Философия Любви-Дружбы-Счастья

41

как пьянство, наркомания, игромания или же тяга к беспорядочным половым связям подрывают наше здоровье, порабощают сознание и волю. Вот почему дорога к счастью лежит через духовно-нравственное самосовершенствование личности, а будем ли мы идти по этой дороге или нет целиком зависит от нас. Большинство великих учителей этики свидетельствуют нам о том, что счастье – это не лотерейный билет и его нельзя выиграть в рулетку; счастье – это не клад, который следует искать (иногда мы слышим жалобы наподобие: «Я не нашел своего счастья»; или же: «С этим человеком счастья не найти»). Напротив, счастье – это то, что мы сами производим; то, что в наших собственных руках, то, что зависит большей частью от нас самих. Если и нужно искать счастье, то только внутри самого себя (как говорил Пифагор), так как это награда человеку за его праведный образ жизни и мыслей, за его альтруизм и любовь к себе, людям и миру. В конечном итоге становится ясно, что счастью нужно учиться, ибо оно предполагает нравственное совершенство, добиться которого невозможно без умения отличать пороки от добродетелей, благую любовь к самому себе от эгоизма, истинные духовные ценности от сиюминутных пустых удовольствий. Вот почему Гельвеций утверждал, что счастливый человек — это тот, кто в наименьшей мере ставит свое счастье в зависимость от других людей, и кто в то же время обладает разнообразными культурными вкусами, человек увлекающийся изобразительным искусством, литературой, человек, любящий ученье и науки:

«...Науке сладостной отдайся сердцем ты: В ней счастья ты найдешь заветные черты.

... В искусствах благостных и в радостях живых Источник счастья нам струится благотворно. И вкусы разные взрастивши непокорно, Чем больше человек их в сердце заключил,

Тем больше счастья он прозрачного вкусил» [30,145-146].

И все-таки, что же такое счастье, как выразить в словесной форме его сущность? Современный философский энциклопедический словарь [1] дает нам следующее определение счастья: «Счастье – это состояние полного, высшего удовлетворения, абсолютного отсутствия желаний, идеал, осуществить который стремятся путем разумного и совместного действия, высшее из возможных в мире и являющееся конечной целью наших стремлений физическое благо, при объективном условии согласия человека с законами нравственности» [1,446]. Вот почему мы утверждаем, что без соблюдения законов нравственности, без морального самосовершенствования, без развития сознания и интеллекта достичь счастья невозможно. Однако, для всестороннего и глубокого понимания рассматриваемого нами феномена, одного такого определения будет недостаточно, поскольку философской этике

42

известны как минимум три основных значения понятия счастья, которые, так или иначе, различаются между собой, и требуют более детального рассмотрения. Это: 1. Обывательское понимание счастья («счастье как постоянство радости»); 2. Философское понимание счастья («счастье как невозмутимость, спокойствие, бесстрастие»); 3. Возрастное или опытное понимание счастья («счастье как удовлетворение в результате конечной жизненной самореализации»). Последовательно рассмотрим каждое из них, и лишь затем дадим свое собственное определение счастья, учитывающее многогранность данного феномена.

3.2 Обывательское понимание счастья

Эпиграф:

Счастье есть удовольствие без раскаяния. Лев Толстой

Итак, что мы подразумеваем под понятием счастья в своей обыденной повседневной жизни? Большинство обывателей, как правило, когда говорят о счастье, имеют в виду постоянную непреходящую радость, всплеск положительных эмоций, удовольствие. Причем подразумевается, что счастье это не просто сильная радость, но радость длительная, практически неиссякаемая. К примеру, когда кто-то говорит, что покупка квартиры в престижном районе города сделает его счастливым, на самом деле он имеет в виду, что данная покупка способна его очень обрадовать, принести массу радости и приятных ощущений. Не случайно ведь некоторые психологи советуют своим клиентам бороться со стрессом умеренным шопингом, то есть покупать те вещи, обладание которыми принесет им чрезвычайную радость – вещи, которые данный конкретный человек всегда хотел иметь, но не решался на подобную покупку из-за экономии средств или каких-то предубеждений. Конечно, стоит оговориться, что далеко не всякая вещь или событие (например, отпуск заграницей) принесут такую

