Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Контрольная работа криминология .doc
Скачиваний:
12
Добавлен:
09.06.2015
Размер:
131.07 Кб
Скачать

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра уголовного права

и криминологии

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПО КРИМИНОЛОГИИ

Вариант N 3

Выполнила:

Студентка 5 курса

группы № _____

Юридического факультета

Заочной формы обучения

Зубова Е.В.

_______________________

(Подпись студента)

Научный руководитель:

_______________________

2014 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Почему происходит консолидация преступников в местах лишения свободы на основе общих для них норм поведения?............................................. с.2

  1. Чем объяснить избирательность по отношению к жертве со стороны преступника, совершающего изнасилования?....................................... с.8

  2. Какие виды латентной преступности выделяют ученые?.............. с.13

Список использованной литературы……………………………………..… с.18

1. Почему происходит консолидация преступников в местах лишения свободы на основе общих для них норм поведения?

Консолидация (от лат. con - вместе, solido - укрепляю) — укрепление чего-либо, объединение, сплочение отдельных лиц, групп, организаций для усиления борьбы за общие цели, слияние двух или нескольких фирм, компаний (Википедия).

Консолидация заключенных обеспечивается не столько их механическим удержанием в местах лишения свободы, сколько моральной спло­ченностью.

Моральная сплоченность (групповая мораль) возникает в рамках тюрьмы – закрытого, ограниченного, изолированного от общества учреждения, где заключенные вынуждены находиться не только в тесном, маленьком помещении под постоянным надзором, но и в узком социальном коллективе, состав которого заключенный не может изменить по своему желанию. Более того, заключенные почти полностью лишаются возможности какой-либо деятельности. Следствием этого и является образование заключенными своей морали, своих правил и норм поведения. Этот процесс носит вынужденный, практически принудительный характер, поскольку фактически является единственным способом выживания в сложившихся новых условиях. 1

Причины консолидации преступников в местах лишения свободы на основе общих для них норм поведения условно можно разделить на три составляющих:

Во-первых, заключенные в тюрьме вынуждены постоянно находиться вместе, не имея возможности создать уголок своего личного пространства. Они делят друг с другом все моменты своей жизни, нигде не могут остаться наедине с собой. В тюрьме становятся общими, публичными даже те действия, что в привычной жизни являлись сугубо личными, даже интимными. Это обусловлено особенностями тюремной организации: в небольших тюремных камерах содержится большое количество человек (на нарах зачастую приходиться спать по очереди), в связи с чем, заключенный фактически не имеет своего угла и находится под постоянным надзором своих сокамерников. Абсолютно все действия заключенных постоянно отслеживаются и контролируются, как со стороны тюремных надзирателей, так и со стороны других заключенных. В таких условиях просто невозможно сохранить возможность иметь что-то своё, личное. Кроме этого, режим дня заключенных в тюрьме строго регламентирован, поэтому у них не только отсутствует возможность действовать самостоятельно, но со временем пропадает и само желание поступать таким образом. В среде заключенных начинает преобладать принцип ориентации на другого, стратегия поведения в соответствии с мнением большинства.1 Чем дольше заключенный пребывает в общей камере, тем меньше у него становится своего собственного – вещей, поступков, мыслей, убеждений. В процессе заключения у него отсутствует возможность, а постепенно и пропадает желания мыслить самостоятельно, индивидуально, независимо от мнения других. В сложившихся условиях все силы постепенно направляются на формирование общего мнения, новых коллективных убеждений, ценностей, правил поведения.2

Во-вторых, преступники в тюрьме приобретают большое количество новых связей и знакомств, во многом помогающих им в процессе нахождения в заключении и после освобождения, но одновременно происходит разрыв практически всех существовавших у них ранее связей: общения с женами, детьми, друзьями и родственниками. Это приводит к чувству почти полной социальной изоляции. Поэтому, понимая, что в ближайшее время, а возможно, и навсегда, заключенные будут лишены возможности восстановить свои привычные социальные связи, они начинают пытаться построить новые социальные отношения в новых социальных условиях. Каждый предпринимает попытку адаптироваться к сложившейся ситуации путем выработки адаптированных к тюремным условиям правил и образцов поведения. Создание таких правил облегчает жизнь самих заключенных, помогая им легче перенести отбывание своего срока.1

