И Г П З С / Государство и право Древнего мира и Средних веков - В двух частях - Кучма - 2001 - 548
.pdfЧасть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
241 |
|
|
|
|
должника, а затем возвращал ему его же землю, но при этом обременял новоиспеченного держателя некоторыми обязывающими условиями. Еще более сложным являлся третий вариант прекария — «прекарий с вознаграждением» (precaria remuneratoria), — по которому будущий прекарист вначале уступал свой земельный участок более могущественному собственнику (чаще всего это делалось не добровольно, а в связи с крайне тяжелым положением прекариста), а затем получал его назад с некоторым приращением, но уже со статусом условного держания. «Прибавки» к дарениям обычно давались из еще не освоенных или залежных земель, так что прекарист способствовал фактическому увеличению пахотных владений крупного собственника.
Независимо от своей конкретной разновидности и несмотря на свою внешнюю форму «добровольного договора», прекарий во всех случаях был инструментом превращения прежде свободных общинников-аллодистов в вассально-зависимых крестьян. Условия прекария были очень различными: они колебались от обязательства выплачивать небольшой ÷èíø (денежный платеж в несколько денариев) до уплаты большого натурального оброка и несения барщины (обычно от 2 дней до 2—3 недель в году). Прекаристы, обладающие precapia oblata, в некоторых случаях имели право его выкупа. Прекарий мог быть в любое время изъят землевладельцем из рук временного держателя; кроме того, условия прекария могли быть изменены в неблагоприятную для прекариста и выгодную для земельного собственника сторону (например, в сторону увеличения денежных платежей). Но, с другой стороны, землевладелец-сень- ор был обязан защищать своего прекариста в суде в случае возникновения имущественных претензий к последнему со стороны третьих лиц.
Прекарные отношения могли возникать не только между земельными собственниками и крестьянами, но и внутри господствующего класса. Так, прекаристами церкви могли стать феодалы любого ранга, члены королевской семьи и даже сами короли. Для представителей феодальных слоев прекарий создавал отношения, близкие к бенефицию, — характерно, что в некоторых средневековых документах сами термины precaria и beneficium часто смешиваются. Так, церковные земли, нахо-
242 |
В.В. Кучма |
дившиеся в руках бенефициариев короля согласно компромиссу, достигнутому Пипином Коротким с церковными властями (см. об этом выше), фактически образовали четвертую разновидность прекария, получившего официальное наименование «прекария по королевскому распоряжению» (precaria verbo regis).
Таким образом, в течение VIII в. вассально-ленные отношения стали безраздельно господствующими как внутри эксплуататорского класса, так и во взаимоотношениях его с классом зависимого крестьянства. Было установлено, что каждый крестьянин (даже свободный) должен иметь своего сеньора из числа феодалов, — окончательно это требование было закреплено Мерсенским капитулярием короля Карла Лысого, изданным в 847 г. Более ранний капитулярий короля Карла Великого, относящийся к 787 г., запрещал принимать под покровительство любого человека, самовольно оставившего своего прежнего сеньора. Для крестьян это означало запрет на переход из одного феодального поместья в другое.
Наступление феодалов на имущественные и личные права крестьянства отнюдь не происходило бесконфликтно. Сопротивление крестьянства приобретало иногда довольно острые формы. Так, в период правления Карла Великого имело место крестьянское восстание в деревне Сельт, принадлежавшей реймсской церкви. Карл лично подавил это восстание, а его руководителей предал смертной казни. Крупное крестьянское восстание (т. н. движение «Стеллинга») произошло в Саксонии в 841—842 гг.; в его ходе крестьяне изгнали своих господ и по сообщениям современных источников «стали жить по старине». Серьезные выступления имели место в 848 и 866 гг. во владениях майнцского епископа. Феодалы, связанные между собою узами вассально-ленных отношений, основанными на принципах взаимопомощи, оказывались в состоянии подавлять подобные социальные конфликты собственными силами, даже не прибегая к помощи королевской власти. Однако такие конфликты не проходили бесследно: сопротивление крестьянства заставляло феодалов идти на документальную фиксацию крестьянских повинностей, вследствие чего произвол сеньоров в отношении крестьян вводился в некие «законные» рамки, а потому в определенной степени ограничивался.