43

долгожданную радость, поскольку человек не может предвидеть всех житейских обстоятельств, а потому вполне способен ошибаться в выборе тех средств, которые должны, по его мнению, сделать его счастливым или же, другими словами, доставить ему удовольствие. К примеру, поездка в отпуск может не оправдать ожиданий и разочаровать, вещь может оказаться бракованной или же не столь практичной, как ожидалось, а то и вовсе бесполезной. Не говоря уже о том, что бесконечная погоня за все более и более дорогими и престижными вещами, материальным благополучием сама по себе не способна принести долговременного счастья, постоянства радости, поскольку все материальное изменчиво и может портиться, ломаться, разбиваться, может быть украдено или утеряно; а, кроме того, поглощенные жаждой вещей люди нередко перестают ценить то, что имеют и никогда не бывают окончательно удовлетворены собственными приобретениями, стремясь ко все большему и большему. Подобная ситуация складывается и в сфере человеческих взаимоотношений, когда люди полагаются на своих друзей, на тех кого любят, членов своей семьи, усматривая источник счастья именно в отношениях с ними, в любви и дружбе. Но следует понимать, что семейное счастье – это не постоянный праздник жизни, а «обязанности в удовольствие». Однако и

вэтом случае было бы очень сложно гарантировать постоянство радости и удовольствия в отношениях с другими людьми, поскольку мы вполне можем обманываться в выборе партнеров, так как склонны идеализировать тех людей, кого мы считаем друзьями или возлюбленными, не замечать их истинного «лица», существенных недостатков. А потому со временем друг может предать или же стать безразличен, оказаться «…и не друг и не враг, а так…»; в то время как любовные отношения, которые раньше приносили массу радости и удовольствия, вполне могут разрушиться из-за измен, недоверия, взаимных категоричных претензий, эгоизма, нежелания идти на компромисс, непонимания, или же в результате безвременной кончины одного из супругов. Вот почему мы утверждаем, что обывательское понимание счастья у большинства людей совпадает, поскольку согласно обывательскому представлению, счастье – это постоянство радости, удовольствия. Тем не менее, средства достижения счастья как непреходящей радости разные люди усматривают в различных вещах, событиях или отношениях с другими людьми, и вполне могут ошибаться

ввыборе таких средств, которые, по их собственному мнению, должны автоматически их осчастливить, но на самом деле нередко оказываются неспособными этого сделать.

Таким образом, мы вплотную подошли к очень важному вопросу в контексте всего вышесказанного: прав ли обыватель, возможно ли в принципе обрести счастье как постоянную радость и нескончаемое

44

удовольствие в нашем изменчивом и непостоянном материальном мире? Очевидно, что нет. Жизнь переменчива по своему характеру, в ней нет места постоянной радости или же постоянному несчастью, поскольку удовольствие и боль, воодушевление и разочарование, удача и несчастье чередуются, бесконечно сменяют друг друга в судьбе каждого из нас. Возьмем, к примеру, телесное и психическое здоровье человека, которое, по мнению большинства специалистов в области этики, является одной из самых важных условий обретения счастья, и здесь, увы, мы вынуждены констатировать тот факт, что здоровье по определенным причинам может быть растрачено, надломлено, а его потенциал исчерпан. Тот, кто сегодня здоров и весел, завтра может оказаться болен и ощущать страдания, как впрочем, и наоборот. Однако сами страдания в жизни людей оказываются не напрасными, они играют важную роль, способствуют «катарсису» [1,203], то есть очищению человеческой души от низменной чувственности, страстности и эгоизма, позволяют тоньше чувствовать других людей и ярче переживать мгновения радости и счастья (вот почему древняя русская пословица гласит: «Кто нужды не видал, и счастья не знает»). Тем не менее, стремление человека к радости и удовольствию является для него вполне естественным, как и для любого живого существа, ведь в природе то, что оказывается приятным, является в то же самое время и полезным (утоление голода, жажды, потребности в отдыхе). Но подобные стремления к постоянной непреходящей житейской радости находят свое максимальное воплощение только в религиозных концепциях будущего совершенного потустороннего мира, например в христианской концепции Рая, где останавливается время, исчезают земные несовершенства, в том числе болезни и смерть, а все люди живут в любви и гармонии друг с другом, являясь бесконечно счастливыми существами. Вот как описывает новую блаженную жизнь в христианском Раю апостол Иоанн Богослов, автор единственной пророческой книги библейского Нового Завета под названием «Откровение»: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло»

(Откр.21:4) [8,400].

