Культ Тенгри — это культ Голубого неба — небесного Духа-хозяина, Вечного неба, местом постоянного обитания которого было видимое небо. Кипчаки называли его Тенгри, татары — Тэнгри, алтайцы — Тенгри, Тенгери, турки — Танри, якуты — Тангара, кумыки — Тэнгири, балкаро-карачаевцы — Тейри, монголы — Тэнгер, чуваши — Тура; но речь всегда шла об одном — о мужском неперсонифицированном божественном начале, о Боге-Отце. Тенгри-хан мыслился как Бог поистине космических масштабов, как единый благодетельный, всезнающий и правосудный. Он распоряжался судьбами человека, народа, государства. Он — творец мира, и Он сам есть мир. Ему подчинялось все в Мироздании, в том числе все небожители, духи и, конечно, люди. Выразительной особенностью тенгрианства являлось выделение трех зон Вселенной: небесной, земной и подземной, каждая из которых, в свою очередь, воспринималась как видимая и невидимая. Невидимый (иной) небесный мир выглядел как слоеный пирог: из трех, девяти и более горизонтальных ярусов, каждый из которых был обителью того или другого божества. На самом возвышенном ярусе обитал Великий Дух Неба — Тенгри.

К небесной зоне относили светлых и доброжелательных по отношению к человеку божеств и духов. Они перемещались на конях, поэтому в жертву им приносили лошадей. В видимом небе, ближнем — куполообразном, располагались солнце и луна, звезды и радуга.

Средний мир, невидимый, был заселен божествами и духами окружающей природы: хозяевами гор, лесов, вод, перевалов, источников, других объектов, а также духами умерших камов. Они управляли видимым миром и были наиболее близки людям. Постоянное местонахождение духов-хозяев — граница человеческого и природного миров, зона вторжения человека, которая обусловлена его хозяйственной деятельностью. Если равнинная часть ландшафта — степь, горная долина принадлежала людям, то места, расположенные выше или ниже, были заселены духами-хозяевами, и человек, будучи там гостем, проникал за эту черту после «кормления», или простейшего жертвоприношения. Отношения между людьми и духами — хозяевами местности понимались как отношения партнерства, а если их и почитали, то как старших родственников, или предков, каковыми они часто и мыслились. Наиболее значимым хозяевам гор, лесов и вод тюрки устраивали общественные жертвоприношения. Считалось, что именно от них зависело хозяйственное благополучие общества. Серединный видимый мир воспринимался древними тюрками как живой и неживой. Для человека это был мир наиболее доступный для освоения, познания, особенно в тех местах, где он родился и жил.

Нижний, подземный мир, невидимый, являлся сосредоточением злых сил во главе с могущественным божеством Эрликом. Он также был многослоен, но имел предел был обитаем людьми, срок жизни которых в среднем мире кончился. Особенности подземного мира — его зеркальная перевернутость и запахи, отличные от земных. У нижнего мира существовала видимая структура со своими границами: любая впадина и отверстие могли оказаться входом в подземное царство. Все живое, обитающее в земле, под землей, в воде, считалось принадлежностью нижнего мира. Производительные характеристики нижней части человеческого тела переносились на «низ» во всех его проявлениях.

В целом в традиционном древнетюркском мировоззрении мир не столько вычислялся в уровнях и ярусах, сколько переживался эмоционально и не как набор символов, а как действие, изменение, в постоянной динамике. Основная функция мира — непрерывность жизни, ее постоянное возобновление, и человек как часть мира был кровно заинтересован в том же. На продление существования были направлены — прямо или косвенно — все ритуалы, обряды, праздники, которые были согласованы с природными ритмами (времени, последовательной смены времен года и перемещения небесных тел) на основе трудовой деятельности, связанной с животноводством, поклонения обожествленным силам природы и культа предков. Древние тюрки считали, что Вселенной правят: Тенгри-хан — верховное божество; божества: Йер-суб, Умай, Эрлик, Земля, Вода, Огонь, Солнце, Луна, Звезды, Воздух, Облака, Ветер, Смерч, Гром и Молния, Дождь, Радуга. Тенгри-хан, иногда в купе с Йер (Землей) и другими духами (йорт иясе, су анасы и т.д.), вершил земные дела и, прежде всего, «распределял сроки жизни», однако рождением «сынов человеческих» ведала Умай — олицетворение женского земного начала, а их смертью — Эрлик, «дух подземного мира». Земля и Тенгри воспринимались как две стороны одного начала, не борющиеся друг с другом, а взаимопомогающие. Человек рождался и жил на земле. Земля — его среда обитания, после смерти она поглощала человека. Но Земля даровала человеку только материальную оболочку, а чтобы он созидал и этим отличался от других обитателей на Земле, Тенгри посылал на Землю к женщине, будущей матери, «кут», «сюр». Дыхание — «тын» как признак рождения ребенка, было началом периода пребывания человека на «лунно-солнечной земле» до самой смерти, пока оно не обрывалось — «тын бетте». Если «тын» являлся признаком всех живых существ, с «кутом», самой сутью жизни божественного происхождения, приходящего с Космоса, связывали жизненную силу человека от его зарождения до самой смерти. Вместе с «кутом» Тенгри даровал человеку «сагыш» («мын», «бэгер») и этим отличал его от всех живых существ. «Сюр» также даровался человеку вместе с кутом. Считалось, что в «сюр» заключен его внутренний психологический мир, который взрослел вместе с ним. Кроме того, Тенгри даровал человеку «кyнел», благодаря которому человек был способен предчувствовать многие события — «кунелем сизэ». После смерти, во время сожжения физического тела умершего, «кут», «тын», «сюр» — все одновременно испарялись в огне, и умерший «отлетал», переселяясь на Небо вместе с дымом погребального костра, где становился духом (духом предков). Древние тюрки верили, что смерти нет, есть устойчивый и последовательный круговорот жизни человека во Вселенной: рождаясь и умирая не по своей воле, люди приходили на Землю не зря и не временно. Смерти физического тела не боялись, понимая ее как естественное продолжение жизни, но в другом существовании. Благополучие в том мире определяли тем, как родственники исполняли обряды захоронения и жертвоприношения. Если они были исправны, дух предка покровительствовал роду. Глубоко почитаемым древними тюрками был «культ предков-героев, прославившихся своими подвигами на поле брани» или творениями, материальными и духовными, которые возвеличили имя тюрков. Тюрки верили, что кроме физического питания тела, необходимо питать и душу. Одним из источников энергии души был дух предков. Считалось, где жил и творил Герой, или Гений дела, там и после смерти его дух мог оказывать постоянную защиту и помощь своим сородичам и народу. Славным предкам тюрки устанавливали каменные памятники, на плитах выбивались слова о подвиге и обращение к потомкам. Памятник был местом встречи между людьми и духом предка. Во время памятных жертвоприношений, молений, иногда в государственном масштабе, дух предка находил в памятнике временное пристанище, остальное время он обитал на Небе. Каменные памятники в древние времена стояли от Алтая до Дуная и были разрушены в средние века после принятия тюрками мировых религий. Традиция почитания духов предков обязывала тюрков знать свою родословную до седьмого поколения, подвиги дедов и их позор. Каждый мужчина понимал, что и его поступки будут также оценивать семь поколений. Вера в Тенгри и в небожителей устремляла тюрков на достойные дела, к свершению подвигов и обязывала к нравственной чистоте. Ложь и предательство, отступление от клятвы воспринимались ими как оскорбление естества, следовательно, самого Божества. Признавая коллективную ответственность за род и племя, а также наличие наследственных признаков, тюрки не позволяли людям, причастным к предательству, жить и иметь потомков. Почитание предков у тюрков (и монголов) нашло выражение в их тотемическом отношении к Волку — предку Бозкурту, гаранту бессмертия тюркского народа, посланному Великим Тенгри, о чем символизирует небесно-синий цвет шерсти Бозкурта. Древние тюрки считали, что их предки спустились с Неба и с ними «небесный волк» — существо небесное, дух-предок, дух-покровитель. «Верования, связанные с Бозкуртом, в мифологических текстах тюрков делятся на три части: вера в Бозкурта как отца, основателя рода; вера в Бозкурта как вождя и вера в Бозкурта как спасителя. Предок-Бозкурт являлся не случайно в те исторические моменты, когда тюркский народ находился на грани вымирания, и всякий раз Он стоял у истоков его возрождения. Бозкурт — незаменимый воитель, вождь, выводивший тюрков на путь боевых побед в периоды, когда бурлила их национальная жизнь и совершались великие походы». «Золотая волчья голова красовалась на тюркских победоносных знаменах», вызывая страх перед ним у противника. Тюрки почитали волка как умного, самоотверженного, преданного другу, лидера среди зверей. Он смел и свободолюбив, не поддается дрессировке и этим отличается от служилых собак и подлых шакалов. Волк — санитар леса, когда Духу Неба и Земли становилось невмоготу и они нуждались в очищении, тогда среди тюрков рождались небесные люди и Бозкурты, которые своим поведением и примером направляли за собой тюркский мир. Именем Голубого неба — Тенгри освящалась каганская (ханская) власть. После того, как каган был избран, он становился первосвященником в государстве. Его почитали как сына Неба. Задача хана заключалась не только в том, чтобы заботиться о материальном благополучии своего народа, его главной задачей являлось укрепление национальной славы и величия тюрков. Тенгри наказывал гибелью, пленом, другими карами каганов, а порой целые народы за совершенные ими преступления или проступки. От Тенгри зависело все, благодать или кара следовали обычно моментально или в течение шестидесяти лет (средняя продолжительность жизни человека) в солнечном мире, избежать их было невозможно. После смерти человека власть Тенгри над ним прекращалась.

