В поисках сермяжной правды. Герои «анны карениной» и их время
Писатель, как правило, пишет о своих современниках и для современников. Нам, чтобы понять людей давно ушедшей эпохи, приходится вникать в обстановку, их окружавшую. Действие романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» занимает всего два с половиной года и завершается в июле 1876-го (в эпилоге персонажи обсуждают сербов и черногорцев, только что объявивших войну Турции). Однако проблемы, волновавшие тогдашнее общество, уходят корнями в предшествующие десятилетия.
І. Реформы 1860-х годов: между волком и собакой
Работая над произведением, автор, бывает почти сливается с одним из персонажей. Рядом с Анной Карениной возникает Константин Дмитриевич Левин (точнее Левин – старинная северорусская фамилия). С его появлением камерная история «потерявшей себя» женщины из высшего общества обрастает множеством этических, социальных и хозяйственных проблем. Л.Н. Толстой привсем сходстве со своим alter ego, старше его: Левину в начале романа тридцать два года, а Толстому в 1874 году – сорок шесть лет. Он был уже впоєне зрелым человеком, корда Россия вступила в сложную и противоречивую епоху реформ.
<…> В шестую годовщину восшествия на престол, 19 февраля 1861 года, Александр ІІ подписывает Манифест, обещавший крепостным «в свое время полные права свободных сельских обывателей», и несколько Положений, определяющих ход предстоящей реформы. «Мир» сохранялся: помещик обязан иметь дело только с «миром», не касаясь личностей, «мир» отвечает круговой порукой за своих членов по отправлению повинностей. В течение двух лет сохраняются все обязанности крестьян по отношению к помещикам, включая барщину. За это время помещики и их крестьяне должны принять уставные грамоты, определяющие дальнейшие отношения. Наделы, на которых крестьяне ведут свое хозяйство, им предстоит выкупать в рассрочку в течение длительного времени, а остальная земля остается за помещиками.
<…> К исходу 1860-х годов обстановка в обществе мало напоминает беспокойное начало царствования… но кое-какие перемены уже приобрели необратимый характер. Особенно это касается положения женщин. В «Анне Карениной» княгиня Щербацкая видит, что сверсницы ее младшей дочери составляют какие-то общества, отправляются на какие-то курсы, свободно обращаются с мужчинами, ездят по улицам без сопровождающих, многие не приседают и, главное, все твердо уверены, что выбрать мужа – дело их, а не родителей. «Нынче уж так не выдают замуж, как прежде,» - твердит и молодежь и многие из стариков. Но как, как выходить и выдавать замуж? …Русский обычай сватовства считается безобразным; французский – родителям решать судьбу детей – осуждается, английский – совершенная свобода девушки – тоже не принят и невозможен в русском обществе. Меняется и само понятие супружества. Брак по страсти высший свет признал антеделювиальным (допотопным). Долли Облонская приходит в ужас, узнав, что ее золовка Анна не собирается больше рожать, а хочет быть товарищем (!) своего мужа. Княжна Варвара, живущая у Анны и Вронского, уверяет, что и развод – явление вполне нормальное…
ІІ. Железная дорога на Обираловку
<…> Героя романа Л.Н. Толстого Константина Левина, обосновавшегося в Москве с молодой женой, политика не интересовала. Его поразила дороговизна. Для пореформенного времени характерен быстрый рост цен. Одна из причин этого заключалась в подорожании рабочей силы. Обслуга в ресторанах и клубах, куда ходит Стива Облонский, сплошь состоит из татар. Это неслучайно: с появлением «дешевки» (дешевой водки – Т.Т.) найти непьющего повара, лакея или кучера из русских стало проблемой.
<…> Второй причиной инфляции стал финансово-промышленный бум. Живых денег появляется все больше (конечно, не у всех). Капиталы перетекают из государственных кредитных учреждений с их низким процентом в более выгодные предприятия. Помещики закладывают имения в открывающиеся частные банки. Недавно введенные в деловой оборот нотариусы и адвокаты получают огромные гонорары, акционерные компании растут, как грибы после дождя… Знакомый Стивы Облонского, Свентицкий, член правления какого-то общества, получает в год семнадцать тысяч, Митин, основавший банк, - пятьдесят; об этом говорят герои «Анны Карениной»… Но самые большие деньги тогда наживали на строительстве железных дорог, появившихся в России почти одновременно с Европой и Америкой.
