М.Р. Жбанков

ЭЛИТЫ теории (франц. elitе -- лучшее, отборное, избранное) -- социально-философские, социологические и политологические концепции, утверждающие, что Э. -- доминирующие (господствующие) общественные группы, вырабатывающие и осуществляющие государственную, культурную и социально-экономическую политику, -- являются необходимыми и жизненно важными структурными элементами для фунционирования социума любого типа. (Понятие “Э.” употреблялось в Западной Европе для обозначения товаров высшего качества, а также лучших сортов в генетике и семеноводстве, начиная с 17 в. Согласно Оксфордскому словарю 1823, термин “Э.” применялся в качестве определения в первом приближении социальных категорий высшей знати, “избранных” людей.) Идейными предтечами классических и современных Э.т. были Платон (идея правящего класса, состоящего из философов-профессионалов), Т. Карлейль (противопоставление “героев” и “толпы”), Ницше (ряд возможных интерпретаций идеала “сверхчеловека”). Придание “Э.” легитимного статуса в категориально-понятийных комплексах социальных и гуманитарных дисциплин, оформление Э.т. как целостных систем представлений -- традиционно связываются с творчеством Парето, итальянского социолога Г. Моски, немецкого политолога Р. Михельса и др. Исходя из представлений о социальной гетерогенности, предопределенной, с его точки зрения, изначальным психологическим неравенством индивидов, Парето утверждал, что в каждой области человеческой деятельности индивиду дается некий (реальный либо предполагаемый) индекс, являющийся оценкой его способностей. Совокупность людей, каждый из которых получил в своей области самую высокую оценку, Парето и предлагал назвать Э. По мнению Парето, Э. -- избранная часть общества, остальная его часть лишь приспосабливается к полученным от нее стимулам. Согласно Парето, история человечества -- это история постоянной смены Э.: одни возвышаются, другие приходят в упадок, происходит “классовая циркуляция, или круговорот Э.” (или, по Парето, революции). Э. у Парето присущи “продуктивность, высокая степень деятельности”, а также умение убеждать, манипулируя эмоциями людей вкупе с готовностью применять силу там и тогда, где и когда это неизбежно. Механизмом обновления правящей Э., по Парето, выступает социальная мобильность -- чем больше “открыт” правящий класс, тем более он способен сохранить свое господство. По Г. Моска, во всех обществах и во все времена возникают два класса людей -- класс, который правит, и класс, которым правят. Первый, всегда менее многочисленный, выполняет ведущие политические функции, монополизируя власть и наслаждаясь преимуществами, которые она дает, в то время как другой, -- более многочисленный, -- управляется и контролируется первым, причем традиционно таким образом, который обеспечивает легитимное функционирование политического организма. (Адекватная социальной реальности “политическая формула”, по Моска, предполагает веру “некомпетентного большинства” в то, что оно подчиняется не столько реальной силе, сколько абстрактным принципам осуществления власти.) Э., согласно Моска, формируется как политический класс посредством таких социальных процедур, как наследственность, кооптация, выбор/выборы. Оптимальной моделью функционирования политической Э., по мнению Моска, выступает некая “равнодействующая” между ее “закрытой кристаллизацией” и перманентным существенным обновлением. Михельс, анализируя исторические судьбы политических Э. Европы первой трети 20 в., сформулировал тезис о неизбежности исторического краха любой бюрократически организованной партийно-государственной Э. Согласно Михельсу, всякая демократическая структура атрибутивно содержит в себе потенциал олигархии (“железный закон олигархии”): “человек-масса”, в отличие от представителей Э., не способен действительно участвовать в социальном управлении. Антидемократические тенденции в эволюции любой общественной системы очевидны и не поддаются системному анализу, ибо их первооснова -- в самой человеческой природе и в сущности “организаций вообще” как таковых. Дальнейшее развитие Э.т. в 20 ст. еще более акцентировало полемический аспект данной проблемы. Э. именовались люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством над массой, наивысшим чувством ответственности (Ортега-и-Гассет); люди, пользующиеся в обществе наибольшим престижем, статусом, богатством и очевидно принадлежащими власти (А. Этциони); люди, располагающие формальной властью в организациях и институтах, определяющих общественную жизнь (Т. Дай); “боговдохновленные личности” харизматического типа (Л. Фройнд); творческое меньшинство общества в противоположность нетворческому большинству (Тойнби) и т.д. В целом же в 20 в. для исследователей феномена Э. (за исключением Моски и его последователей, отождествляющих Э. с правящим классом) наиболее типично -- акцентированное противопоставление дихотомии “Э. -- масса” марксистской теории классов и классовой борьбы. Так, по мнению американских политологов К. Прюита и А. Стоуна, “теории элит находятся в конфликте с марксовой теорией классовой борьбы. Если “Коммунистический манифест” провозглашает, что история до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов, то кредо элитистов заключается в том, что история до сих пор существующих обществ была историей борьбы элит. Не-элиты -- пассивные наблюдатели этой борьбы”. В конце 1930 -- начале 1940-х эмигрировавшие из Германии в США Дж. Шумпетер и Мангейм реконструируют Э.т., стремясь совместить их постулаты с идеалами и пафосом атлантических демократических институтов и ценностей. В концепции Шумпетера различные Э. выносят на рынок свои политические программы, а массы “покупателей” на выборах принимают или отвергают их. По Мангейму же, отличительная черта демократии -- не отсутствие Э., а конкуренция между относительно открытыми Э. за власть в контексте “демократического оптимума” отношений Э. и масс. Начиная с 1940-х, авторы идей и приверженцы идеалов “демократического элитизма” (Г. Лассуэлл и его школа) становятся ведущими в США, разрабатывая теорию множества Э., выражающих интересы различных социальных групп, уравновешивающих друг друга и предотвращающих тоталитаризм. В 1970--1990-х в американской социальной и политической науке полемизируют сторонники элитного плюрализма и “неоэлитаристы” (Т. Дай, Х. Зиглер и др.). Последние считают, что небольшая по численности элита осуществляет в США власть де-факто, и эта власть “структурна”, в принципе не являясь зависимой от исхода тех или иных выборов. В СССР официальная идеология полностью отрицала существование Э. в государствах и социумах социалистического типа. В действительности, дихотомия “Э. -- масса” оказалась приложимой к общественному устройству “реального” социализма в неизмеримо большей степени, чем к моделям западных демократий: в СССР сформировался правящий слой, сосредоточивший в своем ведении неограниченную экономическую и политическую власть и пользовавшийся многочисленными институциональными привилегиями. Т.наз. перестройка в СССР была задумана не столько в целях ликвидации власти партократической Э., сколько как ее реформирование и модернизация. Однако, национальные и региональные Э. советского государства, призванные противопоставить апатии масс и разрушительному потенциалу неадекватных реформ собственные знания, опыт и конструктивную волю, предпочли этому пути на протяжении 1990‑х поиск парциальных, местных разрешений кризисных явлений. Результатом в подавляющем большинстве случаев явилась трансформация единой тоталитарной Э. Советского Союза в совокупность все более обособляющихся друг от друга посттоталитарных Э. всевозрастающе криминального характера.