Пострадав один раз от действия официально установленных правил, норм закона, заключенные не желают подчиняться и жить в соответствии с их требованиями и дальше, в тюрьме. Но существовать, не имея совсем никаких ценностных ориентиров, человек просто не может. Таким образом, создание новых ценностей, норм, правил поведения является неизбежным следствием существования в тюремных условиях.2

В третьих, тюрьма функционирует в соответствии со строго установленными законами, которые определяют тюремный распорядок заключенных. Для контроля за исполнением этих правил и норм поведения в тюрьме существуют надзиратели, которые фактически являются олицетворением закона. На основании этого тюремные блюстители порядка считают себя обладателями практически безграничной власти по отношению к заключенным, что нередко ведет к злоупотреблению своими служебными полномочиями в ущерб заключенным, выражающимся в жестоком обращении с заключенными, не считая их за людей, незаслуженных наказаниях, в постоянном вмешательстве в их тюремный быт. Ответной реакцией становится формирование комплекса своих собственных ценностей, правил и норм поведения, по-другому назвать неформальными правилами поведения, с помощью которых заключенные могут хоть немного облегчить свою тюремную жизнь, на их основе строят социальные отношения, общаются, решают возникающие конфликты, то есть осуществляют свое существование в тюрьме. При этом, создание и подчинение таким нормам носит добровольный характер.1 Стоит отметить тот факт, что структура тюремного социума практически идентична социальной структуре общества.

Именно групповая мораль оказывает поддерж­ку тюремным законам, в связи с чем необходимо проанализировать свойства групповой морали и ее отличия от общественной морали по следующим признакам:

Во-первых, моральная норма возникает не в резуль­тате целенаправленной деятельности, а в результате сти­хийного массового процесса обнаружения, отбора и закреп­ления определенных форм поведения в качестве образцов. Правовые нормы могут возникать подобным обра­зом, но такой порядок формирования правовых норм является не единственным и не главным. Неформальная норма формируется подобно мораль­ной, она также вырабатывается в процессе общего опыта, в данном случае заключенных, передается в порядке своеобразного наследования.

Во-вторых, моральные нормы обосновываются не специальными документами, а только самими условиям и формам бытия. Не­формальные нормы поведения также тесно связаны с усло­виями жизнедеятельности членов общности. Неформальные нормы ближе к моральным нормам, к формам бытия, нежели правовые нор­мы.

В-третьих, моральная норма не существует отдельно от поведения людей. Она непосредственно включена во взаимоотношения, закрепляется в способах общения. Общность, выработавшая нормы, сама ее выпол­няет, в результате чего отсутствует деление на субъект и объект регулирования, а

действие нормы совпадает с ее ис­полнением.2

В-четвертых, моральная норма имеет особенности в обеспечении. Она поддерживается силой коллективного или личного примера, взаимными

ожиданиями участни­ков отношений, их одобрением и осуждением.

Перечисленные особенности моральной нормы, каза­лось бы, сближают моральную норму с неформальной групповой. Но это сближение кажущееся. Мораль вклю­чает людей в общество на основе большего равенства, как бы сглаживая остроту социальных различий, а групповая мораль – наоборот.

Первоначальное назначение собственной групповой морали осужденных - в попытке защититься от морального упрека, высказанного в адрес преступников обществом, и поднять значимость собственной личности посредством ближайшего окруже­ния.

