Глава 1. История развития и предпосылки к объединению Германии

На закате Средневековья немецкое государство вовсе не представляло из себя монархию, сравнимую с Францией, Англией или Испанией. Выступая в качестве наследников Римских императоров, императоры регулярно вторгались в Италию для подтверждения своих прав на Рим, древнюю столицу империи. Императоры прилагали отчаянные усилия к осуществлению этой архаичной идеи, пренебрегая при этом действительно важными задачами, в частности, обеспечением стабильности в собственной стране, ограничением сепаратизма феодальных владетелей. Более того, в вопросе проведения итальянских походов они все чаще оказывались зависимыми от своих могущественных вассалов, что приводило к неразрешимым противоречиям. Таким образом, Германия оставалась феодальным государством, а сам император носил не более чем номинальный титул: с одной стороны, существовала выборность государя, а с другой, наличие Императорского Сейма делало власть иллюзорной.

В имперском хаосе раннего Средневековья можно различить две важные черты. С одной стороны, значимость свободных городов, группирующихся в мощные союзы, такие как Ганза, двадцать пять городов которого во главе с Любеком прочно обосновывались под защитой собственного флота. С другой, рост нескольких крупных феодальных семей, некоторые из которых образовали настоящие государства: Виттельбахи в Баварии, Гогенцоллерны в Маркграфстве Бранденбург, Габсбурги в Австрии. Однако в XV веке князья систематически нападают на города и в конечном итоге включают их в сферу своего влияния, в то время как крупная немецкая буржуазия, в течение долгого времени гордившаяся своим независимым положением, постепенно ослабевает.

Проведенная Мартином Лютером реформация церкви признает за монархом право абсолютного властителя над умами и телам подданных.⁴ Однако идея обновленной религии не сразу заняла свое место в государственном устройстве Германии.

Лишь административное устройство было, без сомнения, поднято мелкими властителями на высший уровень совершенства; они создали крепкую администрацию и армию, благодаря которым удавалось держать народы под опекой. Иногда даже благодаря регламентации и протекционизму им удавалось развивать на меркантилистской основе экономическую активность. Но немецкая интеллигенция не нашла своего места в этой системе. Множество ограничений противоречило устремлениям элиты, которая, будучи ревностно набожной и высоко интеллектуальной, сумела создать гуманистическую культуру, которой гордилась Германия XVIII века. Но эта культура развилась вне территориального государства, где ей не было места. Именно поэтому произошло разделение культуры и политики, что стало решающим для всей дальнейшей истории Германии.

Среди территориальных государств в XVII веке по своей мощи и степени организованности выделялось одно - Пруссия. Прусские князья, Гогенцоллерны, приобрели в начале XVII века герцогство Клевского, крупное Прусское герцогство, образованное монахами-солдатами Тевтонского ордена. Это были, в общем-то, бедные земли, отделенные одна от другой, без общих традиций, и только энергичные правители могли их освоить и объединить. C 1473 года было решено, что каждый раз, когда освобождался престол, владения будут полностью переходить к новому государю, что спасло Бранденбург от столь пагубного для многих немецких государств раздробления территорий.

Формирование прусской мощи было делом Фридриха-Вильгельма (1640-1688), прототипа властных и расчетливых Гогенцоллернов, благодаря которому Пруссия быстро развивалась. Он не только обеспечил административную централизацию, подчинив себе провинциальные ассамблеи, но и создал первую постоянную армию и ускорил развитие страны, осуществив экономическую программу и пригласив иностранную рабочую силу - французских протестантов, которые оказались созидателями удачи Берлина в роли современной столицы и промышленного центра. Фридрих-Вильгельм упрочил свои позиции в Европе, заставив своих мощных соседей Швецию и Польшу уважать себя, перестав признавать сюзеренитет Польши на Прусское герцогство.⁵

Фридрих II (1740-1786) оказался способен использовать власть, доставшуюся ему по наследству, чтобы обеспечить своей стране роль мощного гегемона в Германии. И дело не в том, что он был сторонником войны, которая в его глазах представлялась лишь инструментом политики, а в том, что он всегда вел только «кабинетные войны» с ограниченными средствами и целями, бесстрастно и без ненависти, разумно контролируя свои возможности. Ценою двух войн, в которых ему противостояла Европа, он сумел сохранить Силезию, получил Восточную Пруссию, собрал в конгломерат свои восточные провинции. Во внутренней политике Фридрих продолжил замечательную работу своих предков по освоению имевшихся земель, повысив также роль государства в образовании и законодательстве до невиданного еще в Европе уровня. К концу жизни Фридрих мог похвастаться, что совершил грандиозное дело: он, бесспорно, заложил те основы, на которых в XIX веке будет выстраиваться германское единство.

Но хотя Пруссия и располагала аппаратом, который позволит ей поглотить Германию, национальная идея еще не сформировалась в немецком сознании. Для того чтобы это произошло, немцам придется пройти через глубокие потрясения имперских и революционных войн.

В конце XVIII века наконец-то усилилось развитие промышленного производства Германии. В 1782 в Саксонии впервые применена механическая прялка типа «Дженни», в 1785 была сооружена первая немецкая паровая машина. Значительно расширился торговый оборот северных портов, росла сеть судоходных каналов. Гамбург, самостоятельный город-государство, развивавшийся как посреднический центр торговли немецких государств с Великобританией, Голландией, Швецией и другими странами, стал крупнейшим морским портом Европы. В каждом из королевств, княжеств и городов будущей Германии сформировалась система целостного производства, в основном узкоспециализированного.

В Германии развивались мануфактуры с применением принудительного труда крепостных крестьян; было много малых и средних городов с неразвитой промышленной инфраструктурой⁶: дороги, оставленные стране великой империей романов, зацветали с ходом времени и бесконечных словесных и военных перипетий между крошечными «Германиями», которые испытывали постоянный гнет со стороны внешних границ. Немцев было много, а Германии у них не было!⁷

Потребности дальнейшего развития торговли и промышленности настойчиво выдвигали задачи ликвидации феодально-крепостнического строя, создания единого общегерманского рынка, единых для всей страны законодательства, валюты, системы тарифов. Наибольшую заинтересованность в этом проявляла Саксония, являвшаяся центром горного дела, текстильной промышленности и производства фарфора, а также позже Пруссия, которой суждено было взять под свой контроль феодальную чересполосицу немецких княжеств⁸.

Таким образом, в конце XVIII века четко сформировались этнические, политические, оборонительные и экономические причины для объединения Германии. Была подготовлена почва для соединения государств в монолитную политическую и экономическую структуру. Дело оставалось за малым – начать.