В это гетто люди не придут

Более сорока лет автор собирал материал о Холокосте в городе Горки Могилевской области,

где фашисты и их приспешники 7 октября 1941 года, расстреляли более 2000 человек.

Их убили только за то, что они были евреями.

С первых дней нападения гитлеровцев жители Горок испытали на себе варварство захватчиков. 27 июня над городом появились фашистские бомбардировщики. Бомбы падали на территорию института и райцентра. Горели жилые дома, гаражи, городок механизации сельского хозяйства.

В связи с приближением линии фронта город стал готовиться к обороне. В сельскохозяйственном институте был создан истребительный батальон, куда вступила и еврейская молодёжь. Бывший житель Горок Лившиц В.Д. вспоминал: «В 1941 году я окончил 1-ю среднюю школу. Когда началась Великая Отечественная война, в Горках организовали истребительный батальон, и мы, вчерашние школьники, получили мелкокалиберные винтовки и дежурили в разных местах города»

Рядом с Горками началось сооружение укрепленной полосы. Над её сооружением работало всё население города. Местные жители думали, что война скоро закончится разгромом фашистов где-то в пограничной зоне и не коснётся города. Это мнение отражала районная газета, которая выходила в первые дни войны. В Горецком районном историко-этнографическом музее сохранилась газета «Ленiнскi шлях» от 25 июня 1941 года. Этот номер хранила более 50 лет бывшая учительница, уроженка Горок Р.М. Шефтер, которая в июне 1941 года приехала к родным в Горки и вместе с учениками участвовала в прополке овощей в пригородном колхозе «Шлях сацыялiзму». Об их труде писалось в этом номере газеты.

В начале июля бои подступили к городу. Оборона Горок была поручена частям дивизии под командованием полковника В.А. Мишулина. В ожесточенных боях красноармейцы подбили и сожгли немало вражеских танков и бронетранспортеров. Лишь через несколько дней, ценой огромных потерь противнику удалось расширить прорыв. Части дивизии с упорными боями отошли на новые рубежи. Районные учреждения, предприятия, сельскохозяйственный институт подготовили ценное оборудование и имущество к эвакуации. Однако многое вывести не удалось: транспорт был перегружен перевозкой войск. Только 3 и 6 июля 1941 года удалось отправить со станции Погодино два железнодорожных эшелонов. В основном организованно эвакуировались студенты и преподаватели института и некоторые учреждения – всего около 2 тысяч жителей. Остальные искали места на автомобилях, ехали на подводах, шли пешком.

Ревекка Григорьевна Алеева вспоминала: «В начале июля мы узнали, что такое бомбёжки. Спасаясь от них, ночевали в районе кладбища. В Горках было много беженцев из западных районов. Одного из них по имени Таклёнок с двумя маленькими детьми приютила наша семья. Однажды Такленок пришёл к отцу и сказал: «Надо срочно уходить. Немцы форсировали Днепр и взяли Шклов. Со дня на день будут в Горках». У Таклёнка была бричка. Мы посадили на неё бабушку, и в чём стояли, ушли. Гитлеровцы разбрасывали листовки: «Мы воюем не против мирных жителей. Мы воюем против жидов и комиссаров». Большинство людей не верило фашистам, и никакой злобы против евреев не держало, но напуганные этими листовками и слухами, что уничтожать будут не только евреев, но и тех, кто им помогает, не хотело пускать нас в дома. В лучшем случае дадут немного хлеба и скажут: «Уходите быстрее».

Марк Залманович Фрейдин вспоминал, что «когда началась война, мне было 9 лет, но я хорошо запомнил, как отец, уходя на фронт, говорил: «Волноваться не нужно, враг будет разбит в ближайшие два-три месяца». Когда бомбили город, все население спряталось в овраге в конце Мстиславской улицы. В это время наша семья некоторое время жила у родственников в деревне Горы. Затем вернулись в Горки. Хорошо помню, что немцы вошли в Горки в 12 часов, а только в 18 часов наша семья уехала из города на подводе, которую дали нам власти, как семье военнослужащего. На одном из привалов, лошадь с подводой потерялась. Решили вернуться в Горки, но лошадь нашел комсомолец, который наотрез отказался возвращаться в город и вместе с ним мы ушли в сторону Смоленска. Оттуда была эвакуация под Сталинград и дальше».

Раиса Наумовна Тейнина вспоминала, что «...их семья – Наум Яковлевич Тейнин, его жена Слава Натановна и её сестра Шура Натановна – в последний момент уехали из Горок на подводе вместе с семьёй их знакомого Андрея Магазинщикова. Вскоре им удалось сесть на поезд, но в дороге я заболела и потеряла сознание. Решили, что я умерла и решили выйти на станции Утевке (в настоящее время Самарской области), чтобы меня похоронить. Но я выжила, и наша семья осталась там до конца войны». Почему полностью не эвакуировалось еврейское население? Было несколько причин. Во-первых, центральные советские и партийные органы не разъяснили местным органам, а те еврейскому населению, всю опасность оставаться на оккупированной территории.

