3.6. Нормы морали

Нормы морали — это своеобразные первоначальные «клеточки» нравственности, из которых складывается здание нравственной системы общества. Нравственность проявляется в виде определен­ных, постоянно воспроизводящихся в обществе правил поведе­ния, или норм. Этика изучает нормы морали и как определен­ные образцы (стандарты) поведения людей в обществе, и как тре­бования (предписания), регулирующие поведение людей. В этом смысле этика рассматривает поведение человека как нормативно заданное, предписанное теми или иными нравственными нормами. Этика описывает моральные нормы, проясняет их регулятивную природу, специфику, структуру и содержание. Ее интересуют также отношения между нормами и правила (принципы) образования нормативных -суждений и умозаключений, законы нормативного мышления.

Всякая норма морали имеет внутреннюю структуру¹ (¹ См.: Анисимов С.Ф. Мораль и поведение. М., 1985; Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1978; Дробницкий О.Г. Моральное сознание и его структура // Вопросы философии. 1972. № 2; Пеньков Е.М. Социальные нормы — регуляторы поведения личности. М., 1972; Селиванов Ф.А. Оценка и норма в мораль­ном сознании. М., 1989). Во-первых, диспозицию — предписание определенного поведения (деяния или недеяния). Говоря иначе, любая норма морали содержит в себе оп­ределенное предписание или веление, выраженное, как правило, в повелительном наклонении: «не убий», «возьми», «верни», «наслаж­дайся», «проживи жизнь незаметно», «будь независим», «подчиняй­ся только нравственному долгу» и т.п. Нормы морали не столько советуют, убеждают, просят, учат поступать известным образом, сколько велят, предписывают, требуют известного поведения.

Во-вторых, предписание, выраженное в норме, имеет область своего определения — круг лиц, к которым оно потенциально или актуально обращено. В этом смысле различаются единичные требо­вания, особенные нормы (например, этика врача, юриста) и всеоб­щие (универсальные) нормы, обращенные к каждому человеку. В самой норме конкретный смысл или цель предписываемого дей­ствия могут быть не всегда четко выражены, но всегда так или иначе подразумеваются. Поскольку это так, то любая норма морали под­дается истолкованию и разъяснению. Толкование и разъяснение смысла нравственных норм составляют одну из основных задач этики как нормативной дисциплины.

Для целого ряда норм морали также характерным является такой структурный элемент, как гипотеза, т.е. указание на те условия, при которых должно исполнять предписанное нормой действие.

Ввиду такого структурного элемента, как гипотеза, нормы морали делятся на категорические (действительные при любых условиях) и нормы, сообразованные с возможностями людей и ситуацией. Без­условно категорическими являются нормы христианской морали: «не убий», «не кради» и др.

Норма морали предполагает определенные меры воздействия, которые общество способно применять к нарушителю выраженно­го в норме веления. В нравственности санкции выступают, как пра­вило, в виде осуждения, порицания, неприятия общественным мне­нием, совестью самого человека аморальных поступков, т.е. иде­ально.

Нормы морали различаются не только по содержанию предпи­сания, области своего определения, значения, действия, но также и по своему источнику. Источниками норм морали могут выступать обычай, традиция, этическая доктрина или авторитет (Будда, Со­крат, Иисус Христос, Магомет и др.), общественное мнение, нако­нец сам человек, как говорил Кант, его самообязывающий разум. В этом отношении, кстати. Кант совершенно справедливо делил все нормы в зависимости от источника своего возникновения на два основных класса: гетерономные — устанавливающие человеку внеш­ние обязанности, имеющие внешний источник своего долженство­вания, и автономные, представляющие собой, по сути, самопредпи­сания, самовеления, имеющие источником автономию воли.

В этике под источником моральных норм подразумеваются, во-первых, те исторические, объективные, материальные условия, ко­торые вызвали к жизни те или иные нормы морали. В этом отно­шении этика говорит, что нормы морали формируются самой жиз­нью, что они возникают в практике реальных социальных, нравст­венных отношений. Этика рассматривает, во-вторых, в качестве источника моральных норм нравственное сознание определенной ис­торической эпохи. Этика подчеркивает, что нормы формируются, артикулируются, озвучиваются самосознанием определенного исто­рического времени. В этом отношении источником нравственных норм выступают мифология, этические воззрения великих моралис­тов, общественное мнение. Наконец, норма может быть выведена из другой, более общей нормы как ее следствие, импликация.