А.А. Грицанов

ЭЛЛЮЛЬ (Ellul) Жак (1912--1994) -- французский философ и социолог, профессор университета в Бордо. Основные сочинения: “Введение в предмет церковных реформ” (1943), “История организаций” (тт. 1--2, 1955--1956), “Техника” (1962), “Пропаганда” (1965), “Политическая иллюзия” (1965), “Аутопсия революции” (1969), “Этика свободы” (тт. 1--2, 1974), “Апокалипсис” (1975), “Техническая система” (1977), “Марксистско-христианская идеология” (1979), “Изменения революции: неизбранный пролетариат” (1982), “Технологический блеф” (1988) и др. Основные интересы Э. -- в сфере философии техники и философии культуры. Трактует технику не только как совокупность машин и механизмов, но и как определенный тип рациональности, свойственный техногенной цивилизации. В условиях этой цивилизации техника, созданная как средство подчинения природной среды человеком, сама становится сплошной средой, делающей природу совершенно бесполезной, покорной, вторичной, малозначительной. В результате происходит фетишизация и демонизация техники, которая превращается в некий абсолют -- Технику, Машину, порабощающих человека. В результате все компоненты человеческого бытия, включая мысли и чувственность, заполняются механическими процессами. Даже чистый свет искусства пробивается к нам сквозь толщу технических объектов, а его произведения, созданные художником, уподобляющимся роботу, по Э., становятся отражением технической реальности. Иногда искусство выступает как утешение, компенсация невыносимых сторон технической культуры, в других случаях оно слепо вторит той же технике, но всегда оно оказывается придатком к последней и во всех своих школах, во всех своих выражениях выполняет конформизирующую роль. Даже современная политика и власть, по Э., не в силах справиться с техникой и оказываются ею полностью детерминированными. Таким образом, техника превращается в фактор порабощения человека и в производстве, и в культуре, в политике, и в быту. Отсюда, согласно Э., главная задача -- не отвергая техники как таковой, осуществить радикальное отвержение идеологии техники. Это и будет, по Э., подлинная, реалистическая революция, которая используя автоматизацию и информатизацию, позволит осуществить всестороннее развертывание способностей и диверсификацию знаний, создаст благоприятные возможности для расцвета национальных дарований, для новой культуры, открывающей просторы творчества. Эта единственная революция, заключающаяся в захвате не власти, а позитивных потенций техники и культуры, и полной их переориентации в целях освобождения человека от всех форм порабощения, в том числе и технического, должна привести к новому качеству жизни для всех без исключения и уравнения членов общества. Это будет подлинная мутация человека -- мутация психологическая, идеологическая, нравственная, сопровождающаяся преобразованием всех целей жизни. И она должна произойти в каждом человеке. Все остальные революции, направленные против эксплуатации, неравенства, империализма, колониализма, по мнению. Э., в современных условиях утратили реальное содержание и социальный смысл. В качестве члена Национального совета протестантской церкви Франции Э. провозглашает в качестве ведущей идеи мысль о достоинстве и ценности человеческой личности. На основе возрождения подлинной духовности, полагает он, можно широко распахнуть двери для инициативы каждого, предоставить личностям и социальным группам право и возможность самопроизвольно выбирать род своей деятельности и тем самым сделать личную свободу действительной и действенной, превратив ее в высшую ценность.

Е.М. Бабосов

ЭМАНАЦИЯ (позднелат. emanatio -- истечение) -- термин неоплатонизма, фиксирующий онтологический вектор перехода от семантически и аксиологически высшей сферы универсума к менее совершенным. Идея Э. генетически восходит: 1) к характерным для сократической натурфилософии гносеологическим моделям, основанным на презумпции истечения из объекта своего рода модельных копий (eidola), вызывающих при пространственно-временном контакте с органами чувств соответствующие ощущения (Эмпедокл, Левкипп, Демокрит и др.); 2) к семантической фигуре Блага в философии Платона, иррадиирующего и бытие как таковое (греч. aporroia -- распространение), и его имманентный смысл, делающий возможным его познание (ср. с исходной семантикой Софии в античной культуре); 3) к аристотелевскому пониманию распространения энергии, продуцируемой перводвигателем и последовательно приводящий в движение все уровни универсума; 4) к стоической концепции истечения творческого Логоса как “первоогня”, пронизывающего своими потоками -- огненной пневмой -- все бытие, вплоть до “холодной” неорганической природы. В рамках системы неоплатонизма Э. мыслится как следствие онтологической, энергетической и творческой избыточности Единого (Блага) как первоосновы мира, проявляющейся в его непроизвольно-естественном и имеющем креационный потенциал излиянии вовне (ср. с креативной семантикой “сперматического логоса” в стоицизме): “представляй себе источник, который не имеет уже другого начала, но который отдает себя всем потокам, не исчерпываясь этими потоками, а пребывая спокойно сам в себе. Представляй себе также, что истоки из него, прежде чем протекать каждому в разных направлениях, пребывают еще вместе, но каждый как бы уже знает, куда пойдут его течения, и представляй себе жизнь огромного древа, обнимающего собою все, в то время как начало его пребывает везде неизменным и нерассеянным по всему древу и как бы расположенным в корне. Это начало, стало быть, с одной стороны, дает древу всеобъемлющую многообразную жизнь, с другой же стороны, остается самим собой, будучи не многообразным, а началом многообразия” (Плотин). (В более позднем гностицизме идея спонтанности Э. будет трансформирована в идею Э. как сознательно целеположенного волевого акта, актуализирующего исходное желание “дерзости” -- tolma.) Согласно неоплатонизму, соотношение между Единым (Благом) и низшими уровнями бытия управляются двумя фундаментальными закономерностями: во-первых, неизменностью (неубыванием) Блага в процессе Э. и, во-вторых, возвращением творческой потенции обратно к Благу, благодаря волевому импульсу преодоления оторванности от истока: у Плотина это фиксировано постулатом “восхождения к Единому” и передается термином “экстаз”, у Прокла в “Первоосновах теологии” формулируется тезисом: “все, первично движущее само себя, способно возвращаться к самому себе” (ср. с концепцией любви и красоты у Платона, основанной на гносеологической фигуре “припоминания” душой созерцаемых некогда в мире идей совершенных форм и неудержимом “эросе” -- стремлении -- к ним при узнавании их в сотворенном). Таким образом, Э. понимается в неоплатонизме как нисходящее движение (“истечение от верховного светоча”), предполагающее обратный вектор восходящего экстаза, что -- позднее -- в рамках теизма будет переосмыслено как излияние отцовской любви Творца на творение (вектор вниз) и неизбывная сыновья любовь твари к Творцу (вектор вверх) и задаст в контексте мистики идею стремления души к воссоединению с Богом как своим источником: “искра Божья” в душе человеческой и ее “устремление к соединению с Божественным светом” у Амальрика Бенского в христианстве; “капля, стремящаяся в океан” у ал-Газали в исламе и т.п. Парадигма Э. (в отличие от парадигмы творения) снимает проблему теодицеи: наличие зла обусловливается семантически вытекающей из идеи Э. иерархией совершенства мироздания (поскольку каждый последующий уровень Э. как порождение Единого отличается меньшей степенью совершенства по сравнению с предыдущим, поскольку зло есть не что иное как недостаток (в экстремуме -- отсутствие) блага. Концепция Э. глубоко повлияла на эволюцию европейской культуры, войдя в качестве фундаментальной идеи в христианский канон (“Ареопагитики” и трактовка Духа Святого в Символе веры) и оказав принципиальное содержательное воздействие и на развитие теологии как в апофатической (Э. как непостижимый след трансценденции), так и в катафатической (Э. как основа принципа “аналогии бытия”, открывающего для познания путь постижения Бога через постижение его творения) ее версиях, и на развертывание европейской философской традиции, задав специфическое структурное оформление как средневековым схоластике (Иоанн Скот Эриугена) и мистике (Экхарт), так и актуализирующей божественность человека гуманистической философии Ренессанса (Николай Кузанский, Бруно). Наряду с семантическим влиянием концепции Э. на европейскую культуру, могут быть зафиксированы ее следы и в символической системе последней, -- прежде всего, это касается световой символики, красной нитью прошедшей сквозь весь семиотический ряд культурных универсалий Европы и изначально восходящий к фундировавшей эманационную модель неоплатонизма метафоре Платона, сравнивающей иррадиирующее Благо с излучающим свет Солнцем (“Государство”, VI). Всеобъемлющая световая символика неоплатоников имманентно входит в систему символов христинства, фундируя собою как теологическую (линия Псевдо-Дионисия Ареопагита), так и мистическую традиции: душа праведника, преисполненная любви к Господу, метафорически фиксируется в образе светильника с огнем внутри (например, у Бернара Клервоского), свет которого стремится к воссоединению с источником света. Символы света характерны также и для иудаизма: явление Яхве Моше “из среды огня” (Танах), концепция индивидуальной души как искры, стремящейся к воссоединению с Божественным светом в хасидизме (ср. с христианским амальриканством). Аналогично -- в ортодоксальном исламе (кораническая сура “Солнце”); в концепции ишракийа (арабск. “ишрак” -- сияние), где Бог мыслится как эманирующий свет (“Сияющий” у Сухраварди); символико-метафорическая система суфизма фиксирует в качестве ценностей “свет реальной веры, свет искренней преданности, свет мудрости, свет милосердия, свет повиновения, свет понимания и бездонный свет таухид” (Абу-л-Хасан-Харакани), а состояние единения души мистика с Абсолютом (таухид) передает посредством универсально распространенной метафоры бабочки, сгорающей в пламени свечи. Световая символика лежит в основе практически всех дуалистических вероучений, центрирующихся вокруг семантико-аксиологической оппозиции темного и светлого начал, символизирующих, соответственно, материальный субстрат и Бога, прозреваемого сквозь мрак материи: зороастризм, манихейство, гностицизм и др. (см., например, гностическое понятие Pistis Sophia, отождествленное со светом). В когнитивной сфере метафора света использовалась для обозначения истинного знания (Э. как истечение бытия и одновременно его умопостигаемого смысла, освещающего мир Божьим светом); начиная с Ренессанса, метафора света как знания и образованности прочно входит в светскую культуру (см. этимологию понятия “Просвещение”).