Слово Тенгри, написанное древнетюркским руническим письмом (орхоно-енисейская письменность)

Обряды почитания Тенгри-хана были достаточно строгими, молитвы долгими и очищающими душу. При всех обстоятельствах в жизни за помощью обращались к Тенгри, а если обращение было к другим божествам или духам, то оно обязательно упоминалось после возвеличивания Тенгри. Молились, поднимая руки вверх и совершая земные поклоны, просили дать хороший ум и здоровье, оказать помощь в справедливом деле, в бою, в хозяйственных делах; другого не просили. И Тенгри оказывал помощь всем, кто почитал Его и сам проявлял активность, целеустремленность в действии. Ежегодно в государственном масштабе устраивались общественные моления — приношения жертвы. В начале лета, в указанное каганом время, в орду (столицу) съезжались племенные вожди, беки, знатные полководцы и нойоны и т.д. Вместе с каганом они восходили на священную гору, чтобы принести жертву Великому Тенгри. В этот день моления Тенгри проходили по всему государству. На священные горы, долины, речки, озера и источники съезжались тысячи людей из близлежащих аулов и городов. Моления проходили без женщин и камов, последние никогда не входили в состав священников (прорицателей) религии Тенгри, их роль заключалась в волховании, врачевании, в том числе гипнозом, заговорами — их просто опасались. Возле берез на священных землях горели десятки тысяч костров, в жертву приносили лошадей, овец, ягнят. Небесному Богу поклонялись, поднимая руки вверх и совершая земные поклоны, просили, чтобы Он дал хороший ум и здоровье, помогал в справедливом деле; другого не просили. И Тенгри оказывал помощь тем, кто Его почитал и сам был активным, т.е. кроме молитвы совершал целеустремленное действие. Заканчивалось все праздничным пиршеством, весельем, различными играми, состязаниями, скачками. Жертвоприношения Йер-суб (Великое божество, видимый мир в образе Родины) в период тюркских каганатов также носили общегосударственный характер. С принятием ислама или других религий общетюркские моления в государственном масштабе прекратились, получили преимущественное развитие местные родоплеменные моления. Обрядовая сторона моления Тенгри стала ослабевать, а затем постепенно исчезать. Свою покорность Тенгри-хану степняки подчеркивали, используя древнейший символ, знак равностороннего креста — «аджи»: его наносили на лоб краской либо в виде татуировки. Он символизировал понятие рум — мир, откуда берет все начало и куда все возвращается. Там есть небо и земля, верх и низ со своими покровителями. Рум плавает в безбрежном океане на спине огромной рыбы или черепахи, придавленной для большей устойчивости горой. У основания горы покоится змей Бегша. Время от времени в руме вспыхивает, словно молния, крестообразная ваджра — «алмаз», по аналогии с буддизмом символ неуничтожимости. При раскопках степного города Беленджера в Дагестане были обнаружены остатки храмов и сохранившиеся древние кресты. Такие же кресты археологи находили на могильных камнях от Байкала до Дуная — на земле исторического Дешт-и-Кипчак. Археолог М.Магометов, исследовавший остатки древних храмов кипчаков, так описывает свои находки: «Они расположены в центре курганных групп и отличаются небольшими размерами… Ломаные внутренние очертания строения воссоздают в плане форму равностороннего креста. Помимо прочности, неуничтожимости, крест, видимо, символизировал и перекресток, где сходятся пути мира. В противоположность правилам, принятым мировыми религиями, в тенгрианстве строили храмы в честь божеств или духов предков с одним внутренним помещением, предназначенным только для сохранения их символов. По представлениям древних тюрков, божества и духи посещали храмы лишь в дни религиозных празднеств. В остальное время божества находились по своим ярусам на небе, а духи в основном в горах. Храм для тенгриан был святым местом, рядовым верующим входить в храм не разрешалось. Только священнослужитель по ходу службы мог ненадолго посетить его. Один раз в год ему разрешалось входить в алтарную часть храма. Подобная традиция оправдывалась тем, что храм считался местом отдыха божества, и верующим полагалось молиться только возле него. Площадка для моления называлась «харам» — «место для молитвы». Все остальное, кроме моления, здесь было запрещено, отсюда еще одно значение слова «харам» — «запрет», «запретный». Тенгрианские храмы назывались «килиса» — от названия священной горы Кайласа, одной из самых высоких гор на юге Тибетского нагорья. У многих народов Востока она считалась обителью богов. По утверждению части исследователей тенгрианства, Южный Тибет прежде являлся традиционным местом паломничества тюрков. Люди останавливались на берегу озера Манас и смотрели на Кайласу издали. Здесь они молились и вели философские беседы. Зафиксированные у древнетюркских народов ритуалы имели различные функции. И поэтому обрядовые действия их были различными. Одни сопровождались жертвоприношениями, другие ограничивались только молениями. При произнесении молитв требовались знания о божествах и духах, хозяевах местности, об их характерах и т.д. Древние тюрки пользовались священными устными текстами, которые передавались из поколения в поколение и назывались алгыш, алгас, алкыш, под этими названиями они встречаются и в древнетюркских памятниках. Во время жертвоприношений чтение алгышей являлось важным атрибутом праздника. Читались алгыши на родном диалекте ясно и внятно, чтобы не разгневать покровителей, для этого перед началом празднества выбирали из присутствующих одного, чаще двоих, умеющих говорить алгыши. Во время общественного моления они занимались кроплением, сопровождая его алгышами. В тюркской религии было много культовых обрядов. В китайской летописи сказано: «Тюрки превыше всего чтут огонь, почитают воздух и воду, поют гимн земле, поклоняются же единственно тому, кто создал небо и землю, и называют его Богом (Тенгре)». Свое почитание солнца они объясняли тем, что «Тенгри и его помощник Кун (Солнце) руководят созданным миром; лучи солнца — нити, посредством которых духи растений сообщаются с солнцем. Тюрки дважды в год приносили жертву солнцу — свету: осенью и в конце января, когда первые отблески солнца показывались на вершинах гор». Луна не являлась объектом поклонения. Ее почитание возникло значительно позже и входило лишь в число традиций, связанных, по-видимому, с лунным календарем. Культ огня у тюрков, как и монголов, был связан с верой в его могущественную очистительную силу от зла, дарованную Тенгри. Сохранились сведения византийского посла Земарха (568 г.), который, прежде чем был допущен к хану, прошел обряд очищения огнем. С культом огня связан погребальный обряд тюрков — обычай сожжения умерших. Среди глубоко почитаемых объектов природы у тюрков был металл — железо, из которого ковали оружие. Оно встречается во всех легендах, в которых древние тюрки излагали историю своего происхождения. Хунны первыми в Центральной Азии освоили промышленную добычу железа. «По китайским источникам, развитие металлургии позволило роду Ашина перевооружить свою армию и создать отборные ударные части из латной кавалерии — фули, т.е. бури — волки». «Хунны молились железу и символом его сделали клинок, который римляне назвали мечом Марса. На границе тюркской империи византийские послы в VI веке присутствовали при религиозной церемонии, во время которой им поднесли железо». Итак, тенгрианство, будучи оформленной религией, на протяжении многих веков через систему духовных кодов культивировало и социализировало определенные устойчивые этнические константы кочевых народов Степи, где сложился психологический тип «небесных людей»: свободолюбивый тюрк — бесстрашный воин, подвижный, темпераментный от природы, и владелица дома — женщина (мужу принадлежало только оружие). Во всех тюркских родах, племенах и ордах все они были объединены одной идеей Единства через «стремление к Вечному элю» — гаранту порядка в Степи, рожденной еще Мете-шаньюем во II веке до н.э. «При полной политической раздробленности идейное единство тюркских племен сохранялось; этническая традиция, она же сигнальная наследственность, не была нарушена, незабвенные деяния предков вдохновляли их на подвиг». В результате тюрки создали много десятков империй и ханств. Часто война уносила их из родных мест на тысячи километров. Рождаясь в одном краю, тюрок умирал чаще в другом. Его родиной была Степь. Наиболее рельефными чертами характера тюрков, кроме силы духа и уверенности в будущем, дарованными Тенгри, являлись общественная солидарность и уважение к общественному мнению, приверженность к иерархии и дисциплине, особое почтение к старшим, глубокое уважение к матери. Тюркским сообществом изначально пресекались предательство, бегство с поля брани, доносительство, безответственность, ложь. Стремление к естественному образу жизни отражало родственную адекватность тюрков с окружающим одухотворенным ими миром. Тюрок всегда выбирал ясную, четкую, ненагроможденную деталями линию поведения. Обладая широким кругозором и масштабным мышлением, он имел неограниченное доверие и открытость к жизни. Древние тюрки отличались завидной активностью, будучи глубоко религиозными, не делили жизнь на потустороннюю и посюстороннюю, а принимали ее целостно как переход из одного качества в другое в едином для них мире. В X в. исторически сложились политические условия тесного взаимодействия религиозных моделей тенгрианства и ислама. Обе они по своей природе были органичны с точки зрения всеобъемлющего духовного влияния, социального регулирования и контроля жизнедеятельности общества и личности. Столкнувшись, они не пришли в непримиримое противоборство между собой: со стороны тюрков благодаря высокодуховности и правилам веротерпимости в Степи, со стороны мусульман благодаря высоким адаптационным способностям исламской религии. Обладая высокой наступательностью, ислам должен был пройти период культивирования, предполагавший оседлый образ жизни в городских центрах. Суфизм как производное ислама наиболее близкий по своей природе к тенгрианству, широко распространившись в Степи, внес некоторые элементы, смягчающие и приспосабливающие восприятие кочевыми и полукочевыми народами жестких предписаний и обязанностей мусульман и общины в целом. Несмотря на то, что процесс исламизации затянулся на века, тюркский мир, расколотый наступательностью мировых религий и принявший отчасти буддизм, отчасти христианство, что ввергнуло Степь в невиданные до того религиозные конфликты, вновь попытался восстановить раздробленную однозначность духовного кода, объединившись под знаменем ислама. Восприятие Тенгри по своим сущностным характеристикам в целом не противоречило восприятию Аллаха. В функционировании общин тенгриан и мусульман также были важные пересекающиеся сходства. Например, свод древних обычаев тюрков и монголов — Яса и предписания Корана и сунны: 1. в защиту семьи предоставляли мужчине право жениться на нескольких женщинах, при этом первая жена считалась старшей; 2. обязывали мужчин уважать жен и верить им; накладывали запрет на спиртное; 3. предписывали пожилым воспитывать молодежь в любви к своей семье, народу (для тенгриан — к братству «небесных людей» Степи, вне зависимости от рода и племени; для мусульман, вне зависимости от национальности, — ко всем, поклоняющимся Аллаху); 4. обязывали богатых людей служить общине, помогать бедным; 5. провозглашали собственником земли государство (правитель от имени государства закреплял за определенные повинности (при преобладании военной, с учетом выслуги лет, причем с правом разжалования за проступки) права на владение землей); понятие продажи земли в культурах отсутствовало вообще. Вместе с тем, ислам в Степи получил тюркскую модификацию на основе преемственности культурных традиций тенгрианства, особенностей этнического мироощущения и мировосприятия человека, соотнесенного с фактором сосуществования его с одухотворенной природой. Приведем лишь один факт: представление о «душе» — важнейшем звене в теологии каждой религии — в тенгрианстве носило иной и весьма специфический характер, совершенно непохожий на то, что в исламе вкладывается в понятие «жан». Объективно это создавало непреодолимые трудности адекватной трансляции на тюркский язык, порождало новое по качеству в мусульманской культуре прочтение, отражающее традиционное для тюрков мировоззрение о жизни и смерти. http://ethnicskazakhstan.wordpress.com/%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE-%E2%80%93-%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D1%8F%D1%8F-%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%B3%D0%B8%D1%8F-%D1%82%D1%8E%D1%80%D0%BA%D0%BE/