Норма морали как прескрипция (предписание) отличается от дес­крипции (описания, суждения о фактах). Норма выражает должен­ствование, а не описывает сущее. Относительно предписания, вы­раженного в норме, мы не можем сказать, какой реальности (фак­там) оно соответствует. Очевидно, что суждение «нечто есть», т.е. суждение, описывающее факт, существенно отличается от суждения о должном. Таким образом, этика проводит различие между бытием и долженствованием и подчеркивает, что норма морали имеет осо­бый онтологический статус, отличный от онтологического статуса фактов.

В отличие от суждений факта, нормативные суждения, нормы «не являются ни истинными, ни ложными»¹ (¹ Ивин А.А Логика М., 1996. С. 89; Он же Некоторые проблемы теории деон­тических модальностей // Логическая семантика и модальная логика. М., 1967; Он же. Логика норм. М., 1973), а обладают значением действительности или недействительности, правомерности или не­правомерности. Например, дескриптивное, или описательное, суж­дение может быть истинным или ложным. Относительно же прескриптивного, нормативного, суждения нельзя сказать, истинно ли оно или нет. Этику интересует в данном случае другой вопрос: яв­ляется ли требование или норма, выраженная в нормативном суж­дении, действительной или нет. Говоря иначе, ее интересует ос­нование предписания, выраженного в нормативном суждении.

Норма (и выражающее ее нормативное суждение) может быть действительной или правомерной, если существует некая «более вы­сокая» норма, из которой первая выводится как следствие, или если она постулируется как высшая норма определенного нравственного, нормативного порядка.

Таким образом, основанием действительности одной нормы может быть лишь действительность другой нормы² (² Чистое учение о праве Ганса Кельзена Вып. 2. М,, 1987. С. 67). Норму, пред­ставляющую собой основание действительности другой нормы, об­разно называют высшей (т.е. «более высокой») нормой по отноше­нию к этой другой норме, которую называют «низшей». Правда, иногда возникает впечатление, будто действительность нормы можно обосновать тем фактом, что она установлена какой-либо властной инстанцией: человеческой или надчеловеческой. Напри­мер, действительность Десяти заповедей в христианской этике обо­сновывают тем фактом, что их дал на горе Синай Бог Яхве, или что врагов должно любить потому, что Иисус, Сын Божий, предписал это в Нагорной проповеди. Однако с деонтической точки зрения основанием действительности нормы служит не тот факт, что, на­пример, Бог в определенное время и в определенном месте устано­вил определенную норму, но молчаливо подразумеваемая норма, со­гласно которой должно исполнять заповеди Бога¹ (¹ Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып 2. М., 1987. С. 68).

Поиск основания действительности нравственной нормы, ответа на вопрос, почему я должен ее выполнять, не может продолжаться бесконечно, в отличие от поиска причины в цепи причин и след­ствий, он должен закончиться нормой, которая — как последняя и наивысшая — постулируется, говоря иначе, принимается как выс­ший нравственный принцип.

В свою очередь, высшая нравственная норма или принцип явля­ется системообразующим началом некоей этической системы. На­пример, в рамках гедонистической этики такой нормой выступает требование «наслаждайся», эпикурейской — «проживи незаметно» и т.п. Все нормы, которые можно вывести из одной и той же основной нормы, образуют определенную нормативную систему, которая ха­рактеризуется целым рядом существенных особенностей, и в част­ности непротиворечивостью, неантиномичностыо, связанностью норм, которые в нее входят, и др. Так, нормы: «не лги», «не об­манывай», «не лжесвидетельствуй», «исполняй данное обещание» можно вывести из нормы, предписывающей правдивость. Из нор­мы, предписывающей любить ближнего, можно вывести следующие нормы: «не должно причинять ближнему зло, в особенности убивать его», «не должно причинять ближнему моральный или физический вред», «если ближний попадет в беду, ему должно помогать»² (Там же. С. 96) и т.п. Говоря иначе, норма или принцип «люби ближнего» задает такую нормативную систему, в рамках которой должно оказывать помощь ближним, не обманывать их и т.д.

Основу отношений между нормами составляет не только их сход­ство или различие по принадлежности к тому или иному норматив­ному порядку, но и различия по выраженному в них предписанию, области определения, значения (смысла), действительности во вре­мени и пространстве. Поэтому нормы морали бывают сравнимые и несравнимые между собой. Сравнимые нормы имеют в своем со­ставе общий термин — область определения (субъект) или прескрипцию, несравнимые — нет. Например, несравнимыми будут нормы: «Все врачи должны исполнять клятву Гиппократа» и «Все родители должны заботиться о своих детях» и т.п.

