8. Формальная школа в литературоведении.

На западе он именуется русским формализмом, в 20-е годы это направление называли формализмом. Слово приобрело ругательный оттенок, с чем были не согласны создатели этого направления. Борис Эйхенбаум в 1924 году заявил, что мы не формалисты, а спецификаторы. Они считали, что только такая школа может называться научной, которая учитывает специфику изучаемого предмета. По их мнению, специфику искусства не учитывали предшествующие школы. Только та критика научна, которая исходит изнутри природы изучаемого объекта, принцип имманентной природы. Значит, исходно надо было определить в чем эта специфика, какова она. Они нашли ее в приемах обработки жизненного материала, с помощью которых внеэстетическая жизненная реальность превращается в искусство. Искусство делает приемы художественной обработки действительности.

Морфологическая поэтика. Предшественником формально-морфологической эстетики в России был Андрей Белый. Его считали единственным авторитетом в теории. Белый выступал и как критик. В 1910 году вышла его книга «Символизм как миропонимание». В ней среди прочих статей, были такие, как «Эмблематика смысла», «Формы искусства». Он заявил, что изучение содержания, смысла художественного произведения науке не доступно. Нет научных методов понимания. Это область свободного сотворчества, интерпретации. А вот форма поддается научному анализу, здесь возможно применение математической статистики, форма – это анализ. Если был прогресс в искусстве, то именно в области формы. Отныне эстетика мыслима лишь как научная, то есть – изучение формы, а все остальное – философия.

Форма – это повторяющийся прием. Веселовский направил науку по этому пути с позитивистских позиций. Веселовский: поэтика должна заниматься внешними формами выразительности. Прогресс искусства – это прогресс форм выражения. Таким образом, у истоков формальной школы два авторитета: Веселовский и Белый.

Школа ОПОЯЗ (Общество изучения поэтического языка). Опоязовцы занялись футуризмом, заумью. Для толкования они обращались к заклинаниям, песнопениям и т.д. И здесь лидером выступил Борис Шкловский, лидер формальной школы в России. В России формализм приобрел ускоренное движение.

К формализму видные русские литераторы отнеслись резко критически, неприязненно. Блок в акмеизме видел формализм, в статье «Без божества, без вдохновенья» он заявил, что формализм чужд русскому духу, потому как русский народ – молодой народ, а формализм для нас – преждевременная старость. Русский художник не должен стараться быть формалистом.

Русский ум совсем другой – он мифотворческий. У каждого народа свой темперамент.

Когда формальную школу разгромили в середине 20-х годов, то она быстро и исчезла. ФШ - была попытка создания определенно точной науки в области выразительности.

На шумных сборищах футуристов появились идеи изучения зауми, в которых увидели ключ к пониманию поэзии. Борис Шкловский еще студентом предварял скандальные выступления футуристов рассуждениями. Он пытался объяснить сверхмодернистскую практику футуристов. В 1914 году Шкловский выпустил книгу «Воскрешение слова». С помощью формального членения и изучения приемов. Шкловский: «В искусстве все прием, нет ничего кроме приемов». Отсюда его определение сюжета: это система приемов художественной обработки жизненного материала, с помощью которого из неискусства рождается искусство. Шкловский и Эйхенбаум и другие рассуждали так: приемы вечны, они Божьи, художник всегда создает готовые приемы, он берется за созданные приемы и их сортирует в нужном ему порядке.

Автор – это точка в историческом пространстве, в которой приемы по-новому сошлись и пересеклись. По Веселовскому – ни один гений не может создать мотив.

Из такого толкования автора возникла идея написать историю литературы без авторов, свести историю литературы к исторической поэтике. В этом смысле русские формалисты продолжали традицию неоромантизма. Наукоцентризм с романтизмом не сочетаем. Но они не замечали этого противоречия.

Они призывали изучать собственно искусство. Первый удар – по психологической школе Потебни. Затем – по символистской эстетике. По школе Вяч. Иванова. Но они внесли серьезный вклад в жанрологию. Жанр – это система приемов выразительности, обработки жизненного материала. В этой системе есть доминирующий прием – установка (доминанта пафоса). Например, установка на возвышенное слово – это ода. Дальше они историю литературы видели как борьбу и состязание жанров. Литературная эпоха определяется преобладанием определенных жанров. Жанр наделяли какой-то волей. Начали писать морфологию новелл, романов. «Морфология сказки» Проппа. Этот случай говорит о том, что формальная школа хорошо работает с мертвыми жанрами, а с живым материалом – нет. Это высказал Бахтин. Бахтин: морфология романов у формалистов не получилась, потому что роман – жанр, не закончивший свою эволюцию. Перед нами – предметная эстетика, которая хочет живой духовный материал превратить в предмет, потому что точными методами можно измерить можно лишь материю, предметы. А в области филологии точные методы не годятся, позитивизм здесь глубоко ошибался, перенося методы механики на гуманитаристику.

Грамматикализация поэзии. Якобсон. Он захотел сделать стиховедение таким же точным, как и грамматику. Грамматически нарисовать саму историю литературы, сведение искусства к грамматике. Как говорит Бахтин, у них получилось, что из желания точной науки они подменили природу предмета, перевели в другую область: из области духовных ценностей в область измеряемого.

Формальная школа явилась экспериментом над областью душевно-духовных ценностей.

Они разделили жанры на интенсивные (охват жизни в малой форме – новелла, анекдот) и экстенсивные (охват жизни вширь - роман). В истории литературы они видели процессы экстенсификации и интенсификации. Интенсификация – эпоха раннего русского модернизма.

Наиболее сдержанным из формалистов оказался Юрий Тынянов.

В 1924 году была организованна резкая погромная компания против формалистов. Заявили, что формалисты - последняя не сдавшаяся немарксистская школа.

Шкловский в 80-е годы сказал о том, что им было изобретено слово «остранение». Странность – сделать примелькавшееся странным и новым. Они говорили о том, что приемы израбатываются, исчезает их новизна. Для этого нужно обновление приема, нужно их остранение. Жанры уподобляли математическим фигурам.

Тынянов после разгрома формалистов перешел к рассказам и романам на тему истории. Он ввел понятие «литературный ряд» - ряд, в котором специфика искусств соблюдается. Но на литературу влияет внелитературная действительность. Такое влияние они увидели в жизнетворчестве символистов. Это действие вне литературных жанров. Он создал учение о пародии. Пародию он толкует широко. Говорит о том, что пародией трагедии является комедия и наоборот. Пародийный эффект разрушает устоявшийся жанровый канон. Тынянов вводит философскую эстетику в отличие от формалистов.

Пражский лингвистический кружок.

Часть формалистов эмигрировала. Якобсон, Трубецкой. Они организовали в Праге Пражский лингвистический кружок. Разрабатывали грамматикализацию поэзии. Этот кружок был перемычкой между русским формализмом и французским структурализмом. Попытка создания точной поэтики заранее была обречена на неудачу.