эксперименте половине из них были розданы купоны, имевшие определенную ценность, выражавшуюся в заданной (известной участникам эксперимента) цене, по которой они приобретались у студентов за наличные экспериментаторами по окончании игровой сессии. Для купонов был организован рынок: студенты, располагавшие ими, должны были продавать (и продавали) их тем, кто не располагал купонами, если предлагавшаяся цена была выше, чем та, по которой эти купоны обещали выкупить экспериментаторы. Соответственно, «бескупонные» студенты должны были покупать (и покупали) купоны, если цена устанавливалась ниже цены, по которой их обещали выкупить экспериментаторы. Данный эксперимент полностью подтвердил неоклассическую теорию: равновесная цена была в точности равна предсказанной, и купоны перешли к тем, кто ценил их выше всего.
Однако на той же основе был проведен и другой эксперимент, во всем идентичный первому, за исключением того, что вместо купонов половина студентов получила фирменные кофейные кружки Корнельского университета. Поведенческий анализ дает в такой ситуации результаты, отличные от стандартного анализа. Поскольку люди не отождествляют альтернативные и реальные издержки для благ, чья ценность не задана экзогенно (как это было сделано ранее для купонов), студенты, получившие такие кружки, должны быть менее склонны расставаться с ними даже при ценах, более высоких, чем цены выкупа, поскольку, продав кружки, они вовсе не гарантированно могли бы их приобрести вновь. В рамках второго эксперимента вновь был организован рынок, на котором продавались и покупались кружки. Однако, в отличие от рынка купонов, первоначальное назначение прав собственности оказало ясно выраженное воздействие на конечное распределение кружек. Студенты, получившие кружки, демонстрировали четкую тенденцию не расставаться с ними. Хотя, по мнению экспериментаторов, теорема Коуза предсказывает, что половина кружек должна торговаться (поскольку в данном эксперименте трансакционные издержки были практически нулевыми, а наделение кружками осуществлялось случайно), фактически на рынке торговались только 15% кружек, причем те, кто решился продать доставшиеся им кружки, запрашивали цену, более чем вдвое превосходящую ту, которую предлагали студенты, не получившие кружек и готовые их приобрести. Важно отметить, что этот результат воспроизводился и в случае многократно повторяющихся «торговых сессий».
198
Глава 12
НЕОАВСТРИЙСКАЯ КРИТИКА (НЕО)КЛАССИЧЕСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ПРАВА
Отличительными чертами неоавстрийской (или субъективистской, как часто называют ее сами сторонники) школы экономической мысли, наиболее значимыми с точки зрения нашего предмета — экономического анализа права, представляются следующие: 1) отрицание осмысленности понятия общественной эффективности, т.е. эффективности, рассматриваемой и оцениваемой с точки зрения всего общества; 2) отрицание особой роли государства в экономической жизни и уверенность в том, что во всех его функциях государство может (и должно) быть замещено рынком; 3) принципиальная непредсказуемость результатов деятельности рынка как нецеленаправленного (open-ended, как принято выражаться среди англоязычных сторонников этой школы) процесса; 4) изменчивость предпочтений экономических агентов.
Исходя из приведенных положений, в работах последователей неоавстрийской экономической теории и формируются различные направления критики «классического» экономического анализа права (классического в кавычках, поскольку базовой экономической теорией этого анализа выступает, как не раз отмечалось выше, неоклассическая экономическая теория).
Мы обсудим в этой главе вопросы, связанные преимущественно с критикой центральной роли понятия эффективности в традиционном экономическом анализе права. В ее рамках можно выделить такие темы, как: а) указания на некорректность тезиса о том, что общее право в процессе применения его доктрин и правил способствует созданию общественной выгоды (производ-
203
ками не только числа несчастных случаев, которые произошли в условиях применения разных юридических правил (каждое из которых, например, применялось в различных регионах), но и числа несчастных случаев, которые не произошли из-за боязни ответственности, возлагаемой на виновника в соответствии с каждым из этих правил. Кроме того, для оценки эффективности нужно иметь возможность определить издержки как действительно произошедших, так и «гипотетических», не случившихся несчастных случаев, объемы мер предосторожности, предпринимаемых потенциальными виновниками в условиях применения альтернативных правил, издержки этих альтернативных мер, административные издержки применения различных судебных правил и т.д. Получение такой информации, тем более в масштабах, позволяющих осуществить качественное эконометрическое исследование, представляет собой практически неразрешимую задачу.
Однако более важной причиной, объясняющей отсутствие надежных эмпирических подтверждений «гипотезы эффективности общего права», по мнению ее критиков, может служить тот факт, что юридическая практика судов общего права «просто» не следует той внутренней, интуитивной логике, которую ей приписывает традиционный экономический анализ права.
Так, возвращаясь к экономическому анализу ответственности за неумышленно причиненный ущерб, нужно прежде всего справиться с проблемой причинения. «С одной стороны, традиционный экономический анализ права исключает из анализа принцип восстановления справедливости (corrective-justice principle), полагая его интуитивным и ненаучным. Модели права и экономической теории построены на математических отношениях между "объективными" переменными, такими, как вероятность возникновения несчастного случая, денежная стоимость возмещения, объем мер предосторожности, предпринятых вовлеченными в инцидент сторонами, и т.п., а не на причинной связи, существующей между "автором" ущерба и жертвой. Исключение причинности из научных дискуссий и замещение ее точными математическими терминами широко пропагандируется сторонниками экономического анализа права как "доказательство научного прогресса". С другой стороны, дескриптивный экономический анализ права стремится эмпирически доказать, что общее право эффективно. Однако традиционное общее право в области ответственности за неумышленно причиненный ущерб в значительной степени основывается на принципе причинности. Как же общее право может быть эффективным в смысле,
205