Корпоративное моральное сознание заключенных, как ответная реакция на отношение к ним общества, служит базой для формирования группового нормативного сознания (неформальных правил поведения). Однако под влиянием объек­тивных условий действующие неформальные правила поведения тяготеют к произволу, что резко обостряет противоречие между ними и требованиями моральных категорий. По неформальным правилам поведения сносно может существовать лишь тот, кто поддержи­вает влиятельные группы или лоялен к ним. Остальным ос­тается слабое утешение в том, что групповая мораль хоро­ша потому, что она «своя», и ее стоит придерживаться толь­ко потому, что в силу обстоятельств нельзя считать себя та­кими, как другие. Неформальные отношения за­крепляют за каждым членом общности конкретное место (статус, роль) в межличностных отношениях. Ошибки при исполнении статусно-ролевых требований строго караются. Все это больше напоминает мораль архаических обществ, неже­ли социального общества, куда должны вернуться заключенные. В действительности такой нормопорядок является безнравственным.

Как отмечал Г. В. Плеханов, «в основе нравственности лежит стремление не к личному счастью, а к счастью цело­го племени, народа, класса, человечества, эго стремление не имеет ничего общего с эгоизмом. Напротив, оно предпола­гает определенную степень самопожертвования. Если же размывается нравственная платформа, то индивиды стано­вятся эгоистичными. Они пекутся только о собственном благе и надеются только на собственные силы. Однако на­дежда на свои собственные силы питается отнюдь не уве­ренностью в них, а проистекает из сомнений в помощи со стороны окружающих. Поэтому распространяется равноду­шие. Когда не ждут помощи от других, то не стремятся вы­казывать ее посторонним, даже наблюдая их в тяжелых ус­ловиях»1.

Групповая мораль в принципе направлена на объединение членов сообщества. Однако неформальный нормопорядок существующий в тюрьмах приводит к противопо­ложным результатам, так как нормы поведения заключенных требуют не­терпимого отношения к отступникам. Это объясняется тем, что «чем в более угрожающем состоянии ощущает себя социальная группа, тем более нетерпимым, ригористиче­ским становится ее отношение к отклоняющимся от соци­альных норм актам индивидуального поведения».2 Согласно этой психологической закономерности между представителями ли­дирующих групп осужденных и остальными осужденными еще более усиливается дистан­ция между собой. «Моральное сознание стре­милось освободить членов общности от «ярлыка» преступ­ника, но случилось так, что стереотипы в такого рода об­щностях устойчивее, а «ярлыки», которые наклеивает сооб­щество осужденных, прикрепляются прочнее и заметнее отделяют их носителей от остальных.»3

Изложенное выше показывает, что групповая мо­раль, призванная ослабить напряженность внутри общно­сти заключенных и помочь им выжить в новых социально сложившихся условиях, в тюрьме, не справляется со своей главной задачей. Являясь предпосылкой образования неформального нормопорядка, она сама под влиянием условий превратилось в нечто сословно-кастовое, ведущее к формированию нормопорядка, типичного для архаичного сообщества4.

  1. Чем объяснить избирательность по отношению к жертве со стороны преступника, совершающего изнасилования?

Криминологические характеристики половых преступлений неот­делимы от анализа и оценки отношений, связывающих преступников и их жертв. Данное обстоятельство имеет особо важное значение для этой группы преступлений.

При изучении изнасилований в равной мере важно изучение не только поведения насильников, но и поведения самих потерпевших от половых преступлений, так как для некоторых из них характерно своеобразное способствование преступнику в совершении изнасилования, а иногда и добровольное участие, что совершенно не­типично для подавляющего большинства других преступлений.

Потерпевшие от этих преступлений в личностном плане очень раз­личны. Среди них представлены случайные жертвы независимо ни от своего поведения и характеристики, ни от своего внешнего вида, просто случайно оказавшиеся в поле зрения преступника; положительно характеризующиеся, но опередившие свой возраст девочки, и наряду с ними предельно развращенные, занимающиеся проституцией1.

Анализируя факторы, влияющие на выбор насильником жертвы, следует обратить внимание, прежде всего, на критерии выбора жертвы и особенности поведения жертвы.

