Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Счастье быть художником

.docx
Скачиваний:
4
Добавлен:
22.02.2016
Размер:
43.02 Кб
Скачать

Мысль, конечно же, наряду с чувствами и другими составляющими субъективности, а проще говоря - человеческой души, всегда (если оставить в стороне крайние случаи) имеет место в художественном произведении. И является там отнюдь не последней по значению. Однако мысль в художественном, в частности живописном произведении, содержится в основном как трактовка - трактовка образа, сюжета, темы и т.п. Упрощённо говоря, художник рассказывает нам “сказку” - это его способ высказываться, - а в ней “намек”. И наша задача этот намёк - мысль, назидание, понимание мира - распознать, проникнуть в намерение автора и, может быть, если удастся, то пойти дальше. Для этого мы осуществляем то, что называют интерпретацией или истолкованием. Разгадка подобных “ребусов” одна из главных ценностей в восприятии произведений искусства. Нужно сказать, что подобные трактовки, причем достаточно оригинальные и глубокие, имеются и в работах Аликберова.Когда же основным предметом изображения, главным действующим лицом, как это по преимуществу и имеет место в творчестве Аликберова, оказывается мысль порождающая, всякие трактовки - простые или изощренные, грубые или тонкие, стереотипные или оригинальные - становятся неуместными. Все, что хочет - а в этой ситуации лучше говорить должен - сказать художник, вся истина и смысл, находятся в кадре, а не за кадром. Поскольку речь в нашем случае идет о живописи, то можно сказать - «на холсте». В изображаемом мире не существует двойных, точнее - скрытых, «прячущихся» значений, всякая вещь или процесс предстают такими, какие они есть сейчас, в данный момент. Если какая-то вещь неопределенна, двоится в своей сущности, многолика, то это лишь потому, что она находится в соответствующей фазе бытия, становления. Неясность здесь следует понимать не когнитивно, то есть как степень познанности или непознанности существующего, а бытийственно.

Мы видим, каким образом вещи появляются из ничего, постепенно достигая предельной степени осуществленности. Отсюда, возможно, возникает и ощущение сотворенности изображаемых вещей, они как будто на глазах рождаются, вот сейчас возникают, являются на свет. Изображаемое говорит нам, что каждая вещь не случайна в этом мире и не случайно то, какова она. Во всем, что попадает в поле изображения, - будь то вещь, композиция или даже фон - ощущается присутствие замысла, творящей формы. И здесь не столь важно, в чем состоит этот замысел, важно его наличие. Перед нами мир такой, каким его видел первый человек - Адам. Иногда кажется, что он сейчас выйдет и начнет давать название вещам. Но именно этот мир, мир Адама как показывает художник, существует и сейчас. Он не в прошлом, он здесь, хотя большинство из нас, его не видят. А некоторые и видят, но не осознают этого, не понимают его значения. Впрочем, наверное каждому из нас фрагменты этого мира время от времени все же являются во сне, когда наша душа расслаблена, а разум - открыт, не скован морозом дневной озабоченности. Разум не ищет, не решает задач и способен «видеть», способен неторопливо ждать. Возможно, поэтому Аликберов и обращается к снам. Это одна из его постоянных живописных тем. В прямом смысле живописных - где все, как правило, детально, полно и тщательно выписано. Однако для него сон - это всего лишь состояние, во время которого нечто очень важное происходит, вернее, способно произойти, с нашей душой, ей что-то может открыться. И художник (хотя уместнее, возможно, здесь было бы употребить уже какое-то иное слово, например проводник) показывает, фотографически точно изображает это «что-то», отделяя его от многого другого, что мы обычно видим во сне - снов симптомов, снов проявлений и т.п. Вместе с тем для Аликберова, как мне представляется, изображение сновидений - один из возможных переходов к тому, что он действительно - в конечном итоге - стремится нам показать.

Мы же свои воспоминания о снах, причем все, без исключений, стремимся тут же истолковать, увидеть в них какой-то понятный, а точнее сказать, привычный для нас смысл. Происходит все это естественно, поскольку наше внимание, основные наши жизненные усилия сосредоточены главным образом на том, чтобы делать. И все окружающее и себя самих мы воспринимаем сквозь эту призму. Однако, бесспорно, что прежде, чем что-либо делать, необходимо быть. То же касается и любой вещи - в основе её, в конечном счёте, всегда бытие, обусловленное не нами. Это бытие и есть мир Адама, мир в чистоте его сотворённости. Но оно ускользает от нашего внимания, оказываясь как бы у нас «за спиной». Оно так же привычно и незаметно, как воздух, которым мы дышим (если сегодня, конечно, ещё допустимо подобное сравнение). Стоит отметить, что мир этот не красив и не безобразен, не добр и не зол, в нём невозможна ложь, и, следовательно, нет смысла применительно к нему говорить об истине. Он не ведает всех этих различий. Мы же в своём восприятии опираемся на них, и это так же одна из причин, почему подлинное бытие исчезает из поля нашего внимания. Потеря же его из виду делает нашу жизнь поверхностной, без постоянного ощущения своей причастности этому бытию мы обречены оставаться язычниками.