До последних дней местные партийные и советские работники горячо убеждали и призывали население «Не паниковать!» и никуда не уезжать. На наш взгляд, это произошло в связи с тем, что в СССР не существовало детально разработанного плана эвакуации населения на случай вторжения противника на территорию страны, и механизм переброски в тыл производства и людских ресурсов формировался уже в ходе войны. Ведь считалось, что если война начнется, она будет вестись на чужой территории и малой кровью. Когда началась война, партийные и советские органы заботились лишь об эвакуации предприятий и учреждений, партийных и советских работников и их семей. Гражданское население же в целом, как это показывают факты, было брошено на произвол судьбы. Это касалось всех национальностей и евреев в частности. Но если для представителей других национальностей угрозы немедленной смерти не существовало, то евреев фашисты начинали уничтожать сразу же после оккупации. Многие пожилые евреи, особенно те, которые во время Первой мировой войны побывали на оккупированной территории, считали, что немцы их не тронут (они вспоминали немцев, которые оккупировали часть Белоруссии в 1918 году). К сожалению, они жестоко ошибались. Это были уже не те немцы, а фашисты, которые ставили цель – уничтожение всего еврейского населения. Как вспоминают свидетели, беженцы, которые приехали в Горки в первые дни войны, рассказывали о том, как фашисты уничтожают евреев.

Ревекка Григорьевна Алеева вспоминала, что «...в 1939 году в Горках жили польские беженцы. Они рассказывали о зверствах фашистов, но все считали, что напуганные люди преувеличивают, что это случилось с кем-то, а Красная Армия сумеет защитить свой народ. Нам боятся нечего...»

Среди горецких евреев было мнение, как и у многих жителей города, что фашистов остановят на рубеже реки Днепр. Однако, как известно, их не остановили.

Уже вечером 12 июля 1941 года гитлеровцы захватили город. Они сразу же установили режим кровавого террора, грабежа и насилия над советскими гражданами. Еще недавно шумный и жизнерадостный студенческий город Горки был превращён в город смерти и страданий. Первым делом фашисты уничтожили все памятники, поставленные в годы Советской власти, разграбили лаборатории и библиотеку сельскохозяйственного института. В бывших учебных корпусах разместилось гестапо и жандармерия. Символом нового порядка стали четыре виселицы, сооруженные в сквере у бывшего административного корпуса. Оккупанты сгоняли сюда горожан, чтобы запугать их страшным зрелищем казни советских патриотов. На окраине города, в саду учебно-опытного хозяйства, были вырыты рвы, ставшие братскими могилами тысяч советских граждан. Здесь фашисты совершили чудовищное зверство, расстреляли 150 детей из детского дома.

Массовыми репрессиями немецкие оккупанты пытались сломить волю советских людей.

Известно, что ещё до начала Второй мировой войны фашисты разработали план захвата «жизненного пространства» для немцев. Русские, белорусы, цыгане, евреи... Эти народы должны быть уничтожены полностью или частично. Как известно, начали с еврейского народа. Уже в конце июля 1941 года в Горках на стенах домов появились приказы немецких оккупантов, согласно которых евреи исключались из жизни. Согласно «Временной директиве по обращению с евреями на территории Остланда» им запрещалось ходить по тротуарам, ездить на общественном транспорте, посещать школы, библиотеки и заниматься всеми видами профессиональной деятельности, необходимо было сдать все ценности. На левом боку одежды и посредине спины нужно было носить шестиконечную желтую звезду.

В связи с тем, что многие дома, где проживало еврейское население, сгорели в первые дни оккупации, еврейское население было собрано в границах улиц Мстиславская, части Интернациональной, где и было создано гетто. Нередко в одной комнате проживало две-три семьи. Голод, тяжёлый труд, побои делали невыносимой жизнь тех, кто находился в гетто. Свидетели вспоминают, для того чтобы поиздеваться над людьми, фашисты и полицейские запрягали их в конскую сбрую и возили на них мусор.

...Наступило 7 октября 1941 года. Трагический день в истории Горок. Ещё 6 октября фашисты отобрали шестнадцать мужчин, и повели их в район деревни Задорожья, где сохранились две силосные ямы и приказали их раскопать и расширить. Свидетелю этих событий Валентине Сорокиной было тогда 14 лет, она дружила и училась с теми, кого уничтожили фашисты. И поэтому эти события врезались в её память.

Она вспоминает: «Был очень ветреный день. Однако, несмотря на это меня послали к родным в деревню Задорожье. По дороге догнали полицейские на лошади и потребовали, чтобы я не подходила к яме, которую копали мужчины. Через некоторое время мы услышали как стреляли из пулемётов и автоматов. Из деревни было видно, как к ямам подводят раздетых людей и расстреливают их. К вечеру некоторые из жителей деревни подходили к могилам. Земля ещё шевелилась, слышались стоны раненых. Могилы охраняли полицейские и не разрешали подходить близко».Она вспоминает: «Был очень ветреный день. Однако, несмотря на это меня послали к родным в деревню Задорожье. По дороге догнали полицейские на лошади и потребовали, чтобы я не подходила к яме, которую копали мужчины. Через некоторое время мы услышали как стреляли из пулемётов и автоматов. Из деревни было видно, как к ямам подводят раздетых людей и расстреливают их. К вечеру некоторые из жителей деревни подходили к могилам. Земля ещё шевелилась, слышались стоны раненых. Могилы охраняли полицейские и не разрешали подходить близко».

Эсфирь Кукуева.

Эсфирь Кукуева, медсестра.

Расстреляна с дочерью