<…> Вромане Толстого Константин Левин клеймит железные дороги как часть «ненормально привитой России внешней цивилизации»: их строительство вызвано не экономической, а политической необходимостью и только отвлекает людей и капиталы от сельского хозяйства. Скопление населения в городах, развитие роскоши, кредита и его спутника – биржевой игры – все это, считает Левин, следствие преждевременного развития железнодорожной сети.
<…> Начальная станция Москва-Нижегородская была построена на Московско-Рязанском шоссе… Станция, следующая после Кусково, располагалась в 20 верстах от Москвы в глухом лесу и по близлежащей деревне была названа Обираловкой (именно здесь бросилась под поезд Анна).
<…> Герой романа Толстого Вронский, входя в театр, видит «каких-то дам с какими-то офицерами», мундиры, сюртуки, грязную толпу в райке и во всей этой толпе, в ложах и в первых рядах – «человек сорок настоящих мужчин и женщин». Это и есть «свет». Для Анны Карениной за пределами служебного круга ее мужа он делится на две части: первая – «совесть петербургского света», кружок старых, некрасивых, добродетельных и набожных женщин и умных, ученых, честолюбивых мужчин, и вторая – «собственно свет», свет балов, обедов, блестящих туалетов, свет, державшийся одною рукою за двор, чтобы не опуститься до полусвета, который, думали члены этого круга, они презирали, но с которым вкусы у них были не только сходные, но одни и те же.
<…> Несмотря на широкую блатворительность «российских миллионщиков», «общество» относилось к ним со смесью зависти и презрения. В «Анне Карениной» Стива Облонский рассказывает Левину про охоту у известного железнодорожного богача, выведенного под фамилией Мальтус… «Неужели тебе не противна эта роскошь? - возмущается Левин. Все эти люди наживают деньги нечистоплотными способами и этими деньгами откупаются от общественного презрения. Только чтоуспели уничтожить откупа, явились железные дороги, банки, - тоже нажива без труда». Стива, однако, не считает Мальтуса более бесчестным, чем кто бы то ни был из богатых купцов и дворян: и те и эти нажили одинаково трудом и умом… На эту же тему Степан Аркадьевич спорит и со своим зятем Карениным. Хронически нуждаясь в деньгах, Стива присмотрел одно из тех мест с жалованьем от тысячи до пятидесяти тысяч в год, которых, по свидетельству Л.Н. Толстого, развелось тогда больше, чем прежде было теплых взяточных мест. Твердокаменный Алексей Александрович, чьи государственные проекты всегда клонятся к экономии средств, высказывается в том смысле, что огромные жалования суть признаки ложной экономической политики. «Да как же ты хочешь? – убеждает его Степан Аркадьевич. – Ну, положим, директор банка получает десять тысяч, ведь он стоит этого. Или инженер получает двадцать тысяч. Живое дело, как хочешь!»…Отказать добродушному и настойчивому шурину Алексей Александрович не в состоянии и он вынужден отговориться тем, что назначение зависит от Болгаринова. Стиве чрезвычайно неловко ожидать два часа в приемной у «жида», а самое главное, Болгаринов, приняв его наконец с чрезвычайной учтивостью, почти открыто ему отказывает, явно испытывая удовольствие от унижения потомка Рюрика. Степану Аркадьевичу не остается ничего другого, как постараться забыть этот неприятный эпизод – до появления следующего денежного местечка…
ІІІ. Защита Левина
<…> В «Анне Карениной» графина Нордстон жалуется Левину, что в ее калужской деревне мужики и бабы пропили все,что у них было, и теперь ничего не платят. Помещичьи хозяйства, лишившиеся даровой рабочей силы, также приходили в упадок. Поиски выхода из этой ситуации Толстой обрисовал в своем романе очень рельефно.
Либерал Свияжский считает русского мужика промежуточным звеном между обезьяной и человеком, всех дворян – скрытыми крепостниками, а Россию – пропащей страной вроде Турции. О правительстве Свияжский настолько плохого мнения, что даже не считает возможным всерьез его критиковать. Однако он истово верит в прогресс и в «железную руку рынка». Крепостное право пало, и первобытная община с круговой порукой сама собой распадется на фермера, батрака и поденного работника.
