Тема № 4. Понятие культуры.

Основные подходы к пониманию культуры

Сущность — это то главное в предмете, что характеризует его в плане наиболее важного и значительного, сущ­ность — это истина бытия. Хотя мы привыкли иметь дело с теми или иными проявлениями культуры, ее разновидностями, например театр, изобразительное искусство, литература и т.п., это еще не сущность, это явления. Необходимо совершить переход от яв­лений к сущности, чем, собственно говоря, и занято научное познание. Дойти до самой сути вещей — в этом состоит цель научного познания, включая культурологию. Такое познание опирается на понятийный анализ, именно обращение к вопросу о сущности и позволяет воссоздать онтологию бытия, дать его понятийный портрет. Сущность культуры — это ее внутренняя структура, спо­соб функционирования, посредством которого культура воспроизводится как целостная система. Можно сказать, что вопрос о сущности — центральный вопрос онтологии культуры. А посколь­ку существуют многообразные теоретические концепции культу­ры, то и подходы к пониманию сущности культуры далеко не од­нозначны. Остановимся на наиболее известных.

Нельзя не сказать, что отечественные культурологи последних десятилетий творили в относительно благоприятных условиях — они не были связаны жесткими дефинициями, предложенными классиками марксизма. Дело в том, что, например, у К. Маркса и Ф. Энгельса термин «культура» встречается отнюдь не часто. Они больше говорили об «образовании», «просвещении». В.И. Ленин много писал о культуре, но как культурной политике. Несомнен­но, что основоположники марксизма исходили из собственной позиции по проблеме культуры, однако в систематическом виде она не была высказана, ими не оставлено ни развернутого, ни ла­пидарного определения того, что есть культура. Отсутствие такого определения развязывало руки советским теоретикам для само­стоятельного поиска. Начиная с 1960-х гг. и до сегодняшнего дня не прекращаются оживленные дебаты вокруг самой дефиниции культуры, ее логической структуры, сущности и форм проявления.

Эти дискуссии, многие исследования отечественных авторов позволили достигнуть некоторой определенности по кардинальным вопросам. В результате сейчас признана ограниченность ши­роко распространенных в прошлом чисто суммативных опреде­лений (культура — лишь сумма, итог, счетная совокупность тво­рений человека). Стало ясным, что понятие «культура» как предельно общее не может быть выражено через какое-то одно адекватное определение, полученное с помощью формально-ло­гической процедуры причисления к роду или выделения совокуп­ности признаков. Поэтому определения культуры выступают как ее интерпретации в зависимости от того или иного аспекта рас­смотрения культуры.

Можно выделить ряд достаточно разработанных в зарубежной и отечественной науке подходов к осмыслению культуры, ее тео­рий.

Аксиологический (ценностный) подход заключается в выделе­нии той сферы бытия человека, которую можно назвать миром ценностей. Именно к этому миру, с точки зрения сторонников данной концепции, и применимо понятие культуры. Она высту­пает как совокупность материальных и духовных ценностей, сложная иерархия идеалов и смыслов, значимых для конкретного общественного организма. Согласно ценностному подходу, куль­тура есть не что иное, как реализация идеально-ценностных це­лей, предметный мир, взятый под углом зрения его значения для человека. Этот подход выступает как реализация субъектно-объектных отношений. Его главные проблемы — понимание природы ценностей, их происхождение и общезначимость.

При всей важности и адекватности этих соображений в целом достигнуто согласие, что чисто аксиологический подход к культу­ре ограничен, ибо замыкает ее в сравнительно узкие рамки. Цен­ность, ценимое, предпочитаемое, желаемое, ожидаемое, благосодержащее — все это, во-первых, указывает лишь на нечто пози­тивное для человека и человеческой жизни и, во - вторых, весьма и весьма относительно в разных культурах. И если принять, что культура — это по сути своей только совокупность ценностей, а все то, что негативно, деструктивно, опасно, «выносится за скобки» и полагается как не-культура, анти-культура, то в этом случае само воззрение на культуру становится до крайности релятивным (относительным).

Разумеется, аксиологический подход не исключается из теоретического рассмотрения. Более того, при решении воспитательно- дидактических задач он выявляет свою эвристичность и результативность. И тогда оппозиции типа культура — варварство, культура — хамство, культура — невежество и т.п. вполне оправда­ны и необходимы. Безапелляционное отбрасывание ценностного подхода столь же неправомерно, как и его одностороннее раздува­ние, гипостазирование.