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
243 |
|
|
|
|
К середине IX в. свободное крестьянство во Франкском государстве практически полностью исчезло. Сеньоры присвоили себе право суда и управления в отношении зависимых от них крестьян, привлекали их на военную службу, собирали с них налоги. Таким образом, экономическое закабаление крестьян воплощалось в политическое господство феодалов над ними: между государством и простолюдином встал сеньор, взявший на себя многие функции государственной власти.
Тенденции развития государственного строя. Завоевание Галлии привело к трансформации органов родового строя франков в государственные органы. Создание нового государственного аппарата диктовалось необходимостью эффективного управления захваченными территориями, их защиты от враждебных соседей, обеспечения «внутреннего мира» между завоевателями, являвшимися меньшинством во вновь созданном государстве, и завоеванными, в несколько раз превосходившими франков по численности (согласно статистическим подсчетам, в Северо-Восточной Галлии франки численно уступали галлоримлянам в соотношении 1:10). Власть франкского вождя-вое- начальника, которой обладал Хлодвиг до завоевания Галлии, достаточно быстро, в течение жизни одного поколения, превратилась в королевскую власть. Свое положение единоличного правителя, чей авторитет должен был признаваться непререкаемым, Хлодвиг укреплял всеми возможными и доступными ему способами и методами, не останавливаясь даже перед физическим уничтожением своих реальных или потенциальных конкурентов. После крещения в 496 г. важнейшей опорой власти первого франкского монарха стала христианская церковь. С помощью религиозной идеологии, опираясь на церковные организационные структуры, Хлодвиг получил возможность обосновывать и оправдывать свои завоевательные планы стремлением распространить христианское вероучение на все новые и новые племена и народы, пребывавшие доселе в духовной темноте. Таким образом, институционализация королевской власти происходила в условиях существенного расширения и радикального укрепления ее прерогатив. К традиционным функциям раннефеодального монарха как верховного военачальника, высшего администратора и судьи присоединилась функция конфессионального главы своих подданных, правомочного не
244 |
В.В. Кучма |
только распоряжаться их имуществом, но и выступать в роли их духовного пастыря. Следует к этому добавить, что фактом принятия христианства Хлодвиг обеспечил себе поддержку со стороны галло-римской знати, которая отныне под властью христианского монарха чувствовала себя более комфортно и уверенно. С другой стороны, и христианизированная варварская знать стала идти на более тесный контакт с галло-римской аристократией: устанавливала с нею родственные связи, подражала ее образу жизни, начинала участвовать в ее политических интригах, так что к началу VIII в. постепенно сомкнулась с ней. Этнические и социальные различия в среде господствующего класса, объединенного общим религиозным мировоззрением, если и не исчезли полностью, то в значительной степени сгладились.
Став фактически государственной религией, христианство усилило идеологическое воздействие на население. Период со- циально-политической нестабильности, крутой ломки старых традиционных связей и отношений, переживаемый франкским обществом в V—VI столетиях, создавал исключительно благоприятные условия для активной экспансии церковной идеологии в общественное сознание. Следствием указанных процессов явилось значительное укрепление управленческих структур церкви — местных приходов, епископских кафедр, храмов, монастырей, других религиозных конгрегаций. Начался процесс стремительного возрастания доходов церкви как за счет пожертвований простых мирян, так и пожалований правителей; особенно интенсивно увеличивались церковные земельные богатства. Естественно, что возрастающее идеологическое и экономическое могущество церкви стало основой для выдвижения ею своих властных притязаний. Представители высшего церковного клира продвигались в состав правительственных структур, члены епархиальных управлений претендовали на участие в органах местной администрации. С другой стороны, проявлялась тенденция все более активного вмешательства короля в церковные дела. Еще Хлодвиг добился от Орлеанского церковного собора 511 г. принятия особого постановления, согласно которому рукоположение мирянина в духовный сан не могло произойти без соответствующего королевского разреше-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
245 |
|
|
|
|
ния. Орлеанский церковный собор 549 г. предоставил королю право контролировать назначение епископов.
