gavrilova_istoria

После продолжительного и достаточно драматичного обсуждения этого вопроса в губернских комитетах и редакционных комиссиях 19 февраля 1861 г.* Александр II подписал «Манифест» и «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» (всего было принято 17 законодательных актов). «Крепостное право отменяется навсегда», - провозглашал Манифест. Крестьяне (22,5 млн. чел.) получили личную свободу без выкупа, став «свободными сельскими обывателями»**. Новый социальный статус бывших крепостных давал право владеть собственностью, заниматься торговлей и промыслами, заключать гражданские и имущественные сделки, переходить в другие сословия. Однако при этом сохранялась их сословная неполноправность, проявлявшаяся в прикреплении к общине, уплате подушной подати и несении рекрутской повинности.

Наделение крестьян землей происходило на следующих условиях: они получали усадебный и полевой надел в соответствии с высшей и низшей нормой для каждого региона (от 2,7 до 12 десятин земли, средний размер надела 3,3) в постоянное пользование (но не частную собственность) за выкуп, который являлся обязательным. Выкупная операция предусматривала, что государство выступает в роли посредника, выплачивая дворянам 80% стоимости земли либо в форме немедленного погашения их долгов государству (в 1859 г. 66% крестьян было заложено помещиками и сумма долга составила 400 млн. рублей), либо в виде ценных бумаг с твердым процентом. Крестьяне платили только 20%, а оставшиеся 80% обязаны были сразу или постепенно в течение 49 лет при 6% годовых вернуть государству. Помещик мог начать процедуру выкупа против воли крестьянина, при этом он терял крестьянские 20%. Крестьянин не мог совершить выкуп без согласия помещика. Поскольку реального рынка земли в России до этого не существовало, цена десятины земли была рассчитана путем капитализации оброка (арендной платы). Это значительно завысило реальную стоимость земли, особенно в нечерноземных районах, где оброк выплачивался не столько из доходов крестьян от земли, сколько от отхожих промыслов. При рыночной стоимости земли 648 млн. руб. выкупная сумма составила 867 млн. руб.

До заключения выкупной сделки крестьяне считались временнообязанными, то есть, как и прежде, за пользование помещичьей землей должны были платить оброк или отбывать барщину. Эта мера была экономически оправданна, поскольку позволяла помещикам постепенно переориен-

* Любопытное совпадение: указ Петра III, освободивший дворян от обязательной службы государству, был датирован 18 февраля 1762 г., а освобождение крестьян от необходимости «пашню на них пахать» случилось, как они и ожидали, на следующий день, 19 февраля, правда, спустя … 99 лет, в 1861 году.

** «Обывателями» на Руси называли постоянных (коренных) жителей какой-либо местности.

131

тировать свои хозяйства на применение вольнонаемного труда и не допускала резкого снижения производства товарного хлеба. Но и после заключения выкупной сделки крестьянин не становился собственником земли, она переходила в общинную собственность. Земля не могла отчуждаться, не подлежала купле-продаже, распределялась уравнительно – по душам, тяглам или едокам, а повинности отбывались круговою порукою. В случае, если до 1 октября текущего года они не были выполнены в полном объеме, то к 1 января следующего года недоимки разверстывали на всех членов общества. Таким образом, «трудолюбивые и предприимчивые ее члены были в ответе за налоги состоявших в ней лодырей, разгильдяев и пьяниц».

При оценке необходимости крестьянской реформы многие современные исследователи сходятся во мнении, что отмена крепостного права была обусловлена не столько экономической целесообразностью (неэффективностью подневольного труда)*, сколько политическими и нравственными обстоятельствами – «несовместимостью крепостничества с притязаниями России на положение цивилизованной страны». Реформа, к сожалению, не смогла преодолеть всех противоречий аграрного строя страны: сохранилась крупная помещичья собственность, общинное землепользование, земля не стала объектом свободного рыночного перераспределения.

