3.5. Смыслообразующая роль гуманистической совести в процессе принятия решения в сложных нравственно-конфликтных ситуациях

Сущность и значение смыслообразующей функции гуманистической совести четко определил известный австрийский психолог и психиатр В. Франкл: "...В поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть - это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации" *(317).

Благодаря смыслообразующей функции гуманистическая совесть выступает в роли "проводника, ведущего человека в его ответах на вопросы, поставленные жизнью", что помогает человеку лучше ощутить себя в роли ответчика *(318), т.е. осознать и проникнуться чувством личной ответственности перед другими людьми и обществом за свободу выбора того или иного варианта поведения в конкретной ситуации, что имеет особенно важное значение для принятия ответственных решений в сложных, уникальных жизненных ситуациях.

Именно благодаря смыслообразующей функции гуманистической совести человек осознает и чувствует, в каких житейских ситуациях ради собственного блага, блага других людей и общества имеет смысл раскрывать "правду-истину" правдивыми высказываниями, а в каких такие высказывания нецелесообразны, бессмысленны, поскольку создают угрозу для нормального удовлетворения других, более важных в данной ситуации потребностей в личной безопасности, альтруистической потребности добра, потребности в "правде-справедливости".

Для юридического анализа смыслообразующей роли совести в процессе принятия решений в сложных нравственно-конфликтных жизненных ситуациях имеет чрезвычайно важное значение мысль В. Франкла о том, что совесть помогает человеку найти даже такой смысл, который может противоречить сложившимся ценностям, в том числе социальным нормам, когда эти ценности уже не отвечают быстро изменяющейся ситуации.

Эту мысль он иллюстрирует рассказом о человеке, который попал в Освенцим вместе со своей молодой женой. "Когда они оказались там, рассказывал он мне после освобождения, их разделили, и в этот момент он вдруг почувствовал сильное стремление умолять ее выжить любой ценой. Вы понимаете? Любой ценой... Она поняла, что он имел в виду: она была красива, и в недалеком будущем для нее мог возникнуть шанс сохранить жизнь, согласившись на проституцию среди ОС. И поскольку такая ситуация могла возникнуть, муж хотел заранее, так сказать, отпустить ей грех. В последний момент совесть заставила его, приказала ему освободить жену от заповеди "не прелюбодействуй". В уникальной - поистине уникальной - ситуации, уникальный смысл состоял в том, чтобы отказаться от универсальной ценности супружеской верности, нарушить одну из заповедей. Разумеется, это была единственная возможность исполнить другую из 10 заповедей - "не убий". Если бы он не дал ей этого разрешения, он принял бы на себя долю ответственности за ее смерть" *(319).

В этом содержательном высказывании очень четко показано, что смыслообразующая функция гуманистической совести проявляется не только в момент принятия нестандартного решения, требующего сложного нравственного выбора, но и в процессе его нравственной оценки как самим исполнителем, так и людьми, с которыми он взаимодействовал в процессе его реализации, и последующими оценщиками его поступка, узнавшими о вынужденном нарушении им потерявшей значение социальной нормы, "блюсти" которую в сложившейся экстремальной ситуации потеряло смысл.

Кроме того, из приведенного высказывания видно, что для того, чтобы по правде судить о справедливости или несправедливости, нравственно-психологической оправданности или неоправданности определенного поступка, нарушающего те или иные социальные нормы, для того чтобы такое суждение в полной мере удовлетворяло потребность общающихся людей в "правде-справедливости" (нравственной, или житейской, правде), высказываемое суждение должно не только правильно отражать факт совершения этого поступка, но и раскрывать его субъективные и объективные причины (мотивы, цели, независимые от исполнителя внешние обстоятельства), вызывающие или не вызывающие крайнюю необходимость в сложившейся уникальной, нестандартной ситуации ради блага общающихся людей пожертвовать одной ценностью (потребностью, нормой) ради более значимой в данной ситуации другой ценности (потребности, нормы).

Совершенно очевидно, что вся эта сложнейшая внутренняя работа гуманистической совести по осмыслению и прочувствованию уникальности сложившейся жизненной ситуации, подлинного, истинного нравственного смысла поступка как справедливого или несправедливого возможна лишь во взаимодействии со здравым смыслом человека, его естественной логической способностью, выстраданными житейским опытом "архивами казуистики", хранящимися в них представлениями о добре и зле, справедливости или несправедливости человеческих поступков в тех или иных житейских ситуациях.

Поэтому мысль В. Франкла о том, что совесть - это орган смысла, определяющий cпocoбность человека обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации, нуждается в уточнении: органами, осуществляющими смыслообразующую функцию при оценке уникального смысла сложившейся жизненной ситуации, принятии в подобных ситуациях ответственных, "судьбоносных" решений, руководящих сложным нравственным выбором, являются здравый смысл и гуманистическая совесть.

Однако для того, чтобы вся эта сложнейшая внутренняя работа гуманистической совести и здравого смысла могла состояться, субъект оценки и принятия решения должен располагать достоверной информацией о внутренних и внешних детерминантах поступка, о не зависящих от него внешних обстоятельствах, подталкивающих его к определенному поступку, нравственно-психологически оправдывающих его. Но это возможно лишь тогда, когда удовлетворена и вторая сторона единой потребности в правде - в "правде-истине".