Дискуссии приводят к убеждению, что в дезаксиологическом (ценностно-нейтральном) определении культуры должны быть выделены ее субстанциональные основы, указан ее субстрат, а сама культура в целом должна полагаться процессуально как динамичное целое и единстве объективных и субъективных моментов, предпосылок и результатов, хода и исхода.

Эти задачи получают свое разрешение в так называемом деятельностном подходе. Здесь культура выступает специфическим способом человеческой жизнедеятельности, рассматривается как диалектически реализующийся процесс. Поиски содержательно­го определения культуры приводят к пониманию родового способов бытия человека в мире, а именно: к человеческой деятельности кик подлинной субстанции человеческой природы.

Реализующееся в деятельности единство субъективного и объективного позволяет понять культуру как «систему внебиологически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется и реализуется активность людей в обществе» (Э. Маркарян). Другими словами, культура выступает как «способ деятельности» (В. Давидович, Ю. Жданов), «технологический контекст деятельности» (3. Файнбург), что придает человеческой активности внутреннюю целостность и особого рода направлен­ность. Тем самым культура понимается как способ регуляции, со­хранения, воспроизведения и развития общества, как «технология производства и воспроизводства человека и общества», своего рода ген жизнедеятельности людей, основа творческой активно­сти человека, механизм адаптации и самодетерминации личности в обществе. Такой подход тяготеет к технологической трактовке культуры, что вытекает из специфики человеческой деятельности, в которой люди руководствуются внебиологически выработанны­ми и социально закрепленными средствами и механизмами, обра­зующими культуру. С этой точки зрения она и выступает как свое­го рода технология человеческой деятельности. Думается, что этот подход наиболее перспективен при схватывании сущности (имен­но сущности) культуры. Он не отрицает того, что при рассмотрении феноменологии культуры (ее форм, проявлений, граней) приемлем аксиологический подход, полагание культуры как «меры челове­ка», мерила его восхождения к идеалу, способа формирования ду­ховного богатства и реализации сущностных социальных сил и пр. Но деятельностный подход дает целостное понимание того, что есть культура и что не есть культура, позволяет выделить главное применительно к нашему рассмотрению: культура в глубокой сути своей есть то, что обеспечивает реализацию самой деятельности, ее имманентный механизм, способ ее осуществления.

Такая трактовка как бы отвечает на вопрос, как система человече­ской деятельности осуществляется. Утверждение культуры как меха­низма (технологии) деятельности дает возможность «взять» культуру в ее сущностном бытии, не ограничиваясь описательными констатациями. На уровне культурологического анализа рассмотрение культуры как искусственной (а не «естественной») технологии деятельности дает нам ее всеобщую характеристику. Взятая в широком общетеоретиче­ском смысле, категория «технология» помогает понять саму суть куль­туры. Технологичность культуры как раз и предполагает то, что куль­тура предстает как исторически изменяющаяся и исторически кон­кретная совокупность тех приемов, процедур, норм, которые характеризуют уровень и направленность человеческой деятель­ности, всей деятельности, взятой во всех ее измерениях и отноше­ниях. С этих позиций культура выступает как способ регуляции, сохранения, воспроизведения и развития человеческой жизни, социальной и индивидуальной.

При всей теоретической привлекательности высказанные сооб­ражения нуждаются в конкретизации, прежде всего в понимании природы человеческой деятельности. Дело в том, что ее расширитель­ное истолкование как сущности культуры не позволяет в полной мере выявить специфику культуры как феномена.

Культура немыслима без человека: он ее создал. Но что при этом его воодушевляло? Желание утвердить себя в природе в каче­стве властелина, способного изменять дарованное? Бессознательная игра творческих сил, способных бесконечно развертывать свой потенциал? Стремление пересотворить природу? Как только воз­никнет вопрос «ради чего?», человеческая активность оказывается вовсе не одинаковой по собственной нацеленности и истокам.

В этом плане не всякая деятельность порождает культуру, а только та ее часть, которая носит сакральный характер и связана с поиском смыслов, вычитываемых в бытии. Занимаясь жизнеустроением, человек далеко не всегда задается вопросом о предназначенности бытия и своей собственной судьбы. Культура — это не все, что способен предъявить человек, увлеченный переделыва­нием изначального порядка вещей.