Седоусый помещик, встреченный Левиным у Свияжского, живет натуральным хозяйством, а землю сдает мужикам, хотя понимает, чтоуменьшает этим общее богатство государства. Раньше помещики применяли сушилки, веялки и т.п. Мужики сперва всему противились, а потом стали подражать. Теперь же хозяйство опускается к самому дикому, первобытному состоянию: где при крепостном труде земля приносила сам-десять, теперь приносит сам-третей. Среди крестьян полный раздрай: «Верите ли, - это пьянство, распутство! Все переделились, ни лошаденки, ни коровенки; с голоду дохнет, а наймите его в работники, он вам норовит напортить, да еще к мировому судье. Только и держится все волостным судьей да старшиной: этот отпорет мужика по-старинному…» Вывод очевиден – «погубила Россию эмансипация!».
Рациональное хозяйство можно вести наймом, утверждает Свияжский. Седоусый это отрицает: работник только и знает, что напиться, как свинья, и испортить все, что ему дадут,- лошадей опоит, сбрую оборвет, колесо шинованное сменит и пропьет, в молотилку шкворень пустит, чтобы ее сломать. «Русский мужик есть свинья и любит свинство и, чтобы вывести его из свинства, нужна власть, а ее нет, нужна палка, а мы стали так либеральны, что заменили тысячелетнюю палку какими-то адвокатами и заключениями, при которых негодных вонючих мужиков кормят хорошим супом и высчитывают им кубические футы воздуха».
<…> Совестливый Левин… пытается хозяйничать рационально. В больших сапогах, зимой в шубе, весной в суконной поддевке, ходит он и ездит по своим полям, сеет пшеницу (до этого была только рожь), стимулирует качество. Однако все его усилия идут прахом… И все это не со зла, а из желания работать так, как привыкли, не торопясь, беззаботно, ни о чем не думая… Левин при величайшем напряжении сил не может заставить работников делать то, что требуется. У приказчиков, выслушивающих его указания, вечно безнадежный и унылый вид, говорящий: «Все это хорошо, да как Бог даст».
Разъясняя мужикам выгоды участия в прибылях, Левин чувствует, что они слушают только звук его голоса, начисто игнорируя смысл слов. Причина этого, по выражению Толстого, «непобедимого недоверия крестьян» заключается в том, что они проецируют на Левина собственные чувства. Сами они вечно хитрят, никогда не говорят того, что думают на самом деле, и именно поэтому твердо уверены, что подлинная цель Левина – обобрать их сколько можно… Такое отношение к работе и к жизни вызывает в Левине не протест, а смирение перед «народным духом», отречение от своей старой жизни, своего ненужного образования: «Простоту, чистоту, законность он ясно чувствовал и был убежден, что найдет в ней то удовлетворение, успокоение и достоинство, отсутствие которых он так болезненно чувствовал».
<…> Если едва сводят концы с концами хозяйственные помещики, то что говорить о лоботрясах типа Степана Аркадьевича Облонского!.. Остается закладывать поместья и продавать леса. Охотников купить много: древесина нужна промышленности и железным дорогам. И вот, по словам С.М. Соловьева, «началась страшная вырубка лесов, которая скоро возбудила вопли, вопли бесполезные, ибо причину устранить не могли». Стива Облонский продает лес купцу Рябинину по 200 рублей за десятину и считает, что совершил выгодную сделку. Левин уверен, что настоящая цена по меньшей мере 500 рублей, Рябинин просто заплатил конкурентам отступного, но Стиве-то от этого не легче!
/…/ Помещику Степану Васильевичу, знакомому Левина, купец предлагает срубить липы в саду, благо лубок в цене, но тот не соглашается. Землевладельцы-дворяне еще держатся за красоту, тщетно пытаясь противостоять закону спроса и предложения… А купец вырубил бы липу не задумываясь, накупил бы скота или землицу за бесценок, мужикам раздал бы внаймы и составил состояние. Топор, которым будет срублен чеховский вишневый сад, уже занесен в воздухе.
<…> Что могло бы предотвратить катастрофу? Прежде всего, надо было отдать крестьянам большую часть помещичьей земли, а затем приобщить их к цивилизации, дав минимальное знание о мире, в котором они живут. Между тем даже Левин – один из лучших представителей дворянской элиты – явно не был готов ни к тому, ни к другому, занимаясь вместо реального дела «спасением своей души».
(А. Алексеев. В поисках сермяжной правды. Герои «Анны Карениной» и их время / Алексеев А. // Наука и жизнь. – 2006. - № 7-9).
Л.Н. Толстой