Почетные монетных дел мастера

На период между 1670 и 1690 годами приходится так называемое время малого фальшивомонетничества. 27 августа 1667 г. в местечке Цинна бранденбургский и саксонский курфюрсты договорились о том, что введут в обращение новый масштаб весов для монет. Серебро стало слишком дорого для того, чтобы по старым образцам придерживаться нормы в 9 талеров из кельнской марки серебра. Новый масштаб составлял 10,5 талера из одной марки. Но так как никакого общего имперского решения на этот счет не было, никто не отважился чеканить монеты по этому новому масштабу; монеты чеканились исходя из того, что 60 кройцеров приравнивались к 2/3 нового талера, или к одному расчетному гульдену. Чеканились монеты в 1/3 и 'Д талера.

Но этим дилемма не была устранена. Прежде всего там, где князья не прибегали к использованию собственных запасов серебра и тем самым сдерживали рост цены на добываемое серебро и чеканка новых монет не приносила крупных доходов. И вновь началось фальшивомонетничество. Мелкие князьки, владельцы саксонского Кобурга, Ангальта, Лауэнбурга, Штольберга, Сольмса и т. д. стали чеканить монеты исходя из 16 талеров из кельнской марки, что, в свою очередь, вело к удорожанию серебра. Но не только они делали свою «коммерцию». И высокопоставленные монетчики тоже не упускали своего.

Из того времени до нас дошел любопытный документ под названием «Разоблаченная монета. Или о том, как занимаются встречающимся на каждом шагу фальшивомонетничеством чеканщики монет, их клиенты и поставщики. Открыл Филаргириус MDCXC1 (1691 г.)».

Это анонимное сочинение человека, которого сегодня мы с полным основанием назвали бы автором сенсационного репортажа. За 70 лет до этого появилось также анонимное и уже известное читателям сочинение Книпхардума Виппериума, где в выходных данных названо мифически-саркастическое место издания «Фрагфурт».¹Филаргириус вообще пренебрегает какими бы то ни было географическими уточнениями. Почему – вопрос риторический. И все же он подверг себя меньшему риску разоблачения по сравнению со своим предшественником Книпхардумом.²

Филаргириус просит своего друга как бы посвятить его в дела монетной мастерской. В общем и целом он знаком с тем, какими должны чеканиться монеты. Но его интересует, как же мастеру удается получать навар, если серебро дорого, а вес монет определен.

Монетчик уже не в первый раз выпивает из стакана и становится словоохотливым: «Да-да, мой господин, не без того… Серебро, оно действительно дорого, очень дорого. Скажем, талер равняется 30 грошам. Но хозяевам нужен доход. Что же делать бедному монетчику? Господа не хотят, чтобы я видел, откуда берутся их деньги. Но слепой монетчик не нужен никому. Вот-вот, мой господин. Да… Если я из каждой марки буду чеканить на четыре гроша больше, то за неделю это даст больше 8 талеров, я могу еще уменьшить вес денег на полграна (тогда это разрешалось), это принесет еще до 10 талеров в неделю. Если кто-нибудь повторит все это за мной, то это будет его честный заработок, просто он будет чуть поразворотливее остальных. К тому же невредно знать, для чего предназначаются монеты. Если я знаю, что деньги отправятся, скажем, в Польшу, то я смело облегчу их еще. Всего на чуть-чуть…»

В общем, все друг друга обманывают. Менялы, те, что доставляют серебро на монетные дворы, везут их в мокрых мешках, да и не брезгуют подсыпать в них песку. Мастер-монетчик умело манипулирует весами, а иногда и просто подкладывает на чашу весов тонкую свинцовую пластинку. Подмастерья обкрадывают мастера, подмешивая медные опилки в угольную пыль, служащую восстановительным материалом. Мастер обкрадывает плавильщика, так что тот выплавляет слишком мало серебра, за что должен выплачивать штраф.

Затуманенный винными парами монетчик посвящает Филаргириуса во все тайны ремесла фальшивомонетничества и манипуляций с монетами.

Хроники, похоже, подтверждают, что времена, когда подобные обманные деяния монетчиков и их подмастерьев карались огнем и мечом, миновали. «Богатый монетчик» Нюрнберга еще в 1467 году был обезглавлен на овощном рынке за то, что его монеты при проверке «оказались белыми», то есть за преступление, за которое теперь полагался только денежный штраф.

Так было, конечно, не во всей Германии. И, тем не менее, нравы стали заметно мягче и снисходительнее. С середины XVI века повсеместное распространение облегченных монет достигло такого размаха, что в каком-нибудь «отдельно взятом случае» судьи не могли не слышать аргументов обвиняемого, хотя далеко не всегда учитывали их. Мастер-монетчик вынужден присоединиться к всеобщей практике! Тот, кто продолжал чеканить монеты по всем правилам, скоро оставался без материала для своего производства. Так, вероятно, и обстояли дела у монетчика из Арнштадта Пауля Пфайля, который 28 июня 1564 г. был приговорен к сожжению на костре. Мастер до последнего момента отстаивал свою невиновность. Может быть, поэтому у курфюрста проснулась совесть, и он помиловал своего монетчика, велев заклеймить его и выслать из страны. Но когда Пауль Пфайль не согласился и с этим приговором, «кляузнику» просто отрубили голову.

Это произошло, однако, за 127 лет до репортажа Филаргириуса о положении дел на германских монетных дворах. Оставим в стороне тот факт, что хозяева монетных дворов сами по уши погрязли в фальшивомонетничестве. Это мы уже знаем.