СЕМИНАР 1. СТРУКТУРНЫЕ И КОММУНИКАТИВНЫЕ СВОЙСТВА ЯЗЫКА

ВОПРОСЫ

Выполнил Усачёв А.В

Вопросы:

1. Почему язык рассматривается как знаковая система? Какие элементы образуют языковую систему?

2. Как соотносятся понятия «язык» и «речь»? Укажите их функции.

3. Дайте определение национального языка и расскажите о его формах существова-ния.

4. Почему литературный язык определяют как высшую форму национального языка? Перечислите основные признаки литературного языка.

5. Укажите отличия письменной и устной речи.

6. Каковы условия функционирования книжной и разговорной речи?

1. Язык как система знаков

Человек указывает на тот или иной предмет, событие факт посредством выбора соответствующего знака.

Знаком являются предметы, действия и явления, т.е. любые материальные объекты, которые могут замещать ту или иную реалию.  Первый тип знаков, копии или изображения (иконический). Этот тип знаков сохраняет сходство с обозначаемыми предметами. Второй тип – знаки, признаки или симптомы (индексальный) – несут информацию о предмете, следствие естественной и причинной связи с ним. Третий тип – знаки сигналов – несут информацию по договорённости. Четвертый тип – знаки-символы – несут информацию о предмете в отвлечении от предмета каких-либо свойств (напр.: голубь – символ мира).       Языковые знаки распределяются по трём группам:

     1. естественные языки (фонетические);

     2. искусственные языки (графический письменный язык, ручная речь глухонемых);       3. знаки, сопряжённые с фонетическим языком (интонация, жесты, мимика, паузы). 

Среди других видов знаков, используемых в человеком обществе, языковой знак занимает особое место, благодаря:

     1. своей материальной и идеальной природе;       2. своеобразию своего генезиса, т.е. происхождению, эволюции и   функционированию;       3. выполняемым функциям;       4. форме своего существования или выражения;       5. своей роли в жизни общества и прочим признакам.        Основные свойства знака вообще и языкового знака в частности.       1. заместительная функция (любой знак что-то означает);       2. коммуникативность (любой знак является средством общения);       3. социальность (любые знаки возникают и существуют в обществе);       4. системность (любой знак является элементом какой-то системы);       5. материальность (любой знак должен быть доступен чувственному восприятию – чувствовать, видеть, ощущать).

Ф. де Соссюр различал две стороны в знаке: означаемое (signifie) и означающее (signifiant). Обе стороны знака фиксируются в языке в виде абстракций, отображений того и другого, хранятся в сознании говорящих в виде значений (языковых понятий) и чув¬ственных образов знаковой формы. Только единство двух сторон знака делает его средством, удовлетворяющим социальным потреб¬ностям данной языковой общности людей.

Язык образует наиболее сложную и развитую знаковую систему. Язык обладает не только особой сложностью строения и огромным инвентарем знаков, но также способностью к передаче информации относительно любых фактов.

Приведем наиболее типичные определения языка как знаковой системы.

I. Язык – система значимостей, основанных на противопостав¬лениях знаков, релевантных для говорящих на данном языке. Знак – двусторонняя психическая данность, отношение двух дифферен¬циально определяемых ее сторон – означающего и означаемого, поэтому отличительные особенности знака сливаются с ним и ис¬черпывают его. Акцент при определении сущности знаковости естественного языка перенесен исключительно на структурно функциональную организацию языка как знаковой системы. Ком¬муникативная и прагматическая функции отодвинуты на задний план. Типичным представителем понимания языка как имманент¬ной структуры является Ф. де Соссюр.

II. Язык – формально-логическое построение, строго разде¬ленное на язык как систему и язык как процесс. Знак определяется функционально и представляет собой отношение двух функтивов — формы содержания и формы выражения. Внутренние структур¬ные элементы не имеют однозначного соответствия плана вы¬ражения и плана содержания, квалифицируются как незнако¬мые элементы – фигуры плана содержания и фигуры плана вы¬ражения. Знаковыми языковые элементы являются лишь по своим целям, но не по сущности. Знаками являются элементы языка, стоящие в отношении обозначения к предметам, явлениям объек¬тивного мира.  Классическим примером такого понимания языка как знаковой системы является глоссематическая теория языка.

III. Язык рассматривается как система языковых средств, на¬ходящихся в однозначном соответствии с предметным рядом: знак понимается субстанционально, однопланово, сводится к форме знака (sign-expression). Классическим примером такого по¬нимания семиотической системы языка могут служить формально¬логические исчисления и метаязыки наук.