З.Старович подразделяет жертв изнасилования на три группы:

- группа случайных жертв (в которой оборонная позиция по отношению к агрессору наиболее важна),

- группа несознательно провоцирующих сексуальное поведение преступника (женщины, легко устанавливающие случайные знакомства, демонстрирующие при общении мнимую сексуальную опытность, но застигнутые врасплох развитием событий),

- группа “жертв”, сознательно провоцирующих сексуальное поведение преступника с предполагаемой целью в последний момент выйти из сложившейся ситуации, что им чаще всего сделать не удается2.

В большинстве случаев до дня изнасилования жертвы и преступники не знакомы между собой. Тем не менее, значительная часть потерпевших своими действиями провоцирует совершение преступления или, во всяком случае, создает условия, облегчающие действия преступника, а именно: ведут себя легкомысленно и наивно, а нередко и сексуально провоцирующе. Это, а также ощущение некоторыми потерпевшими собственной вины в подобном поведении преступника, ведут к росту возможности изнасилования. Во многих случаях жертвы изнасилования не предпринимают никаких попыток к сопротивлению и не заявляют о случившемся после изнасилования. Более того, часть “потерпевших” в дальнейшем поддерживает отношения с преступниками. Мотивы, лежащие в основе поведения добровольной жертвы, могут совпадать с мотивами преступника, но могут быть и отличными. В основном, это сексуальное любопыт­ство, связанное с ранним половым созреванием; желание обрести само­стоятельность; стремление попасть в круг общения с более взрослыми лицами; стремление получить материальные блага и др. В ряде случаев преступника и добровольную жертву связывают искренняя привязан­ность, и даже влюбленность.

Можно выделить основные типы потерпевших, негативная роль которых в механизме преступления очевидна:

Избирательно критический тип жертвы - возраст 18-25 лет, уже имевшая половые связи; легкомысленная, легко идет на установление контактов, зна­комств и сама ищет их; некритичная: чувство опасности притуплено, перспективу развития ситуации понимает плохо, иногда вообще не понимает. Нравственные устои подобных жертв непрочны, аморальна, к возможнос­ти установления интимного контакта относится легко. Любит употреблять спиртные напитки, проводить время в компании, интерес к культурному отды­ху (посещение музеев, театров и др.) невысок, иногда его нет вообще, жизненные интересы и цели примитивны: побыстрее устроиться в жизни, а пока что - развлечься за чужой счет.

Тип избирательно некритичной (в ряде случаев также пассивной) жертвы -возраст 15-18 лет, как правило, ученица старших классов; ранее половых связей не имела, о сути половых отношений знает достаточно поверхностно, отсутствие личного опыта в интимной сфере сочетается с повышенным интересом к вопросам секса; легкомысленна, некритична, легко идет на установление кон­тактов, иногда проявляет в этом инициативу; опасности создающихся ситуаций не видит; партнера предпочитает старше себя, небезразлич­на к его положению, «идеализирует» его.

Это тип рано созревшей физически девушки, выросшей в обстановке родительской опеки, отгораживающей ее от всего «низменного», чер­павщей свои знания о сексе из явно неподходящих источников, составившей свое представление об интимной сфере, идеализирующей ее в силу оче­видной инфантильности, но достаточно активной, чтобы попытаться реально удовлетворить свое любопытство.

Тип пассивной, не способной к сопротивлению жертвы - женщина среднего или пожилого возраста, замужняя, разведенная (во всяком случае - жившая ранее половой жизнью), с преступником, как правило, незнакома, что усугубляет чувство страха. Физически развита нормально, труслива, некритична, в ситу­ации теряется, не может оценить свои возможности к сопротивле­нию, а возможности причинения вреда преступником переоценива­ет. Волю к сопротивлению теряет не столько при физическом, сколько при психическом насилии, под влиянием угроз уступает на­сильнику, предпочитая моральный ущерб физическому; психологи­чески неустойчива, реакции замедленны1. Совершенно «невиновная» жертва.