Предлагаю нечто, что думаю для Вас будет полной неожиданностью, еще одна вера, которая существовала задолго до появления Христианства и тем более Ислама, веру в Бога Небесного, Бога единого, без посредников, которого мы называем Тәңір или Тәңірі, на известном вам диалекте Тенгри. Данная тема, ничему не обязывает, мы люди умные и думаю знание этого не помешает, в силу того что я знаю два языка и закончил русское образование, хочу вам передать определенные мысли и суть жизни бытующее в моем народе, по возникновению ко мне вопросов или точнее к теме форума, буду отвечать, и так, начнем обсуждение.. а вот заповеди из Тенгрианства: Құдайдың үш қағидасы: - Тәңірге сен, себебі басқа Құдай жоқ - Тек қана Құдайға сен - Тек өзіңе және Тәңірдің құдіретіне сен Адам болудың алты қағидалары: - Әкең мен анаңды құрметте, себебі Құдай саған өмірді солар арқылы берді - Қажетсіз өлтірме - Адаспа - Ұрлама - Өтірік айтпа - Іштар болма Көңілің толудың тоғыз қағидасы: - Ақыретке сен - Жақыныңды аяп, көз жасыңнан ұялма - Халқыңнын әдет-ғұрыптарын сақта - Шындықты ізден, одан бет алма - Барлық жұртқа мейірімді бол - Жүрегің, ойың, ісің таза болсын - Ұрыс-жанжалдан аулақ бол - Шындық үшін күрескендерге көмектес - Ақылыңмен емес, жүрегіңмен сен Алғашқы үш қағида – адамды имандылыққа үйрейді, одан кейінгі 6 қағида – парасаттылыққа апарады, соңғы 9 қағида – рух пен еркіндікті өмірдің асылы деп білген Түрікке айналдырады. Тәңірге табынған кең байтақ дала балалары осылай өмір сүрген... перевод: Три божественные заповеди: — верь в Бога Небесного, в Тенгри(Тәңір), ибо других богов нет; — не придумывай идолов, есть вера одна — в Бога; — рассчитывай только на себя и на Его помощь. Шесть человеческих заповедей: — чти отца и мать, через них Бог дал тебе жизнь; — не убивай без нужды; — не блуди; — не воруй; — не лги; — не завидуй. Девять заповедей блаженства: — верь в Божий суд; — не бойся слез, сострадая ближнему; — чти адаты своего народа; — ищи правду и не бойся ее; — храни добрые чувства ко всем людям; — будь чист сердцем и делом; — не допускай ссор, стремись к миру; — помогай страдающим за правду; — верь душой, а не разумом. Соблюдение первых трех заповедей делали человека верующим. Шесть других — человечным. А девять последних делали тюрком, для которого дух и свобода были высшей ценностью жизни. Так жили степняки, почитающие Тенгри... Ответ на #847125 | Дмитрий Каниболоцкий Ассирийская Церковь Востока Не показывать | Удалить | Исправить |Ответить В нашей старой вере предки Казахов крестились, двумя перстами(соединение большого и безымянного) у нас по сей день в юрте над головой посредине стоит равносторонний крест, мы называем "Шанырак", беспармак посередине блюда ставим голову барана, на лбу головы делаем разрез в виде равностороннего креста, на казахской тюбетейке если посмотреть сверху, то виден равносторонний крест, то есть по обычаю сшывается из четырех равных треуголок, получается сверху крест, ее одевали, при молитве, чтобы богу было видно знак его! Также в музеях выставлены Казахские украшения,, где четко виден крест, в наших орнаментах присутствует крест. но это не Христианство, то есть не распятие Христа, а солнце, божья благодать. круг и от него четыре луча света, на подобии георгиевского креста. Как известно во всех верованиях есть свой знак веры, в Исламе - Луна, в Иудаизме - звезда, а в Тенгранстве - Солнце было знаком веры. Солнце, Луна, звезды - это часть неба, а небо это и бог и его обитель, которого мы по сей день называем Танир. Ответ на #1156765 | Кадырова Ольга православный христианин Не показывать | Удалить | Исправить |Ответить Также хочется отметить, что Арабское слово "Аллах", произошло от Тюркского слова "Алла", причем это принципиально, еще до возникновения Ислама, точнее 7века уже слово "Алла" у Тюрков регистрировалось, это одно из 99 обрашений к богу в Тенгрианстве. При пророке Мухамеде мир знал слово божье, он же просто принес ее своему народу истину, что же касается появления в арабском языке, или точнее бедуинском, так как слово Араб тоже произошло позже, это специфика семитских языков в который входит арабский, наряду с ивритом. предыхание алла-х-х-х. это слово так и осталось. Ответ на #1162019 | Даниэль Коэн оглашенный Не показывать | Удалить | Исправить |Ответить Здравствуйте, коллеги! очень интересно, давно интересуюсь, истоками Религий, так вот вы написали что: "в церкви (как католическая так и прoтестантская) употребляется слово "Allah" наряду с "Rab" i "Tanri" причем первое и второе - намного часче" Меня поразило, сходство народов, и слова!! я сам Казах, на родном языке называем себя "Казак" - поэтому скажу, что до прихода Ислама в степь, у нас была вера в бога единого, предки обращались к нему со словами: Танир, Танири, Алла, Кудай, Жаратушы и т.д., но основное обращение к богу это "Танир", в русском языке известен как "Тенгри", в принципе одно и тоже только на другом диалекте Тюркского языка. Слово "Танир" переводиться дословно "Бог небесный", также прошу учесть, что это слово есть у всех Тюркских народов, включая Тюрков принявших Буддизм. как известно Атилла(Итиля(татар.), Едиль(каз.)), потом Чингисхан верили в одного бога, по тюркскому обряду и богослужение проводили на тюркском языке, Казахский, не особо отличается от древнеТюркского языка, все древние тексты прочитываються, если их расшифровать с Рун, и не важно где найдены Руны, в Казахстане или в Европе, все это тюркский язык. как известно Европа познала о боге, самой последней, восток тогда принес истину на запад. Значит прав ученый-писатель Мурад Аджи, вот его сайт WWW.ADJI.RU

http://www.cirota.ru/forum/view.php?subj=83802

Мурад Аджи выдвинул теорию, что весь христианский обряд (и в многом учение, кроме некоторых догматов) - это ничто иное как заимствование из религии Тенгри, которая была принесена в Византию кипчаками в 4 веке нашей эры. Книги его пересказывать неохота, кому интересно подробнее - читайте сами.

