КЛАСС И ПОЛИТИКА_Райт

КЛАСС И ПОЛИТИКА Эрик ОЛИН Райт, Энциклопедия политики, 1993.

Понятие класса имело сложную карьеру в анализе политики. Было время, когда оно играло в лучшем случае маргинальную роль в объяснении политических явлений. В 50-60 гг в политике доминировал плюралистический подход. Политический результат рассматривался как производная взаимодействия различных сил на основе переговоров, сделок, формирования коалиций. И хотя некоторые организованные группы интересов могут основываться на конституентах классового характера, например, профсоюзы и бизнес-ассоциации, им все не уделялось специального аналитического статуса. С конца 60 гг до начала 80 гг когда произошло возрождение марксистской традиции в социальных науках класс неожиданно оказался в центре многих анализов государства и политики. Много дискуссий пошло о таких вещах как "классовый характер" государственного аппарата и значимости манипуляции государственными институтами со стороны влиятельных классовых акторов. Даже те исследователи, которые не строят свои системы вокруг класса, стали использовать понятие в анализе.

То есть хотя классовый анализ никогда не был доминирующей парадигмой в анализе политики, он стал теоретической силой в 70 гг, с которой стали считаться. Интересно, что хотя в США в 80 гг политика стала откровенно классовой. академическая популярность подхода постоянно снижалась. Центр притяжения критических работ по государству перемещался в сторону различных теоретических перспектив, которые четко дистанцировали себя от класса, в частности к "государственно-центрическим" подходам к политике, которые подчеркивали каузальную значимость институциональных свойств государства и интересы государственных менеджеров, а также культурных теорий, которые помещают в центр анализа культурные дискурсы и символические системы. И хотя классовый анализ не вернулся к состоянию 50 гг, он уже не является центром дебатов, как это было в предыдущем десятилетии (до начала 80 гг.).

Поэтому сейчас хорошее время подвести итоги дому, что есть. Сначала о концепции класса. Термин используется в разных значениях. Следует различать градационную и реляционную интерпретацию. Для многих социологов и комментаторов слово "класс" просто обозначает определенную страту в распределении дохода. (Миддл класс = миддл инком). Т.е. класс - это просто ступенька на лестнице неравенства. Для других исследователей, особенно марксистской и веберовской ориентации, понятие класс не означает распределение дохода, а скорее природу отношений, которые лежат в основе распределения дохода. Говорить о классе - это значит говорить о механизмах, которые генерируют неравенства доходов и власти. По этой реляционной концепции, капиталисты и рабочие - это не просто группы, различающиеся по своему доходу, но и по механизму получения этого дохода.

В анализе политики можно использовать оба подхода. Можно говорить о о различном голосовании бедных, средних и высших, но большинство систематических работ вращается вокруг второй концепции. Причины: 1) они выражают более фундаментальные аспекты социальной структуры, чем градационные концепции, поскольку они касаются более фундаментальных механизмов каузации, которые и создают градации. То есть анализ причин неравенства - это более глубокий анализ, чем просто связывать политику с тем или иным уровнем доходов. 2) эта концепция имеет аналитические преимущества, поскольку генерирует категории взаимодействующих между собой акторов. А разделение на богатых средних и бедных является произвольным и люди, определенные в соответствии с ними не взаимодействуют между собой систематическим образом. А капиталисты и рабочие взаимообусловливают друг друга и они определяются на основе отношений между собой и потому анализ, основанный на этом взаимодействии способствует анализу формирования этих общностей.

Но выбор реляционной концепции - это только точка отсчета, поскольку есть много путей определения класса. В частности много говорится о различии между марксистской и веберовской концепциями. Веберьянцы рассматривают класс в большей степени в терминах рыночных отношений, а марксисты определяют класс через производственные отношения. Почему это различие теоретически значимо? Ведь и те и другие различают капиталистов и рабочих как фундаментальные классы капиталистического общества и обе перспективы определяют классы по существу близко друг к другу - капиталистов как собственников средств производства, которые нанимают тех, кто работает на зарплату; рабочие не имеют средств производства и продают свой труд.. В чем значения акцента на обмене (вебер) и производстве (маркс)?

Во-первых, ограничение класса рыночными отношениями означает для веберианцев, что классы реально существуют только в капиталистическом обществе. Отношения между феодалом и крестьянином могутбыть угнетательскими и стать источниками значимого конфликта, но веберианцы не будут рассматривать это как класовый конфликт, поскольку он структурируется вокруг отношений личной зависимости, а не рыночных отношений. А марксисты рассматривают эти конфликт как разновидность классового конфликта. Это не просто смена вывески, поскольку для марксистов это часть теории о развитии классовых отношений как источнике исторического развития (классовая борьба = мотор истории - только в этом контексте это выражение имеет смысл).