После смерти Хлодвига, обеспечившего свою власть мощной церковной поддержкой, между его наследниками развернулась ожесточенная борьба за приоритет, продолжавшаяся в течение целого столетия. Государство неоднократно распадалось на несколько частей (Нейстрия, Австразия, Бургундия, Аквитания), пока, наконец, во второй половине VII в. не наступил период стабилизации. Он характеризовался достаточно сильной центральной властью, и этот факт объясняется несколькими причинами. Существенным фактором являлось наличие в руках короля значительного земельного фонда, из которого он производил пожалования своим приближенным в полную, свободно отчуждаемую (аллодиальную) собственность. Основой этого фонда в свое время стали земли императорского фиска, которые были присвоены первыми франкскими королями по праву захвата военной добычи; впоследствии к этому фонду были присоединены все свободные земли, формально считавшиеся общим достоянием всего народа. Господствующий класс имел объективную заинтересованность в силе королевской власти, поскольку обогащающаяся франкская знать была еще не в состоянии без опоры на королевские админист- ративно-управленческие структуры осуществлять непосредственную эксплуатацию производительной части населения, ликвидировать племенной сепаратизм и традиции общинного самоуправления, поддерживать стабильный порядок внутри недавно завоеванной страны. От короля зависело и распределение военной добычи — существенного компонента богатства и социального престижа правящих верхов. Следовательно, как внутренние (экономические), так и внешнеполитические (военные) факторы объективно способствовали консолидации господствующего класса вокруг короля.
Если предписания первых Меровингов касались лишь сравнительно небольшого круга государственных дел (преимущественно военных и судебных), то уже к VII в. законодательная функция короля по любым вопросам стала практически неограниченной. Идеология и практика государственной власти складывалась под сильным влиянием римских политических установлений императорского периода. Именно отсюда (и к тому же
246 |
В.В. Кучма |
под сильным воздействием христианской идеологии) была заимствована идея о священном характере королевской власти. Сопротивление королевским распоряжениям каралось высокими штрафами и тяжелыми телесными наказаниями (в частности, ослеплением). Обычно за любое действие «во вред королю» накладывался штраф в 60 солидов (т. н. королевский банн), который мог быть удвоен, утроен и даже удесятерен. При Каролингах его размер мог достигать колоссальной суммы в 1200 солидов. Согласно общей формулировке капитуляриев, королевский банн применялся в случае совершения преступлений против церкви, грабежей, насилий, поджогов, отказов от выполнения воинской повинности. Действия против короля квалифицировались как «оскорбление величества» и рассматривались как тягчайшее преступление, заслуживающее одновременно и государственной, и религиозной санкции. Всякое возмущение оценивалось как действие «против бога, святой церкви и государства». Штраф королевского банна обычно накладывался с формулировкой «именем бога и нашей державной властью».
Юридическим выражением всеобщего подданства являлась присяга королю. При вступлении на престол король принимал присягу у своих придворных. Все население (и свободное, и несвободное), начиная с 12-летнего возраста и до глубокой старости («пока могут явиться на собрание и выполнять возлагаемые присягой обязанности»), должно было присягнуть либо лично королю при объезде им территории страны, либо принести эту присягу через посредство графов и королевских посланцев. Формула присяги содержала обязательство о сохранении верности королю «до конца жизни». Нередко присяга приносилась на мощах святых. Духовенство и монашество приносило присягу через свои высшестоящие структуры. При «ленивых королях» присяга постепенно вышла из употребления, но Карл Великий восстановил ее в первоначальном виде. Вскоре после принятия им императорского титула (800 г.) он обязал все население принести ему новую присягу, на этот раз как императору. Уклонявшихся от присяги брали под стражу и требовали за них поручительства со стороны благонадежных лиц; обо всех этих случаях докладывалось королю.