Деятельность человека разнообразна, многолики продукты человеческой активности. Можно указать на такие деяния человека, которые связаны с напряженным творческим актом, прорывом в новое духовное пространство, извлечением смысла из окружающего. Это и есть культура. Но есть такие артефакты, которые не содержат в себе сакрального смысла, не рождают горения чело­веческого духа. В человеческой деятельности многое рождается впервые как обнаружение смысла, но многое служит процессу тиражирования однажды найденного.

В истолковании Павла Флоренского (1882—1937) деятель­ность обнаруживает себя во множественном числе: речь идет о деятельностях. Когда мы говорим слово «орудие», то ближайшим образцом припоминаются нам молоты, пилы, плуги или колеса. Это в грубейшем смысле слова материальные орудия технической циви­лизации. Создание полезных для выживания человека приспособ­лений приобретает сакральный, т.е. культурный, смысл только тогда, когда орудие рассматривается как «проекция вовне творческих недр человеческого существа, построивших и все его собственное эмпи­рическое бытие — его тело, его душевную жизнь». Суть палки, мо­лота, пилы, насоса не видна непосредственно. Творчество разума обнаруживается в производстве вещей, смысл которых не очеви­ден. Это производство символов, т.е. сотворение культуры.

Итак, деятельность человека многообразна. В одном случае она порождает культуру, в другом — нечто иное — цивилизацию. Далеко не всегда человеческая активность сопряжена с прорывом в области духа. «Вторая природа» включает в себя акты простого воспроизведения, копирования. Человек, который изобрел колесо, — творец культуры. Работник, который на конвейере насаживает колесо на ось, — человек цивилизации. (Так издавна обнару­живает себя тема, которая в XX в. получила освещение как проб­лема «культура и цивилизация».)

При семиотическом подходе культура фиксируется как внебиологический знаковый механизм передачи опыта через так назы­ваемый социокод как знаково закрепленную совокупность деятельностных схем, обеспечивающих социальное наследование (М.К. Петров). Иначе говоря, поскольку культура является обще­ственным образованием, для ее понимания принципиально важ­но рассмотрение роли знаковых систем. Кроме того, символы, знаки являются теми средствами реализации ценностей и смыс­лов культуры, которые наиболее доступны для изучения. Тем са­мым культура имеет символически коммуникационную природу.

В русле структуралистского подхода культура рассматривает­ся как совокупность социальных элементов, «культурных образ­цов» — носителей ценностных отношений, регулирующих чело­веческую деятельность (брак, семья, обычаи, тексты, символы и т.п.), но без учета личного фактора.

При социологическом подходе культура трактуется как социаль­ный институт, который дает обществу системное качество, позво­ляет рассматривать eго как устойчивую целостность, отличную от природы. Здесь в значительной мере отождествляется функциониро­вание общественных институтов и подсистем культуры (материаль­ной, политической, духовной). Культура рассматривается с точки зрения ее функционирования в конкретной системе общественных отношений и институтов, определяющих роли и нормы поведения людей в обществе.

В ряде концепций подчеркивается роль культуры как источ­ника информации в единстве с ее обработкой, интерпретацией и трансляцией. Культура рассматривается и как механизм передачи социального опыта, отличный от докультурного. Су­ществуют представления об определяющей роли игры как источ­ника культуры (Й. Хейзинга).

При гуманитарном подходе внимание акцентируется на совер­шенствовании человека как духовно-нравственного субъекта куль­туры. В неогуманистических концепциях культура рассматривает­ся как процесс, включающий все виды человеческого творчества и регулируемый человеком как членом коллектива. Выступая в ка­честве проявления человеческой сущности, культура охватывает стороны жизни человека, предстает как процесс воспроизводства человека во всем богатстве его свойств и потребностей, универсальности. Таким образом, культура есть процесс созидания человеком своей родовой сущности, мера человеческого в человеке. Все эти подходы заслуживают внимания, взаимодополняют друг друга, способствуют выработке более полного и глубокого представления о культуре.

Что такое сущность культуры?