На самом деле религии ничего нового не придумали. Нам говорят, что нельзя поклоняться камням, а сами арабы поклоняются Каабе, нам говорят нельзя поклоняться луне, а на исламском флаге нарисована луна, нельзя поклоняться воде, а христиане обращаются в свою веру через воду, нельзя поклонятся огню, а сами ставят свечки, нельзя поклоняться духам предков, а лики святых это кто? Меня всегда удивляло: почему им можно а нам нельзя. В действительности все учения в мире - это урезанные, направленные в определённую сторону знания Тенгри и если мы хотим развиваться и жить достойно тогда мы должны понять:

Что же происходит, когда человек, находясь в своем этносе (нации), но чужой религии - молится на чужом языке чужому Богу? Например,казах (тюрок) поклоняется арабскому (семитскому) богу Аллаху (Яхве)? Арабский Бог, получая импульс мистической энергии сердца из своей паствы, автоматически откликается и посылает свою энергию-благость целиком на свою паству или этнос (арабский или, шире, семитский). Таким образом, чем больше казахов (тюрков) молятся казахскому (тюркскому) богу Тенгри - тем больше получает казахский (тюркский) этнос энергии-благости от своего этнического бога Тенгри. И, наоборот, чем больше казахов (тюрков) молятся арабскому (семитскому) богу Аллаху (Яхве) — тем больше получает арабский (семитский) этнос энергии-благости от своего этнического бога Аллаха (Яхве). И тем слабее становится сам казахский (тюркский) этнос, ибо выход мистической энергии сердца в данном случае невосполним!

ЭТО – УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЗАКОН ЭНЕРГЕТИКИ ВО ВСЕЛЕННОЙ.

    Арон Атабек

http://tengri.mybb.ru/viewtopic.php?id=7

Может это выглядит кощунственно,но пророки посылались именно к отступникам. И кстати я вот нашел в сети "заповеди Тенгрианства".Заповеди конкретные и лаконичные. Құдайдың үш қағидасы: - Тәңірге сен, себебі басқа Құдай жоқ - Тек қана Құдайға сен - Тек өзіңе және Тәңірдің құдіретіне сен Адам болудың алты қағидалары: - Әкең мен анаңды құрметте, себебі Құдай саған өмірді солар арқылы берді - Қажетсіз өлтірме - Адаспа - Ұрлама - Өтірік айтпа - Іштар болма Көңілің толудың тоғыз қағидасы: - Ақыретке сен - Жақыныңды аяп, көз жасыңнан ұялма - Халқыңнын әдет-ғұрыптарын сақта - Шындықты ізден, одан бет алма - Барлық жұртқа мейірімді бол - Жүрегің, ойың, ісің таза болсын - Ұрыс-жанжалдан аулақ бол - Шындық үшін күрескендерге көмектес - Ақылыңмен емес, жүрегіңмен сен Алғашқы үш қағида – адамды имандылыққа үйрейді, одан кейінгі 6 қағида – парасаттылыққа апарады, соңғы 9 қағида – рух пен еркіндікті өмірдің асылы деп білген Түрікке айналдырады. Тәңірге табынған кең байтақ дала балалары осылай өмір сүрген... перевод: Три божественные заповеди: — верь в Бога Небесного, в Тенгри(Тәңір), ибо других богов нет; — не придумывай идолов, есть вера одна — в Бога; — рассчитывай только на себя и на Его помощь. Шесть человеческих заповедей: — чти отца и мать, через них Бог дал тебе жизнь; — не убивай без нужды; — не блуди; — не воруй; — не лги; — не завидуй. Девять заповедей блаженства: — верь в Божий суд; — не бойся слез, сострадая ближнему; — чти адаты своего народа; — ищи правду и не бойся ее; — храни добрые чувства ко всем людям; — будь чист сердцем и делом; — не допускай ссор, стремись к миру; — помогай страдающим за правду; — верь душой, а не разумом. Соблюдение первых трех заповедей делали человека верующим. Шесть других — человечным. А девять последних делали тюрком, для которого дух и свобода были высшей ценностью жизни. Так жили степняки, почитающие Тенгри... 

http://www.disput.az/index.php?s=ed158be8d263d6e854b92d1611859c2a&showtopic=16922&page=2

Исчезнувшее наследие

О духовном наследии тюрков известно мало, почти ничего. И это странно. Куда все подевалось? Было и исчезло... О нем не прочитать в книгах, его не увидеть на стендах музеев. И вместе с тем оно есть! По крайней мере было.

Открыть прошлое заново позволяет История, на которую можно смотреть двояко: как на перечень дат и событий, как на описание битв и смен династий (что, безусловно, необходимо) или как на эволюцию идей, чувств народов, их настроений в ту или иную эпоху. Только так можно увидеть настоящую, живую, а не выдуманную жизнь предков.

Полноценность картины делают детали, черточки. Отсутствие на ее полотне одного-единственного штриха, одной-единственной краски открывает фальшь. И из песни тоже, как говорят, слова не выкинешь. Живая жизнь, она и есть вершина совершенства.

Как известно, криминалистам по едва заметным следам удается распутывать самые трудные преступления. А возможны ли методики криминалистики в истории? Может быть, их время пришло?..

Начать бы с поиска "пропавших" тюркских культурных ценностей. Они не могли исчезнуть бесследно. Даже звучания слов становятся следами, которые ведут к цели. Вот тому примеры.

Аббат - это слово выводят от арамейского "або" или "авва", так якобы обращались к учителю синагоги. С V века "аббатом" называли настоятеля монастыря (Бенедиктинского, Клюнийского и Цистерцианского орденов).

Слово "аббат" вошло в церковный обиход со времен Аттилы. На языке древних тюрков лабатаЁ (abata < aba + аффикс -ta) означало локоло отцаЁ. Это выражение и отразило идею аббатства: ученики Бенедикта Нурсийского селились рядом со лсвятым отцом". Существовал целый ритуал.

Европейские аббатства повторяли устав древних тюркских и ламаистских монастырей, которые придерживались тенгрианских традиций. Устав делил монастыри на два типа: для изучения философии и для наставления верующих.

В Казахстане, например, сохранились святые места, в названии которых встречается слово "абат". А в Актюбинской области в Абат-Байтаке уцелели здания древних храмов, следы монашеских келий, сюда приходят паломники.

Акафист - хвалебные церковные песнопения. Древнейшим в христианстве считается акафист, написанный в VII веке по случаю избавления Богородицей Константинополя от нашествия врагов.

По официальной версии слово произошло от греческого akathistos и означает "не сидящий", поскольку, мол, акафист исполняется стоя. Сомнительное толкование. Хотя бы потому, что чтение и пение молитв стоя у греков называлось "стадеис" (стояние).

Точнее иное. Слово "акафист" - адаптация древнетюркского выражения aq apizik, состоящего из aq (благоприятный) иapizik (abisik) (посвящение, особая молитва). Что передает суть акафиста!

В выражении aq apizik заслуживает внимания второе слово - apizik. При помазании на царский трон или рукоположении в духовный сан тенгриане совершали обряд посвящения "апизик" (apizik, abisik), у тюрков даже бытовало выражение: "...el orniliv abisikig teg" ("...как помазание на царский трон"). Впервые об этом написано письмом брахми (возникло в VIII - VII веках до новой эры), что указывает на древность тюркского выражения и обряда.

Как видим, неуместное для молитвы слово "не сидящий" - это попытка объяснить незнакомое тюркское выражение, принятое в тенгрианстве (aq apizik ~ акапизик ~ акапис ~ акафис ~ акафист ~ akathistos).

Это хвалебное пение в честь Бога Небесного в VII веке было заимствовано Церковью у тюрков, согласно ее же документам, по инициативе папы Григория Великого.

Алтарь - место для жертвоприношения. Считается, что слово латинское - altaria, altarium: от altus (высокий) и ara(возвышение) - "возвышенное место". В христианской синагоге роль алтаря выполнял стол, за которым справлялась "вечеря любви" (агапа).

Начиная с IV века, то есть с появлением у христиан храмов, название "алтарь" присвоено части храма, обращенной к востоку и огражденной иконостасом. Самые древние алтарные храмы известны на Кавказе - в Армении, Кавказской Албании и Иверии.

Новые христианские алтари устраивали по тюркскому образцу и тюркскими мастерами. Не случайно Лаодикийский собор (~ 363) постановил: "Не должно в местах Господних или в церквах устраивать так называемые агапы".

Слово "алтарь" есть адаптация древнетюркского выражения ala tor, состоящего из слов: ala (Берущий - одно из обращений к Богу Небесному) и tor (почетное место, место против входа). То есть "почетное место Берущего" (ala tor ~ алатор ~ алатар ~ алтар ~ алтарь ~ altaria).

Такая трактовка точно передает назначение алтаря и согласуется с религиозными обычаями тенгриан. Христиане заимствовали предмет и его название.

Аминь - "да будет верно", заключительное слово молитвы. Оно якобы из Ветхого завета. Однако сами богословы отмечают, что "аминь" в Новом завете часто звучит в ином значении, чем в еврейских книгах.

Это противоречие легко устраняется: христиане взяли у тенгриан не только сам обряд богослужения, но и многие термины, его сопровождающие.

По-тюркски amin означает "нахожусь в безопасности", "защищен".

Традиция произносить amin (амин) в конце молитвы отмечена у тюрков еще в глубокой древности. Ее истоки - в культе, который сложился задолго до новой эры: к душам предков (amin) обращались они за помощью и защитой.