IV. В основу определения сущности языка кладется прагма¬тическая (поведенческая) его функция; язык сведен к речевым ак¬там. Знак определяется как односторонняя физическая данность, выступающая в качестве стимула и вызывающая ответную реакцию. Сущность знаковой репрезентации определяется исключительно в терминах знакового процесса, конституентами которого являются: знак, интерпретанта, интерпретатор; значение знака определяется как целенаправленное поведение и сводит¬ся к отношению говорящего и слушающего.

История языкознания - это, главным образом, последовательное и поэтапное развитие представлений о ч л е н е н и и континуума (формы и содержания) языка. Различаются внешнее и внутреннее членение языкового континуума.

Внутреннее членение связано с соотношением: а) однородных элементов в пределах того или иного яруса (так выделяются фонемы, морфемы, лексемы, фраземы и т.п.); б) неоднородных элементов, принадлежащих к разным уровням, в результате чего моделируется структура языковой системы в целом).

Внешнее членение основывается на соотношении языковых элементов с внеязыковой действительностью. В результате выделяются смыслоразличительные, номинативные, дейктические, экспрессивно-оценочные, коммуникативные и др. компоненты языка).

Поскольку в звуковом потоке различаются только те элементы, которые обладают значением, необходимо рассмотреть, как соотносятся понятия «языковой знак» и « языковая единица».

Следует отметить, что первое понятие специфичнее и уже второго, поскольку членение языка на сегменты не совпадает с его членением на языковые знаки. Так, различают звуковые единицы (фонему, слог, фонетическое слово, речевой такт, фонетическую фразу) и знаковые единицы (морфему, слово, словосочетание, предложение). Первые со вторыми соотносятся лишь частично.

Существующие принципы членения языковых единиц условно подразделяются на структурные и функциональные. Структурный принцип предполагает нахождение все более элементарных, простых и далее неделимых единиц. Функциональный принцип направлен на выделение номинативных, коммуникативных и конструктивных единиц языка, обозначающих отдельные объекты, действия, качества и выражающих понятия и представления.

Каждая языковая единица существует в сознании говорящих в двух ипостасях: в составе единицы высшего уровня как часть целого, а в пределах своего уровня – как целое. В языковых единицах каждого последующего уровня отображаются результаты качественно иного отражения мира.

Множество – это класс языковых единиц, обладающих некоторым общим свойством. Объекты, его составляющие, называются элементами.

Итак, главный признак языковой системы – целостность, под которой понимается множество, т.е. единство элементов, имеющее свою структуру. Нечленимость элементов языковой системы относительна, поскольку неделимыми они могут быть только в пределах данной системы. За пределами своей системы они могут члениться на более дробные элементы, способные входить в другие системы и подсистемы. Структура языковой системы образуется горизонтальными и вертикальными связями, называемыми соответственно парадигматикой исинтагматикой.

Наряду с этим выделяется эпидигматика как комплексный системообразующий фактор, использующий синтагматические и парадигматические отношения в функции ассоциативно-деривационной мотивации.

2. В филологии мы часто слышим выражения «художественная речь» и «язык художественной литературы». Как соотносятся между собой эти понятия? Являются ли они синонимами или у каждого из них своя определенная сфера значения? Думается, было бы логично начать разговор о языке и речи с прояснения этого момента. Сложность в том, что в лингвистике знаменитый швейцарский и французский ученый Ф. де Соссюр строго разграничил понятия  языка и речи. Язык, по Соссюру, – это своеобразная матрица, система норм, которая реализуется в бесчисленных речевых актах. То есть мы используем язык для того, чтобы сказатьречь.  После работ Ф. де Соссюра оппозиция «язык – речь» стала аксиомой. Однако это в лингвистике, где более или менее понятно, что такое «язык» и как его можно описывать (например, составлять словари, фиксировать систему правил, описывать склонения, спряжения и т. д.).

В литературе же все сложнее. В реальности в литературе мы всегда сталкиваемся с речью, поскольку в строго лингвистическом смысле современного языка художественной литературы просто не существует, ведь в распоряжении писателя нет никакого специального поэтического языка, которым он должен пользоваться. Если бы мы захотели, например, составить словарь, которым могут пользоваться поэты, мы фактически сделали бы современную вариацию знаменитого словаря В. И. Даля[1].