В действительности мы видим, что обывательский взгляд на счастье как на постоянство радости и удовольствия в нашем мире более чем иллюзорен, такое счастье на практике недостижимо из-за переменчивого характера бытия, несовершенства самого человека, порочности общества. Тем не менее, мы не станем утверждать, что достичь счастья для человека невозможно в принципе, ибо это не соответствует истинному положению вещей, акцент ставится лишь на том, что обывательское понимание счастья крайне идеалистично, и не может быть воплощено в жизнь. Но «рецепты» счастливой жизни

45

существуют, однако они относятся уже к другому взгляду на счастье, другому его пониманию, которое было разработано не обывателями, а мыслителями, философами.

3.3 Философское понимание счастья

Эпиграф:

Счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви.

Иван Ефремов

Уже в эпоху Античности философы начали задаваться вопросом: если в мире преобладают циклические законы развития, как это, например, утверждал древнегреческий историк Полибий [31], а добро и зло, бесконечно чередуются, сменяя друг друга, как в жизни отдельных людей, так и всего общества в целом, то какое конкретное понятие счастья может быть воплощено в действительности, то есть на практике. И если счастье как постоянство радости и удовольствия невозможно, то каким должно быть человеческое счастье, чтобы человек мог к нему стремиться? Ответ на этот вопрос дает эллинистический философ Эпикур, который заявляет, что высшим наслаждением для людей является отсутствие страданий в их жизни [5,65]. Эпикур отмежевывается от обывательского культа чувственных удовольствий и наслаждений плоти и провозглашает умеренность во всем, а лучшим средством избежать страданий, по его мнению, является самоустранение от тревог и опасностей мира, от занятий общественными и государственными делами. Справедливость и мудрость почитаются Эпикуром как высшие добродетели, смысл которых состоит в достижении состояния «атараксии» (от греч. «ataraxia» –

46

невозмутимость), то есть безмятежности, спокойствия, умиротворенности. Главными предпосылками для счастливой жизни мыслитель считает моральное и физическое здоровье. Да, страдания в принципе неизбежны, но человек должен научиться не бояться страданий, не убегать от них, а преодолевать их, противопоставляя им ясность и силу мысли, с помощью разума приводить в согласие (симметрию) все свои стремления. Высшее удовольствие является духовным по своей природе, оно более устойчиво, чем материальное, не зависит от внешних помех, и достигается благодаря уединенной и безмятежной жизни. Атараксия – это этический идеал человека, подлинное счастье (по греч. «эвдемония»), которое, по сути, заключается в хорошем расположении духа и предполагает гармонию чувств, бесстрастие, состояние, в котором «нет больше места удивлению» [1,32].

Подобно Эпикуру и его последователям философы римской стоической школы также учили, что человеческое счастье напрямую зависит от добродетельного поведения. Умеренность, мужественность, стойкость, забота о внутреннем совершенствовании – вот главные добродетели, которые способны закалить человеческую душу и сделать ее невосприимчивой к страданиям и несчастьям. Этический идеал стоиков – это «апатия» (от греч. «apatheia» - бесстрастие), то есть отсутствие аффектов и страстей в человеческой душе, непоколебимое состояние духа, твердость воли и характера. Апатия является целью нравственного самовоспитания, так как приносит человеку успокоение, умиротворение и делает его невозмутимым, а значит счастливым. «Не дать непредвиденному опрокинуть равновесие» – вот главная задача философа. Философы-стоики, такие как Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет, в отличие от эпикурейцев не считали человека полностью свободным существом, по их мнению, над внешней стороной человеческой жизни довлеет судьба, рок, однако, внутренний мир души всегда остается свободным от внешней необходимости. Согласно учению стоиков, тогда, когда мы не в силах изменить житейские обстоятельства, мы можем изменить свое отношение к ним, принять правильный душевный настрой. «Кто крепок телом, может терпеть и жару, и холод, так и тот, кто здоров душевно, в состоянии перенести и гнев, и горе, и радость» – утверждал Эпиктет. И если человек хочет быть счастливым, то есть бесстрастным, ему не нужно искать счастье, он просто должен изменить свое сознание, сделать над собой усилие, побороть аффекты, чувственные желания и страсти, прийти к философской апатии. «Несчастлив тот, кто счастливым себя не считает»

– сказал по этому поводу Сенека [28,157].