У чувашей, например, принята молитвенная формула: "Амин, Турa, зырлах!" - "Амин, Тура, помилуй!" ("Тура" - обращение к Тенгри у чувашей.) Таким образом, завершение молитвы словом "амин" получает свое естественное объяснение.

Артос - квасной хлеб, освящаемый на Пасху; другое название - просфора. Якобы произошло из греческого artos - "хлеб".

Но обратим внимание на очень важную деталь: Восточная церковь использует для этого таинства только квасной хлеб, а Западная - пресный (опресноки). Почему?

Столь принципиальные отличия в отправлении одного из важнейших христианских обрядов предполагают объяснение, а его нет... Откуда эта традиция? И она из тенгрианства.

Именно квасной хлеб на праздник весны приносили тенгриане в храмы как дар Тенгри, это был древний культовый обряд у тюрков, известный задолго до новой эры. Он и стал обязательным при праздновании Пасхи в Восточной церкви - отсюда кулич.

Вместе с этим, абсолютно новым обрядом пришло в Церковь и незнакомое древнетюркское слово artut (приношение, дар, подарок), превратившееся в понятное для греков "хлеб" (artut ~ артут ~ артус ~ артос ~ artos).

Бог - верховная сущность, наделенная высшим разумом, абсолютным совершенством, всемогуществом, сотворившая мир и управляющая им.

Слово "Бог" обычно связывают с монгольским "Бурхан". Однако слово "Бог", как известно, было в русском языке задолго до прихода монголов.

Реже имя Всевышнего выводят из санскрита: в ведийской мифологии "Бхага" (bhaga) - божество, имя которого переводится как "доля", "счастье", "имущество". Но эта версия без аргументации, в ней найдено только созвучие. И все.

Убедительнее слово "Бог" искать в древнетюркском bodi, которое подтверждается и буддийской традицией. Известно, что в I веке в буддизме после IV Собора, на котором приняты тенгрианские обряды богослужения, распространилось новое учение "махаяна" (широкая колесница) как противоположное более древнему - "хинаяна" (узкая колесница). Оно возникло при царе Канишке - так в Индии звучало имя хана Ерке, тюрка, владыки Кушанской империи.

"Бодхи" (Просветление, Пробуждение) стало важнейшим понятием буддизма, обозначая высшее сознание, духовное просветление, достижение мудрости. У тюрков это слово звучало как "боди" (bodi). Вот цитата из сутры "Золотой блеск": "Bodi tegma tujunmaqi? jana sozagali boltuqmaz" ("Прозрение, называемое bodhi, нельзя выразить словами").

Если в Азии "боди" за века трансформировалось в "богдохан" (достигший Просветления государь), "богдо-гэгэн" (Свет августейший), то в Европе, незнакомой с культурой Востока, оно означало не "Свет Небесный", а только имя Высшего Существа - Бога.

Обращение "Бог", "Бох", "Боже", "Божич" встречается только у народов, чья история связана с тюркской. Показательно, что у тюрков слово boq (bo) означало "обрести мир, покой".

Не исключено, что выражение "в Бозе почить", ныне понимаемое как "умереть в Боге" есть искажение тюркского bodi bosa-. В его основе два слова: bodi (Просветление) и bosa- (покидать), или "покидать в Просветлении".

Бурса - общежитие для бедных студентов. Слово выводят из латинского bursa - "сумка", "кошелек", объясняя тем, что в средние века так называли кассу какого-либо союза. Крайне сомнительное объяснение. Идея подобных учреждений и их название - явно заимствование у тюрков в V веке и тому есть ряд доказательств.

В переводе с древнетюркского bursan (бурсан ~ бурса) - "монашеская община", что абсолютно точно передает истинный смысл слова "бурса".

Господи - в русском языке одно из обращений к Богу. Его почему-то выводят от ho (старинный звательный падеж). Но куда убедительнее иное объяснение.

Согласно постулатам восточной философии, человек на пути к совершенству проходит через пять ступеней познания. Он как бы проживает пять жизней в одной. На каждой ступени у него свое представление об Истине, дарованной Вечным Синим Небом. Отсюда пять видений и пять обращений к Всевышнему: Тенгри, Алла, Бога, Ходай и Господи.

В основе слова "Господи" лежит koz bodi (~ гозбоди ~ госбоди ~ господи), составленное из двух древнетюркских слов -koz (глаз) и bodi (Прозрение).

Именно "Прозрения глаз" просит у Всевышнего верующий. К этому призывает и тенгрианство, и буддизм, в этом они видели развитие души и самого человека. У христиан, как известно, цели религии совершенно иные, они ищут для себя спасения в смирении.

Дух - в русском языке понимается как "внутренняя моральная сила". Здесь явное заимствование древнетюркского словаtu - "знамя".

Известно, что знамя окружалось ореолом святости у всех азиатских народов. В знамени обитает дух-покровитель, дарующий людям военный успех и самое их существование. Знамя у тюрков имело значение священного талисмана.

В Европе знамя привычной ныне формы появилось только с приходом тюрков.

В результате русской фонетической адаптации слово tu превратилось в "дух" (tu ~ туг ~ дуг ~ дух), но сохранило смысл, который вкладывали в него тюрки.

Уронить знамя или сломать его - считалось дурным знаком. Отсюда фразеологизмы типа "поднять боевой дух", "боевой дух упал", "сломлен духом". Все они есть буквальный перевод тюркских выражений, их калька.

Ереси - в христианстве отклонения от церковной доктрины. В переносном значении - заблуждение.

Происхождение этого слова связывают с греческим hairesis - "избранный образ мыслей", "особое вероучение". Однако и здесь явная интерпретация древнетюркского выражения jer- esiz. Оно состоит из двух слов: jer- (отвергать) и esiz (зло).

После незначительных фонетических изменений незнакомое тюркское выражение превратилось в понятное для греков "выбор", "особое вероучение" (jer- esiz ~ ересиз ~ ересис ~ hairesis). Возможен и другой вариант этимологии этого слова, также тюркский - jer-asi. Сочетание jer- + аффикс -asi (<-a+si) дословно "то, что следует отвергнуть" ( jer-asi ~ ерэсы ~ ереси ~ hairesis).

Икона - от греческого "изображение", изображение Иисуса Христа, Богоматери и святых.

Но иконопись не могла начаться со времен Христа, хотя бы потому, что христианство было ветвью иудаизма, которому икона не свойственна и ныне.

Лишь с VI века в Византии появились первые иконы. В конце VIII века (II Никейский собор, 783-787 годы) иконы стали обязательной принадлежностью христианского культа в Европе. Одним из защитников иконопочитания был святой Иоанн Дамаскин, похоже, тюрк по крови. Он жил в VIII веке и в миру носил имя Мансур. В 787 году Вселенский собор провозгласил его "глашатаем истины".

Первые иконы отмечены в церковном обиходе уже в IV веке в Армении, Кавказской Албании и Иверии.

Показательно, что икона обязательна для северной ветви буддизма, основанной, как известно, на тенгрианских традициях. Будда изображается с поднятой в жесте умиротворения рукой: большой и безымянный пальцы сомкнуты.

У тенгриан этот жест назывался двоеперстием. Точно таким же он перешел и сохранился в Армянской и других Церквах, первыми перенявших духовные традиции тюрков.

У тюрков культ священных образов восходит к наскальной живописи. По сохранившимся поверьям, они помогали человеку настроиться на общение с Богом, достичь Просветления.

Древняя "наскальная" традиция соединения молитвы и образа выражалась в двух древнетюркских словах: aj- (говори) иkoni (истинно, правдиво). (Слово koni часто использовалось в религиозной терминологии древних тюрков: например, koni kertu nom (истинное учение).

Заимствуя у тенгриан обряд иконопочитания, христиане, что видно из их объяснения (!), приняли лишь внешнюю сторону, они не поняли сокровенной сущности иконы (отсюда иконоборческие смуты!). В итоге тюркское наставление "говори истинно", или "открой душу" превратилось в убогое греческое - "изображение".

Едва ли не на всех европейских языках слово "айкон" (aj- koni ~ айкони ~ айкон ~ eikon) звучит одинаково.

Ирмос - в христианстве богослужебная песня утреннего канона, служащая связью между песнями из Святого Писания и тропарями. Отсюда, якобы, и название: от греческого heirmos - "сплетение". Здесь, как с иконой, пример внешнего заимствования.

В византийской гимнографии ирмосы появились не ранее VII века. Слово "ирмос" тюркского корня: jir (песня) + аффикс -maz дословно - "наши песни" (йырмаз).

Очевидно, в результате фонетической адаптации тюркское "йырмаз" превратилось в греческое "ирмос" (jir-maz ~ ирмаз ~ ирмоз ~ ирмос).

Как известно, пение - обязательный элемент духовной культуры тюрков, особенность тенгрианской традиции. Ее отметил римский папа Григорий Великий, который и заимствовал у тюрков-тенгриан этот обряд: отсюда грегорианское пение в католической Церкви.

Происхождение слова "ирмос" от тюркского "песня" подтверждается и тем, что богослужебная книга "Ирмология" содержит молитвы, предназначенные только для пения. Одним из первых авторов ирмосов был святой Иоанн Дамаскин (в миру Мансур).