Во-вторых, определение класса через производство подчеркивает связь между классом и эксплуатацией в качестве центрального момента в марксистской теории. Для Маркса эксплуатация возникает в процессе производства, которые осуществляет рабочий. Эксплуатация заключается в присвоении прибавочного продукта. А отношения обмена между рабочим и капиталистом могут создать возможность для капиталистов эксплуатировать рабочих - это имеет место только тогда, когда рабочие непосредственно используются и их труд присваивается капиталистами.

Хотя это различие важно для более общей теории общества, но для описания капиталистического общества это различие может и не быть столь существенным, так как обе традиции рассматривают классовые отношения между капиталистами и рабочими. Кроме того, обе традиции признают важность нового понятия "новый средний класс(ы)" - профессионалы, иэнеджеры и исполнители, бюрократические официальные лица и высокообразованные белые воротнички, которые прямо не подпадают под поляризованные классовые отношения между капиталистами и рабочими. Но нет согласия среди марксистов и веберианцев в том, как определять этот новый средний класс. В результате поскольку марксистские подходы стали более сложными (софистикейтед), линия демаркации между марксистами и веберианцами стала менее определенной.

Но хотя концепция класса не столь сильно отличается, использование ее отличается существенно. Веберианцы рассматривают класс как один из нескольких значимых детерминант политики. То есть класс может быть очень важным, но не обязательно более важным чем другие переменные. А Марксисты отводят классу привилегированный статус в анализе. В наиболее ортодоксальных вариантах понятия "класс", "капитализм", "способ производства" оказываются по сути исключительными объясня.щими понятиями.

Как класс формирует политику. Роберт Элфорд и Роджер Фридлэнд опираясь на анализ Стивена Лукса и других, разработали трехуровневую концепцию политической власти, которая полезна для анализа каузальной роли класса в политике: 1) ситуационная власть - это властные отношения непосредственной команды и подчинения акторов - как в определении Вебера (власть как способности одного актора заставить делать другого что-то даже неспотря на сопротивление). Эта форма анализируется во многих бихевиоральных исследованиях. 2) институциональная власть относится к характеристикам различных институциональных образований, которые формируют повестку дня в интересах определенных групп. Это также обозначают как негативную власть или как второе лицо власти - власть, которая исключает определенные альтернативы из повестки дня без, как ситуационная власть, командования определенного поведения. 3) системная власть - концептуально наиболее трудная - это способность реализовать чей-то интерес с помощью общей структуры социальной системы, а не с помощью командования поведением или контролирования повестки дня определенных организаций. - 3 лицо власти по Льюксу.

Элфорд и Фридлэнд рассматривают эти типологию власти оригинальным образом, используя метафору игры: системная власть - это власть, которая заложена в самой игре: институциональная власть заключена в специфических правилах игры, ситуационная власть используется в определенных игровых ходях. Когда акторы используют свои специфические ресурсы для реализации целей - то это ситуационная власть. Процедурный аспект, который управляет использованием ресурсов отражает институциональную власть. И природа социальной системы, которая определяет сферу возможных правил и достижимых целей отражает системную власть. Между этими уровнями есть кибернетические отношения: системная власть налагает ограничения на институциональную власть, которая в свою очередь налагает ограничения на стратегии выбора на ситуационной уровне. В свою очередь, конфликты на ситуационном уровне могут модифицировать правила на институциональном уровне, которые кумулятивно могут привести к трансформации самой системы.

Классовый анализ применим на всех этих сферах власти и политики. Хотя классовые теоретики политики не структурируют свой анализ непосредственно (открыто) в терминах трех уровней, тем не менее, эта дистинкция подразумевается во многих дискуссиях.

Класс и ситуационная власть. Большинство дебатов по поводу власти идет на этом уровне. Марксисты (и не-марксисты, которые находятся под их влиянием) обычно считают, что те авторы, которые имеют ресурсы в связи с классовым делением обычно играют главную роль в активном формировании политических конфликтов и государственной политики. Иногда акцент делается на стратегические действия господствующего класса, на способности капиталистов манипулировать государством в своих интересах. В другие времена акцент делается на классовой борьбе как таковой, в которой народные действия как и махинации правящего класса, рассматриваются как формирующие политику через влияние на поведенческие взаимодействия политических акторов.