Разумеется, нельзя отрицать провокационную роль аморального или неосторожного поведения женщин, способствующих, иногда даже в активной форме тому, чтобы стать жертвами посягательств на их половую неприкосновенность, но оправдывать насильников из-за этого нельзя.

Для науки и для практики важным является не фиксация неправильных действий потерпевших и описание отдельных, пусть и существенных, их моментов, а вопрос - почему они ведут себя подобным образом, какие психологические особенности отличают эту категорию жертв изнасилований, каково социально-психологическое взаимодействие между ними и преступниками, каковы характер и содержание этого взаимодействия, и почему насильники не могут выйти из него, в чем причина их попадания в жесткую психологическую зависимость от такого рода ситуаций.

Незащищенность потерпевшей выступает в качестве внешнего,

объективного условия, а субъективная предрасположенность, если она есть, — внутренней причиной того, что она стала жертвой насилия.

Каковы же те психологические «дефекты» личности женщин, которые могут способствовать их ненадлежащему поведению?

Исследование материалов комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз в отношении изнасилований несовершеннолетних и лиц в возрасте от 18-ти до 20-ти лет (с поправкой на психологические особенности, обусловленные их возрастом) показало, что ведущей психологической чертой этой группы потерпевших является повышенная внушаемость, пассивная подчиняемость, психологическая инфантильность. Они плохо ориентируются в новых ситуациях, проявляют замедленность при ориентировании в них и в то же время не могут в должной мере прогнозировать развитие событий, в том числе связанных с собственным поведением.1

Значительно большей виктимогенной предрасположенностью обладают женщины, страдающие олигофренией, так как присущие им тугоподвижность, трудность осмысления новой информации, малый запас знаний, конкретность и примитивность суждений, на рушение критики, очень слабые прогностические способности и т.д., весьма способствуют тому, что они становятся жертвами насилия. Среди девочек-подростков, подвергшихся изнасилованиям, обращают на себя внимание те, у которых наблюдается некоторое интеллектуальное снижение, не достигающее, однако, слабоумия также педагогическая запущенность, не соответствующий возрасту запас знаний2.

При обсуждении личности жертв изнасилования авторы исследований приводят такую их характеристику: очень широкий диапазон возраста (от 14 месяцев до 83 лет), низкий образовательный уровень, часто это одинокие женщины. Классический "портрет" жертвы изнасилования включает в себя робость, скромность, фатализм, отсутствие чувства безопасности, выраженную податливость внушению. В 30% случаев жертвы так или иначе несознательно провоцировали агрессора, что особенно характерно для случаев инцестного изнасилования (кровосмешение), при котором не последнюю роль в случившемся играла ненависть или неприязнь жертвы к матери.

Из этого следует, что далеко не все зависит от поведения жертвы изнасилования. К выше указанным факторам нужно добавить причины, которые «заключены» в самом преступнике, условия, которые сформировали эти причины и способствовали их проявлению в ситуации совершения преступления.

Многие насильники выбирают себе в спутницы жизни физически и морально преобладающих над ними женщин. Вместе с тем это приводит к постоянному ощущению собственной неполноценности и порождает поло-ролевую фрустрацию. Поскольку такой мужчина не может проявить агрессию по отношению к значимой женщине (матери, супруге или партнерше), то он переносит ее на жертву изнасилования, которая в данном случае попросту выполняет роль женщины-символа. Поэтому в основе изнасилования лежит не удовлетворение сексуальных потребностей, а покорение жертвы. Насильник в своей жертве не видит личности, а воспринимает ее лишь как символизирующий женщину фетиш, причем возраст и внешность женщины в этом случае не играют большой роли. Сигналом к высвобождению агрессии для насильника служит именно отсутствие признаков обороны со стороны жертвы, а не наоборот.1

Особенно важно отметить, что сильное действие как признак обороны жертвы оказывала на насильников простая попытка завязать разговор с преступником. Нередко сам факт словесного общения уже делает невозможным дальнейшее развитие событий, так как с этого момента жертва утрачивает образ женщины-фетиша и превращается в человеческую личность, переступить через которую многие преступники просто не в состоянии.2

Типология насильников помогает объяснить некоторые различия,

наблюдаемые среди жертв. То есть, определенный стиль нападения, которому подвергается жертва, зависит от типа насильника, совершающего преступление. Образ действий таких преступников классифицируется по трем основным стереотипам: гнев, власть и садизм. 