Кадило - сосуд для курения фимиамом в христианской службе. В древности он имел вид чашки, укрепленной на деревянной рукоятке и назывался кация. (Так до сих пор устроена кадильница у русских старообрядцев.) Ныне кадило подвешивают на цепочке, в него кладут горящие угли, а на них насыпают ладан. По древним поверьям Востока ладан отгоняет злых духов.

Оба названия ("кадило" и "кация") бесспорно тюркского происхождения. В переводе с древнетюркского qadit- означает "отвращать", отсюда "кадило", дымом которого тенгриане отвращали злых духов (qadit- ~ кадыт ~ кадит -> "кадило").

Название "кация" восходит к сложному слову qa cajti (qa cajti ~ качайти ~ кацайти ~ кацай ~ кация), которое состоит из двух древнетюркских слов: qa (сосуд) и cajti (святыня).

Перевод этого слова - "сосуд со святыней" - точно отражает не только назначение кации, но и благоговейное отношение к помещаемому в нее ладану.

Камилавка - у христиан головной убор лиц священного сана. В IX веке так называли императорские венцы и папскую тиару. С XV века камилавку носит духовенство.

Происхождение слова связывают с греческим kamelos (верблюд). Название якобы восходит к шапке из верблюжьего(kamelos) волоса. Версия малоубедительна. Какая связь с царским венцом и папской тиарой?

Налицо очередное заимствование из тенгрианства. Название головного убора восходит к qam jelvi, состоящему опять же из двух древнетюркских слов: qam (священнослужитель) и jelvi (священнодействие).

Сцены священнодействия сохранились в наскальной живописи Алтая. Известно, что у тюрков священнослужитель во время священнодействия обязательно надевал подобный головной убор. У христиан такого головного убора не было.

Введя его в свои обряды, христиане стали искать объяснение незнакомому названию. Кроме неуклюжего греческого "верблюда", ничего предложено не было.

Клобук - головной убор монахов, состоящий из камилавки и крепа. Нынешняя форма взята Русской церковью у греков в XVII веке. Прежде этот покров делался не из легкой материи, а из плотной. У монахов времен Пахомия (IV век) он повторял башлык.

Клобук имеет бесспорно тюркское происхождение. Сами христиане выводят его из тюркского слова "колпак" - шапка. Однако это не точно. В основе названия лежит выражение qul ba, состоящее из двух древнетюркских слов: qul ("раб Божий") и ba ("покрывало"). Иначе говоря, "покрывало раба Божьего".

Название говорит и о форме клобука, и передает символическую его суть.

Колокол - его появление в христианстве связывают с именем епископа Павлина (353 - 431), которому якобы подсказал идею вид полевого цветка. Но это - более чем наивно. Латинское название колокола - "кампана" (campana) по невежеству объясняют названием провинции, где их начали отливать.

Документы свидетельствуют совершенно иное. В Италии колокола появились только при папе Сабиниане, около 604 года, а во Франции - в 550 году. Греки не знали колоколов до IX века. Там прихожан созывали ударами молотка в било (деревянную доску) или клепало (железную полосу).

Родина колоколов - Тибет, а изобретатель их - Аблома, сын Аботени и его четвертой жены Джамир Гимбаре. Так утверждают легенды Востока, сложившиеся еще до новой эры.

От тюрков традицию использовать колокола для сбора верующих первыми заимствовали армяне. В Эчмиадзине - духовном центре Армянской апостольской церкви - хранится древнейший колокол с Тибета, видимо, подаренный тюрками.

Не случайно, русское колокол, немецкое Glock и французское cloche - явно одного корня. Однако объяснение, будто в их основе лежит латинское clocca, не удовлетворительно. Здесь явная латинская адаптация иноязычного слова, которое вытеснило прежнее campana.

Название выведено из выражения qalik qol-, составленного из двух древнетюркских слов: qalik (небо, небеса) и qol- (просить, молить). Перевод "моли небеса" прямо указывает на назначение колокола (qalik qol- ~ калыккол ~ калыкол ~ колокол).

Воистину, верны слова: "Колокол таинственно связан со святыми силами и людскими душами; он будит землю и небо". Впрочем, не исключено и другое толкование этого слова, тоже тюркское: qol (в значении "рука") и oqi- (звать, призывать), то есть "призывать рукою".

Иначе выглядит и история слова "кампана" - к итальянской провинции оно не имеет отношения. Название составлено из двух древнетюркских слов: cam (священнослужитель) и pan (доска), что значит "доска священнослужителя". Это абсолютно точно передает назначение била (campana ~ кампана ~ кампан ~ cam pan).

Более того, объясняет, почему с появлением настоящих колоколов на смену слову campana пришло clocca.

И это не все. В церковном уставе помимо "кампаны" используется термин "тяжкая", якобы перевод греческого слова "барайа" ("тяжкие"). Считается, что так назвали большие колокола за их сильный звук.

Здесь явное сочетание двух древнетюркских слов: bar- (исчезни) и aja (грех) (bar- aja ~ барайаг ~ барайа). Перевод "исчезни грех" передает символическую суть благовеста, когда колокола ("во вся тяжкая") звучат в дни торжественных событий в церкви. Например, на Пасху.

В северной ветви буддизма есть специальный обряд уничтожения грехов. Эта церемония проводится перед входом в монастырь.

К слову, колокольчик - атрибут буддийского алтаря, он символизирует высшую мудрость.

Кондак - жанр византийской церковной поэзии. Отсюда якобы и название, восходящее к греческому kontakion - "краткий".

Творцом кондаков в христианской Церкви был Роман Сладкопевец, он родом из Сирии, жил в V - VI веках. Однако самые ранние образцы ("Пир дев") приписывают Мефодию, епископу из Ликии, умершему в 311 году.

Кондак как жанр церковного творчества расцветает в западном мире благодаря тюркам. О чем в VI веке сообщали сирийские источники. Это позволяет полагать, что термин "кондак", как и "ирмос", тюркского происхождения. Он от древнетюркского слова kondgar- (направлять на истинный путь). Сочетание kondgar- + аффикс -k дословно - "направление на истинный путь". Вот почему кондаки излагают содержание праздника или жизни святого!

Такая трактовка куда уместнее, нежели греческое "краткий" (kondgark ~ кондгарк ~ кондарк ~ кондак ~ kontakion).

На Руси певческие рукописи XI - XIV веков включали в себя собрание кондаков и назывались "кондакарь". Эта фонетическая адаптация еще ближе к тюркскому первоисточнику, нежели греческая (kondgark ~ кондгарк ~ кондагарк ~ кондакарь).

Кондакарное письмо, к сожалению, так и не расшифровано. А причина неудачи в игнорировании тюркских традиций. Европа не желает замечать, что кондакарное письмо имеет тюркские истоки.

Кукуль - головной покров монахов-великосхимников. В отличие от клобука покрывает голову и спускается на оба плеча, грудь и спину и везде покрыт изображениями святого равностороннего креста. Кукуль - знак беззлобия, напоминающий монаху о незлобии и младенческой простоте.

Кукуль, как и клобук, имеет бесспорно тюркское происхождение, название состоит из двух слов: ku- (охранять) и qul (раб Божий). Перевод "охраняй раба Божьего" говорит о прямом назначении кукуля и передает его символическую суть.

Лабарум - название знамени с крестом, которое утвердил император Константин. Происхождение слова "лабарум" (labarum) считается неизвестным.

Культ креста пришел в Европу вместе с тюрками-кипчаками. Равносторонний крест - символ Тенгри.

Византия, заимствуя у тенгриан обряды почитания Бога Небесного и приспосабливая к ним христианство, переняла и культ креста. Вот почему в IV веке равносторонний крест украсил знамена Константина.

"Лабарум" есть явная адаптация тюркского выражения ala barim (ala barim ~ алабарым ~ алабарум ~ лабарум ~ labarum). В его основе: ala (в значении "недобрые помыслы", "козни") и barim (погибель), образованного сочетанием глагола bar-(исчезать, умирать) + аффикс -im.

Перевод этого выражения - "погибель недобрых помыслов" - очень точно отражает ситуацию, после которой малоизвестный грек Константин стал Великим государем. Имея за плечами тюркское войско, сделать это было не трудно.

Монастырь - общины монахов или монахинь.

Первые западные монастыри возникли через тысячу лет после буддийских, в III-IV веках. Это были поселения отшельников в Египте, которые имели облик крепостей. Но только в середине V века по правилам IV Вселенского собора (451) монахи были причислены к христианам и подчинены ведению епархиальных архиереев.

Уже одно это показывает, что идея монашества не могла возникнуть в христианской среде.

Но официальная версия слово "монастырь" выводит из греческого "монос" (один), отсюда - monasterion (келья отшельника). Однако это совершенно не согласуется с историей монастырей.

Налицо очередная неудачная греческая "адаптация"! У древних тюрков была молитва manastar irz-a ("прости мне мои прегрешения"). Эта формула пришла из санскрита. Особого внимания заслуживает в ней первое слово manastar. Оно состоит из manasa (душа) и tar (спасать), что переводится как "спаси душу".

Видимо, эту короткую молитву тюрки читали при входе в монастыри или около святых мест. Она абсолютно точно передает чувства тех, кто искал в монастырях спасения от мирской скверны.

Нимб - изображение сияния вокруг головы (символ святости). Происхождение его не установлено.

В Европе слово "нимб" обычно выводят из латыни, от nimbus (туча, облако). Между тем нимб - один из древнейших символов восточной культуры, означающий истечение жизненной силы, мудрости, сияние святости. Нимбы были разной формы и разного цвета.