Сравнимые нормы, в свою очередь, бывают совместимыми (свя­занными) и несовместимыми (несвязанными). Совместимыми назы­ваются такие нормы, которые выражают одно и то же веление пол­ностью или хотя бы в некоторой части. Несовместимыми будут нормы, выражающие противоположные, или противоречащие, ве­ления.

Совместимые нормы делятся на равнозначащие и подчиненные. Равнозначащие, или эквивалентные, нормы выражают одно и то же веление в различной форме. Например: «Каждый человек имеет право на жизнь» и «Никто не обязан умирать»; «Ни один человек не имеет права оскорблять другого» и «Ни одному человеку не раз­решено оскорблять другого». Это две пары равнозначащих, взаимо­заменимых норм, каждая из которых имеет одно и то же деонти­ческое содержание, но их формальное построение различно. Сле­дует подчеркнуть, что если норма действительна и правомерна, то эквивалентная ей норма также действительна и правомерна.

Подчиненные нормы имеют общую прескрипцию, а область оп­ределения (субъект) одной нормы включает в себя область опреде­ления другой нормы. Здесь одна норма будет подчиняющей, а дру­гая — подчиненной. Подчиненные нормы различаются своей облас­тью определения, неодинаковы по значению и смыслу выраженного в них предписания: подчиняющее нормативное суждение носит ха­рактер общей нормы, подчиненное суждение — конкретного требо­вания. При действительности и правомерности общей нормы и част­ное требование будет действительным или правомерным.

Несовместимыми нормами являются нормы, которые предпи­сывают одному и тому же лицу или группе лиц противоположные действия в одно и то же время, в одном и том же месте или от­ношении. Таким образом, для того чтобы две нормы были несо­вместимыми, нужно учитывать целый ряд особенностей. Так, не­совместимости, или противоречия, в широком смысле слова не будет в том случае, если что-либо предписывается одному и тому же лицу и то же самое отрицается, но в разное время. Точно так же не будет несовместимости или противоречия, если одна норма нечто предписывает определенному лицу или группе лиц, а другая это отрицает, но в ином отношении. Например, требование унич­тожить противника не противоречит требованию не трогать со­юзников и т.п.

Противоположными будут являться такие несовместимые нор­мы, которые одновременно не могут быть правомерными, но могут быть одновременно неправомерными.

Противоречащими же будут такие нормы, которые одновремен­но не могут быть ни правомерными, ни неправомерными. При пра­вомерности одного веления, выраженного в норме, его отрицание будет неправомерным, а при неправомерности первого второе будет правомерным.

В сфере нормативного мышления тем не менее могут возникать ситуации, когда, несмотря на несовместимость и противополож­ность, оба нормативных суждения имеют значение правомерности. Говоря иначе, для нормативного мышления не является исключе­нием антитетика или антиномия норм, когда при правомерности одной нормы противоположная норма также является вполне пра­вомерной и действительной.

Антитетичность, или парадоксальность, нормативного мышле­ния, так же как и его противоречивость, известна с древнейших времен, хотя ее природа не была вполне осознана. Так, с давних пор известен так называемый парадокс «брадобрея»¹ (¹ В данном случае мы приводим деонтический вариант парадокса «брадобрея», который в своей логической форме был сформулирован Б Расселом (см.: Карри Х. Основания математической логики. М., 1969. С. 22)). Суть его сво­дится к следующему: совет одного селения издал указ, что деревен­ский брадобрей (предполагается, что он единственный брадобрей в этой деревне) должен брить всех мужчин данного селения, кото­рые не бреются сами, и только этих мужчин. Конкретизация этой нормы применительно к самому брадобрею приводит к двум проти­воположным, но тем не менее правомерным, вытекающим из пер­воначальной общей нормы, нормативным суждениям: «брадобрей должен брить себя сам» и «брадобрей не должен брить себя сам». Вполне понятно, что наличие парадоксов, антитетики норм ставит под вопрос саму возможность этической аргументации, применения на практике норм морали, т.е. возможность из более общих норм выводить более частные.

Конечно, антитетика норм возможна не только в результате па­радоксов, неправильно сформулированных общих норм, приводя­щих к взаимоисключающим, но тем не менее одинаково правомер­ным нормативным выводам или решениям. Гораздо чаще антите­тика норм возникает в силу их принадлежности к различным нор­мативным системам, в рамках которых каждая из норм является вполне правомерной и обоснованной. На такую возможность в свое время указывал И. Кант, который считал, что основная антиномия нравственного сознания человека может возникать в силу проти­воположности веления долга, добродетели, с одной стороны, и стремления человека к счастью — с другой¹ (¹ Кант И. Критика практического разума. М., 1995. С. 218). Говоря иначе. Кант со­вершенно правильно определил, что могут существовать два вполне оправданных нормативных порядка, один из которых основан на принципе счастья, другой — на принципе долга или добродетели. Методологическую основу разрешения антиномий практического разума сам Кант видел в разграничении «логики морали» и «логики чувств», «логики долга» и «логики склонностей и влечений».