М.А. Можейко

ЭМПЕДОКЛ из Акраганта, Сицилия (490/487/482--430/424/423) -- древнегреческий философ, врач, жрец и чудотворец, оратор и государственный деятель, почитался учениками как божество. По преданию, отказался от царской власти в пользу занятий философией. Согласно Аристотелю, создатель риторики. Основные сочинения: поэмы “Очищения” и “О природе” -- сохранилась 1/10 стихов (порядка 350). Мировоззрение Э. отличалось явным дуализмом (мировоззрения поэм противоречат друг другу): профетическая религия спасения соседствовала с натурализмом, мистика метемпсихоза -- с элементами научного рационализма, первобытная по сути демонология -- с ориентацией на опыт. (Не случайно, что в литературно-философской историографии Э. именуют то “поэтичнейшим из философов”, то “философичнейшим и ученейшим поэтом”.) Объяснения этому феномену выдвигались различные: от скачкообразной духовной эволюции Э. до его принципиального дуализма (наличие “водонепроницаемых перегородок” в его голове и, соответственно, в философском учении). По Гегелю, “Эмпедоклово понятие синтеза не потеряло значения до настоящего времени”. Космогония Э. в целом носила натуралистический характер: оболочка космоса -- затвердевший эфир, огненные звезды прикреплены к небесному своду в отличие от планет, свободно парящих в пространстве. Космос -- лишь небольшой фрагмент Вселенной, остальное -- необработанная материя. Разделяя мистическое миропонимание орфиков, Э. утверждал, что неизменные самотождественные элементы мира, “корни всех вещей” (огонь, воздух, земля, вода), вечно находясь в состоянии смешения, соединения и разделения, несотворимы и неуничтожимы. Элементы эти, произошедшие “от природы и случаем”, по мысли Э., переходят из одного крайнего состояния абсолютного смешения и в противоположное -- абсолютного разделения под воздействием активных нематериальных начал -- “Любви” и “Вражды”. (Кодировка главных понятий миропонимания Э. являлась чисто мифологической: огонь -- Зевс, земля -- Гера и т.д.) Одной из фаз этого процесса у Э. выступает ступень зоогоническая. (У Э. идея морфологической соотнесенности вселенной и человека, макро- и микрокосма, как и у философии досократиков в целом, принципиальна и осознана.) Живые существа, по Э., формируются путем отбора наиболее приспособленных к жизни комбинаций фрагментов их тел. Члены, неспособные соединиться в организм, превращаются в неудачно сочлененных “монстров”, последние, в свою очередь, -- в бисексуальные образования. Последней стадией этого процесса является формирование полноценных животных с половой дифференциацией. Не разделяя чувственное восприятие и интеллект, Э. утверждал, описывая наряду с физическими и физиологическими процессами, также и феномен ощущений у живых организмов, что от воспринимаемого объекта постоянно отделяются материальные “истечения”, проникающие в “поры” органов чувств. Э. выступал сторонником учения о цепи перевоплощений души в телах растений, животных и людей как наказании за преступление меры (ср. с семантикой апейронизации у Анаксимандра). После очищения от скверны этот “круг рождений” завершается. В конце жизни уехал в Пелопоннес, где и умер (есть легенда, согласно которой Э. бросился в кратер Этны). В 20 в. к творчеству Э. обратились представители художественного модерна (во многом благодаря Кэрроллу), его трактовали как основоположника “неевклидовского видения реальности”, как протагониста художественной картины мира неклассического типа. По текстам Э. предпринимались попытки решения ряда вопросов исторического глоттогенеза теоретических дисциплин (было выяснено, что эпитеты Э. всегда оттеняют “какую-нибудь сущность или внутреннюю активность вещи”). Творчество Э. рассматривается в контексте мифопоэтических корней его языка; его словаря и спектра вербальных средств выразительности; логических и коммуникативно-дидактических характеристик. В настоящее время остаются открытыми проблема генезиса философии Э., равная проблеме исторического начала философии как таковой, а также теоретическая реконструкция его понимания рационального знания: субъект философии Э. не столько познает бытие как нечто внеположное себе, сколько узнает в нем однотипную с ним реальность.

А.А. Грицанов

ЭМПИРИЗМ (греч. empeiria -- опыт) -- направление в теории познания, признающее чувственный опыт источником знаний и утверждающее, что все знание основывается на опыте. При этом, другая познавательная способность человека -- разум -- рассматривается в Э. только как сочетание и перекомпоновка того материала, который дан нам в опыте, а также как способность, в принципе ничего не добавляющая к содержанию нашего знания. В методологическом плане Э. -- это принцип, согласно которому жизненная практика, мораль и наука должны базироваться исключительно на соответствующем опыте. В качестве целостной гносеологической концепции Э. сформировался в 17--18 вв. В истории философии Э. выступал как идеалистический (Юм, Беркли, Мах, Авенариус, современный логический Э. и т.д.), признававший единственной реальностью субъективный опыт (ощущения, представления), и как материалистический Э. (Ф. Бэкон, Гоббс, Локк, Кондильяк и др.), считавший, что источником чувственного опыта является объективно существующий мир. Противоположен Э. -- рационализм. (См. также: Опыт, Эмпирическое и теоретическое.)

Т.Г. Румянцева

ЭМПИРИЧЕСКОЕ и ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ -- понятия, посредством которых современная методология науки обозначает гетерогенные системы научного знания и сопряженные типы научно-исследовательской деятельности. Их сложное взаимодействие обуслoвливает функционирование той или иной научной дисциплины как единого развивающегося целого. Проблема выработки критериев выделения Э. и Т. была поставлена в философии логического позитивизма. Э. и Т. как типы исследовательской деятельности различаются по предмету исследования: Э. исследование ориентируется на непосредственное изучение явлений, теория ориентируется на уровень сущности и объективной закономерности в изучаемом процессе, явлении. Э. исследование в качестве методов использует реальное наблюдение, реальный эксперимент, Э. описание, составление графиков, таблиц и т.д. На Т. уровне применяют методы идеализации, мысленного эксперимента, исторический и логический; методы восхождения от абстрактного к конкретному, аксиоматический, гипотетико-дедуктивный используются как методы построения теории. Особенности предмета исследования фиксируются в средставх познания: на Э. уровне -- приборы, экспериментальные установки и др. материальные средства и Э. язык науки. Э. язык науки сложно организован, включает кроме Э., Т. термины, описывает так называемые Э. объекты -- абстракции реальных объектов, но с ограниченным набором признаков. На Т. уровне в качестве средства познания используется исключительно Т. язык, термины которого репрезентируют такие абстрактные объекты, которые являются логическими реконструкциями реальных объектов и их связей, отношений. Результат исследований на Э. и Т. уровнях науки -- сложная система Э. и Т. знания. В Э. знании можно выделить непосредственные данные наблюдений и экспериментов и Э. зависимости и обобщения, Э. факты. Проблема необходимости различать данные наблюдения и Э. факты также была осмыслена в философии позитивизма, в частности, в работах Венского кружка. Э. зависимости (Э. закономерности) и Э. факты являются непосредственным базисом теории. В структуру Т. знания входят слои Т. моделей частного характера, абстрактные Т. объекты, а также развитые научные теории, включающие фундаментальные Т. законы в качестве главного элемента. Например, Т. законы и модели, характеризующие отдельные виды механического движения и теория ньютоновской механики. Э. и Т. уровни научного познания взаимодействуют друг с другом, являясь одновременно относительно самостоятельными блоками научного знания. Исторический подход к взаимодействию Э. и Т. раскрывает диалектичность их взаимосвязи. Э. исследования, обнаруживая новые факты и зависимости, стимулируют развитие Т. познания. В свою очередь, Э. знание является результатом саморазвития предшествующей теории. Формирование Э. базиса теории делает необходимым Т. интерпретацию основных Э. зависимостей и фактов, дальнейшее развитие исходных научных абстракций. Т. деятельность организует Э., предсказывает и вовлекает в круг исследования новые факты. Взаимодействие и единство Э. и Т., тенденция к обособлению Э. и Т. научного аппарата, наличие прямых и обратных связей между ними создают реальную динамику научного знания как целостной самоорганизованной системы. Проблемы структуры, динамики, взаимодействия Э. и Т. активно разрабатывались в философии марксизма, логического позитивизма, постпозитивизма. (См. также: Наука, Опыт, Теория.)