Литература как совокупность текстов – всегда уже речь, она всегда представляет собой уже найденные варианты использования языка. Поэтому выражения «язык писателя», «язык литературы» в какой-то степени надо понимать метонимически, это условные термины. Однако они прижились и повсеместно употребляются. Иногда даже встречаются попытки применить оппозицию Ф. де Соссюра к литературе, и тогда говорят, что язык литературы реализуется в разных типах организации речи (повествовательной, драматической, лирической и т. д.). В реальности это мало что проясняет ввиду размытости самого термина «язык литературы». Применительно к современной литературе логичнее признать термины «язык» и «речь» синонимами. 

Правда, термин «язык литературы» имеет исторический смысл. Скажем, в русской «книжной» литературе до конца ХVIII в., в эпоху так называемойриторической культуры, далеко не все слова живого языка могли быть использованы писателем, и напротив, далеко не все слова, принятые в литературе, были возможны в живом языке. Например, допустимо было в высокой поэзии написать «конь», но недопустимо «лошадь». Поэтическая традиция накладывала свои жесткие ограничения. У Г. Р. Державина дождь не «зашумел», а «восшумел». В разговорном языке рубежа ХVIII–XIX вв. слово «восшумел» уже не употреблялось, но оно считалось уместным именно как слово поэтического языка. Радикальное сближение поэтического языка с обиходным произошло в эпоху романтизма (начало XIX в.), а решающий прорыв в русской литературе совершил А. С. Пушкин. В связи с этим выдающийся отечественный филолог А. В. Михайлов говорил о том, что эпоха романтизма явилась концом риторической культуры[2], последним мощным всплеском которой явилась эпоха барокко.

Этот революционный процесс сближения поэтического слова со словом естественного языка вовсе не проходил мирно и безболезненно. В начале XIX века были настоящие «языковые баталии» между новаторами и консерваторами. Так, знаменитого французского писателя В. Гюго упрекали ни много ни мало в … уничтожении языка французской культуры. Гюго отозвался развернутым поэтическим «Ответом на обвинения» (1834), где в образной форме описал состояние поэтического языка предыдущей эпохи и сущность «языковой революции». Слова Гюго нагляднее теоретических размышлений показывают сущность проблемы:

Язык наш рабством был отмечен, как печатью,

Он королевством был, с народом и со знатью.

Поэзия была монархией, и в ней

Слова-прислужники боялись слов-князей.

                             <…>

……………………………… В язык

Дух революции нисколько не проник.

Делились все слова с рождения на касты.

Свою заслугу Гюго видит в том, что он вернул «равенство словам на земле». Речь идет, конечно, не о споре Виктора Гюго и его оппонента Алексиса Дюваля,[3] речь идет о двух пониманиях культуры и литературы. В конечном счете позиция новаторов победила. 

В свете нашей темы это означает, что особый язык поэзии перестал существовать, хотя, конечно, не нужно абсолютизировать этот тезис.  Отголоски «риторического слова» слышны и сегодня, например, совершенно естественное в литературе риторическое междометие «О» («О, как она прекрасна!») за пределами литературы практически не встречается. Другое дело, что сегодня это уже единичные факты[4].

Во времена риторической культуры оппозиция «язык литературы» – «художественная речь», действительно, имела место, хотя формально никто не составлял специальных словарей для писателей. В современности же эта оппозиция почти полностью потеряла смысл, художественная речь возникает не из какого-то специального, «готового»  поэтического языка,  а использует, хотя и весьма специфично, потенциал естественного языка.

С другой стороны, некорректной является и оппозиция «обычный язык – художественная речь». В быту мы стремимся реализовать именно языковую норму (например, фраза «Сегодня хорошая погода» реализует «нормальные» значения слов и синтаксические возможности). Но в поэзии все иначе. Как раз языковая норма постоянно нарушается. Складывается впечатление, что поэт обращается к какому-то другому «языку», который не описан ни в одном словаре. Сравните две фразы: «Прошел целый час» (языковая норма) и «Пролился звонко-синий час» у Блока. С точки зрения нормы, фраза Блока невозможна, она актуализирует значения, которых мы не найдем ни в одном словаре русского языка. Поэтому нельзя говорить о том, что художественная речь является реализацией обычного (нормального) языка. Тогда уж нужно говорить, что она является реализацией какого-то «потенциального», «скрытого» языка.  Но совершенно не ясно, что это за язык и как нам его описать. Сегодня по этому поводу написано множество интересных работ, однако приходится признать, что проблема потенциальных смыслов и потенциального языка не только не решена, но даже не поставлена с достаточной определенностью.