Главным ее итогом было существенное изменение правового статуса крестьян: «Положением 19 февраля народ впервые в России выводился на историческую арену». Реформа носила компромиссный характер: крестьяне получили «землю и волю», хотя за деньги и в урезанном виде;

помещики, потеряв крестьян и часть земли, были компенсированы материально. Возможно, именно это объясняет тот факт, что на протяжении более чем сорока лет после отмены крепостного права страна не знала крупных крестьянских волнений. Однако их появление в преддверии первой русской революции в то же время свидетельствовало, что реформа 1861 г. не решила всех проблем российской деревни. Можно согласиться с мнением, что, действительно, «1861 год породил 1905».

Отмена крепостного права вызвала необходимость принципиального совершенствования органов местного самоуправления – земскую и городскую реформы. Согласно положению от 1 января 1864 г. в губерниях (первоначально только в 33) и уездах создавались земские собрания, имевшие распорядительные функции, и исполнительные органы – земские управы. Органы местного самоуправления формировались на основе новых для России буржуазных принципов – выборности и бессословности. Выборы земских гласных проводились один раз в 3 года с учетом имущественного ценза и принадлежности избирателей к определенной курии: землевла-

* Согласно исследованиям некоторых российских и иностранных историков и экономистов, накануне своей отмены крепостничество, напротив, достигло высшей точки экономической эффективности.

132

дельцев, имевших от 200 до 800 десятин земли (независимо от сословной принадлежности); городских собственников недвижимости, оцененной от 500 до 3 тыс. руб.; владельцев купеческих свидетельств или торговопромышленных заведений с годовым оборотом не менее 6 тыс. руб.; выборных от сельских обществ. В компетенцию земских органов входило: назначение местных налогов, устройство и содержание путей сообщения, школ, больниц, богаделен, тюрем, организация продовольственной и агрономической помощи населению, страхование, сбор статистических сведений. Таким образом, во главу угла была поставлена забота о нуждах местного населения, сельском хозяйстве, торговле, промышленности, народном образовании и здравоохранении. Причем народное просвещение и земская медицина к началу ХХ века стали главными расходными статьями земских бюджетов. Появление в российской провинции так называемого «третьего элемента» – земских врачей, фельдшеров, учителей, агрономов, библиотекарей, статистиков (первые два элемента – государственные чиновники и земские гласные) – было, несомненно, одним из важных положительных результатов земской реформы. К числу же ее недостатков следует отнести передачу земских органов под контроль губернатора и министерства внутренних дел, которые утверждали председателей губернских и уездных управ, и имели право приостанавливать исполнение всякого постановления земских собраний, «противного законам или общим государственным пользам».

На аналогичных основаниях в 1870 г. была проведена городская реформа. Необходимо отметить, что создание органов городского самоуправления было предусмотрено еще «Жалованной грамотой городам», принятой Екатериной II в 1785 г. Однако «городские обыватели сами отказались от пользования теми правами, которые им были предоставлены по закону». Городские учреждения существовали в большинстве городов, не исключая столичные и губернские, только на бумаге, в выборах в них принимало участие не более 10-20% избирателей, имевших право голоса.

Органы городского самоуправления по реформе 1870 г. – городские думы (распорядительные) и городские управы (исполнительные) – создавались на принципах выборности и всесословности. В выборах имели право участвовать все городские жители, являвшиеся плательщиками городских налогов. При этом все горожане, обладавшие соответствующим имущественным цензом, были разделены на 3 группы (в зависимости от суммы налога), и каждая группа избирала в городскую думу одинаковое число гласных. Это означало, что принцип бессословности в реальности был всетаки нарушен, так как в первую группу вошли наиболее состоятельные горожане, обычно их было несколько десятков, платившие 1/3 всех городских налогов; во вторую – платившие следующую треть (несколько сотен человек); и, наконец, в третью – все остальные (несколько тысяч человек). Количество гласных при такой системе выборов не было пропорционально

133

числу выборщиков, но формально интересы каждой группы были представлены в думе равномерно.

Гласные городской думы избирали городского голову и членов городской управы. Полномочия городских органов самоуправления соответствовали компетенции земских учреждений: вопросы благоустройства, местной торговли и промышленности, народного образования, благотворительности и т.п. Городская дума имела определенную финансовую самостоятельность – право получать налог с недвижимых имуществ и торговых свидетельств для расходования этих средств на общегородские нужды.