Прояснение онтологического статуса норм, изучение характера и природы их отношений между собой важно и в связи с проблемой толкования норм морали и выяснения их специфики. Одна и та же норма морали может быть выражена в формально различных суж­дениях. Если же не отделять норму от средств ее выражения, то может оказаться, что одна и та же норма будет устанавливать раз­личные предписания. Но в таком случае было бы невозможно не только передавать нормы и переводить их с одного языка на другой, но и применять их в практической жизни. Поэтому критики этой точки зрения, среди которых можно назвать таких выдающихся уче­ных, как Лейбниц, Гумбольдт и другие, считали, что норму следует рассматривать в абстракции, отвлечении от средств ее выражения. Одна и та же норма может формулироваться по-разному в различных языках и кодексах, но ее содержание и смысл можно рассматривать как некоторую абстракцию, взятую отдельно от ее языкового, зна­кового выражения. Поэтому объектом этического толкования явля­ются нормы морали, а предметом толкования — их содержание и смысл.

Уяснение этого содержания и смысла достигается различными способами. Способ этического толкования представляет собой от­носительно самостоятельную совокупность приемов анализа норм. Выделяют грамматическое, логико-деонтологическое, системати­ческое, историко-социологическое и телеологическое толкования.

Грамматическое толкование представляет собой набор приемов, направленных на уяснение морфологической и синтаксической структуры нормативного высказывания, выражающего норму, вы­явление значения отдельных слов и терминов, употребляемых со­юзов, предлогов, знаков препинания, грамматического смысла всего нормативного суждения.

Логико-деонтологическое толкование предполагает использова­ние законов и правил деонтической логики для уяснения подлинного смысла нравственной нормы, который не совпадает с ее бук­вальным изложением.

Систематическое толкование — это уяснение содержания и смыс­ла моральной нормы исходя из ее места, которое она занимает в той или иной этической системе. Так, практически все этические воззрения включают в себя норму ненасилия, однако в различных этических системах она приобретает различные вес и значение.

Историко-социологическое толкование заключается в изучении социально-исторических условий возникновения той или иной нормы морали. В этом плане весьма показательны исследования, проведенные Ницше, Монтескье, Вебером и др.

Телеологическое (целевое) толкование направлено прежде всего на установление подлинных целей, которые ставились при форму­лировании и обосновании тех или иных нравственных норм.

В зависимости от сферы действия норм морали различается тол­кование нормативное и казуистическое. Нормативное толкование изначально предназначено для распространения на неопределен­ный круг лиц и случаев. Оно имеет, как правило, абстрактный ха­рактер, т.е. не привязано к конкретной жизненной ситуации. Казу­истическое толкование норм морали, напротив, вызывается вполне определенным случаем и рассчитано на рассмотрение именно дан­ного конкретного дела.

В процессе толкования и разъяснения содержания и смысла нрав­ственных норм вполне закономерно возникает вопрос об их специ­фике, отличии от других нормативных регуляторов — норм права, религиозных или организационных норм. В этом случае толкование норм тесно связано с пониманием природы морали как таковой.

Специфика моральных норм вырисовывается в истории этичес­кой мысли через целую серию теоретических антиномий и проти­воречий¹ (¹ Дробницкий О.Г. Понятие морали. М., 1974. С. 87-121). С одной стороны, этика подчеркивает, что нормы морали имеют объективное значение. По своему содержанию они не зависят от склонностей, предпочтений, произвола, субъективного мнения кого бы то ни было. Но с другой стороны, требования и предписа­ния, выраженные в моральных нормах, не могут быть объективными по самой своей природе. В силу особенностей нормативной регуля­ции они всегда являются выражением чьего-то веления (воли обще­ства или социальных групп, как полагала этика Просвещения, Бога или разума, как считали этики религиозного или идеалистического толка). Кроме того, в сфере морали источником нормы выступают личные мотивы и самовеления личности, без которых нет собственно морали как сознательного действия. Говоря иначе, если вы­раженное в норме предписание выступает лишь в виде внешнего требования, только как внешняя необходимость или чужое повеле­ние, то эта норма не будет нравственной в собственном смысле слова. Подлинно моральной норма становится тогда, когда содер­жащееся в ней требование осознается самим человеком как внут­реннее веление самому себе, как самовеление, субъективная необ­ходимость.