То, что язык является фундаментом и основой литературного творчества, – аксиома, не нуждающаяся в доказательствах. Язык в литературе является не только средством выражения любой мысли, не только «строительным материалом» этого вида искусства, но и средой обитания литературных образов. Литературный образ становится «видимым» благодаря языку, а зачастую он и рождается в языке. Последний тезис может показаться непонятным, но здесь нет ничего сложного. Вспомним хотя бы известные нам с детства образы Корнея Чуковского – Айболит («Ай! Болит!»), Мойдодыр («мой до дыр»). Образы героев тесно связаны с языком и рождены им. Это, кстати, будет хорошо заметно, если мы обратимся к переводам стихов Чуковского на английский язык. Относительно нейтральные имена героев, как известно, сохраняются при переводах (Евгений Онегин, Наташа Ростова). А вот с Чуковским все иначе. В английских переводах привычный нам доктор Айболит становится доктором Ouch (Ауч). В английском языке это междометие со значением «Ой, больно!». Таким образом, переводчики прекрасно понимают, что Айболит – это не просто имя и даже не говорящая фамилия, это образ, рожденный языковой игрой.

• 3. Национальный язык функционирует в двух формах: устной и письменной. Обе эти речевые формы используют одни и те же единицы языка, но по-разному. Речь устная и речь письменная рассчитаны на разное восприятие и поэтому отличаются лексическим составом и синтаксическими конструкциями.  Цель устной речи – быстрота передачи и восприятия определенного содержания. Она адресуется непосредственно собеседнику и рассчитана на слуховое восприятие. Устная речь является первичной формой существования языка и единственной формой существования языков, не имеющих письменности. Кроме того, некоторые виды речи, например, территориальные диалекты, существуют только в форме устной речи.  Устная речь использует разговорно-бытовую, просторечную, иногда диалектную лексику и фразеологию.  Ее синтаксис характеризуется частым употреблением простых и неполных предложений; порядок слов не всегда обычный. Из сложных предложений употребляются чаще сложно сочиненные, чем сложноподчиненные, а причастные и деепричастные обороты используются вообще крайне редко.  Письменная речь отличается от устной прежде всего сложной системой графики и орфографии, посредством которой передается то или иное содержание.  Следует отметить, что литературный язык буквально означает письменный язык (от лат. littera – буква, письмо; мн. ч. litterae – буквы, письменность). История русского литературного языка – это, в первую очередь, история языка письменности, поэтому на первых этапах развития литературного языка наблюдалось четкое противопоставление: книжные элементы – средства письменного литературного языка, разговорные элементы – средства устной живой разговорной речи.  Но в настоящее время отождествлять понятия «письменный язык» и «литературный язык» нельзя. Во-первых, не всякая письменная фиксация есть литературная речь, и, во-вторых, литературный язык выступает не только в письменной, но и в устной форме. Ведь литературный язык – это не только язык письменности (художественной литературы, научных исследований, газет и журналов), но и устный язык государственных и общественных учреждений, школы и театра, радио и телевидения. Литературным языком также пользуются люди при бытовом общении.  Что же касается лексико-грамматического отличия письменной формы языка от его устной формы, то в данном случае он характеризуется строгим соблюдением литературных норм языка – особым отбором лексики и фразеологии, обработанным синтаксисом, а также использованием в письменной речи книжной лексики: официально-деловой, научной, общественно-публицистической. Для синтаксиса данной формы речи в большей степени характерны сложные и осложненные предложения, а также большое значение имеют порядок слов, строгая последовательность, стройность и изложение мыслей.  История языкознания показывает, что различия между устной и письменной формами литературного языка могут быть очень значительными. Так, например, в чешском языке отличия между устным и письменным языком настолько значительны, что некоторые языковеды рассматривают их как разные структурные образования – письменный чешский язык и разговорный чешский язык.  Различие устной и письменной форм общего языка может приводить к тому, что при изучении родного языка (как это наблюдается в Китае и Японии) пользуются хрестоматиями с двумя вариантами – письменно-литературным и разговорным. Расхождение между народно-разговорным и письменным языком имеет также место в Индии и в странах арабского Востока. Причем это расхождение касается не только лексики, но и грамматики.  Что же касается русского литературно языка, то различий между его двумя формами практически не существует.