И.А. Медведева

ЭНГЕЛЬС (Engels) Фридрих (1820--1895) -- немецкий философ, социолог, сооснователь (вместе с Марксом) идеологии “научного социализма”. В молодости находился под влиянием идей Гегеля, Гейне и немецкого социалиста М.Хесса. Основные сочинения: “Положение рабочего класса в Англии” (1844); “Манифест Коммунистической партии” (совместно с Марксом, 1848); “Революция в науке господина Евгения Дюринга” (или “Анти-Дюринг”) (1878); “Происхождение семьи, частной собственности и государства” (1884); “Диалектика природы” (1872--1882, опубликована в 1925) и др. Уже в начале 1840-х Э. пришел к выводу, что социальные конфликты индустриального общества неустранимы без ликвидации института частной собственности посредством классовой борьбы, кульминацией и результатом которой должно явиться коммунистическое общество. В сочинении “Положение рабочего класса в Англии” Э. акцентировал эти идеи и проанализировал колоссальный статистический материал, могущий представлять интерес для социолога и в конце 20 ст. Встреча с Марксом, состоявшаяся в Париже в 1844, положила начало творческому содружеству, продолжавшемуся вплоть до смерти Маркса. Самостоятельное творчество Э. было связано с полемическими (“Анти-Дюринг”), прогностическими (комментарии к войне Севера и Юга в Америке и к франко-прусской войне 1870--1871) и историческими (“Происхождение семьи...”) аппликациями метода и пафоса марксовой доктрины к событиям реальной истории (наличным и ожидаемым), а также к новейшим достижениям научного знания (например, Морган и его “Древнее общество”). Стремление Э. разработать новую и оригинальную философскую концепцию -- “диалектический материализм” -- и обозначить его место в историко-философском процессе (“Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии”, 1886; “Диалектика природы”) нельзя считать удавшейся хотя бы вследствии ее очевидной фрагментарности. В то же время эта идея трансформировалась в 20 ст. в основную интенцию официальных философских школ ряда тоталитарных государств коммунистического типа: поиск все новых и новых свидетельств наличия материальных коррелятов материалистической диалектике Маркса -- Э. стал там безраздельно господствующим. Особый интерес у историков марксистской философии неизбежно вызывали так называемые “Письма об историческом материализме” Э. (совокупность нескольких посланий эпистолярного жанра, посвященных полемике с теми критиками Маркса, которые упрекали его в вульгарном “экономическом детерминизме”). Э. попытался смягчить остроту критических замечаний, уделив особое внимание акцентировке того, что экономическая основа общества лишь “в конечном счете” обусловливает явления духовной жизни. Одновременно, Э., по сути признал статистический, вероятностный характер общественных закономерностей (ортодоксы марксизма ленинско-сталинского призыва стремились явно либо неявно обосновать динамический характер подобных социальных связей). По Э., любое историческое событие являет собой результат (“равнодействующую”) столкновения значительной совокупности разновекторных людских хотений и воль, а еще точнее то, согласно Э., “чего никто не хотел”. Внешне нередко эффектные и эффективные полемики Э. с идейными противниками (Дюринг), его искренняя вера в возможность легитимации марксовой социально-философской парадигмы (в полном ее объеме) в среде интеллектуалов Западной Европы могут быть объяснены тем, что лишь к окончанию 19 ст. социально-гуманитарная мысль континента сумела выработать адекватный концептуальный, идеологический и политический инструментарий для борьбы с одним из “мифов 19--20 столетия” -- “научным социализмом” Маркса -- Э. Усилиями Бернштейна, Каутского, Лебона и мн. др. был сформулирован симметричный социал-демократический ответ дискурсу учения Маркса и Э. Индустриальные общества развитого типа амортизировали высочайший деструктивный потенциал теории Маркса и концептуальных публицистических упражнений Э. Общества, исторически более близкие “азиатскому способу производства”, оказались несравненно уязвимее для этих идей.

А.А. Грицанов

ЭНТЕЛЕХИЯ -- см. ТЕЛЕОЛОГИЯ

ЭНТРОПИЯ (греч en -- в, tropia -- поворот, превращение) -- понятие классической физики (введено в науку Р. Клаузиусом в 19 в.), посредством которого, в частности, описывалось действие второго начала термодинамики: в замкнутой системе, находящейся в стационарных условиях, либо в границах энергетической совокупности Вселенной, происходит возрастание Э. Это означало, что все виды энергии в конечном счете превращаются в тепловую энергию, а последняя рассеивается в окружающую среду. Точное определение Э. предполагалось осуществлять с помощью математических расчетов. Характеризующий процессы в замкнутых системах принцип возрастания Э., видимо, неприменим к Вселенной в целом (выдвинутая Клаузиусом и Томпсоном идея ее неизбежной “тепловой смерти”). В контексте раскрытия статистического характера процесса Э. стало очевидным, что для образований, включающих в себя бесконечно большое число частиц, все возможные их состояния оказываются равновероятными.

А.А. Грицанов

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ (греч. еnkyklios -- круг, “завершенный цикл” дисциплин; paedia -- воспитание, образование, культура) -- понятие европейской интеллектуальной (философской и педагогической) традиции. Словосочетание “еnkyklios paedia” появляется в 1 в. до н.э. у Дионисия Галикарнасского, но сама данная идея традиционно относима к творчеству Гиппия Элейского (вторая половина 5 в. до н.э.), преподававшего, согласно Платону, “энциклопедические знания”. Во французском языке (как идея), “Э.” впервые упоминается Ф.Рабле, упоминавшем о “кладезях и безднах Э.”. Первоначально (в Древней Греции) речь шла о некоем минимуме знаний, который были обязаны освоить свободные юноши для полноценного включения в общественную и экономическую жизнь полиса. Значимость этой идеи состояла в том, что постулировалась возможность и позитивность существования определенного информационного ценза -- количественного параметра процесса социализации личности. В средневековой традиции допускалась достижимость аккумуляции всех актуальных для верующего человека знаний в конечном объеме (В. Бовэ). Первая (печатная) философская Э. -- “Философская жемчужина” Грегора Рейша, исповедника императора Максимилиана I (ок. 1496) -- включала 12 частей: натурфилософия, логика, психология, этика и 8 других, не собственно философских. (При этом предполагалась обращенность “энциклопедических” знаний к широкой публике, а не только к специалистам.) Сугубо философская первая Э. -- Джованни Баттиста Бернардо “Семинарий или Лексикон в трех томах с индексами по философии Платона, перипатетиков, стоиков” (Венеция, 1582--1585). В 17 в.: “Философский реперторий” Н. Бурхарди, “Философский лексикон” Р. Гокленгиуса, после которых многие термины стали общеупотребительными в профессиональной среде. Сам термин “Э.”, введенный в оборот во второй половине 16 в., обозначал трактат, содержащий целостную совокупность данных общеобразовательного либо специального характера. В историко-философской традиции наиболее известны: 1) Э. Д’Аламбера, Дидро, Руссо, Вольтера, Гольбаха и др. (1751--1780) -- по Д’Аламберу, Э. -- излагает “порядок и последовательность человеческих знаний”; 2) “Энциклопедия философских наук” Гегеля (1817). (По замечанию Аверинцева, “будучи в значительной степени платоническим по типу своего вдохновения, Ренессанс, в общем, избегал формализованного порядка. Темы “Опытов” Монтеня по своей широте могут показаться своего рода разрозненной энциклопедией; нельзя, однако, зная Монтеня, вообразить, чтобы он пожелал увидеть разрозненное собранным. Так вот, если проводить классификацию по вышеназванному признаку, энциклопедисты, видевшие в том же Монтене своего предшественника, довольно неожиданно оказываются вовсе не в его обществе, но в обществе ненавистсных им создателей средневековых схоластических сводов, какими были, например, Винцент из Бове, автор “Великого зерцала”, или Фома Аквинский с обеими своими “Суммами”.) В современной трактовке Э. являет собой компендиум устоявшихся и апробированных, легитимированных научным сообществом знаний в определенной области. Быстрый рост популярности в последней трети 20 в. научных дисциплин “маргинального”, “пограничного” характера, экспоненциальный рост специальных знаний, развитие компьютерных банков данных снижают значимость самой идеи Э. для ученых-профессионалов, сохраняя при этом ее статус как “моментальной”, “сиюминутной” характеристики меры и степени конвенциализма, присущего той или иной области знания. В постмодернизме выступает символическим обозначением текста, организованного как лабиринт или ризома -- в отличие от структурно одномерного “словаря” (Эко).