Культура — это в первую очередь мир окружающих нас вещей, несущих на себе отпечаток человеческого труда, ума и желаний. Культура — это мир удовлетворенных и еще не удовлетворенных, проецируемых вовне человеческих потребно­стей и желаний. Вовне — прежде всего на природу или на уже пре­образованную природу, существующую в окультуренной форме, или даже на рафинированные предметы культуры, которые долж­ны быть вовлечены в какую-то иную систему культуры. В любом случае культура есть обработанная, «окультивированная» природа, а окружающие нас вещи — мир «оживших предметов», начиная с бытового окружения и завершая бесценными шедеврами, со­зданными человеком. Обращение к вопросу о сущности культуры должно показать то, чем отличается человеческий мир культуры от самопроизводящей себя природы. Каковы те механизмы, кото­рые позволяют воспринимать культуру как целостную систему?

Наши попытки воссоздать культурный смысл окружающей нас «второй природы», не оставаясь на уровне утилитарного пользова­ния отдельными предметами культуры, позволят перейти от явле­ния к сущности. Познание сущности культуры — это непрестанное углубление наших знаний о подлинной реальности культуры, меха­низме ее функционирования. Представляя культуру как человече­ский мир, как очеловеченную природу и признавая общественную активность человека, мы можем сделать вывод, что культуру необ­ходимо рассматривать как наиболее универсальную форму челове­ческой деятельности и в духовной, и в материальной сфере. Духов­ная культура, также как и материальная, — это то, что создано чело­веком. Но созданные человеческим трудом (в тяжких духовных и нравственных исканиях художника, писателя, ученого, артиста) произведения духовной культуры не имеют утилитарного назначе­ния. Они направлены на формирование в человеке высоких этиче­ских и эстетических идеалов, художественного вкуса и интеллекту­альных потребностей. Истина, добро и красота объединяют основ­ные сферы духовной культуры — науку, искусство, нравственность.

Различные определения характеризуют различные сферы культуры:

• предметный мир культуры, включающий все произведенное че­ловеком. Главные сферы — материальная культура (все произве­денное материальным трудом), духовная культура («высшее» со­здание человека — произведения науки, искусства, литературы, религия, философия и т.д.);

• сам человек и степень его «окультуренности», достигнутая инди­видом и обществом и характеризующаяся наличием определен­ных профессиональных слоев, групп, институтов (жрецы и писцы в древних цивилизациях, ремесленные цеха и гильдии в средневе­ковой Европе, европейские университеты);

• «заученное поведение», «комплекс образцов поведения», «сово­купность образцов, определяющих жизнь». Здесь мы имеем дело не со статическим, так сказать, описанием человека и не с резуль­татами его деятельности, а с самой деятельностью. В этом случае мы говорим не об ученом, а о науке, ее формах, например не о средневековом ученом, а средневековом университете.

Следовательно, определяя сущность культуры, можно выде­лить три основные сферы. Во-первых, это предметы материаль­ной и духовной деятельности человека. В них нашли свое вопло­щение особенности человеческой деятельности в различных ти­пах культуры, типах человеческого общества, на определенных этапах его исторического развития. Во-вторых, это субъекты, творцы и носители культуры. Здесь культурология опирается на этнографические описания, этнологию (учение о народе — этно­се), на социологические измерения общества. Однако в отличие от социально-философского рассмотрения общества культуролог доводит свое исследование до социально-психологического уров­ня, выделяя национальный характер народа, менталитет (особен­ности мышления), нравственность. В-третьих, это институцио­нальные связи, институты, которые переводят субъективную дея­тельность индивидов в объективный план: не только то, «что» производит этнос, и не только «кто» производит, каково культурное лицо (обычаи, нравы и традиции) этноса, а главное - «как» производят. И это «как» характеризует прежде всего способ освоения действительности, технологический опыт, приемы и способы получе­нии информации и передачи их от поколения к поколению.

Следовательно, культура характеризует обновляющееся бытие человека, а поскольку человек — это родовое существо и его жизнь невозможна без общества, то культура есть самообновляющееся в процессе человеческой деятельности бытие родового человека. Весь мир человеческой культуры, как материальной, так и духов­ной, предстает живой и самообновляющейся субстанцией (суб­станциональность духа, по Гегелю), основания которой — алго­ритм, способы, характеристики трудовой, художественной, интеллектуальной деятельности человека.