Для удовлетворения единой потребности в правде, осуществления разумного, осмысленного поиска истины и справедливости в своих важнейших делах, в том числе и судебных, человек, принимающий и оценивающий ответственное решение, должен располагать объективными критериями оценки истины и справедливости, иметь правильное представление о значимых для всех общающихся людей ценностях, социальных нормах и основанных на них эталонах поведения, уяснить их подлинный смысл. Сопутствующий поиску истины и справедливости в важнейших житейских делах процесс осознания значимых для всех общающихся людей ценностей, социальных норм и основанных на них эталонов поведения, их смысла, значения в жизни человека называют правдоискательством.

По мнению исследователя русского национального характера К. Касьяновой, правдоискательство чрезвычайно характерно для нашей культуры, выступает в роли очень сильного мотивационного фактора для человека, воспитанного в этой культуре: "Когда он начинает искать истину, он бросает все остальное, отказывается от самого необходимого, ограничивает свои потребности до самого минимального уровня и думает, читает, рассуждает, спорит, разыскивает книги и людей, бродит из города в город, из монастыря в монастырь, переходит от одного учения к другому. И нет для него ничего важнее этого. Он задумывается над основными вопросами бытия! Как должен человек себя вести, жить, думать, работать? Для чего он послан в мир (что должно возникнуть в результате его пребывания на земле)? Вот это и есть правдоискательство" *(320).

По-видимому, правдоискательство присуще не только российской, но и любой другой культуре, поскольку в основе этого духовного феномена лежит общечеловеческое стремление к истине и справедливости. Имеются основания полагать, что категория "правдоискательство" характеризует не столько культуру того или иного народа, его национальные особенности, сколько ситуационно обусловленные состояния общественного сознания и состояние души людей, озабоченных поиском истинного смысла, справедливости в человеческой жизни, человеческих взаимоотношениях, поступках.

Правдоискательство как состояние общественного сознания, испытывающего потребность переосмыслить, переориентироватъ свои установки в соответствии с быстро меняющейся реальностью, разобраться в актуальных проблемах современного бытия, в том числе сложных философских, нравственных, религиозных и юридических проблемах, возникает на "крутых поворотах" истории, когда рушатся прежние ценности, нравственные представления, когда люди чувствуют, что их прежние взгляды, точки зрения на окружающую реальность быстро ветшают, устаревают, мешают правильно ориентироваться в жизни. В этих условиях у людей возникает естественное желание произвести своеобразную "инвентаризацию" и "переоценку" своего "духовного багажа", стремление восполнить его таким образом, чтобы он мог служить духовной опорой в поисках истины и справедливости, постижении истинного смысла жизни и человеческих поступков.

Так, в современных условиях одним из существенных проявлений правдоискательства является обращение многих россиян, в том числе воспитанных в духе "махрового" атеизма, к религии в поисках духовной опоры. Как отмечает российский социолог В.И. Гараджа, "сегодня большинство верующих ищет в вере, обращении к церкви "духовность", т.е. скорее этическую, чем политическую, ориентацию" *(321). Для некоторых россиян, в том числе и юристов, обращение к религии имеет более широкое мировоззренческое значение. Об этом свидетельствует развернувшаяся на страницах журнала "Российская юстиция" дискуссия о божественном происхождении судебной власти, начало которой положил известный московский адвокат П. Баренбойм *(322).

Правдоискательство как ситуативно обусловленное психическое состояние человека (состояние его души), озабоченного поиском истины и справедливости в нестандартной нравственно-конфликтной жизненной ситуации, требующей сложного, ответственного выбора, представляет собой процесс осознания, актуализации в сознании человека ценностей, социальных норм, эталонов поведения, выступающих в качестве объективного (значимого для себя и других людей) критерия оценки уникального смысла сложившейся ситуации, правильности и справедливости принимаемого решения.

В процессе правдоискательства человек, поставленный перед необходимостью принимать правильное и справедливое "судьбоносное" решение (так же как и общественное сознание на "крутых поворотах" истории), испытывает естественные желания:

1) отойти от привычной точки зрения, выйти за пределы обыденных стереотипных представлений своего ограниченного прошлого опыта, обогатить его новыми духовными элементами, имеющими важное мировоззренческое значение, путем общения с другими людьми, специалистами, изучения специальной литературы, приобщения к другим накопителям социального опыта и таким образом расширить духовный кругозор, способность понимания уникального смысла возникшей необычной ситуации;

2) произвести основательную "инвентаризацию" и оценку накопленной ранее и приобретенной по случаю принятия важного решения духовной "наличности" - ценностей, норм, эталонов поведения, взглядов, мнений, представлений, как следует "взвесить" их и "ранжировать" по степени важности, т.е. значимости для постижения смысла уникальной ситуации, принятия правильного и справедливого решения.