А.А. Грицанов

ЭОН (греч. aion -- век) -- понятие древнегреческой и современной философии. В античности обозначало “век”, “путь жизни”, время в ипостаси течения жизни человека и живых существ. Используемое Гомером в качестве обозначения “века жизни”, понятие “Э.“ приобретает впоследствии значение “вечности” (Эмпедокл, Анаксимандр). У Платона “Э. -- вечность” окончательно противопоставляется “времени”: Э. в своей неподвижности являет собой квазивременный способ существования “идей” -- о нем, согласно Платону, невозможно говорить “был” или “будет” -- только “есть”. Аристотель, несколько смягчив противоречие, “Э. как жизненный век” -- “хронос”, уподоблял Э. божеству, трансцендирующему как пространство, так и время. В эпоху эллинизма персонифицированный Э. в качестве божества становится объектом религиозного культа (Э.‑Зурван в мистериях Митры). В традициях раннего христианства “Э.” приобретает новое значение -- “мир”, но мир в его временном историческом развертывании -- в соответствии с парадигмой, постулирующей вынесение смысла истории за пределы наличного исторического времени. В дальнейшем понятие Э. употреблялось в схожих контекстах рядом мыслителей 20 в. (например, Андреевым). У Борхеса же в описании “Вавилонской лотереи” (“... если лотерея является интенсификацией случая, периодическим введением хаоса в космос, то есть в миропорядок, не лучше ли, чтобы случай участвовал во всех этапах розыгрыша, а не только в одном? Разве не смехотворно, что случай присуждает кому-то смерть, а обстоятельства этой смерти -- секретность или гласность, срок ожидания в один год или в один час -- неподвластны случаю?... В действительности, число жеребьевок бесконечно. Ни одно решение не является окончательным, все они разветвляются, порождая другие. Невежды предположат, что бесконечные жеребьевки требуют бесконечного времени; на самом деле достаточно того, чтобы время поддавалось бесконечному делению, как учит знаменитая задача о состязании с черепахой”) очевидна проблема: какому же именно времени не нужна бесконечность, а достаточно лишь быть “бесконечно делимым”. Согласно Делезу, по существу неограниченные прошлое и будущее, собирающие на поверхности бестелесные события-эффекты, суть Э. -- в отличие от всегда ограниченного настоящего, измеряющего действие тел как причин и состояние их глубинных смесей (Хронос). По мнению Делеза, “величие мысли стоиков” и состоит в их идее о том, что такие прочтения времени (как совокупности “изменчивых настоящих” и как “бесконечного подразделения на прошлое и будущее”) одновременно необходимы и взаимоисключаемы. С точки зрения Делеза, “ ...в одном случае настоящее -- это всё; прошлое и будущее указывают только на относительную разницу между двумя настоящими: одно имеет малую протяженность, другое же сжато и наложено на большую протяженность. В другом случае -- настоящее -- это ничто, чистый математический момент, бытие разума, выражающая прошлое и будущее, на которые оно разделено... Именно этот момент без “толщины” и протяжения разделяет каждое настоящее на прошлое и будущее... Э. -- это прошлое-будущее, которое в бесконечном делении абстрактного момента безостановочно разлагается в обоих смыслах-направлениях сразу и всегда уклоняется от настоящего... Есть два времени: одно составлено только из сплетающихся настоящих, а другое постоянно разлагается на растянутые прошлое и будущее... одно имеет всегда определенный вид -- оно либо активно, либо пассивно; другое -- вечно Инфинитив, вечно нейтрально. Одно -- циклично; оно измеряет движение тел и зависит от материи, которая ограничивает и заполняет его. Другое -- чистая прямая линия на поверхности, бестелесная, безграничная, пустая форма времени, независимая от всякой материи... Э. -- это место бестелесных событий и атрибутов, отличающихся от качеств... Каждое событие в Э. меньше наимельчайшего отрезка в Хроносе; но при этом же, оно больше самого большого делителя Хроноса, а именно полного цикла. Бесконечно разделяясь в обоих смыслах-направлениях сразу, каждое событие пробегает весь Э. и становится соразмерным его длине в обоих смыслах-направлениях... Э. -- прямая линия, прочерченная случайной точкой.., чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего... Каждое событие адекватно всему Э. Каждое событие коммуницирует со всеми другими, и все вместе они формируют одно Событие -- событие Э., где они обладают вечной истиной. В этом тайна события: оно существует на линии Э., но не заполняет ее... Вся линия Э. пробегается “Вдруг”, непрестанно скользящим вдоль этой линии и всегда проскакивающим мимо своего места... /Ср. “Вдруг” у Платона -- это “atopon”, т.е. то, что лишено места -- А.Г./... Только Хронос заполняется положениями вещей и движениями тел, которым он дает меру. Но будучи пустой и развернутой формой времени, Э. делит до бесконечности то, что преследует его, никогда не находя в нем пристанища -- События всех событий... Язык непрестанно рождается в том направлении Э., которое устремлено в будущее, и где он закладывается и как бы предвосхищается”. В целом, разведение терминов “хронос” (обозначающий абстрактное, объективное время в контексте количественных интервалов его) и “Э.” имело и имеет важное значение для философской традиции Западной Европы. (См. Событие, Плоскость.)

А.А. Грицанов

ЭПИКТЕТ (греч. Epictetus -- не имя собственное, а разговорное прозвище раба -- “приобретенный”) (50--125/135/138?) -- античный философ, представитель позднего стоицизма. Родился рабом во Фригии. Вольноотпущенник (с 68). Учителями философии для Э. явились стоики -- Музоний Руф и Эфрат. Идеалом для профессионального подражания Э. избрал Сократа, выступавшего в первую очередь как наставник и лектор, а не как сочинитель. После высылки всех философов из Рима императором Домицианом в 94, удалился в Никополь -- крайне провинциальное место, дабы соблазны больших городов не отвлекали его учеников. Там Э. создал свою философскую школу. Основные сочинения: “Беседы или Рассуждения” (записи лекций слушателем Аррианом (96--180), сохранились 4 из 8 книг), “Энхиридион” (учебник на основе бесед) и др. Согласно мировоззрению Э., окружающий нас мир -- это мир тел, являющих собой сочетание двух начал: “логоса” (см. Логос) -- разумного начала и “фюсиса” (природы -- см. Природа) -- начала созидающего. Благодаря Логосу (предмета логики как научной дисциплины) люди способны усматривать связи окружающего мира, понимать законы, пользоваться языком. Бог у Э. -- это природа: Логос -- ответственен за единство и порядок мироздания, в результате чего природа оказывается разумной и доступной разумению (ибо управляема законами). Вселенная Э. поэтому -- “наилучшая из возможных”. По Э., человеческие существа -- единственные в мире, обладающие Логосом, задающим цель жизни -- обретение добродетели, согласной с разумом. В пределе своем именно такую модель существования, согласно Э., и репрезентирует жизнь философов. Хотя счастье доступно и не только им: по убежденности Э., “бог создал всех людей для их счастья”. В духе традиционных максим стоицизма Э. учил тому, что лишь часть душевных качеств индивидов (действия) находится в их власти: желание, воля, отвращение, мнение. (Понимание этого, с точки зрения Э., приходит нам вместе с постижением истинной природы мира и подлинной природы человека. Такое понимание -- считал Э., -- предполагает постоянные упражнения в его обретении.) “Внешними” же для нас выступают наши “свойства” (у Э. -- богатство, сила, репутация), которые нам неподконтрольны. Свобода людей, по Э., -- в ограничении сокровенных желаний теми, которые находятся в нашей власти и почитание всех “внешних” вещей и собственных характеристик -- безразличными. Поддаваясь влечению к последним -- полагал Э., -- человек утрачивает свою свободу. (Высказывание Э. о том, что “людей мучают не вещи, а представления о них” было начертано на потолке библиотеки у Монтеня.) Добродетельная жизнь, по Э., есть совершенное осуществление человеческой природы. Нельзя желать, чтобы вещи существовали иначе, -- надо, чтобы индивидуум обретал гармонию с Логосом вселенной. С точки зрения Э., “главное -- иметь здравые представления о бытии богов и их мудром управлении Вселенной. Повинуйся им, мирись со всем происходящим без ропота, следуй воле провидения”. Определяющая значимость в учении Э. придавалась мотиву поступка, индивидуальному выбору или намерению, а не последствиям: “Твое дело -- хорошо исполнить возложенную на тебя роль; жить без лжи в словах и действиях; выбор же роли -- дело другого”. Именно поэтому Э. учил никогда не горевать об утраченном, сколь бы значимым оно не являлось. Э. -- традиционно оценивается как самый ортодоксальный из поздних стоиков, ближе всех подошедший к осуществлению стоического идеала, ибо его философия стала его жизнью. Подлинной новацией для культуры Европы было осмысленное и последовательное дистанцирование Э.-стоика от установки на достижение абстрактного идеала -- он предпочел направление подлинно добродетельной повседневной жизни. После смерти Э. был назван “другом бессмертных”. (“Если бы тебя усыновил царь, -- учил Э., -- твое высокомерие не знало бы пределов. Почему же ты не гордишься сознанием, что ты сын божий?”)

