00000977
.pdfНо ни счастья, ни бед. Лишь сверкают подружкины Прозаичные розы и вянут на коже.
И в четырнадцать лет так печально знать Пушкина, Понимая, что поздно и ты так не можешь.
Мороз и слякоть: чудный день!..
Мороз и слякоть: чудный день! Чего ты медлишь у вокзала? Весна тебе ли приказала Встречать у выхода апрель? Иль, может, долгие дожди Тебя не вовремя сломили?
Èты стоишь, и нету силы Из этих серых стен уйти. Но ведь и летом, как дурак,
Ты тратишь время на перроне, Считаешь, сколько мест в вагоне
Èпримеряешь «зайца» фрак...
Не злись. Я знаю. Я сама Здесь перелистываю годы
Èпровожаю поезда.
Совсем не так, как пароходы. Кто объяснит, чем хороши Большие, пыльные плацкарты? Где взрослые играют в карты
Èäåòè âîþò îò æàðû.
Èпроводница по утрам Разбудит не стаканом чая, А шваброй, мусор выметая
Èоставляя по углам.
Èпосле песен и вина
Не сразу вспомнишь, где и кто ты. Но провожают поезда Совсем не так, как пароходы. Освободившись то людей,
Обязанностей, прав, законов. Купив четыре «Анакома»
1 5 1
Èсувениры для друзей, Я понимаю, что пускай
Прошли весна, зима и осень. Я снова напросилась в гости,
Èавгуст прошептал: «Давай».
Èвот я липну лбом к стеклу, Смотрю, как степь сменяют сосны.
Èтак красиво, и так просто,
Что удивляться не к чему. А завтра — первые дома
Èêòî-òî спрашивает спички. Нет, провожают поезда Совсем не так, как электрички. Волнуемся, сосед дымит, Мелькают за окном заводы,
Èна Московский тьма народа Уж опустилась и шумит.
Èсердце первым на перрон Выпрыгивает и — в присядку.
Иду — вкрутую. Мысли — всмятку.
Èвижу, мне на встречу — ОН. Мой город, сколько же людей Тебя в мечты свои включает?
А мне нисколько не мешает Любить тебя еще сильней.
Èздесь не страшно никогда Порвать исписанные годы. А провожают поезда
Совсем не так, как пароходы.
Тихие музеи
Я в тихом музее На стены глазею
С портретами громких людей. Здесь время не мчится, И добрые лица.
Спокойный, счастливый музей.
1 5 2
ÓБлоковской Любы Столпилися люди.
Красива, стройна, но — портрет; А мне куда ближе Настольные книжки Поэта, которого нет.
Óтезки, у Анки,
В гостях на Фонтанке.
На «ты» — осмелела совсем. А там, на Кузнечном, Болтаю о вечном, Настроясь на волны FM. Но что бы ни пело, Красиво и смело, Стрелою лечу я в тот дом, Где дремлют старушки
Èбатюшка Пушкин Посмертный листает свой том.
Èêàê-òî спокойно,
Èâñåì-òî довольна,
Èкажется, стала добрей.
Я в тихом музее На стены глазею
С портретами громких людей.
Ì å ÷ ò à
Ах, если бы мечты Сбывались и сбывались...
Мы б перешли на «ты», Нескромно улыбались. За столиком в кафе, Вино глотая чинно, Ты будешь подшофе И я — совсем невинна! Мы будем говорить Об утреннем морозе,
О смысле слова «жить»,
1 5 3
Îрифмах и о прозе, И изредка молчать. Ну а потом все чаще Мы станем рассуждать
Îнашем настоящем. Ах, если бы мечты Сбывались и сбывались! Мы б притянули рты, Нескромно целовались, Глотали звуки тьмы, Нестройно подпевали И вдоль ночной стены
Нестро-о-о-йно так шагали. И проводив тебя До всех чужих подъездов,
Пойму внезапно я — Мы из родного теста.
Пройдет сквозь пальцы ток И в нервах растворится. Понятно, что никто Домой не возвратится...
Мы будем разрывать На части слово «вместе» И тихо подбирать Остатки нашей чести. И проводив себя До твоего подъезда, Пойму печально я,
Из пресного мы теста. Что высохли стихи, Ван-Гошины картины. И Бог на небеси
Так нужен. Мы — руины...
Я отпущу тебя. Забуду голос медный. И так умрет мечта,
Быть перестав заветной.
1 5 4
Все вернулось на круги своя...
Все вернулось на круги своя. Отступленье длилось слишком долго.
ßдрожала зайцем, выла волком, Но вернулась под ноги земля.
У меня есть комната и дверь, Тишина и мягкие подушки.
И в руках по книжке да по кружке. Видишь, я теперь спокойный зверь.
ßшагаю твердо по ковру,
Занимаю у французов фразы, Открываю новые рассказы И мечтаю рано поутру.
Мои дни не так уж и плохи, Только рифма ноет, как заноза.
ßхочу писать большую прозу, Только лень, и я пишу стихи. Мне спокойно и тепло, поверь, В моей «башне из слоновой кости».
ßсержусь, когда приходят гости —
ßне часто открываю дверь.
ßзакрыта с четырех сторон.
Лишь порой, за праздничным стаканом, Открываюсь малолетним дамам
Èмолюсь на звучный телефон...
Все как есть. Все как и быть должно. Я всегда такой была и буду. Вспоминай меня, а я забуду:
Пусть не честно, зато как смешно. (Все как есть. Все как должно и быть. Наш секрет не раскрывай знакомым — Первый блин всегда выходит комом, А второго может и не быть.)