Этот термин - явная адаптация древнетюркского выражения jan im ba (jan im ba ~ янимба ~ нимба ~ нимб ~ nimbus), состоящего из трех слов: jan (сияние), im (знак) и ba (обвязывать).

Перевод понятен - "окружи знаком света", "высвети". Он - наставление иконописцам.

Орарь - длинная лента, которую носит на плечах христианский священник.

Историки Церкви не установили, когда орарь стал облачением священнослужителей. Расходятся их взгляды и на происхождение самого слова "орарь".

По дурной традиции слово "орарь" считается греческим. Одни настаивают на греческом "видеть", "наблюдать". Другие производят его от "хранение", "попечение", подразумевая, что лица, имеющие орарь, пекутся о душах верующих. Есть и латинский вариант - orarium, от orare (молиться).

Такая разноголосица объяснима. Слово это тюркское, в его основе лежит or- ari-, состоящее из or- (вязать, плести) и ari-(очищаться) (or- ari- ~ орары ~ орари ~ орарь).

Особого внимания в выражении or- ari - заслуживает слово ari-. В древнетюркских религиозных текстах слово ari-означает "очищаться от грехов". Вот цитата: "jazuqun aria mujan bula sen" (очистятся твои грехи, и ты добьешься справедливости).

Таким образом, перевод слова "орарь" с древнетюркского - "завяжи и очистись" - совершенно точно передает символическую суть носимого облачения.

Надевая орарь, священнослужитель опускает его концы вниз, а прочитав молитву, он перевязывается орарем, показывая тем самым свою духовную чистоту. Это - тенгрианская традиция.

Язычник - сторонник многобожия, идолопоклонник.

Слово "язычник" имеет явную древнетюркскую основу jaz- (грешить). Сочетание jaz- + аффикс -igci переводится как "грешник" (jaz- + -igci ~ языгчи ~ язычиг ~ язычник).

Не исключен и другой вариант этимологии этого слова: тюркская основа jazinc (грех) + русский суффикс -ник (jazinc + -ник ~ язынчник ~ язычник). Однако это менее вероятно.

Таким образом, можно полагать, что русское слово "язычник" есть заимствование тюркского слова "грешник"...

Как видим, криминалистам открываются неплохие перспективы в исторических исследованиях. Их методики здесь кстати. А мы взяли лишь одну область "преступлений" - религиозную... Так, куда исчезли тюркские духовные ценности? Этот вопрос уже не зависает в воздухе, как прежде.

Но религиозная история не закончилась "потерянными" словами, она имела продолжение.

http://www.adji.ru/ch03_01.html

Кодар а. Тенгрианство в контексте монотеизма

УДК 29

Аннотация: Проблема тенгрианства ставится в философском ключе. Выделяются два уровня тенгрианства – имперский и народный. Показано, что только на имперском уровне тенгрианство приобретает монотеистический характер, выполняя функцию обеспечения политического единства Древнетюркского каганата.

Ключевые слова:  тенгрианство, монотеиз.

На данное время очень много работ по проблеме тенгрианства, но в философском плане вопрос этот никак не разрешен.

Видимо, сложность в том, что мы имеем дело только с рудиментами того, что можно было бы назвать тенгрианством. Но в том виде, в котором он до нас дошел это – обыкновенный шаманизм и никакого отношения к первоначальному культу не имеет. Или же, надо договориться о том, что существует два уровня тенгрианства – имперский и народный. В таком случае, мы можем поставить этот вопрос более корректно. Ибо только на имперском уровне тенгрианство приобретает монотеистический характер. Происходит это в эпоху Древнетюркского каганата, когда империя тюркских кочевников простирается от Тихого океана на востоке до Каспийского моря на западе. Такую территорию непросто удержать, если нет религии единой на всех.

Зигмунд Фрейд, выдвинувший эвристически ценную концепцию о возникновении иудаизма из египетского монотеизма времен после смерти Эхнатона, замечает: «В Египте монотеизм вырос (если мы правильно понимаем его рост) как побочное следствие империализма; Бог был небесной проекцией фараона, единолично управлявшего великой мировой империей»[1]. В отношении тюркского тенгрианства мы имеем прямой источник, который буквально подтверждает мысль автора статьи о Моисее. Речь идет о фрагменте из Большой надписи в честь Кюль-тегина:

1. Когда вверху голубое небо,

2. [а] внизу бурая земля возникли (или: были сотворены),

3. между ними возникли (или: были сотворены) человеческие сыны.

4. Над человеческими сынами мои предки

5. Бумын-каган [и] Истеми-каган сели [на царство][2].

Здесь человечество в лице небесных тюрков фигурирует как космогоническая категория, оно – ровесница Неба и Земли, а каганы – во главе человечества. Мир преподносится как трехчленная структура, но более всего важно то, что это – вертикаль и на верхушке этой вертикали – Тенгри. Здесь более всего восхищает минимализм сакральной схемы, или отсутствие лишних сущностей, таких, например, как церковь, жречество или Священное послание. Когда поднимается вопрос о тенгрианстве, основной аргумент его противников в том, что у этой религии нет своего Писания, или Библии. Но может статься так, что это как раз есть его главное достоинство или неоспоримое свидетельство его подлинности или первородства. Для того, чтобы это признать, мы, прежде всего, должны понять природу монотеизма.

На первый взгляд, здесь все кажется само собой разумеющимся: монотеизм – это вера в Единого Бога, как творца всего сущего, в том числе и человечества, которое связано с творцом при помощи Завета, являющегося своеобразным договором Бога и избранного им народа. Но уже последнее положение у некоторых ученых, например, у Фрейда, рождает недоумение. Вот, что он пишет в связи с иудаизмом: «Еще более удивительна концепция бога, внезапно «избирающего» себе некое племя и превращающего его в «свой народ», а себя – в его бога. Я уверен, что это единственный такой случай в истории человеческих религий. Во всех   других   случаях бог   и народ связаны безраздельно; они с самого начала заедино. Верно, порой случается, что народ избирает нового бога, но никогда не бывает так, что бог избирает себе народ»[3].

Как видим, в плане первой монотеистической религии каким числится иудаизм в истории мировых религий, не все чисто. Да и в самом деле, монотеизм мы застаем уже в сложившемся виде, а в исторической ретроспективе – это очень сложное явление, к которому имеет отношение и греко-римский мир, и собственно иудаизм, и христианство, и ислам, и, как оказалось, даже Древний Египет. Так, по концепции Фрейда, монотеизм зарождается в Египте, в правление фараона Эхнатона, выступившего первым крупным религиозным реформатором в истории человечества. Моисей, традиционно считающийся зачинателем иудаизма, на самом деле продолжатель реформ Эхнатона в качестве адептов избравший не своих соплеменников-египтян, которые вернулись к своим старым богам, а притесняемый народ израильтян, который он выводит из Египта с новым символом веры[4].

Здесь нам необязательно вдаваться во все перипетии иудео-христианского монотеизма. Важно то, что в Египте он зародился из поклонения Маат – богине справедливости, правды и порядка, которая считалась дочерью Солнца. Эхнатон пошел дальше: он поклонялся солнцу не только как материальному объекту, но и как символу божества, всесилие которого проявляется в его сиянии. Вот эта символизация важна и для культа Тенгри: он не просто бог неба, он бог величиной с небо, т.е. абстрактный принцип, стоящий как бы вне мироздания. «Тенгри для номада – это, безусловно, ничто из сущего и одновременно полномочие наделять нечто смыслом»[5]. Как же нечто не сущее может наделять смыслом сущее?

Обратимся к Хайдеггеру: «Человеческое бытие означает: выдвинутость в Ничто. Выдвинутое в Ничто, наше бытие в любой момент всегда заранее уже выступает за пределы сущего в целом. Это выступание за сущее мы называем трансценденцией. Не будь наше бытие в основании своего существа трансцендирующим, т.е., как мы можем теперь сказать, не будь оно заранее всегда уже выдвинуто в Ничто, оно не могло бы встать в отношение к сущему, а стало быть, также и к самому себе. Без изначальной раскрытости Ничто нет никакой самости и никакой свободы. Тем самым ответ на наш вопрос о Ничто добыт. Ничто — не предмет, не вообще что-либо сущее. Оно не встречается ни само по себе, ни рядом с сущим, наподобие приложения к нему. Ничто есть условие возможности раскрытия сущего как такового для человеческого бытия. Ничто не составляет, собственно, даже антонима к сущему, а изначально принадлежит к самой его основе. В бытии сущего совершает свое ничтожение Ничто»[6]. Эти сверхсовременные рассуждения немецкого философа в сопоставлении с идеологией тенгрианства как бы раскрывают самую его суть.

В той же Большой надписи Кюльтегина сказано: «Время распределяет Тенгри, сыны человеческие родились все, чтобы умереть» (строки 390, 391)[7]. А что такое время? Это убывание в ничто и прибывание из ничто, т.е. нечто сродни бытию Парменида, которое никогда не исчезает. Монотеизм – это попытка понять мир строго теистически, как бессмертие в боге. Но на деле человек смертен и вот это несогласие с конечностью человека рождает постулат о спасении его души, т.е. ее трансенденцию в загробный мир. Это и есть «выдвинутость в Ничто». Но если Хайдеггер просто констатирует факт, то религиозный дискурс пытается домыслить, что за этим следует и «изобретает» спасение души и воскресение в зороастризме и исламе, догмат воплощения в христианстве, отпущение грехов в иудаизме. Что касается тенгрианства, в нем всякая ответственность падает на Тенгри и потому в нем нет понятия вины и греха, скорее он настраивает на самопреодоление, ибо как египетская Маат он отвечает за «порядок» в мире и за «непорядок» – тоже. Это очень хорошо видно по следующему толгау жырау Шалкииза:

Вода в протоке, вышедшей из Едиля, 

Некогда едва доходила до конского потника; 

Если она превратилась в разливанное море, 

То это сделал Тенгри. 