А.А. Грицанов

ЭПИКУР (341--270 до н.э.) -- древнегреческий философ-моралист эпохи эллинизма, афинянин по происхождению. Основатель (306 до н.э.) оригинальной философской школы “Сад Э.”. Написал около 300 сочинений. Сохранились лишь три письма, в которых сжато изложены основные положения его учения, и ряд фрагментов: “Э. приветствует Пифокла” (письмо); “Э. приветствует Менекея” (письмо); “Большой обзор” (предназначенный для начинающих); “Малый обзор”, или “Письмо к Геродоту” (для более подготовленных последователей); “Главные мысли” (40 афоризмов); “О природе”; “О предопределении” и др. Стремился создать практическое руководство для жизни (этику), для этого предназначалась физика, а последней служила логика. Учение Э. о природе утверждает бесчисленность и разнообразие спонтанно развивающихся миров, являющих собой результат столкновения и разъединения атомов, помимо которых существует лишь пустота. Пытаясь преодолеть тезис Демокрита о безраздельном господстве необходимости в мире атомов (следствием которого применительно к атомам души была невозможность свободы воли), Э. постулировал возможность случайного отклонения (“очень небольшого -- меньше которого и быть не может”) атома от закономерной прямой линии движения в пустом пространстве. По Э., в пространствах между этими мирами (“междумириях”) обитают бессмертные и счастливые боги, равнодушные к посюсторонним страстям. (Отрицая провидение и бессмертие души, Э. не прекращал при этом почитать богов, убежденно провозглашая значимость святости и благочестия: совершенство божественной природы -- достаточная причина, чтобы их чтить). Душа и живые существа состоят из легчайших, тончайших и наиболее подвижных атомов. Вопреки классическим представлениям античной философии, ощущения, по Э., всегда истинны ибо обусловлены объективной реальностью. Ошибочным может быть истолкование ощущений. Согласие с чувственными восприятиями и с основанными на них общими представлениями -- подлинный критерий истинности знания. Познание природы, философские искания -- не самоцель, они освобождают людей от суеверия, страха перед смертью и религиозных предрассудков. Это является необходимой предпосылкой обретения человеком счастья и блаженства, в основании которых лежит духовное удовольствие -- более устойчивое нежели простые чувственные удовольствия, т.к. не зависит от внешних обстоятельств. Разум людей -- бескорыстный дар богов, полагающий приведение человеческих устремлений к согласию. Результат последнего удовольствие вкупе со спокойствием и невозмутимостью, не нарушаемыми никакими неприятными эмоциями. Именно сочетанием этих душевных качеств и достигается подлинное благочестие, более ценное для человека чем деятельность. К общественности (культовым традициям и государственным учреждениям), по Э., необходимо относиться дружественно и сдержанно (“Живи уединенно!”). Термин “эпикуреизм” вошел в философскую категориальную традицию как синоним “гедонизма”.

А.А. Грицанов

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ (греч. episteme -- знание, logos -- учение) -- философско-методологическая дисциплина, в которой исследуется знание как таковое, его строение, структура, функционирование и развитие. Традиционно отождествляется с теорией познания. Однако в неклассической философии может быть зафиксирована тенденция к различению Э. и гносеологии, которое основано на исходных категориальных оппозициях. Если гносеология разворачивает свои представления вокруг оппозиции “субъект -- объект”, то для Э. базовой является оппозиция “объект -- знание”. Эпистемологи исходят не из “гносеологического субъекта”, осуществляющего познание, а скорее из объективных структур самого знания. Основные эпистемологические проблемы: Как устроено знание? Каковы механизмы его объективации и реализации в научно-теоретической и практической деятельности? Какие бывают типы знаний? Каковы общие законы “жизни”, изменения и развития знаний? При этом, механизм сознания, участвующий в процессе познания, учитывается опосредовано, через наличие в знании интенциональных связей (номинации, референции, значения и др). Объект при этом может рассматриваться как элемент в структуре самого знания (идеальный объект) или как материальная действительность отнесения знаний (реальность). Исторически, эпистемологические представления и проблематика возникают раньше гносеологических и складываются уже в античности. Таковы, например, “идеи” Платона и предложенная им референционная концепция “истины”, апории Зенона, тропы скептиков, логика Аристотеля. Античные представления о знании имели не столько описательный, сколько проблематизирующий и нормативно-методологический характер. Например, апории Зенона фиксировали факт отнесения противоречивых знаний к одному и тому же объекту и задавали таким образом эпистемологическую проблему. Аристотель пытался снять накопившиеся проблемы за счет нормировки научных рассуждений и введения общих принципов организации знания. Это позволило в дальнейшем создать образцы систематической организации знания. “Начала” Евклида можно рассматривать не только как продукт обобщения и сведения геометрических знаний, но и как реализацию нормативных эпистемологических концепций Платона и Аристотеля. В средние века критическая и исследовательская составляющие Э. в большой степени сковываются и ограничиваются нормативным характером аристотелевской логики. Яркое выражение средневековой Э. -- схоластический спор “номиналистов” и “реалистов”. Новые мотивы вносит Возрождение. Пробуждается интерес к опытному знанию, меняется представление о месте и назначении знания в общей картине мира. Николай Кузанский вводит представление о проблемах как “ученом незнании”, т.е. знании о незнании, что формирует в перспективе новую эпистемологическую стратегию. С другой стороны, философская рефлексия все больше обращается к субъекту и его познавательным способностям. В этой связи актуализируется введенное фактически уже Петром Абеляром понятие сознания как индивидуальной способности и действительности существования концептов. “Великое усовершенствование наук”, провозглашенное Ф.Бэконом и развернувшееся в 17--18 вв., порождает новую формацию знания -- новоевропейскую науку. Новая организация знания требовала критической рефлексии и теоретического оформления. Эпистемологические схемы античности и средневековья не могли решить этих задач. На их месте начинает складываться гносеологическая концепция познания, которая переорганизует философско-методологические представления о знании на основе субъект-объектных схем. До 20 в. Э. не имела собственных институциональных форм, а соответствующая ей проблематика развивалась в основном в логике (прежде всего в английской аналитической традиции) и в рамках гносеологии. Однако уже с конца 19 в. эпистемологическая проблематика начинает эмансипироваться от гносеологической. Исследователи (прежде всего логики) стремились уйти от субъективизма и психологизма, порождаемого сенсуалистическими и позитивистскими трактовками субъект-объектных схем. В 20 в. этот процесс приводит к оформлению новых философско-методологических направлений и подходов. Развиваются аналитические, операциональные, нормативные, стуктурно-функциональные приемы и методы исследования знания. В 1970-х Поппер дал онтологическое обоснование эмансипации Э., выдвинув концепцию “третьего мира” (объективного содержания знания) и “познания без познающего субъекта”. Среди факторов, определяющих современное состояние эпистемологических исследований, необходимо отметить следующие: 1) отношение знания и объекта выходит за рамки чисто познавательных ситуаций. Складываются комплексные практики, где помимо познания, необходимо рассматривать функционирование знания в других типах деятельности: инженерии, проектировании, управлении, обучении; 2) классическое отношение “истинности” дополняется (а иногда и замещается) рядом других отношений: “непротиворечивости”, “полноты”, “интерпретируемости”, “реализуемости” и др.; 3) типология знания становится все более разветвленной и дифференцированной: наряду с практико-методологическим, естественно-научным, гуманитарным и инженерно-техническим знанием выделяются более частные его варианты; 4) особым предметом исследования становится семиотическая структура знания; 5) помимо “знания” интенсивно исследуются и другие эпистемологические единицы (например, “языки”); 6) обозначился кризис сциентизма: научное знание перестает рассматриваться как основная форма знания, все больший интерес вызывают когнитивные комплексы, связанные с различными историческими и духовными практиками, выходящими за рамки традиционных представлений о рациональности.