Власть короля являлась наследственной в рамках династии. Резиденцией королевского двора еще со времен Хлодвига (с 497 г.) был избран Париж.
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
247 |
|
|
|
|
Все нити государственного управления сосредоточивались в королевском дворце. Дворцовые слуги короля (министериалы), управлявшие отдельными отраслями королевского хозяйства, являлись одновременно и государственными должностными лицами. На первых порах не проводилось различий между государственным и личным королевским имуществом; общегосударственные вопросы решались через призму интересов королевского дома. Сфера компетенции министериалов не была строго разграничена, так что одним и тем же лицам могли быть поручены дела по выполнению самых различных функций (военных, финансовых, судебных, административных и др.). Соподчинение и взаимодействие министериалов не было отлажено; организация делопроизводства также еще была далека от совершенства. Вознаграждение министериалов осуществлялось за счет земельных пожалований, определенной части сборов с населения, доли в сумме судебных штрафов и т. д.
Главным управителем дворца являлся майордом (лат. major domus — старший господин) или палатный мэр. Он замещал короля в его отсутствие (когда король проводил много времени в военных походах и ему было трудно управлять страной «из седла»), издавал общеобязательные распоряжения, осуществлял суд, руководил войском, направлял работу центральной и местной администрации. В случае малолетства короля майордом был его воспитателем и фактически правителем государства. Первоначально майордом назначался королем, а затем стал избираться знатью. С конца VII в. должность майордома стала наследственной внутри богатого и знатного австразийского рода Пипинидов, представитель которого Пипин Геристальский занял эту должность в 687 г. К данному роду принадлежал и упомянутый выше Карл Мартелл, который фактически самостоятельно правил страной. Его сын Пипин Короткий, как уже было сказано ранее, в 751 г. основал новую династию Каролингов. При ней должность майордома была упразднена.
Другими важными фигурами в центральном аппарате управления Франкского государства являлись: дворцовый граф (юридический советник короля, следивший за исполнением судебных решений и приговоров), референдарий (хранитель государственной печати, глава королевской канцелярии, через которую шло государственное делопроизводство), камерарий
248 |
В.В. Кучма |
(хранитель дворцового имущества, ведавший поступлениями в государственную казну). При Каролингах усилилось проникновение на высшие государственные должности лиц духовного звания. Появилась должность архикапеллана, возглавлявшего все дворцовое духовенство и являвшегося непременным членом королевского совета. В его ведение перешла дворцовая канцелярия, и его ближайший помощник — канцлер— в IX в.заменил референдария. В военном ведомстве важную роль играл маршал, ведавший вначале королевской конюшней (и потому называемый «конюшьим графом» — comes stabuli), а впоследствии командовавший королевской конницей.
Главным показателем могущества королевской власти, непосредственной опорой короля являлась дружина, содержавшаяся за счет налоговых поступлений и военной добычи. Вступая в дружину, воины давали королю клятву в верности и преданной службе; они пользовались особым покровительством короля и обычно жили непосредственно при дворе. Не располагавшие земельной собственностью и материально зависимые от короля, дружинники были его прочной опорой и послушным орудием как в военных походах, так и при подавлении народных выступлений.
Именно из числа дружинников (антрустионов) чаще всего формировались кадры центральной и местной администрации. Государственный аппарат пополнялся и за счет знатных представителей романизированного галльского населения, которое лучше, чем окружение короля, было знакомо с местными языками, нравами и обычаями, а также имело относительно более высокий уровень общего образования и культуры.