Видимо, в этом плане культура — уровень отношений, сложив­шихся в коллективе, те нормы и образцы поведения, которые освящены традицией, обязательны для представителя данного этноса и раз­личных его социальных слоев. Культура предстает формой транс­ляции социального опыта через освоение каждым поколением не только предметного (в первую очередь предметов производства) мира культуры, навыков и приемов технологического отношения к природе, но и культурных ценностей, образцов поведения, причем регулирующая социальный опыт роль культуры такова, что она фор­мирует устойчивые художественные и познавательные каноны, представление о прекрасном, видение природы во всех этниче­ских особенностях и колорите этого опыта.

Во взаимодействии человека с природой культура играет осо­бую, не сводимую к социальной роль. Социальная организация (технологический и экономический уровень развития) может быть одинаковой у различных народов, но невозможно спутать их художественные вкусы, обычаи, традиции. Национальный мир — это единый космос, в котором слиты человек и исторически окру­жающая его природа, которая влияет на социальную психологию этноса, формирует национальный характер и детерминирует направ­ленность его практической деятельности. Таким образом, природа— это не только окружающие человека поля, леса, рощи, но и то, что человек получает при рождении, — от рода. Культура связывает че­ловека с природой, объединяет в единый космос природный ланд­шафт, жилище, способ добывания пищи и самого человека во всех его этнических особенностях. В этом изначальном культурном космосе находится человек, здесь формируются его ценностные установки, способы ориен­тации, его вкусы и жизненные идеалы. Культурный фундамент, в котором вызревают архетипы (основные типы поведения, коренящиеся в глубинах психики), первоначально не выражен на понятийном уровне, он присутствует в массовой психологии и определяет всю человеческую деятельность, ее цель, средства и результат. Это исходное состояние коллективной (и соответствен­но индивидуальной) психики реализуется и преобразуется в спо­собы освоения действительности. Таким образом, человек как но­ситель культуры наследует национальное достояние, опыт взаи­модействия человека с природой. Другое дело, что такое освоение проявляется в процессе деятельного (а не пассивно-созерцатель­ного) отношения к миру, усвоения определенной роли в семье, в обществе. Сама деятельностная сфера может сохранять нацио­нальный колорит или же приобретать массовидный характер, по­этому мы и предложили различать сферу субъекта культуры и деятельностную сферу, через которую происходит перенесение куль­туры на результаты материальной и духовной деятельности.

Естественно, что в сохранении присущих этому образцу поведе­ния ценностей, регулирующих прежде всего отношения между людь­ми в обществе и семье, должна быть определенная устойчивость. По­следняя обеспечивается традициями в существовании и развитии культуры. Традиция — один из механизмов сакрализации (освяще­ния) культурных ценностей. Традиция как способ сохранения куль­туры показывает, что культура — не только и не столько результат че­ловеческой деятельности, сколько способ деятельности, способ че­ловеческой жизни в целом. В этом смысле можно говорить об «окультуренности» человека в исторических формах его существова­ния благодаря сохранению традиций, и, наоборот, разрыв культурных связей и традиций грозит крахом народной культуры. Традиция конк­ретизирует социальный опыт и уровень развития, которого достигло общество во взаимоотношениях с природой, что может проявляться в наличии конкретных традиций: в традиционных ремесленных про­мыслах, в художественном творчестве.

Общество в целом и объединяющую его культуру характеризу­ет не только традиция, но и новация (способ обновления знания). Тип культуры характеризуется тем способом обновления и накоп­ления опыта, который принят в данном обществе. В традиционном обществе социальная регламентация, определяющая место человека в обществе, связывает получение знания от единого и достоверного источника, которым и освящается данный порядок. Антропологи Ф.Е. Дарт и П.Л. Прадхан, описывая традиционную культуру Непала, отмечают, что непальские школьники называют в качестве исходного источника знания мудрых старых людей и полагают, что те в свою очередь получили знания от богов. Культуры нетрадиционного типа основаны на системе образования, на науке, при этом всеобщий (знаковый) способ получения знания затрудняется традицией, а всякое знание воспроизводится как чье-то личное изобретение.

Если культура — это традиции, нормы и обычаи, которые пере­носятся на предметный мир из духовной жизни общества и тем са­мым организуют социальный опыт, то чем же культура отличается от общества? Обычно культуру рассматривают как часть общества наряду с производством, политикой и т.д. Но раз культура — это система, обеспечиваемая способом перенесения духовности человека на весь уклад его жизнедеятельности, то культура определенного типа проявляется в политике, экономике, искусстве. Это не значит, что культура и общество могут быть отождествлены друг с другом. Рас­сматривая ряд подходов к проблеме, В.М. Межуев справедливо выдвигает понятие культуры в качестве центрального в соотношении человека и общества: содержанием культурного процесса выступает, по сути, развитие самого человека в качестве общественного субъекта деятельности. «Общественные отношения оказываются показате­лем, критерием развития человека, а значит и его культуры, именно как отношения между индивидами и группами индивидов в качестве субъектов деятельности. В этом смысле данные отношения образуют "субстанцию" культуры постольку, поскольку они реально рас­крываются как "человеческие отношения"...».