А.Ю. Бабайцев

ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ, Дезидерий (действительное имя Герхард Герхардс) (1469--1536) -- писатель-гуманист позднего Возрождения, ученый, богослов, знаток античной культуры. Родился в Роттердаме в семье бюргера. Рано лишившись родителей, провел юность в монастыре. Его исключительную одаренность заметили знатные покровители, благодаря которым он получил прекрасное образование. По происхождению голландец, жил во Франции, Англии, Италии, Германии, Швейцарии и считал себя принадлежащим ко всему “христианскому миру” в целом. Автор многочисленных произведений. Писал на латыни. Осуществил первопечатное издание греческого оригинала Нового Завета с подробным комментарием (1517) и сделал собственный его латинский перевод (1519), в котором были устранены ошибки Вульгаты -- перевода Библии на латинский язык, выполненного Иеронимом в 384--405. Э.P. разработал систему нового богословия (“Метод истинного богословия”, 1519), назвав его “философией Христа”. Обходя собственно богословские проблемы, которые считал несущественными для жизни человека, Э.Р. сосредоточил свое внимание на выполнении людьми нравственных библейских предписаний. Резко осуждал обмирщение церкви, культ реликвий. Нетерпим был к фанатизму и самоунижению человека перед Богом. В трактате “О свободе воли” (1524) осудил Лютера, которого вначале поддерживал, за его догмат о несвободе воли, назвав последний бесчеловечным. Э.Р. рассматривал возрождение античных наук и искусств как необходимую потребность для “истинного” христианства. Самым известным из трудов Э.Р. до сих пор остается “Похвала глупости” (1509), в котором он остроумно и едко высмеивал общественные пороки своего времени, лицемерие, невежество, критиковал христианское вероучение и схоластику, таинство причащения и целибат духовенства, отрицал троичность божества, выступил против фанатизма и насилия, национальной ограниченности и религиозной розни. Э.Р. оказал большое влияние на гуманистическую традицию во всей Европе.

А.А. Круглов

ЭРЕНБЕРГ (Ehrenberg) Ганс (1883--1958) -- немецкий философ, христианский теолог, священник, публицист, принадлежащий к традиции диалогического принципа. Родился в еврейской семье, связанной родственными узами с семьей Розенцвейга, приходящегося Э. двоюродным братом. Родной брат Э., Рудольф, был известным биологом, также не чуждым философских интересов. После завершения юридического образования Э. в течение одного года служил в армии, а выйдя в запас посвятил себя изучению философии и психологии в Гейдельбергском университете. На этот период его духовного развития приходится также возникновение интереса к теологической (христианской) проблематике, и в 1909 он принимает крещение, а в политике присоединяется к социал-демократии. С 1910 Э. -- приват-доцент философии в Гейдельберге. Первая мировая война стимулировала его движение в сторону теологизирующей философии. После войны Э. возобновляет преподавание в Гейдельбергском университете, участвует в политической деятельности, активно выступает как публицист. Э. был одним из деятельных участников кружка историков, философов, теологов, правоведов, сложившегося вокруг издательства “Патмос” в Вюрцбурге. В кружок входили К.Барт, Л.Вайсмантель, В.Пихт, Розенцвейг, Розеншток-Хюсси, Р.Эренберг (брат Э.) и другие. В этом период возникает интерес Э. к русской культуре и философии, и он был одним из первых западных философов, познакомивших своих коллег с русской религиозной философией. Дружеские отношения связывали его с эмигрировавшими из России Бердяевым и С.Булгаковым. В период нацизма Э. попал в концлагерь, откуда был освобожден при содействии экуменических кругов, и с 1939 по 1947 (год возвращения в Германию), вместе с семьей жил в Англии. Основные сочинения Э.: “Трагедия и Крест” (1919, т.1: “Трагедия под Олимпом”; т.2: “Трагедия под Крестом”), “Восточное христианство: Документы” (т.1--2, 1923--1925, в соавторстве с Н.Бубновым), “Ученые споры: Три книги о немецком идеализме” (т.1: “Фихте, или Логика: Экспозиция”, 1923; т.2: “Шеллинг, или Метафизика: Конфликт”, 1924; Гегель, или Этика: Катастрофа”, 1925) и др. Кроме того, Э. был издателем “Философии будущего” Фейербаха (1922) и автором программной вводной статьи к этой книге. В Фейербахе Э. видит не только критика религии и идеализма, но и первооткрывателя диалогического принципа. До Фейербаха, считает Э., философия имела дело только с субъектом и объектом, тогда как “Философия будущего” открывает феномен “Ты”. Фейербах, убежден Э., -- это отнюдь не плоский просветитель и атеист, он действительно открывает философии новые горизонты. Но Фейербах -- мыслитель послегегелевской эпохи, а потому его идеи скрыты от того, кто не прошел через школу Гегеля. Более того, только после Гегеля возможна философия диалога между “Я” и “Ты”. Подчеркивая в мышлении Фейербаха скрытые измерения, Э. навлек на себя гнев некоторых ортодоксов и в Германии, и за ее пределами, и вызвал обвинения в иррационалистическом толковании концепций “великого материалиста”. Тем не менее, Э. сумел впоследствии довольно детально развить свои предварительные идеи в “Ученых спорах”, особый акцент сделав на проблеме языка и на осмыслении его роли в межчеловеческих отношениях. Именно идеализм с его абсолютизацией мышления как речи, не нуждающейся в другом слушателе, кроме самого мыслителя, обвиняется им в забвении диалогического характера человеческого языка. Главным умением логика считается у Э. способность говорить. Главным умением метафизика объявляется способность размышлять. Философ будущего будет объединять в себе эти два умения, и тот, кто обладает ими обоими, призван к настоящей философии. Но тот, кто наделен лишь одним умением, должен объединиться с другим человеком, который предоставит ему недостающее. Поэтому, чтобы войти в будущее, нужно открыться навстречу драматургии беседы. Идеализму, как разновидности монолога, путь в будущее закрыт. Э. подчеркивает, что современное ему мышление поражено болезнью, и излечение состоит в превращении его в “речевое мышление”, т.е. в мышление, учитывающее и реализующее диалогическую сущность языка. Э. обвинял немцев в утрате веры и считал самым религиозным народом Европы русских. В “Восточном христианстве” были, в частности, впервые опубликованы переведенные на немецкий язык разделы “Столпа и утверждения истины” Флоренского, что оказало на немецкую теологию значительное, но до сих пор не исследованное в деталях влияние. Вместе с тем, Э. стал одним из первых западных мыслителей, увидевших важность идей русской религиозной философии для современной ему Европы. Несмотря на некоторую идеализацию русского менталитета, Э., бесспорно, возбудил интерес Запада к православной духовной традиции, способствуя началу диалога культур. Велики заслуги Э. и перед экуменическим движением, которое не в последнюю очередь благодаря ему проявляет все больший интерес к принципам “философии диалога”. В историко-философском отношении личность и идеи Э. интересны, прежде всего, в свете задачи исследования генезиса диалогического принципа, создания типологии его разновидностей, а также анализа его культурного и социально-политического контекста.