То есть, классовые основания политики в этих рассуждениях очевидны. Классовая структура распределяет ресурсы, необходимые для политической борьбы. У капиталистов в кап. обществе есть в частности два существенных ресурса, которые можно использовать в политике - финансовые ресурсы и персональные связи с людьми на государственных должностях. Через различные конкретные механизмы - финансирование политиков, партии, политические мозговые центры, финансовый контроль за СМИ, предоставление высокооплачиваемой работы высшим политическим чиновникам после того, как они оставляют свои посты, мощное лоббирование - капиталисты могут использовать богатство чтобы непосредственно формировать государственную политику. + связи - это дает буржуазии диспропорциональное влияние.

Мало кто оспаривает использование этих ресурсов капиталистами для достижения своих целей. Но ставится под сомнение общая эффективность и связанность таких действий для поддержания классовых интересов. Поскольку отдельные капиталисты заняты своими непосредственными частными интересами (на определенных рынках, в технологиях и т.д.), и многие исследователи сомневаются, что они ставят классовые интересы капиталистов выше своих собственных интересов. Как отмечает Фред Блок, капиталистический класс сильно разделен политически и у него нет связанного коллективного видения и чувства приоритетов. И поэтому даже если капиталистам и удается манипулировать, это часто работает против друг друга и не генерирует последовательный набор политических результатов.

То есть наличие большого количества политических ресурсов не гарантирует превращение их в последовательную классовую политику. Более того, в контексте ситуационной власти, капиталисты не являются единственными обладателями эффективных политических ресурсов. В частности, как подчеркивали Теда Скокпол, энтони Гидденс и другие, государственные менеджеры - политики высокого уровня и чиновники - имеют непосредственный контроль за большими ресурсами для достижения целей. Хотя во многих ситуациях интересы их могут быть конгруэнтны интересам капиталистического класса, это не является универсальным правилом и если между ними возникает конфликт, совсем не обязательно, что обязательно будут преобладать капиталисты. Наоборот, во многих ситуациях в силу неорганизованности, близорукости и апатии капиталистического класса у государственных менеджеров есть большие возможности формировать государственную политику независимо от давления капиталистов.

Эти аргументы не отвергают утверждения, что классовые структуры осуществляют формирование как интересов акторов, так и политических ресурсов, которые те могут использовать для ситуационной власти. Однако однозначное утверждение, что происходящие из классовой структуры интересы и ресурсы власти являются наиболее значимыми, ставится под сомнение.

Класс и институциональная власть. Именно поскольку отчасти из-за того, что на уровне ситуационной власти капиталисты не всегда доминируют, акцент в классовых анализах политики концентрируется вокруг проблемы институциональных измерений власти. Аргумент в основном следующий: государство следует рассматривать не просто как государство в капиталистическом обществе, а как капиталистическое государство. То есть некоторые черты государства имеют классовый характер. То есть дело не в том, что политики государства выражают интересы капиталистов, а в том, что сама структура государственного аппарата через которые создаются эти политики заключают в себе классовые интересы.

Эти утверждения о классовом характере государственных институтов иногда включают то, что было обозначено НДМ или негативной властью. Этот аргумент был разрвботан Клаусом Оффе, который утверждал, что классовый характер государственного механизма осуществляется через серию негативных фильтров, которые создают систематический классовый уклон (байяс). Классовый байяс в этом контексте означает, что средства производства имеют тенденцию отфильтровывать действия, которые будут неприемлемыми интересам господствующего класса. Таким образом, форма государства систематически детерминирует скорее то, что не происходит, а не то, что происходит.

Примерами, которые приводили Оффе. Уолкер Рондж и Йоран Тернборн - что институциональные правила, с помощью которых капиталистическое государство приобретает финансовые ресурсы - через налогообложение и заимствования от частным образом произведенной прибавочной стоимости - в большей степени, чем собственный прибавочный продукт, произведенный государством. Путем ограничения доступа государства к фондам, государство становится зависимым от капиталистического производства и это, в свою очередь, действует как фильтр государственных политик, которые могут серьезно подорвать выгоды частного накопления (капиталистов). Или возьмем другой пример из Пуланзаса (1973) - правила выборов в капиталистических представительных демократиях (где люди голосуют как представители территорий, а не определенных групп) ведут к превращению людей из членов класса в атомизированных индивидов ("юридические граждане"). Эта атомизация, в свою очередь, ведет к отфильтрованию тех государственных политик, которые могли бы быть при условии организации людей в ассоциации. В той степени, в которой этот фильтр стабилизирует капитализм и ем самым служит интересам капиталистического класса, в той степени использование территориального индивидуализированного голосования можно рассматривать как имеющее классовый характер.