С первой антитезой в понимании специфики норм морали свя­зана и вторая. Любые нравственные нормы, так как они проявля­ются, фиксируются в истории, представляют собой выражение определенного образа жизни известной социальной общности. И в этом отношении нормы морали всегда выражают определенные обо­собленные интересы тех или иных групп людей. Этот относитель­ный характер всякой системы нравственных норм является обще­признанным фактом европейской науки, как только она перешла к изучению исторически изменчивых нравов. Но в то же время всякая собственно нравственная норма всегда выражается в общеобязатель­ной, общечеловеческой форме. Как обосновывает это положение Кант, всякая особая, партикулярная норма, правило поведения могут быть признаны подлинно моральными в том лишь случае, если они выдерживают проверку на общезначимость, на всеобщее, все­человеческое применение.

Следующая альтернатива в понимании специфики норм морали связана с проблемой соотношения их практической значимости и нравственной безусловности. С одной стороны, в этической мысли прошлого было достаточно осознанно и отчетливо выражено практическое назначение норм морали. С этой точки зрения нормы мо­рали — это метод и средство достижения общественного и личного блага. Но, с другой стороны, подлинные нормы морали, требования, заложенные в них, не имеют ничего общего с практическим расче­том, социальной полезностью, «благоразумием», с достижением же­лательных результатов. Как подчеркивал Кант, если мы наблюдаем истинно нравственный поступок, совершенный «с непоколебимым духом» и «без всякого намерения извлечь какую-нибудь выгоду в этом мире или на том свете», то такой поступок оказывается для нас го­раздо более привлекательным, нежели такое же действие, но совер­шенное из интереса¹ (¹ Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1963-1966. Т. 4. Ч. 1. С. 248). Нормы морали, считал Кант, нельзя рассмат­ривать лишь как способ достижения какого-то результата, опреде­ленной цели. Напротив, именно цели и практические результаты, к коим стремится человек, должны быть соотнесены, согласованы с нравственными нормами.

Нормы создаются людьми, но в процессе их жизнедеятельности объективируются, отчуждаются, начинают выступать как нечто су­ществующее независимо от человека; и каждое последующее поко­ление должно вновь распредметить эти нормы, сделать их внутрен­ним мотивом своего поведения. Поэтому нормы морали, рассмот­ренные на различных ступенях и стадиях этого процесса, могут вы­ступать в теоретическом сознании в виде взаимоисключающих де­финиций и определений.

Суммируя взгляды на специфику норм морали, можно сказать сле­дующее. Во-первых, нормы морали, в отличие от других регуляторов поведения, побуждают человека к совершенству, в широком смысле слова добру. Во-вторых, нормы морали возникают как результат сво­бодной, волевой активности человека, а не как результат известного рода естественной причинности. В-третьих, нормы морали не ути­литарны, не являются средством достижения какого-либо полезного результата. Словом, не полезность определяет выбор нравственных норм, а, напротив, нормы морали определяют, какие практические цели человек должен ставить перед собой. В этом отношении нормы морали носят безусловный характер. В-четвертых, нормы морали побуждают, обязывают человека жить сообща с другими людьми со­гласно «золотому правилу» нравственности, они также очерчивают для человека сферу безусловно запретного поведения. Наконец, в-пятых, нормы морали носят автономный, а не гетерономный ха­рактер, в отличие от других видов норм. Говоря другими словами, моральные нормы в своем обязующем значении являются самообя­зательствами человека, моральные нормы не допускают разведения субъекта и объекта нравственных требований. Общность или отдель­ные индивиды, устанавливающие и санкционирующие нравствен­ную норму, как правило, и являются той общностью и теми инди­видами, которые эту норму исполняют.

ПОНЯТИЕ МОРАЛИ 2

Вводные замечания 2

3.1. Метафизика и этика 2

3.2. Язык морали 6

3.3. Обоснование морали 12

3.4. Гуманизм: идея личности в этике 18

Попытки теоретического определения гуманизма 18

Особенности исторических этапов развития гуманистической мысли 19

Практическое воплощение гуманизма как нормативного принципа 24

Современные тенденции развития гуманистической мысли 24

3.5. Моральная мотивация 27

Понятие моральной деятельности в этике 27

Поступки, нравы, поведение 27

Структура поступка. Мотивы и мотивация. Результат и условия совершения поступка 28

Моральная оценка поступка в единстве его структурных элементов 29

Моральная мотивация, свобода и ответственность 30

3.6. Нормы морали 32