А.И. Пигалев

А.И. Пигалев

ЭРИКСОН (Erikson) Эрик (1902--1994) -- американский психолог, социолог и психоаналитик. Основатель психоистории и автор психосоциальной теории жизненного цикла человека. Профессор Гарвардского университета (1960). Детство и юность провел в Германии. Увлекался живописью. В Вене работал преподавателем рисования в детской школе А. Фрейд. Под влиянием идей Фрейда и А. Фрейд стал одним из первых профессиональных детских психоаналитиков и видным представителем эгопсихологии. В 1933 получил диплом Венского психоаналитического общества. В 1933 эмигрировал в США. Работал в Психологическом институте Гарвардского университета, где выполнил работы по игровому анализу. В 1937 перешел в Йельский университет. Осуществил исследование жизни и психики индейцев племен сиу и юроков. В годы второй мировой войны исследовал психологию подводников и выполнил ряд других работ по заданию Пентагона. Опубликовал аналитическую статью о роли образа Гитлера для немецкой молодежи. После войны занимался психологией и психотерапией детского и юношеского возраста. Преподавал в университетах. В 1950 опубликовал психологический бестселлер “Детство и общество”. Осуществил пересмотр некоторых установок классического психоанализа. Подчеркнул биосоциальную природу и адаптивный характер душевной деятельности и поведения человека, интегративным качеством которого считал психосексуальную идентичность. Создал учение об идентичности. Показал, что изменение социокультурных условий порождает необходимость утраты прежней и формирования новой идентичности человека. По мысли Э., чувство глубокого (базисного) доверия, конституирующееся на основании опыта первого года жизни ребенка, правомерно полагать психологическим фундаментом всей жизни человека. (Как отмечал Э., “я полагаю, что матери формируют чувство доверия у своих детей благодаря такому обращению, которое по своей сути состоит из чуткой заботы об индивидуальных потребностях ребенка и отчетливого ощущения того, что она сама -- тот человек, которому можно доверять, в том понимании слова “доверие”, которое существует в данной культуре применительно к данному стилю жизни. Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства “все хорошо”; для появления чувства тождества; для становления тем, кем он станет согласно надеждам других”.) Именно доверие -- неотрефлексированное ощущение узнаваемости, стабильности, сходства переживаний, возникающее при непосредственном контакте матери и дитя, -- формирует, по мысли Э., базисную установку, обусловливающую отношение индивида как к самому себе, так и к окружающему миру. Чувство подлинного доверия к самому себе наряду с ощущением расположенности к себе других людей являют собой, по мнению Э., предпосылку и основание “витальной” (действительно здоровой) личности. Согласно Э., “доверие включает в себя не только то, что некто научается надеяться, полагаться на тех, кто извне обеспечивает его жизнь, но и доверие к самому себе, веру в способность своих собственных органов справляться с побуждениями. Такой человек способен чувствовать себя настолько полным доверия, что обеспечивающие его жизнь окружающие не должны постоянно стоять при нем на часах”. Такое психическое обретение или новообразование Э. именовал понятием “надежда”. Сдвиг же во внутреннем балансе “доверие -- недоверие” в сторону последнего (например, в ситуации госпитализма -- см. Госпитализм) результируется, по Э., в нарастании болезненного отчуждения и самоотчуждения человека -- в острую депрессию у младенцев и паранойю у взрослых. Э. разработал концепцию и периодизацию эпигенетического развития личности через восемь кризисных альтернативных фаз решения возрастных и ситуативных “задач развития”. Исследовал сексуальную этиологию кризисов развития человека. Показал автотерапевтический характер поиска и обретения психосоциальной идентичности. Разработал концепции “диффузии идентичности” и “психического моратория”. Создал новые психотерапевтические методы, отчасти направленные на преодоление синдрома массовой “патологии идентичности”. Подчеркивал роль психических и личностных факторов в развитии общества. Исследовал взаимосвязь социальных потрясений (войн, революций и т.д.) и массовых неврозов. Развивал идеи об “исторической актуальности”. В 1958 опубликовал книгу “Молодой Лютер”, ставшую первым серьезным опытом применения психоисторического метода и датой рождения созданной им психоистории. В дальнейшем развивал психоисторические идеи в книге “Истина Ганди” (1969) и ряде др. работ. Исследовал современное “травматическое видение мира”, проблемы социальной этики, этнологии, различных массовых движений и пр. Оказал влияние на развитие современных гуманитарных и социальных наук.

В.И. Овчаренко

ЭРИСТИКА (греч. eris -- спор; eristikos -- спорящий) -- искусство ведения рационального спора, целью которого является победа в столкновении мнений. Э. возникла и широко распространилась как методика порождения аргументативного дискурса в Древней Греции в связи с общим расцветом политической и судебной полемики и применяемых в ней не всегда корректных методов, а также в Древней Индии и в Древнем Китае, где между многочисленными философскими школами происходили полемики и дискуссии (см. Индийская логика, Китайская логика). Красноречие в Греции находилось под покровительством трёх богинь: Пейто (греч. peito -- убеждаю) -- богини убеждения, и двух Эрид (греч. eridzo -- спорю) -- богинь спора. Эриды делили между собой сферы конструктивного, гармонизирующего спора, интенцией которого является достижение истины, и спора конфликтного, агонального, направленного на достижение победы над противником. Различие данных моделей спора терминологически было выражено соответственно как диалектика и Э. (софистика). Негативное отношение к Э. как софистическим приёмам доказательства было обозначено в логической доктрине Аристотеля и пересмотрено только Гегелем. Аристотель определил софизмы как эристические (или риторические) силлогизмы, принимающие во внимание нравы и страсти слушателей (но не обращение к аргументам). Эристический (или риторический) силлогизм, используемый в споре, он отделил от аподиктического силлогизма как средства доказательства или опровержения и диалектического силлогизма как способа конструирования правдоподобного рассуждения. Применяемые в различных типах доказательства аподиктические, диалектические и эристические умозаключения, были отнесены Аристотелем к трём основным сферам применения аргументации: 1) к науке, аподейктике и аналитике; 2) к диалектике, риторике и топике; 3) к пейрастике, Э. и софистике. В отличие от аподейктики, имеющей целью научно обосновать выдвигаемые положения, цель диалектики -- исследовать и давать ответы, цель риторики -- защищаться и обвинять, цель пейрастики -- пытаться обсуждать проблему, не ставя задачу получить конечные результаты, цель Э. -- успешно вести спор, цель софистики -- вводить в заблуждение. Кроме Гегеля, раскрывшего позитивную роль деятельности софистов и оправдавшего используемые ими эристические приёмы, значительный вклад в реабилитацию Э. внесла работа Шопенгауэра „Эристическая диалектика“, в которой излагается техника спора посредством указания конкретных приёмов (уловок), не всегда лояльных (допустимых), облегчающих путь к победе над идейным противником. В современной теории аргументации соответственно диалектике и Э. различают две разновидности спора: 1) дискуссию как конструктивное обсуждение вопроса, целью которого является нахождение оптимального ответа (решения); 2) полемику как разновидность спора, направленного на утверждение собственной точки зрения по обсуждаемому вопросу. В данных разновидностях спора используются только корректные приёмы. Дискуссия, в процессе которой используются некорректные методы, называется эклектикой. Полемика, в которой наряду с корректными приёмами используются приёмы некорректные, называется софистикой. Общий перечень требований, предъявляемый ко всем разновидностям спора, составить практически невозможно. Кроме того, во многих случаях спор носит смешанный характер, что теоретически не допускается. К наиболее известным техническим приёмам Э. как процедуре ведения спора относятся: 1) бремя доказывания (onus probandi), заключающееся в возложении на инициатора спора необходимости доказывать истинность своего тезиса либо правильность своих претензий. Признавая своё преимущественное положение и роль истца (ответчика), он вынужден будет приступить к процедуре доказательства или другой форме обоснования. Психологическим обоснованием данного приёма является следующая зависимость: тот, кто требует для себя исключения, вынужден будет нести и бремя доказывания; 2) активное включение в дискурс дискуссии в самом её конце, что обеспечивает знание аргументов и мнений противников; 3) инициатива как активная деятельность, направленная на ведение дискуссии, согласно собственному плану. Например, в процессе выступления в суде пользующийся собственной инициативой обеспечивает себе преимущество, в частности, вместо того, чтобы отвечать на обвинение противника, сам выдвигает против него обвинение, которое, однако, относится к другому аспекту дела, либо сам заранее выдвигает против себя обвинение, если знает, что его могут обвинить, и сам его опровергает; 4) концентрация действий, направленная на конструирование системы аргументов для обоснования своей точки зрения и/или для нейтрализации основных частей той системы, на которую опирается противник; 5) опровержение противника его собственными фактами, редуцируемое к процедуре обоснования доказываемого тезиса посылками аргументативной стратегии противоположной сторона; 6) побуждение противника признать некоторые положения истинными и вывести неочевидные следствия (метод Сократа). Психологическая основа данного приёма заключается в использовании инерциальности человеческого мышления и принуждении противника почаще говорить „да“; 7) придерживание неожиданных и важных аргументов. Проблемы Э. тесно связаны с теорией аргументации, аргументативной риторики (см. Аргументация, Перельман, Софистика).