Одновременно с земской реформой в 1864 г. была проведена судебная реформа. Для судебной системы дореформенной России были характерны закрытость судопроизводства, которое производилось без участия сторон и привлечения адвокатов на основании только полицейских дознаний, волокита, произвол и взяточничество. Многие судьи были не только без юридического, но даже и общего образования, получали ничтожное жалование и были зависимы от администрации. «Понятно, что при таких условиях в судах под покрытием канцелярской тайны, при полном невежестве судей, не обеспеченных жалованием, при произволе губернаторской власти, при отсутствии адвокатуры и при множестве инстанций царило страшное взяточничество и безусловное господство силы над правдой». «Черча в судах неправдой черной …» – так оценивал, например, несовершенство судебной системы славянофил А.С. Хомяков. «Закон – мое желание! Кулак – моя полиция!» – писал о «кривосудии» крепостника Н.А. Некрасов.

В основу новой судебной системы были положены следующие принципы: бессословность суда, равенство всех перед законом, полная независимость суда от администрации, что гарантировалось несменяемостью судей, им давалось достаточное материальное обеспечение, но при этом требовалось наличие юридического образования.

Судебный процесс стал открытым, гласным и состязательным: обвинение поддерживалось прокурором, а интересы подсудимого должен был защищать адвокат – присяжный поверенный, обязанный иметь специальное образование и пятилетнюю судебную практику. Если подсудимый был не в состоянии оплатить услуги адвоката, суд должен был назначить ему бесплатного защитника.

По уголовным делам был предусмотрен суд с присяжными заседателями, выносившими вердикт о виновности или невиновности подсудимого, а в случае виновности определял, не нуждается ли он в снисхождении. Из компетенции суда присяжных были изъяты дела о государственных и некоторых служебных преступлениях, а также дела о печати. Большое число оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных, свидетельствовало о принципиальных переменах в судебной системе страны. Среди наиболее громких судебных процессов, закончившихся оправдани-

134

ем подсудимого, можно назвать дело Веры Засулич, члена организации «Народная воля», обвинявшейся в покушении на петербургского градоначальника Трепова, знаменитое «дело Бейлиса» и другие. Кстати, в ходе процесса над Засулич министр юстиции граф Пален задал вопрос председательствующему А.Ф.Кони о том, можно ли гарантировать вердикт «виновна» в столь ясном случае. «В этом проклятом деле, - считал Пален, - правительство имеет право ожидать от суда особых услуг». «Ваше сиятельство, - ответил Кони, - суд выносит приговоры, а не оказывает услуги».

Оценивая судебную реформу Александра II, историки обычно отмечают ее достаточно радикальный и последовательный характер. Однако она не коснулась крестьянства, сохранив для него сословный волостной суд с правом назначения в отношении крестьян телесных наказаний. К недостаткам судебной реформы следует отнести и то, что должностные лица по-прежнему не несли ответственности перед судом: чиновника за должностное преступление можно было привлечь к суду только с согласия вышестоящего начальства.

Успех военной реформы Александра II во многом объясняется как личными качествами военного министра Д.А. Милютина, его блестящей теоретической и боевой подготовкой, так и предоставленной ему, в отличие от многих других правительственных реформаторов, возможности не только разработать, но и лично провести ее в жизнь. Назначенный в 1861 г. на пост главы военного ведомства, Милютин начал свою деятельность с облегчения солдатской службы. Срок службы, которую обязаны были нести только крестьяне и мещане, составлял тогда 25 лет. Лица, взятые в солдаты, считались изъятыми из гражданского состояния, и при тогдашней тяжести и продолжительности службы «быть забритым» или «попасть под красную шапку» считалось более суровым наказанием, чем наказание за уголовное преступление.

На первом этапе реформы Д.А. Милютин добился сокращения срока службы до 16 лет и отмены телесных наказаний в армии с использованием кнута, плети, «кошек», шпицрутенов и розог. С принятием в 1874 г. нового устава о воинской повинности рекрутчина была заменена всеобщей воинской повинностью, обязательной для мужчин всех сословий. Отныне, в армию призывалось все непорочное, то есть не бывшее под судом и следствием, и годное по состоянию здоровья (а медицинские критерии были достаточно строгими) мужское население с двадцатилетнего возраста. Срок службы составлял шесть лет, после чего отслужившие пребывали девять лет в запасе и до сорока лет находились в ополчении. Все сословия имели одинаковые льготы по семейному положению и образованию. В армию не призывались единственные сыновья, внуки или братья при несовершеннолетних братьях и сестрах (кроме особого высочайшего повеления императора о дополнительном призыве в случае крайней военной не-

135

обходимости). Лица, имевшие высшее образование, служили вместо 6 лет всего полгода, среднее образование – 2 года, начальное – 4 года. И только неграмотные новобранцы обязаны были отбыть в армии полный срок, но возвращались из нее, имея начальное образование. Армия стала, таким образом, своеобразным «суррогатом школ, которых как раз не хватало в России».