Подобным образом и в восточной философии буддизма утверждается, что жизнь в мире полна страданий, а причиной страданий

47

являются человеческие желания и дурные страсти – жажда жизни, наслаждений, земных благ, почестей и славы. Поэтому возможность прекратить страдания заключена в отказе от дурных страстей и желаний («четыре благородные истины» Будды) [32,102]. Известный востоковед В. И. Корнев разъясняет, что согласно этике буддизма человек в нашем несовершенном мире изначально обречен на физические и душевные страдания, в частности на страдания от сознания непостоянства счастья

иблагополучия, но винить за свои страдания некого: человек виноват в них сам, поскольку в его силах научиться смиренно сносить все мучения

истараться избегать их в будущем, искореняя в себе все порочные желания и страсти, и становясь невозмутимым [33,10-11]. На практике счастье в буддийском понимании означает искоренение собственного эгоизма и бесстрастное служение другим людям. Предтеча и вдохновитель крупнейшего необуддистского движения современной Японии «Сока гаккай» (с япон. «Общество создания ценностей») по имени Макигути Цунэсабуро говорил, что суть человеческого счастья, которое является конечной целью этического воспитания, состоит в создании духовных и материальных ценностей: создавая ценности для себя, человек создает тем самым ценности для общества в целом. Или иными словами от совершенства каждого отдельного человека, от его успеха в борьбе с собственными страстями и эгоистичными желаниями на благо другим людям зависит совершенство всего общества, так, что счастье общества является не чем иным, как суммой счастья всех его членов [34,173-174].

Таким образом, в философском понимании феномена счастья акценты смещаются с объективных внешних обстоятельств человеческой жизни в сторону субъективного сознательного отношения индивида к своему бытию в целом. И если человек не может постоянно наслаждаться жизнью в радости и удовольствии из-за ее изменчивого и непредсказуемого характера, то он вполне может изменить свое отношение к вещам таким образом, чтобы не страдать понапрасну и в любой неприятной ситуации сохранять спокойствие, невозмутимость и бодрость духа. Счастье для философа – это атараксия и апатия вместе, то есть хладнокровие, умиротворенность души, неуязвимость внутреннего мира по отношению к внешним обстоятельствам, что вполне возможно благодаря одному очень важному человеческому умению – умению совладать с самим собой, и научиться жить ради высшей идеи, а не ради удовлетворения потребностей тела. И если человек научился в собственной жизни руководствоваться больше разумом, чем аффектами и страстями, относиться ко всему происходящему «по-философски», то есть спокойно и рассудительно, то он даже в самых больших неприятностях сумеет найти положительные моменты; а также возвышаясь над любой ситуацией с позиции сильного

48

духом философа-мудреца найдет в себе силы посмеяться и над абсурдностью человеческого бытия. Ведь в конечном итоге «жизнь представляется трагедией лишь для тех, кто живет чувствами, но она воспринимается подобно комедии теми, кто живет разумом». Важно лишь помнить: в философском понимании счастья всегда присутствует сознательная оценка, как всей жизни, так и каждой отдельной ее ситуации, оценка через призму высших нравственных ценностей, а не с позиции мелочного эгоизма, что и дает спокойствие человеческой совести, в то время как душа остается умиротворенной и безмятежной. И в этом отношении прав был известный французский писатель Виктор Гюго, который утверждал, что спокойствие человека, как правило, напрямую зависит от чистоты его совести.

3.4 Возрастное или опытное понимание счастья

Эпиграф:

Не важно, сколько у вас денег, не важно, сколько у вас научных степеней,

не важно, насколько красив ваш дом и насколько бел забор – ничего из этого не может гарантировать вам счастье.

Далай Лама

Итак, счастье напрямую зависит от убеждений человека, круга его интересов, отношения к самым различным событиям жизни, что весьма важно как для формирования нужного психологического настроя, так и для переживания полноты бытия. В самом деле, поймает ли человек «птицу счастья», зависит не только от внешних, пусть даже благоприятных обстоятельств, но и в значительной степени от него самого, от его активности, нацеленной на высокое, а не преходящее, низменное. Однако может ли счастье вообще рассматриваться как некая