Одно из величайших достоинств процессуальной формы суда присяжных заключается в том, что она предельно активизирует процесс правдоискательства, направленный на поиск народными представителями объективных критериев оценки уникального смысла рассматриваемой судебной драмы, принятия правильного, справедливого решения по вопросам о виновности. При этом процессуальная форма суда присяжных, с одной стороны, предельно облегчает присяжным заседателям поиск таких критериев (не надо ходить "по городам и весям", искать сведущих людей, "рыться" в специальной литературе и т.п.); с другой - она обеспечивает действенный социальный контроль за тем, чтобы, как уже отмечалось, народные представители не использовали в качестве критериев оценки уникального смысла расследуемого события ошибочные стереотипы сознания типа "молчит - значит виновен" и т.п., а руководствовались требованиями уголовного и уголовно-процессуального законов и лежащими в основе права и общественной гуманистической совести представлениями о добре и справедливости. Этому, в частности, способствуют публично произносимое председательствующим напутственное слово и торжественная процедура принятия присяжными присяги.

В процессе правдоискательства присяга, ее содержание и форма, торжественная процедура ее принятия выполняют функцию своеобразного общественного камертона для настройки судейской совести присяжных заседателей и председательствующего на гуманистическую "волну" в соответствии с требованиями общественной гуманистической совести, лежащими в ее основе общечеловеческими потребностями и чувствами, мотивирующими стремление к истине и справедливости при осуществлении правосудия, что способствует формированию у присяжных и судьи-профессионала нравственно-психологического иммунитета к произволу и внешним влияниям.

Об этом значении присяги прекрасно сказал А.Ф. Кони: "Между указаниями... совести и произволом есть огромная разница. То, что называется "судейской совестью", есть сила, поддерживающая судью и вносящая особый, возвышенный смысл в творимое им дело. Условия ее проявления прекрасно изображены в присяге судей и присяжных заседателей. С ее голосом надо считаться под угрозой глубокого душевного разлада с собой... С непосредственным приложением ее голоса к решению каждого дела связаны и трудные и сладкие минуты. Последние бывают тогда, когда на закате своей трудовой жизни, вспоминая отдельные эпизоды своей деятельности, судья имеет возможность сказать себе, что ни голос страсти, ни посторонние влияния, ни личные соображения, ни шум и гул общественного возбуждения - ничто не заглушало в нем сокровенного голоса, не изменяло его искреннего убеждения и не свело его с намеченного судейским долгом пути действительного правосудия" *(323).

Торжественная процедура принятия присяги, напоминание ее содержания в напутственном слове председательствующего, другие рассмотренные выше элементы процессуальной формы суда присяжных являются эффективными нравственно-психологическими регуляторами действительного правосудия, потому что они актуализируют и активизируют у присяжных заседателей и председательствующего не только общечеловеческие потребности, но и общечеловеческие чувства *(324), лежащие в основе общественной гуманистической совести и мотивирующие стремление к истине и справедливости.

Важнейшими из этих общечеловеческих чувств, вызываемых удовлетворением или неудовлетворением рассмотренных общечеловеческих потребностей, являются чувства правды или неправды, уверенности или сомнения, справедливости или несправедливости, законности или противозаконности, личной и общественной безопасности или страха, радости или горя, печали, жалости, сострадания, альтруистическое чувство *(325) и конечно же чувство долга, которое является "главным дирижером", управляющим этим своеобразным "оркестром" чувств, исполняющим вариации на вечную тему о правах человека, его чести и человеческом достоинстве.

В литературе по психологии личности отмечается, что "чувство долга является обязательной составной частью мотивировки любого поступка, совершаемого в соответствии с той или иной этической нормой человеком, убежденным в правильности данной нормы. Можно сказать, что моральный долг - это осознанная потребность поступать в соответствии с той или иной этической нормой поведения или, другими словами, осознание своих обязанностей перед обществом" *(326).

Следует только уточнить, что в чувстве долга выражается yбeжденность личности в правильности не только нравственных, но и других социальных норм, в том числе и правовых, потребность в соблюдении которых личность испытывает при выполнении своих обязанностей.

При этом "чувство долга выполняет две взаимосвязанные функции: с одной стороны, оно противостоит непосредственным желаниям человека, противоречащим требованиям общества, с другой - побуждает его действовать в соответствии с той или иной усвоенной им нормой поведения. Человек, проникшийся чувством долга, считает себя обязанным действовать должным образом. Он испытывает при этом чувство личной ответственности за осуществление порученного ему или добровольно взятого на себя дела" *(327).

Так как в суде присяжных под влиянием более совершенной процессуальной формы актуализируются и активизируются рассмотренные выше общечеловеческие потребности и чувства, которые, в свою очередь, активизируют ценностно-смысловую деятельность гуманистической совести и здравого смысла, это способствует:

1) предупреждению проявлений у присяжных заседателей элементов авторитарно-бюрократической совести, незрелых, скороспелых суждений по вопросам о виновности;

2) повышению у них чувства ответственности при исследовании доказательств и разрешении рассматриваемого дела.

Все это в сложных нравственно-конфликтных ситуациях предрасполагает присяжных заседателей не к формальному правосудию, а к гуманному правдосудию.