Военная реформа Милютина усовершенствовала также организационную структуру вооруженных сил, полностью преобразовала военное судопроизводство, кардинально изменила систему специальной подготовки офицерских кадров.

Важное место среди реформ Александра II занимают реформы в сфере народного просвещения. В 1864 г. был принят новый устав гимназий, предусматривавший прием в них детей всех сословий, без различия званий и вероисповедания. Университетский устав 1863 г. значительно расширил антономию высшей школы: руководство вузами осуществлял совет профессуры, избиравший ректора, всех должностных лиц и профессоров на вакантные должности. Полиция была лишена права доступа в университеты, научные издания не должны были цензурироваться. В 70-е гг. XIX века с созданием высших женских курсов с университетскими программами в России было положено начало женскому образованию, причем в этом отношении наша страна лидировала в Европе.

В 1865 г. была проведена реформа цензуры, значительно сократившая список книг и периодических изданий, подлежащих предварительной цензуре. Это свидетельствовало о невиданной ранее возможности свободного обсуждения политических и социальных вопросов на страницах таких, например, журналов, как «Современник» Чернышевского и Добролюбова, «Русское слово» Писарева и др.

Финансовая реформа Александра II заменила откупную систему акцизной, что значительно увеличило поступление косвенных налогов в казну. В 1860 г. был создан Государственный Банк, получивший право выдавать краткосрочные ссуды и совершать иные банковские операции. Впервые в России в правление Александра II бюджет стал гласным, официальная роспись доходов и расходов публиковалась в газетах.

Реформы 60-70-х годов требовали логического завершения – создания представительного учреждения на общегосударственном уровне и принятия конституции. В январе 1865 г. московское дворянство обратилось к императору с прошением «довершить государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли Русской для обсуждения нужд, общих всему государству». Оставив обращение без ответа, спустя некоторое время Александр II заметил по этому поводу одному из представителей дворянства Голохвостову: «Я даю тебе слово, что сейчас на этом столе я готов подписать какую угодно конституцию, если бы был

136

убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что, сделай я это сегодня, завтра Россия распадется на куски. А ведь этого и вы не хотите».

Таким образом, не являясь принципиальным противником конституционной формы правления, император считал ее введение преждевременным. Когда он счел это возможным, а известно, что в день убийства 1 марта 1881 г. Александр II подписал проект М.Т. Лорис-Меликова, предусматривавший введение в Госсовет выборных представителей от городов и губерний, оказалось – поздно. И автор проекта, и сам император прекрасно понимали, что речь идет о постепенном введении в стране конституционного правления. «Да ведь это Etatsgeneralix!» (Генеральные штаты), - прочитав проект Лорис-Меликова, воскликнул Александр II.

Смерть Александра II поставила точку в эпохе преобразований и вызвала резкую смену курса в правление его преемника – Александра III. Последующие перемены проводились уже со значительным опозданием, в условиях революционного кризиса и в обществе, уставшем от ожиданий и настроенном на более радикальные действия.