Аликберов, напротив, обладает чрезвычайно острой, отточенной усилиями многолетнего духовного поиска способностью чувствовать присутствие мысли - мыслящей субстанции - во всём, где бы она ни встречалась. А по его мнению, она есть везде - в большом и в малом, созданном людьми или рождённым природой. Самосознание мыслителя, являющееся, возможно, отправной точкой его собственного пути, неожиданно становится здесь чем-то большим - открывается одна из основополагающих истин бытия. А как художник Аликберов умеет передать всё это на своих полотнах. Разумность мироустройства «просвечивает» практически во всём, что попадает в поле изображения. В этом заключается главное качество его произведений - всё остальное в них, сколь бы интересным оно ни было, всё же второстепенно.

Восприятие творчества Аликберова, как уже говорилось, в большинстве своём не требует интерпретации. К нему лучше всего относиться, становясь на точку зрения «лирического героя» - ещё одного из основных элементов художественной системы автора. Этот герой - путник, образ которого мы не один раз встречаем на картинах. Он тот, чьими глазами мы видим всё изображаемое на них, а можно сказать - происходящее в мире, открываемом перед нами рукой и мыслью Аликберова. Его не следует понимать психологически и тем более житейски, он не участник событий, не искатель приключений или наживы, он случайный прохожий, бесстрастно, как бы мимоходом, насколько это вообще доступно человеческому глазу, наблюдающий происходящее и даже не пытающийся судить об этом. Отсюда и ощущение полнейшей достоверности изображаемого, характерное для полотен Аликберова. Но оно проистекает не от намерений, или каких-то иных качеств наблюдателя, оно скорее происходит от свойств - природы - того, что наблюдается. Здесь мыслитель приводит путника к тем пределам бытия, о которых можно только свидетельствовать, но рассуждать о них бессмысленно. Встреча с живописью мастера даёт и всем нам возможность придать нашему общему восприятию мира столь необходимое ему измерение.

Можно ли считать творчество Виталия Аликберова религиозной и в частности христианской живописью? Безусловно. Среди тех признаков, которые должны отличать религиозное искусство, творчество Аликберова обладает - хотя ему присущи и некоторые другие - одним из главных, а возможно и самым главным. Суть его - в следующем. К религиозному искусству относится прежде всего то, которое помогает человеку реализовать своё основное предназначение - приблизиться к Богу, к тому, кто его создал, послал в этот мир и теперь терпеливо ожидает его возвращения. А в этом процессе - на пути к Богу - главное всё же не декларирование целей, не призывы, а создание условий, позволяющих человеку - дающих ему шанс - сделать хотя бы маленький шаг в нужном направлении. Путь же этот не прост, не единообразен и у каждого свой. Имеющийся в связи с этим опыт многих, как бы он ни был богат, не может быть, просто обобщён и использован впрямую. Поэтому в соответствующем искусстве, как одной из областей человеческой активности, способной оказывать поддержку в духовном совершенствовании, важнее оказывается не роль Проповедника или Учителя, если речь идёт о самом художнике, а роль Проводника. То есть того, кто идёт с тобой рядом, и, имея большой опыт, пройдя прежде известный отрезок пути, может оказать поддержку. Проводник оказывает воздействие в первую очередь своим примером, а не поучением. Это как раз и наиболее характерно для той позиции, которую по отношению к нам занимает мыслитель и живописец Аликберов.

Отсюда, возможно, и ощущение полнейшей достоверности изображаемого, столь характерное для полотен Аликберова. Но оно проистекает не от намерений или каких-то иных качеств наблюдателя, оно скорее - от свойств того, что наблюдается. Здесь мыслитель приводит путника к тем пределам существующего, где можно только свидетельствовать, но рассуждать бессмысленно. Встреча с этой живописью даёт и всем нам возможность придать нашему общему восприятию мира столь необходимое ему измерение.

Список использованной литературы:

1. Аркадия. Культурологічний та мистецтвознавчий журнал. – 2004, №3(5). – С. 53-56.

2. Выставка Виталия Аликберова в Одесском Музее Западного и Восточного Искусства 2007г.

http://oweamuseum.odessa.ua/2007_vit...kberov/s01.htm

3. http://www.taday.ru/text/87817.html Александр Болмасов