Этот способ обоснования классового характера аппарата государства имеет определенную функционалистскую логику тезиса о том, что государство есть капиталистическое государство: оно настолько капиталистическое, насколько его институциональные черты способствуют воспроизводства интересов капиталистического класса. Эта логика была наиболее подробно разработана Тернборном в "Что делает правящий класс когда правит?". Это, по его мнению, четко видно, когда государство рассматривается в исторической перспективе. Классовый характер государственного аппарата является переменной; государственный аппарат соответствует разным классовым структурам и будет иметь разные свойства, которые дают разный байясы действиям государства. Это "Корреспонденс принцип" верен и можно выделить специфические классовые свойства феодального государства, капиталистического государства и может быть социалистического государства. Например те же ресурсы - через налогообложение, которое подчинено интересам частников. В феодальном государстве деньги государства появляются через непосредственную экспроприацию прибавочной стоимости от вассалов королю. А в социалистическом государстве - через прибавочный продукт производимый государством И во всех случаях возникает фильтр, которые отфильтровывает политики государства, угрожающие существующей классовой структуре.

Многие критики утверждения, что государство имеет классовый характер считают, что это утверждение подразумевает функционалистскую теорию государства. Это обвинениев определенной мере правомерно. В ранних работах Пуланзаса и в работах Альтуссера было очень мало места противоречивым элементам в государстве. Классовые свойства государства объяснялись функциями, которые они выполняют воспроизводя капитализм. Принцип функционального соответствия для определения классового характера аспектов государства соскальзывает в принцип объяснения свойств государства. Это вид функционализма однако не является необходимой чертой классового анализа институционального уровня политической власти. Хотя тезис о том, что государственный аппарат имеет классовый характер идет в русле функциональной логики (т.е. то что делает классовый характер является функциональным отношением к классовой структуре) это не обязательно предполагает завершенную (полную) функциональную теорию государства.

Класс и системная власть. Сказать, что капиталисты имеют ситуационную власть - сказать, что у них есть ресурсы, которые они могут в нужный момент использовать. Сказать, что у них есть институциональная власть - сказать, что разные институты сделаны таким образом, что они селективно исключают альтернативы, противоречащие интересам капиталистов. Сказать, что они имеют системную власть = сказать, что логика социальной системы сама выражает их интересы независимо (отдельно) от их собственных стратегий и внутренней организации аппарата.

Идею, что капиталисты имеют системную власть развивал активно Адам Пшеворский, опиравшийся на Грамши. Пшеворский считает, что поскольку капитализм сохраняет нынешний порядок, то все авторы в системе имеют интерес в том, чтобы капиталисты имели выгоду. Это означает, что до тех пор, пока группа имеет возможность полностью изменить систему, у них есть интерес поддерживать капитализм, хотя они и настроены против него.

Этот момент признавали многие исследователи, в том числе те, которые не относятся к марксистам. Например Линдблом - рассуждая о том, почему интересы капиталистов накладываются на деятельность политических институтов в силу деятельности рынков независимо от конкретной деятельности капиталистов. Это существенный момент, который обернут в другую риторику - это является ядром неоконсервативных аргументов относительно снижения государственных затрат чтобы стимулировать экономический рост.

Тут есть разница между марксистским подходом на этом уровне анализа и основным (мейнстрим) подходом. (1) Марксисты четко связывают эти системные ограничения в политике именно с классовым характером. Неоконсерваторы не считают ограничение государства со стороны частного бизнеса как влияние классовой власти, поскольку рассматривают рынки как естественные формы социального взаимодействия. Эти ограничения. с их точки зрения. идут из универсальных законов экономике, заложенных в человеческой природе. Напротив, марксисты рассматривают эти вещи в классовых терминах, считая что капитализм является исторически определенной (особой) формой экономики.

(2) либералы и неоконсерваторы обычно менее связывают эту системную логику с институциональным и ситуационным уровнями, чем марксисты. Неоконсерваторы наделяют государство большей автономией в контесте возможности завалить капиталистическую экономику, чем марксисты. Хотя неоконсерваторы и считают политическую систему зависимой от частной экономики из-за ресурсов и роста, они могут осуществлять избыточное государственное финансирование. Государство, на которое влияет ситуационная власть, может через недальновидность привести к тому, что убъет курицу, которая несет золотые яйца. Марксисты видят государственные траты не столько как отклоняющиеся от функциональных требований капитализма, поскольку ситуационная и институциональная власти обычно конгруэнтны системной власти. Структура государственного аппарата и стратегии капиталистов поэтому обычно предотвращают эти отклонения. А неоконсерваторы видят в этих трех уровня больше дивергенции. Они верят, что демократические институты и активная мобилизация народных масс систематически генерируют дисфункциональные государственные траты, которые не обязательно корректируются осуществлением ситуационной и институциональной власти.