В оценке реформаторской деятельности Александра II как в дореволюционной, так и в советской историографии наблюдалась полярность мнений. Так, С.М. Соловьев признавал, что «преобразования производятся успешно Петрами Великими, но беда, если за них принимаются Людовики ХVI или Александры Вторые». Ему вторил В.О. Ключевский: «Все его великие реформы непростительно запоздалые, были великодушно замышлены, спешно разработаны и недобросовестно исполнены, кроме, разве, судебной и военной». Напротив, высокую оценку реформам дал А.А. Корнилов, подчеркнув главным образом, их необратимый характер: « черта, проведенная ими в русской жизни между дореформенной и пореформенной эпохами, стала непереходима и неизгладима …»

Советские историки при анализе реформ делали обычно больший акцент на то, что не удалось осуществить Александру II, а не на изучение положительных результатов его преобразований. Попытку объективного исследования хода и итогов реформ предпринял в своей книге «Революция сверху в России» Н.Я. Эйдельман. Уже само ее название несет значительную смысловую нагрузку. Да, признает Эйдельман, реформы не решили всех проблем: сохранилось помещичье землевладение, но … крестьяне стали свободными; сохранилось самодержавие, но … с земствами, судами, более свободной печатью, новой армией. В том, что не удалось, были, по мнению Эйдельмана, причины как объективного, так и субъективного характера. Однако при всей своей непоследовательности и половинчатости реформы позволили России стать другой страной, добиться значительного прогресса на пути модернизации.

137

§ 3. Николай II (1894 - II. 1917 гг.). Реформы и революции

Конец XIX – начало XX века предоставил России еще одну, на этот раз последнюю возможность реального выбора между второй «революцией сверху» – продолжением реформаторского курса Александра II – или революционным взрывом снизу. Результат выбора во многом зависел как от объективной ситуации, так и от личных качеств и мировоззрения последнего российского императора. К сожалению, ни то, ни другое не вызывало в обществе иллюзий в отношении возможности кардинальных перемен по инициативе верховной власти. Согласно закону о престолонаследии, Николай II с самого рождения являлся наследником престола, что и определило особое внимание императорской семьи к его воспитанию и образованию. Общеобразовательный курс для будущего императора был составлен по программе классической гимназии с некоторыми изменениями: вместо латинского и древнегреческих языков введено преподавание минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии; курсы политической истории, русской литературы и иностранных языков были значительно расширены. Курс высшего образования включал политэкономию, право и военное дело. «Государь был самым интеллигентным и образованным человеком, которого я встречал в своей жизни», - отмечал хорошо его знавший лейб-медик Е.С. Боткин.

Что касается убеждений и политических намерений Николая II,

они

были вполне определенно обозначены им уже в самом начале правления. «Пусть все знают, что я … буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял мой незабвенный родитель»,- заявил он в ответ на «бессмысленные», по его мнению, мечтания либералов о создании в России представительного органа.

В этом и состояла трагедия императора – несоответствие его воспитания и взглядов задачам, стоявшим перед империей. «Он оказался не на своем месте в истории, - писал по этому поводу один из лучших, на наш взгляд, биографов Николая II американский ученый Р. Мэсси. – Обладая образованием для царствования в XIX веке и темпераментом для правления в Англии, он жил и царствовал в России XX века». Но справедливости ради необходимо отметить, что субъективное желание сохранить «status quo» страны и свои властные прерогативы неизменными, не помешало Николаю II принять ряд реформаторских проектов к реализации. Среди видных реформаторов эпохи Николая II следует назвать С.Ю. Витте и П.А. Столыпина.

Сергей Юльевич Витте был назначен министром финансов в 1892 г. Александром III и оставался на этом посту в течение одиннадцати лет – до 1903 г., когда он был отправлен в отставку Николаем II. Министерство фи-

138

нансов Российской империи того времени являлось фактически министерством экономики: в его ведении находились торговля, промышленность, система кредитования и налогообложения, крупнейшие банки и Монетный двор. Это создавало возможность главе ведомства для достаточно широкомасштабной деятельности.

Экономическая программа Витте основывалась на практическом опыте его предшественников на посту министра финансов Н.Х. Бунге и И.А. Вышнеградского, а ее теоретическая часть следовала концепции немецкого экономиста первой половины XIX века Ф. Листа, согласно которой важнейшей задачей любого государства является поощрение развития отечественной промышленности. Необходимо «дать России такое же совершеннолетие, в какое уже вступают Соединенные Штаты Северной Америки», - такова была ее цель, сформулированная самим Витте. Достижению цели, по мнению Витте, препятствовали, главным образом, два обстоятельства: слабость и неустойчивость внутреннего рынка и нестабильность финансовой системы страны. Преодолеть их можно было лишь при активном государственном вмешательстве в экономику.

