Генеалогия и талант

Способности и талант, как предполагает традиционная психоло­гия, не формируются, а даруются свыше. Врожденность таланта ни­что не может отменить, и рядом с этой истиной совсем уж тривиаль­ной выглядит «гигиена труда», предписанная таланту — много рабо­тать и неустанно совершенствоваться, дабы показать себя в полном

31

\§у специальных способностях

блеске. Однако означает ли врожденность таланта его наследствен­ную природу? Можно ли сказать, что у талантливых родителей обя­зательно должны быть талантливые дети и что предки таланта непре­менно тоже талантливы?

Статистический анализ, проведенный Дином Симонтоном, сви­детельствует об обратном: понятие «врожденный» не тождественно понятию «унаследованный от родителей». Талант — структура мно­гокомпонентная и многосоставная, и чем больше составляющих в нее входит, тем труднее все их получить при рождении вместе с родитель­скими генами. «Семейная наследственность таланта, - пишет Симон-тон, - снижается по мере того как достижения в данной области тре­буют все большей многосоставности — вероятность унаследовать всю требуемую конфигурацию психических свойств становится все мень­ше»¹. Иными словами, если для таланта адвоката требуется аналити­ческий ум, ораторское дарование, да еще желательно и личное обая­ние, то потомки адвоката скорее унаследуют лишь что-то одно: как при разделе «имущества» между наследниками, сын получит только аналитический ум, а дочь — только вербальные способности. Опира­ясь на это генетическое «наследство» они, конечно, сумеют стать ад­вокатами, но уже не такими блистательными как их отец. Вот почему вполне справедливо народное наблюдение по поводу детей гениаль­ных людей: «На детях природа отдыхает». Так и есть, поскольку унас­ледовать весь блистательный комплекс одаренности своего великого предка статистически почти невозможно.

Но зато в случае, если род накопил некоторое количество способ­ных людей в том или ином направлении, появление выдающегося та­ланта возрастает: он соберет «жатву» с большого наследственного «поля». Исследователи музыкальных способностей Р.Шутер-Дайсон и К.Гэбриэл свидетельствуют: «Вероятность появления очень музы­кального ребенка составит 86%, если оба родителя одарены, 60% — если только один из них наделен музыкальным дарованием и 25% в случае немузыкальности обоих родителей». В последнем случае, предполагают авторы, «способности могли быть унаследованы от бо­лее дальних родственников»².

Многокомпонентность таланта, его принципиальная гетероген­ность (многосоставность, неоднородность) дают возможность это объяснить: например, слуховые данные ребенок мог унаследовать от отца, который, не имея ничего кроме них, вполне музыкален, но та-

¹ Simonton, D. (1999). Talent and its development: An emergenic and epigenetic model. Psy­ chological Review, 106, 3, p.446.

² Shuter-Dyson, R. & Gabriel, С (1981) The psychology of musical ability. London, p.177.

32

у специальных способностях

лантом все-таки не обладает. Мать может выделяться музыкальным чувством, большой музыкальной интуицией, но и только; материн­ская музыкальная интуиция у ребенка превратится в страсть к музы­ке, питающую его мотивацию к музыкальным занятиям. А, скажем, от двоюродной тети ребенок унаследовал выдающиеся артистические способности — она могла быть самодеятельной певицей со средними музыкальными данными, но иметь природное чувство сцены. И вот ребенок потенциально готов к музыкально-исполнительской дея­тельности, собрав «с миру по нитке». Естественно, вероятность полу­чить в подарок от природы весь музыкальный букет будет тем мень­ше, чем меньше у ребенка музыкальных родственников.