49

награда, которая приходит не сразу, но необходимо находит достойных людей на финальном этапе их жизни, прожитой не напрасно, но с пользой для окружающих, для всего общества? Да, мы твердо убеждены в том, что такое понимание счастья имеет право на существование, чему есть достаточные основания. Каждый отдельный индивид, так или иначе, обладает определенными склонностями, способностями и талантами, которые помогают ему выбрать тот род деятельности, который больше всего им соответствует, и который приносит ему самому максимальное удовлетворение, а также в котором он способен со временем достичь наилучших результатов. Украинский философ Григорий Сковорода называет такой род деятельности, наилучшим образом подходящий человеку, «сродным» то есть родственным трудом, без которого человеку оказывается очень трудно достичь гармонии с миром, окружающими и самим собой, а значит и обрести счастье [35,106]. В этом есть определенный смысл, и, как мы уже говорили выше, мыслители древнего Китая не случайно связывали понятие счастья с гармонией между человеком и окружающим миром. Когда человек занимается любимым делом, которое у него получается лучше всего, и к которому он ощущает определенную тягу, его уже в некоторой степени можно назвать счастливым, так как он получает удовольствие от работы, ощущает свою востребованность и может творчески развиваться. А теперь представим себе, что данный индивид посвятил всю свою жизнь любимому делу и достиг в нем определенных успехов, более того, он смог полностью реализовать тот внутренний потенциал, который, по его собственному мнению, был в него изначально заложен для подобного рода деятельности. Такой человек, несомненно, будет во многом доволен прожитой жизнью, а значит он будет и счастлив, причем даже если другие стороны его практического бытия были раскрыты и реализованы не так удачно (скажем, это могло произойти на фоне несложившейся личной жизни, либо же при условии скудного материального благополучия). Однако осознание того, что жизнь прожита не напрасно, что оставлен заметный след в обществе, вполне могут содействовать непрерывному ощущению удовлетворенности пройденным путем, а удовлетворенность жизнью – ключевой момент в понятии счастья. Приведем такой пример: в недалеком прошлом в сообщениях СМИ, как отечественных, так и зарубежных, активно обсуждалось одно событие, которое получило большой резонанс в научном мире: российский математик Григорий Перельман отказался от денежной премии размером в миллион американских долларов, присужденную частным математическим институтом имени Клэя, и не принял престижную в математическом мире медаль Филдса за решение неразрешимой, как считалось раньше, теоремы Пуанкаре. Ученый заявил, что все это не имеет для него

50

никакого значения, поскольку всем итак понятно, что если доказательство верно, то никакого другого признания заслуг не требуется. Поступок Григория Перельмана для большинства людей остался непонятен, тем не менее, если принять во внимание все выше сказанное нами, можно предположить, что ученый попросту счастлив, причем счастлив благодаря удовлетворенности пройденным жизненным путем, успешной профессиональной самореализации, счастлив без всяких денег и медалей. Обратите внимание, сколько выдающихся людей в истории человечества, в том числе и философов, пренебрегали материальной стороной жизни, личным комфортом, семейными отношениями и сосредотачивали все свое внимание на том роде профессиональной деятельности, в котором они успешно творчески реализовывались, обретали счастье как удовлетворенность пройденным жизненным путем. Так индийский принц Сиддхартха Гаутама, который жил, по мнению ученых, в VI-V веках до н. э., согласно преданию оставил роскошную жизнь в царском дворце, молодую жену с ребенком, чтобы посвятить свою жизнь религиозной проповеди, и стал основателем новой мировой религии – буддизма. Все это наводит на мысль о том, что счастье является сложным многоуровневым ментальным образованием, что для обретения счастья имеет значение не только поиск радости и удовольствия с одной стороны, или же невозмутимости и безмятежности духа с другой, но и успешная творческая самореализация в ходе жизненного пути на благо людям, обществу.

Подводя итоги нашим размышлениям о счастье, хочется отметить, что, по мнению специалистов в области этики А. Гусейнова и Р. Апресяна, само понятие «счастье» действительно вбирает в себя несколько представлений: «как об удовольствии и удовлетворении от обладания личными благами», а также «как об удовлетворении от добродетельного образа жизни», так в равной степени и «как удовлетворение от полноты жизни» [36,307], что определенным образом перекликается и с нашей собственной позицией по этому вопросу. Итак, сформулируем наше авторское определение счастья, которое в свою очередь будет учитывать особенности всех трех взглядов или трактовок счастья, отражать многогранность такого понятия. Счастье – это

субъективная сознательная позиция индивида, которая характеризуется состоянием удовлетворенности внешними обстоятельствами жизни или же внутренним состоянием души в результате относительного постоянства материальных и духовных благ, или же душевной гармонии, невозмутимости и спокойствия, полной творческой самореализацией в конце пройденного жизненного пути.