Таким образом, общество в своем воздействии на человека — это система отношений и институтов, т.е. способов и средств социаль­ного воздействия на человека. Среди них прежде всего следует указать на законы и правовую сторону в целом, систему образования и воспитания и т.д. Но тогда можно сказать, что культура в своем функционировании в обществе определяется формами социальной регламентации. Все это так. Однако акцентируя внимание на интегративной по отношению к человеку и обществу роли культуры, в то же время необходимо указать, что акцент в сторону человека приводит к развитию антропологии (культурантропологии), т.е. к изуче­нию конкретных культурных норм и образцов, представляемых в характерной для данного общества символике, а акцент в сторону общества приводит к социологии (социальной теории).

Культурная антропология чрезвычайно расширяет понятие культуры, и задача культурологии не в том, чтобы отделить челове­ка от общества, а в том, чтобы показать человеческие основы социального развития, объяснить социальное развитие как культурную эволюцию человечества. Одно из различий между культурой и об­ществом состоит, как это было показано ранее, в том, что социальные институты не требуют рефлексии (осмысления индивидом своего отношения к социальным нормам и институтам), они при­нимаются как данность, как правила игры, которым необходимо следовать и отступление от которых карается обществом. Результа­ты человеческой деятельности оцениваются по принятой в обще­стве шкале ценностей — слава, почести, богатство и т.д. Если же мы обращаемся не к социальному, а к индивидуальному (культурному) миру человека, то мы обнаруживаем, что достигаемые им результа­ты обретают ценность не сами по себе, а как собственные внутрен­ние качества и условия дальнейшего развития индивида. И личные свойства человека, и достигаемое им материальное положение - это внутренние физические и духовные качества человека, характе­ризующие его способ отношения к миру, т.е. его культуру.

И все же, мотивируя собственное поведение, опираясь на из­бранную им культурную традицию, осознанно или нет человек ориентируется на свои потребности (природные и социальные). Природные (биологические) потребности регулируют жизнедея­тельность человека (еда, питье, жилище), позволяют поддерживать жизнь человеческого рода. Социальные потребности формируются у человека, поскольку он с детства существует в человеческом об­ществе, находящемся на определенной стадии развития, которая предполагает потребности в общении, досуге и т.д. Здесь важно от­метить, что природные потребности человека опосредованы куль­турой. Скажем, по способу утоления голода мы без труда установим культурный уровень развития общества (собиратели, охотники, скотоводы) и индивида по способу приготовления и употребления им пищи. Еще в большей степени о культуре народа и отдельного человека говорит жилище. Юрта скотовода и чум эскимоса, русская изба — это разные жилища и в то же время разные миры, впитавшие в себя своеобразие бескрайней степи в одном случае, заснеженной тундры – в другом и могучих русских лесов — в третьем.

Удовлетворение даже самых простых потребностей происходит в обществе, что ведет к воспроизводству культуры, поскольку человек удовлетворяет свои потребности опосредованно, руководствуясь социальными табу (запретами) и социальным контролем. Материальные потребности удовлетворяют непосредственные жизнен­ные нужды человека, но способ их удовлетворения определяется культурой общества и индивида. Только научно-техническое об­щество предоставляет возможности электрифицированного быта и соответствующий материальный комфорт. Но конкретный уровень материальной культуры индивида определяется его социаль­ными возможностями и его сознательным выбором.

Таким образом, культура позволяет человеку развивать внут­ренний мир, оперативно реагируя на социальные требования, осознавая их моральный, политический и эстетический смысл, принимать решение и делать нравственный выбор, ведь никакие социальные требования не могут полностью регулировать поведе­ние человека. Поступки, выбор человека говорят о его внутренней культуре, поскольку она реализуется в поведении и действиях че­ловека. Сердцевина, средоточие культуры находится в точке пере­сечения индивидуального Я и коллективного Мы.