В VIII—IX вв. шедшие в стране процессы феодализации способствовали нараставшему ослаблению королевской власти, утрате ею относительной самостоятельности. Параллельно с этим шел процесс усиления политических позиций феодальной знати, которая стала претендовать на непосредственное участие в государственном управлении. Возросла роль совета при короле, состоявшего из крупных светских и духовных феодалов, — именно с согласия совета принимались серьезные государственные решения (заключение международных договоров, назначение должностных лиц центральной и местной администрации, земельные пожалования и т.п.). Также вместе
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
249 |
|
|
|
|
с советом король рассматривал наиболее тяжкие уголовные преступления и гражданские правонарушения. Важнейшие общеполитические вопросы (в первую очередь, церковные) решались на феодальных съездах, которые проводились одновременно с периодическими смотрами войска. Эти смотры созывались весной, вначале в марте («мартовские поля» — campi martii), а затем — при Каролингах — в мае («майские поля»); на этих «весенних полях» крупные и знатные земельные собственники имели максимально широкое представительство. На созываемых иногда аналогичных «осенних полях» феодальная знать была представлена в более узком составе.
Аграрный переворот VIII в., основные черты которого были обрисованы выше, вызвал к жизни действие новых госу- дарственно-правовых тенденций. Оформление экономической самостоятельности крупных земельных собственников сопровождалась диффузией центральной политической власти, некогда сосредоточенной в руках монарха. Было положено начало формированию той специфической черты административной системы феодализма, которая связана с институционализацией органов вотчинного управления. Государство было вынуждено признать и санкционировать фактический переход полити- ческой власти в руки земельных магнатов в форме особых пожалований, именуемых иммунитетами (от лат immunitas — неприкосновенность, освобождение от чего-либо). Впервые иммунитетные пожалования появились еще при Меровингах, но особое их распространение относится к каролингскому периоду, когда развернулась массовая выдача светским и духовным феодалам от имени короля особых иммунитетных грамот, ставивших их обладателей в независимое положение от местной администрации. Королевские должностные лица (judices publici — графы, сотники и их помощники) не имели права вступать на территорию, владелец которой располагал иммунитетной грамотой, производить здесь сбор налогов, осуществлять воинский набор, решать судебные дела, осуществлять мероприятия полицейского характера. Все эти функции данный владелец отныне осуществлял самостоятельно и суверенно, с помощью своих должностных лиц (judices privati), и не в пользу короля, а в своих собственных интересах. Обладатель иммунитетной грамоты осуществлял юрисдикцию по земельным спорам и мелким уголовным преступлениям, взимал в
250 |
В.В. Кучма |
свою пользу налоги, судебные штрафы и другие денежные сборы, возглавлял ополчение, созываемое в пределах иммунитетного административно-территориального округа. Высший уголовный суд в большинстве случаев оставался в руках графов как представителей королевской власти, хотя и здесь иногда существовали иммунитетные изъятия,
Практика раздачи иммунитетных грамот, как правило, лишь придавала юридическое оформление уже фактически сложившейся системе политико-правовой зависимости трудового сельского населения, проживавшего во владениях сеньороввотчинников. Наделенный судебными, финансовыми и военными полномочиями, иммунист обладал всеми необходимыми рычагами внеэкономического принуждения в отношении не только зависимых, но и пока еще лично свободных крестьян. Вместе с тем иммунитет способствовал усилению независимости феодалов от центральной власти.
Характерно, что королевская власть первоначально не видела в распространении иммунитетных отношений никаких угроз для себя. Карл Великий, самый могущественный из франкских монархов, за годы своего правления роздал больше иммунитетных грамот, чем все его предшественники и преемники из династии Каролингов. Он рассматривал землевладель- цев-иммунистов как своих уполномоченных по осуществлению судебно-административной, фискальной и полицейской власти на местах и возлагал на них ответственность за поддержание правопорядка в своих вотчинах. Однако использование королевской властью сил, потенциально враждебных государственному единству, могло иметь только временный успех. Ослабление центральной власти, произошедшее после смерти Карла Великого, привело эти силы в такое движение, что процесс грядущей политической децентрализации некогда целостного и, казалось бы, прочного государства становился лишь вопросом времени.
Местное управление. В период, синхронный времени возникновения Салической правды, в организации системы местного самоуправления еще были достаточно выражены элементы первобытно-общинной организации. Основная масса свободного населения была объединена в общинах (марках), которые были построены уже не на принципах родовой связи, а пред-