Мы расселись по домам своим
Èуже не слушаем друг друга:
Не идет у нас с тобою фуга
1 5 5
И не петь нам голосом одним. Так живи спокойно, как и я.
Не впускай чужих в свою берлогу. Мы топтали не свою дорогу.
Мы вернулись на круги своя.
Ñдобрым утром
Что случилось — не знаешь. Кусаешь простынку.
Ты сейчас умираешь — Запомни картинку. Словно тысяча игл Из сердца на волю.
Кто-то давит на «выкл.» — Ты вся пахнешь болью. Сердце бешено бьется — Нельзя шевелиться.
Что тебе остается? — Лежать и молиться. Видеть злые огни — Белый взгляд белой кобры. «Помоги. Сохрани.
Я плохая. Ты добрый».
Èмолиться устала,
Èцарапаешь кожу. На колени бы встала,
Да больно — не можешь. «Все тебе. Все отдам.
Только б с жизнью в обнимку!» Вы — без чести, мадам.
Не забудьте ж картинку. Жили ведь вне законов Наигранных — тесно. Мысли личных фасонов!..
1 5 6
Умирала бы честно. Умирала б легко,
Чтобы с музыкой, слышишь!.. Больно. Боль. Далеко.
И дышишь. И дышишь! Жизнь схватила руками, Как старуха — подачку.
Встала. Воздух — глотками...
С добрым утром, слабачка.
Доброй ночи
Как тебе засыпается
Âмоем вечно далеком краю? Где мосты раздвигаются, Небо висит и каштаны.
Как тебе это нравится:
Я спокойно с тобой говорю. Что-то злое появится — Спрячу его по карманам. Как тебе, не забудутся Эти люди, что трогали нас? Их желания сбудутся:
Имя твое моим было. Как, твои глаза хмурятся
И морщинки на лбу? Вот те раз?! Знаешь, все образуется.
Просто ты там, а я мимо. Знаешь, не забывается. Я спокойно тебе говорю. Что-то злое появится,
Смолкнет и снова порхает. Так как тебе засыпается
Âмоем вечно прекрасном краю? Или что-то не нравится? Может, меня не хватает?
1 5 7
Осенний минор
Волосы медленно, но растут. Надеваю улыбки из детства.
При выходе мальчики руку дают (Полагаю, отдали б и сердце). Это все осень. Красивее нет, Чем юбки, зонты, водолазки.
Хочется яблок, стихов и конфет.
ÈВаши напротив глазки (сказки!). Знаете, это не то чтобы сплин,
Èне диагноз тем паче.
Это обычно, когда ты один: Трудно мотаться на дачи,
Рыбалки, прогулки, винцо попивать, Петь про «последнюю осень». Хочется Вас и себя на кровать И в кожу тыкаться носом.
Это нормально. Осенний минор. Лирикой пахнут тетрадки. Девочки-белочки хлещут «Кагор». Я засыпаю украдкой.
Трудно быть трезвой. И сотня подруг На сотню другую похожа.
Хочется в руки к Вам и в Петербург, Что, впрочем, одно и то же.
Отсюда трудно уезжать...
«Отсюда трудно уезжать», — Сказала мне соседка.
А мне хотелось помолчать. Я улыбалась редко.
В моем дорожном кошельке Осталась лишь минутка. Не забирай ее себе.
Оставь мне. Ради шутки.
1 5 8
Ведь мне не сложно: шаг-другой. Нет разума покуда.
Вернуться? — Правильно, домой. Сюда, а не отсюда.
С вокзала сразу во дворы (Ищите меня долго).
Нет, мне не степи, а мосты. Мое — Нева, не Волга. Забыть, смеяться, побежать.
Èãäå-òî на Казани Асфальт ладонью обнимать
Èцеловать словами.
Всю Балтику до дна испить, Не побоявшись риска,
Èкаждым нервом ощутить, Как это небо низко.
А там, где каменные львы К прохожим теплым жмутся, Где волны ледяной Невы Под метеором рвутся,
Всю мелочь бросить, все старье. Все мудрые решенья.
Èне кунсткамер, а свое Увидеть отраженье. Услышать капель перезвон по тротуарам пыльным.
Èспрятаться под козырьком, Таким смешным и длинным. Смотреть на яркие зонты, Не предвкушая пытки.
Èвдруг... знакомые черты, Нечаянность улыбки.
Да. Встретиться с тобой
Èкрикнуть, что есть силы: «Что в Питере тебе моем? Талантливый? Красивый? Чего так руки жмешь к груди, Укутываешь шею?
1 5 9
Что, петербургские дожди Не радуют, не греют?..»
Èдолго-долго говорить.
Èубивать словами.
Èокончательно убить...
Èвозвратиться к маме.
À í ò è ð î ì à í ò è ê à
Никакой осенней романтики. Этот Город наполнен лужами. Листопады, скамейки, садики Стали вредными и ненужными. Отвлечешься и станешь пьяною, Будешь жаться к Нему доверчиво. Листья желтые и багряные Достоят в стакане до вечера
Èзасохнут. Задавят улицы Непрерывностью разноцветною. На дворцах титаны сутулятся, Бестолковые, незаметные.
Походи по проспектам измученным, Спрячь под зонтиком взгляд фанатика. Куришь?
—Каждый третий — наученный. Где же лирика? Где романтика?
Дом Ахматовой? Не считается!
Весь ли век жить стихами и дамами?
Èв метро здесь уже не читается — Телефоны крадут килограммами. Рты разинутые, иностранные. Фотосессия нескончаема.
Листья Желтые и багряные
Под ногами шуршат отчаянно. Что-то личное растворяется —
1 6 0