Основные направления экономической программы С.Ю. Витте предусматривали:

1. Проведение жесткой налоговой политики с целью увеличения доходной части бюджета. Этому способствовало увеличение косвенных налогов на спички, табак, пиво, керосин от 50% до 100% (в среднем косвенные налоги в 90–х гг. XIX века выросли на 42,7%*) и введение винной монополии. Это была одна из самых последовательных и результативных винных монополий за всю историю страны**. Кроме прямого фискального интереса – полного изъятия производства и торговли алкогольной продукцией из частных рук, государственная винная монополия предполагала повышение качественного стандарта спиртных напитков и привитие российскому народу культуры их потребления. Результат реформы в экономическом отношении был впечатляющим: в конце XIX века питейный доход в бюджете Российской империи составлял 24% (для сравнения: в Великобритании – 27%, Франции – 14%, Германии – 11,5%, Италии – 3%.)

2. Строгий и последовательный протекционизм*, предусматривавший защиту внутреннего рынка и национальной промышленности от иностранной конкуренции за счет высоких таможенных пошлин и всемерного поощрения экспорта российских товаров. Основы протекционистского та-

* С.Ю.Витте впоследствии высказывал сожаление, что ему не удалось увеличить налог на соль и ввести новый налог – на освобождение от воинской повинности.

** Сам факт привлечения к ее разработке таких крупных ученых, как Д.И.Менделеев и Н.Д.Зелинский, говорит о серьезности намерений правительства.

* От латинского «protection» – защита, покровительство.

139

моженного тарифа, составлявшего в среднем 33% от стоимости импортированных товаров, были заложены еще в 1891 г. предшественником Витте Вышнеградским. Продолжая его курс, С.Ю. Витте убеждал оппонентов, что «создание своей собственной промышленности – коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционистской системы». Причем министр финансов был сторонником так называемого «наступательного протекционизма» – мирного экономического проникновения на восточные рынки – в Маньчжурию, Корею, Персию, Монголию, чтобы процент на капитал, полученный в Европе, выплачивать из выручки от вывоза в Азию.

3. Широкое привлечение иностранных капиталов в российскую промышленность и железнодорожное строительство. С.Ю. Витте хорошо понимал, что экономический рост является функцией производственных инвестиций, и направлял финансовую политику на их стимулирование. Для создания благоприятного инвестиционного климата в стране были снижены таможенные пошлины на иностранные технологии, предоставлено право иностранцам приобретать в частную собственность движимое и недвижимое имущество, включая землю (кроме пограничных районов), обеспечение судебной защиты иностранных компаний.

В 1899 г. Витте внес предложение о пересмотре принципов расходования средств, получаемых из-за рубежа: сделать ставку не на «чистые» займы, которые «благополучно растаскивались» причастными к ним ведомствами, а на прямые инвестиции в конкретные отрасли и региональные банки под строгим контролем государства. С.Ю. Витте пришлось выдержать длительную полемику и сопротивление в «верхах», отвечая на обвинения в стремлении «распродать Россию», что «Россия – не Китай», и только разлагающиеся нации могут бояться закрепощения их иностранцами. Ссылаясь на опыт США и Германии в привлечении иностранных капиталов как «лекарства против бедности», он считал, что успехи российской экономики во многом обеспечены за счет притока в Россию в бытность его министром финансов 3 млн. рублей от иностранных инвесторов, причем «занятые деньги пошли исключительно на цели производительные».

4. Денежная реформа. В 1897 г. был введен золотой стандарт – свободный обмен бумажных банкнот на золото по курсу: 1 кредитный рубль на 66,66 копеек золотом. Одновременно по инициативе Витте был установлен достаточно жесткий эмиссионный закон, требовавший постоянного наличия большого запаса золота для обеспечения кредитных билетов. Рублевая эмиссия до 600 млн. рублей должна была покрываться золотом на 50%, а вся дополнительная – на 100%*. По оценке специалистов, реформа

* Успех денежной реформы во многом был обеспечен созданным к этому времени золотым запасом, который с 1888г. по 1896г. увеличился в три раза и составил в 1897г. 814 млн. рублей. Это было достигнуто за счет роста собственной добычи (в 1897г. – 42 тонны – 17,2% мировой

140