Вместе с тем, в живой природе ничего исключить нельзя: ведь на­следственные признаки могут проявиться и через несколько поколе­ний, и не по прямой линии. В этом случае, глядя на своего сына, выдающегося композитора, его мать — учитель словесности без вся­кого слуха и отец — инженер без какого-либо интереса к музыке мо­гут лишь пожать плечами: они же не помнят своего двоюродного прадедушку, который игрой на балалайке смог пленить двоюрод­ную прабабушку. Именно так обстояло дело в семье пианиста Арту­ра Рубинштейна, где ни один из родственников не интересовался музыкой: мальчика отдали учиться по его собственному настоянию, а музыкальный след рода безнадежно затерялся в глубине веков.

Противоположным, а потому вполне традиционным примером служит род Даргомыжских, где отец великого композитора Сергей Даргомыжский был незаконным отпрыском рода Ладыженских, сре­ди которых значился Николай Николаевич Ладыженский, член бала­киревского кружка, многообещающий композитор-дилетант. Сергей хоть и любил музыку, но особыми способностями не выделялся и выбрал административную карьеру, где его талант менеджера развер­нулся в полную силу: он с огромным успехом трудился в Коммерчес­ком банке, несколько лет управлял императорскими театрами, а в юности состоял по почтовому ведомству, где и был замечен начачьст-вом. Мать композитора была- весьма музыкальна, но в достаточно умеренных пределах, относясь к музыке с уважением, но без фанати­ческой увлеченности.

Природе было угодно, чтобы тлевший в роду ген музыки, как бы пробуя разные варианты дарования, разные его «составы», воплотил­ся в детях: брат Даргомыжского Эраст, умерший в 21 год, был отлич­ным скрипачом; сестры Людмила и Эрминия обе играли на арфе, а Эрминия по моде тех лет еще и сочиняла романсы. И лишь одна из

33

\0 специальных способностях

генетических «проб» оказалась невероятно плодотворной: Александр Даргомыжский совместил разные компоненты музыкального таланта в наиболее удачной комбинации и стал великим композитором и гор­достью русской музыки. А сестра Софья, единственная из всех сестер и братьев, была вовсе немузыкальна, но зато унаследовала админист­ративные способности отца и вела все хозяйственные, издательские и земельные дела семьи: ее пример лишний раз говорит о том, что на­следуются не только художественные способности, что традиционно признается «народной психологией», но и более прагматичные талан­ты, в данном случае, талант менеджера.

Пример семьи Даргомыжских говорит о том, что наследуются не просто некие общие способности или некая неопределенная склон­ность к творчеству, а вполне конкретные специальные способности, наблюдавшиеся у других членов рода: дети, братья и сестры сильны именно в той области, где были сильны их предки или родители, и при большой концентрации в роду музыкальных способностей в этом роду вряд ли появится гениальный художник, а при большой концен­трации в роду актерского дарования в младших поколениях рода вряд ли обнаружится великий путешественник, что еще раз говорит о том, что всякие способности — это специальные способности. Так и есть: род Бахов — это род музыкантов, род Садовских — род актеров, а род Белотто, самым знаменитым отпрыском которого был кумир Вене­ции XVIII века Каналетто — это род художников.

Наряду с наследственным происхождением легендой психологи­ческой науки, которую не удается ни полностью подтвердить, ни оп­ровергнуть, является утверждение о родстве гениальности и поме-шанности. Идея Ломброзо, именно так назвавшего свою книгу, до сих пор волнует умы людей куда менее романтичных, чем автор гипотезы. Внутренне соглашаясь с еще не высказанной идеей о компонентной структуре таланта, российские психологи 20-х годов XX века в сбор­нике «Клинический архив одаренности и гениальности» высказали следующую мысль: «Гениальный или замечательный человек есть ре­зультат таких двух скрещивающихся биологических родовых линий, из которых одна линия предков, примерно скажем, линия отцовских предков, является носителем потенциальной одаренности, другая же линия предков, материнская, является носителем наследственного психотизма или психической ненормальности»¹. Причем, и психо-тизм и одаренность могли придти к гению с одной и той же наследст­венной стороны. Например, в роду Чайковского дед и дядя по мате-