нения военных средств):

1. Дезорганизация национальной экономики — вплоть до ее банкротства (в результате проведения целенаправленных и масштабных спекуляций на рынке ценных бумаг либо массированного предъявления платежных требований, которые РФ как страна-должник ока­жется не в состоянии выполнить, с последующим арестом зарубежного имущества и замораживанием банковских счетов и прочими негативными последствиями).

2. Экономическая блокада, или «мягкое эмбарго» (в форме интенсивной, целенаправленной конкуренции).

3. Продовольственная уязвимость. Россия рискует перейти в им­ порте продуктов питания «красную» черту: критический для продовольственной независимости страны уровень порядка 30 %, в то время как в ряде промышленных областей доля зарубежного продовольствия составляет до 60 %. К этому сценарию примыкает проб­лема биологической деградации населения вследствие последовательного ухудшения структуры питания и качества продуктов массо­вого потребления.

4. Технологическая блокада. Россия пока остается страной с образованным населением и высокотехнологичным потенциалом. Однако за последние годы уровень образованности и научно-технический потенциал существенно понизились. За десятилетие (1991—2001) финансирование науки сократилось в 15 раз, численность научных сотрудников — в 5 раз, а финансирование такой специфической на­учно-технологической среды как наукограды -- приблизительно в 100 раз. Имело место также существенное сокращение доли расходов на НИОКР в резко уменьшившемся российском оборонном бюджете. При этом утрата научно-технического потенциала может носить необратимый характер.

Вместе с тем уже сейчас стала актуальной проблема информаци­онно-коммуникационной безопасности, например, от целенаправлен­ной компьютерной агрессии либо «ползучей» утраты действенного контроля над национальными информационными и коммуникаци­онными ресурсами. Существует не только вероятность деградации российской экономики до уровня природно-сырьевого анклава ми­рового хозяйства, но и возможная перспектива поэтапного выведе­ния страны из мировой торговли ресурсами.

5. Угроза дезинтеграции российского пространства как по этническому признаку, так и в результате «естественного сепаратизма». Например, существует возможность отпадения Дальнего Востока путем постепенного разрыва связей (при сохранении нынешнего состояния экономики) или стремительного отделения вследствие коллапса транспортной либо энергетической системы.

6. Угроза криминализации общества — утрата государством конт­роля над экономической и финансовой деятельностью. По некоторым оценкам, криминальными группировками в той или иной фор­ме контролируется 60—80 % коммерческих и банковских структур. Проявлением этой угрозы является и крупномасштабная коррупция во всех эшелонах власти.

В целом, по оценке российских ученых, в настоящее время кри­тические отметки по более чем десяти предельным показателям опасных социальных процессов, принятые в развитых/странах, в России перекрываются в 1,5—3 раза. В то же время такие оценки «катастрофичности» российской практики в очередной раз ставят вопрос об ответственности не только руководителей страны, поли­тиков, но и науки и ее представителей за результаты такой деятель­ности.

По мнению ряда отечественных ученых, в XXI веке человека (в отношениях с властью) и западную цивилизацию ожидают серьез­ные испытания. Иранская революция 1980 года и распад СССР в 1991 году — суть лишь первые признаки того, что мировая система вступает в период кризиса. Пока выбиваются слабые звенья, но придет черед и сильных, а затем и целого блока звеньев — западной цивилизации с характерным для нее типом отношений человека и власти. Уже сейчас следует готовиться к этому и прогнозировать возможные варианты. Исключительно полезен в этом отношении анализ отечественной истории XIX—XX веков.

В России и СССР за этот период времени уже проиграно (про­моделировано) столько вариантов отношений «человек—власть», что можно в какой-то степени говорить о двух последних веках рус­ской истории как о «воспоминании о будущем мира». Достаточно вспомнить, что Россия только в последнем столетии пережила три социальных взрыва, два из которых потрясли до основания государ­ство и общество. Наверное, прав П. Я. Чаадаев, говоривший о том, что призвание России — преподнести миру какой-то важный урок. Урок преподнесен. Теперь в осмыслении новой ситуации перехода от стереотипов прежних интересов и угроз в практике важно макси­мально сократить дистанцию хаотичных, неорганизованных либо по инерции идущих социальных процессов как у нас в стране, так и за рубежом.

По оценке известного «американиста» А. И. Уткина, россий­ская политика США формируется сегодня в столкновении трех концепций: примата идеологии (борьба с коммунизмом), примата геополитики (борьба с Россией как сверхдержавой и нежелание восстановления ее мощи), примата постепенного вовлечения (при­мирение) [21].

Мы же, считает он: «живем сейчас в мире обратного движения маятника --от "планетарного гуманизма" к осознанию мирового эгоизма, тщетности примиренческих потуг, наивности самовнушенных верований, железобетона национальных интересов, своекоры­стия внешнего мира. Россия достаточно быстро обнаружила, что коммунизм не был единственной преградой на пути сближения ее с Западом. Православие, коллективизм, иная трудовая этика, отсутст­вие организации, иной исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс — все это и многое другое смутило даже стопроцентных западников, увидевших трудности построения рационального капитализма в "нерациональ­ном" обществе, свободного рынка в атмосфере вакуума власти и очага трудолюбия в условиях отторжения конкурентной этики».