Вариации результатов влияния класса на политику. Мы рассмотрели три механизма влияния класса на формирование политики. Часто в более теоретических дискуссиях классовый характер рассматривается как в основном неизменным в определенном типе классового общества. Абстрактные дискуссии о капиталистическом государстве часто подчеркивали, что все капиталистические государства имеют общее поскольку они капиталистические и относительно меньше внимания уделялось проблемам вариативности. А во многих эмпирических контекстах именно вариативность и важна.

Во многих исторических марксистских исследованиях одной из центральных тем был баланс сил между классами. Обычно "баланс сил" относился к ситуационной власти. Поэтому задачей анализа было выявить и объяснить относительные возможности организованных акторов достичь своих целей на различных политических аренах и определить факторы, влияющие на это. Обычно это требует включения механизмов на институциональном и системном уровнях анализа. Так постоянную слабость американского рабочего класса на выборах объясняется мажоритарной системой, которая подрывает возможности малых партий, отсутствием публичного финансирования, что усиливает роль частных спонсоров и законами регистрации, что затрудняет мобилизацию голосующих + такие системные факторы, как положение американского капитализма в мировой капиталистической системе. Каждый из этих факторов подрывает потенциальную ситуационную власть рабочего класса на выборах. Эта постоянная слабость ситуационной власти блокирует возможность народных сил изменить институциональные свойства государства, что могло бы усилить их власть. И хотя во всех странах капиталисты могут иметь больше власти, чем остальные, в разных странах баланс может быть разным.

То же самое и в институциональной властью. Некапиталистические элементы могут быть внедрены в капиталистическое государство. Например, инструкции по охране труда. Можно это сделать с помощью разных институциональных устройств. Удобным устройством во многих капиталистических государствах является иерархическое бюрократическое агенство, отвечающее за эту регуляцию с инспекциями, лицензиями и т.д. Альтернатива - комитеты на местах из работников (то что Джошуa Коэн и Джоэль Роджерс назвали "ассоциативная демократия"), которые как бы нарушают классовую логику капиталистического общества путем способствования коллективной организации а не атомизации. В той степени, в какой эти черты инкорпорируются в институциональную структуру капиталистического государства - в такой степени классовый характер этого аппарата можкт различаться даже в рамках капитализма.

Наконец. в некоторых теоретических работах рассматривается возможность вариации классового характера системной власти в капиталистическом обществе. Тут важная проблема состоит в том, насколько общие отношения между государством и экономикой может существенно изменять динамику самой системы. Имеют ли все случаи капитализма одну и ту же системную логику в силу частной собственности на средства производства или эта логика может существенно изменяться. Большинство марксистов ссчитает, что есть сравнительно небольшая вариативность в системной логике в разных капитализмах, по крайней мере в отношении основного классового характера власти на системном уровне. Например, движение от соревновательного капитализма к монополистическому капитализму может существенно повлиять на ситуационную влась разных классов и фракций классов и это может даже отразиться на классовом характере институциональной формы государства (например могут исчезнуть элементы мелкой буржуазии по мере развития капитализма). Но основной системный уровень классовой логики организован вокруг интересов капитала.

Этой точке зрения бросается вызов со стороны исследователей, симпатизирующих марксизму. Например, Госта Эспинг-Андерсен считает, что различия в формах вэлфэрного государства (консервативный, либеральный или социалистический вэлфэрный режимы) могут иметь сильное влияние на системную логику капитализма, создавая разные тенденции развития и разные матрицы интересов для разных классов.

Джоэль Роджерс утверждает аналогичную точку зрения в отношении специфической проблемы индустриальных отношений. Он утверждает, что есть "inverse-J" отношение между интересами капитала и степенью юнионизации рабочего класса. Рост юнионизации вредит интересам капиталистов до определенной степени. Но за пределами этой точки, рост юнионизации ведет к выгоде капиталистов, поскольку это создает более высокий уровень координации и кооперации между трудом и капиталом. То есть если в странах, где законодательство препятствует достижению определенной точки в развитии юнионизации (как, по его мнению, в США) - то там профсоюзы будут осуществлять защитную функцию, поскольку они конфронтируют с интересами капитала, а если легальные возможности их переходят эту точку (как в Швеции), то тогда системная логика будет поддерживать юнионизацию. Поэтому капитализмы с высокой и низкою юнионизациями заключают в себе качественно разные системные паттерны класосовй власти в рамках общей капиталистической фрэймворк.