На берегу стояло невзрачное, чахлое деревце, 

Если оно превратилось в развесистую чинару, 

То это сделал Тенгри. 

Мы были детьми равнодостойных предков, 

Которым дозволено сражаться друг с другом, 

И если теперь ты более возвышен, чем я, 

То это сделал Тенгри[8].

И далее поэт, преодолев свою гордыню, видит свой долг в служении бию Темиру. Здесь Тенгри, действительно, выступает как миродержец и мироустроитель. Это в какой-то степени напоминает гегелевское «Все действительное разумно, все разумное действительно», т.е. за всем стоит Тенгри как «оправдатель» и гарант всех имеющихся смыслов. Или рассмотрим другой фрагмент из Шалкииза:

Без доспехов скачи на врага,  Один только Тенгри знает,  Откуда придет к тебе смерть[9].

Какая должна быть вера в своего бога, чтобы вот так безраздельно доверить ему свою жизнь! И в то же время здесь главный постулат тенгрианства: если твой бог с тобой, ты неодолим, будь безудержен в твоих поступках, тебе все по плечу! Если в исламе приветствуется полное смирение перед Аллахом, безропотное предание себя его воле, то тюркский воин настолько уверен во всемогуществе Тенгри, что и себя ощущает могучим, способным на любые подвиги. В этом, пожалуй, главное отличие тенгрианства от авраамических религий. Тенгри как бы растворен в тюрках, каждый из которых предстает как оживотворенная книга бога. И, видимо, неслучайно в тюркском языке так созвучны слова «біту» – «быть, зачаться» и «бітіг» – «книга». Если к этим понятиям добавить еще лексему «бітім» в значении «соглашение» мы получаем тот самый «завет» или «обет», который считается важнейшим условием монотеизма. Ибо вера в единого Бога означает соглашение с Ним. В известных нам монотеистических религиях такой завет приходит через пророка, спускается с неба как божественное послание, Священное Писание. В тенгрианстве этого нет потому, что оно исконная религия тюрков и вследствие этого она не нуждается в такой опосредующей инстанции как пророк и в таком начетническом, резонерствующем инструменте как письменное послание.

Из истории религии мы знаем, что и Библия, и Евангелия, и Коран имеют вполне земную историю и свои этапы сложения, исчисляющиеся даже не десятилетиями, а столетиями. Эти книги появляются не как божественное откровение, а как результат труда поколений жрецов и священнослужителей. Поэтому их нельзя считать единственной и определяющей чертой монотеизма.

С тенгрианством все обстоит и проще и сложнее. Как мы уже говорили, оно имеет два модуса: народный и имперский. Тенгрианство как племенной культ, возможно, существовал тысячелетия, но как монотеистическая религия он складывается в эпоху Древнетюркского каганата и в этом плане он похож на монотеизм Эхнатона, который был инициирован самим этим фараоном. Точно также, на мой взгляд, и тенгрианский монотеизм в том виде, в котором он представлен в рунических надписях Кошо-Цайдама, инициирован тюркскими каганами и идеологами, которые к тому времени довольно поднаторели в религиозных диспутах с китайским, иранским и буддо-индийским миром. Достаточно сказать, что при дворах тюркских каганов существовала традиция сличения религий, поэтому у тюркских каганов было из чего выбирать, с чем соглашаться и не соглашаться. Известно, к примеру, что Тоньюкук отказался от принятия буддизма, заявив что он ослабляет воинский дух в тюрках. Известно также, что более поздние каганы тяготели к манихейству и дело дошло до того, что в Уйгурском каганате оно стало господствующей религией. Но надо полагать, что в правление Бильге-кагана официальной религией тюрков стало тенгрианство и во главе культа стоял сам каган, ставший главным священнослужителем. И надо полагать, что теперь Тенгри поклонялись на всей гигантской территории двух тюркских каганатов.

Что касается особенностей поклонения, об этом известно не так много. По Делезу-Гваттари, у кочевников абсолют не появляется в месте, а смешивается с неограниченным местом; слияние обоих, места и абсолюта, осуществляется не в центрированной, ориентированной глобализации или универсализации, а в бесконечной последовательности локальных операций[10]. Исходя из этого можно полагать, что в отправлении тенгрианского культа не было унификации и кодификации как в оседлых монотеистических религиях. Поэтому приходиться соглашаться с отцами западной номадологии, когда они пишут, что у кочевников смутный, буквально кочевой удовлетворяющий их «монотеизм», с бродячими огнями[11]. А отсюда проистекает то, что мы, возможно, никогда не узнаем каким был настоящий тенгризм. Но уже то, что мы о нем знаем, позволяет сделать вывод, что он обладал чертами минимализма и был записан скорее в тюркском генетическом коде, чем в каком-либо книжном писании. Еще раз приходится процитировать Делеза-Гваттари: «У кочевников есть чувство абсолюта, но в высшей степени атеистическое»[12]. И в самом деле, как заявляет ныне уже другой представитель современной французской философии Жан-Люк Нанси: «С фигурой Христа самый отказ от божественной силы и ее присутствия становится собственным актом бога, который делает этим актом свое становление-человеком. В этом смысле отступивший бог, «опустошенный» бог, по выражению Павла, – это не бог, скрытый в глубине отступа или пустоты: там, куда он ушел, нет ни дна, ни укрытия. Он бог, отсутствие которого и создает его божественность, бог, пустобожие которого есть его собственная истина»[13]. Эти слова с полной ответственностью можно отнести к Тенгри, в котором нет ничего антропоморфического или зоолатрического. Это тот случай, когда одно имя бога создает религию.

При этом интересно сопоставить такие лексемы как «тәңірі» и «таңдай», создающие созвучие неба и нёба, как сополагание макро- и микровселенной в сознании человека. Однако когда бог вписан как часть индивида, он продолжает его в бесконечность. Следовательно, относительно тюркского бога речь идет не о субъективности, а о «транссубъективности», и, значит, теизм превращается в атеизм.

В феномене тюркского тенгрианства мы, парадоксальным образом, имеем дело с атеистическим монотеизмом. Но то, что мы только что сказали, ныне, в XXI веке, секрет Полишинеля. Номадическая культура, как всегда, более прозрачна и не умеет вуалировать. Ибо в ней невозможна теология, громоздящая пред богом и человеком горы ненужной ортодоксии и рефлексии. К счастью, в эпоху постмодернизма культура, вооружившись теорией «деконструкции», вновь становится номадической. В результате европейская культура приходит к истине своей веры, своего монотеизма. И тогда она устами Жан-Люка Нанси говорит следующее: «Монотеизм по своему принципу разрушает теизм, то есть присутствие силы, которая объединяет мир и обеспечивает его смысл. Он делает абсолютно проблематичным имя «бога» – он делает его ничего не значащим – а главное, отбирает у него силу что-либо гарантировать… В этом смысле атеист, который решительно отказывается от любой искупительной гарантии, парадоксальным или странным образом ближе к вере, чем «верующий»[14]. Ибо по мнению Нанси, монотеизм – это мир, смысл которого дан в модусе отсутствия, т.е. ничто из существующего не может претендовать на монополию смысла, в полном объеме она только у Бога. В этом пункте теизм и атеизм смыкаются с той только разницей, что атеизм предпочитает говорить не о Боге, а о Ничто, или о «месте Бога», которое ныне остается благополучно «вакантным». Если у Нанси речь идет о том, чтобы понять, каким образом современный мир уже вышел из сферы религии, для нас, потомков номадов, речь идет о том, чтобы, хоть задним числом, но войти в эту сферу, но войти не пустыми в смысле религиозном, а давно уже обжившими пустоту и отсутствие смысла.

 Кодар Ауэзхан – кандидат философских наук, академик народной академии «Экология» (Казахстан).  [1] Фрейд З. Этот человек Моисей. Из Интернета: http://lib.ru/PSIHO/FREUD/moisej.txt

[2] Цит. по: Стеблева И. В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. М., 1976. С.54, 178.

[3] Фрейд З. Этот человек Моисей.

[4] Там же.

[5] Баймухаметов Ж. Воля к истине в культуре номадов (Размышления по поводу книги Ауезхана Кодара «Степное знание». Астана 2002) // Деловая неделя». 23 февраля. 2007 г.

[6] Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 31-44.

[7] Цит по: Стеблева И. В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. М., 1976. С.34, 188.

[8] Бес ғасыр жырлайды: екітомдық/Құрастыр.М.Мағауин, М.Байдильдаев. – Алматы, 1989. Т. 1. С. 38.

[9] Там же. С. 36.

[10] Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Т. 2. Тысяча плоскостей. Цит. по неопубликованному переводу Б. Г. Нуржанова.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Нанси Жан-Люк. Деконструкция монотеизма. См.:http://www.polit.ru/research/2004/02/19/nancy.html

[14] Там же.

http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/1(2)/Kodar/