Злобный насильник применяет физическую жестокость и чрезмерную силу. Он хочет причинить жертве боль, унизить ее (прибегает к физическому и словесному надругательству гораздо жестче, чем это необходимо для того, чтобы контролировать ситуацию). Его насилие импульсивно, заранее необдуманно. Он подавляет волю жертвы многочисленными половыми актами.

Такие мужчины насилуют после каких-либо событий в личной жизни, когда они чувствуют якобы «несправедливость» по отношению к себе. Пытаясь отомстить, он перемещает свой гнев на неизвестную жертву, «без вины виноватую», которая испытывает на себе взрыв ярости и агрессии насильника-психопата.

Властный насильник ведет себя иначе. Он не хочет причинять жертве боль. Скорее он стремится к завоеванию, подчинению. Ему хочется нравиться женщине, он желает быть «отмеченным». Зачастую такой «интеллигент» часам ведет «светскую» беседу, затем склоняет к насилию, после чего может даже попросить о свидании в будущем. 

Обычно это мужчина неудачливый в межличностных отношениях в семье, на работе, вообще в жизни он ощущает свой неуспех. Насилует, чтобы компенсировать свой комплекс неполноценности, неуверенности в своей «мужской состоятельности». 

Часто, имея статус начальника или руководителя, властный насильник использует свое положение для совершения сексуального насилия подчиненных по работе женщин, обещая им «статус наибольшего благоприятствования». В этом случае насилие может длиться сколь угодно долго. Такой тип часто воображает, как он силой овладевает женщиной, чтобы создать продолжительные отношения, и свои фантазии он надеется воплотить через изнасилование.

 Жертвы такого вида насилия сталкиваются с такими формами дискриминации, которые не испытывают жертвы других преступлений, а глубинные чувства вины и стыда всю жизнь мучают воспоминаниями и жгут душу «незаживающей язвой».

Насильник-садист – это наиболее опасный, и к счастью, самый редкий тип сексуального преступника. Агрессия его возбуждает, он получает удовольствие, измываясь над жертвой. Он применяет крайние формы унижения и надругательства, совершает самые невероятные преступления, вплоть до пыток и убийства. Таких преступников называют «сексуальными маньяками», они привлекают наибольшее внимание общества, создавая ложное впечатление, что садистские насилия распространены больше, чем другие типы изнасилований.

 В каждом изнасиловании присутствуют три элемента: власть, гнев и сексуальность. Однако большинство преступников насилует не из-за сексуального желания, и они зачастую не стремятся достигнуть сексуального удовлетворения в изнасиловании. Секс – это только их оружие, это лишь средство для выражения агрессии, силы и контроля. Каждая жертва изнасилования испытывает уничтожение своего Я, потому что именно это является сутью данного преступного явления.

Большинство насильников выбирают жертву случайно. Они обычно не ориентируются на определенный тип женщин, а скорее выбирают ситуацию совершения изнасилования, которая дает им возможность безнаказанности. Часто изнасилование совершается знакомыми. Нередко изнасилование собственной жены. Бытует стереотип: «неизвестный выскакивает из-за кустов на темной аллее и угрожая оружием, насилует. Поскольку изнасилование знакомым на свидании, либо супругом, не укладывается в этот шаблон, то и не воспринимается как насилие. На самом же деле суть преступления остается неизменной: принуждение к половому контакту происходит вопреки воле и желанию женщины, а уж какие отношения связывали ранее преступника и жертву, имеет второстепенное значение и не уменьшает тяжести содеянного.»