Леонтьев - Лекции по ОП

Библиотека http://www.koob.ru

подвергается механическому воздействию постоянно, другой, симметричный или рядом расположенный, то есть так, чтоб не было разницы в порогах, подвергается отдельным, время от времени падающим раздражителям, воздействиям; и происходит подравнивание самим испытуемым интенсивности этого падающего раздражителя к эффекту постоянного. Вам понятна эта схема, как ведется опыт?

Вот более новый метод — он оказывается проще. Тоже субъективная оценка, которой пользуются здесь, — это исчезновение ощущения. Значит, техника такая: накладывается на участок тыльной части ладони — вот сюда — некоторый предмет, обладающий массой, следовательно, он оказывает давление на заданную площадь в соответствии со своим весом, со своей массой. Надо сказать, что моментом полной негативной адаптации считается момент, когда испытуемый говорит, что он не ощущает больше данного тела, лежащего у него на поверхности ладони. Как видите — это очень простой метод. И вот данные. Когда наступает полная негативная адаптация, эта удивительная для небольшого давления — 50 мг? Через 2,5 сек. Уже исчезает ощущение. Для больших давлений — 100 мг — 3,8 сек. Для 50 г — это условные, как вы понимаете, сопоставительные значения, цифры — 6 сек. То есть крайне быстро.

Что это такое? Давайте сейчас отдадим себе отчет, в каких условиях работает осязание. Я только что говорил о том, что эти приборы — приборы осязательной чувствительности — как бы покрывают весь организм, всю границу организма со средой. Они расположены по всему телу, по поверхности, по периферии всего тела. Значит, мы постоянно подвергаемся механическому воздействию. «Система шумит». Страшно зашумленный фон. Вот смотрите: от мебели попадает давление сейчас на меня? Да. Мы с вами сейчас сидим — давление со стороны мебели есть. И так и от всего прочего. Теперь я различаю по прикосновению, осязательно выделяю этот предмет, или вот этот предмет, или вот этот предмет. Значит, все происходит на зашумленном фоне. Надо снять шум. Чем же это делается? Быстрой, полной негативной адаптацией. Поэтому человек, надевший перчатки, несколько мгновений буквально чувствует их на руке, а затем они исчезают. Скажу больше — вы можете этой же рукой проделывать тонкие осязательные операции, рукой, затянутой в перчатку. Нет теперь постоянно действующего раздражителя — давления со стороны перчатки, оно как бы исчезает. Он освобождает фон. Он не шумит больше. Выделяется фигура на фоне.

Значит, это крайне важная особенность. И так устроена вся система. Она должна все время подавлять свой шум. И как только «мавр» сделает свое дело, он уходит.

Еще одна особенность — уж если я говорю о негативной адаптации, то я не хочу пропустить эту особенность, противоположную, так сказать. Это способность всякого аппарата рецепирующего, всякого рецептора, к сенсибилизации, то есть к повышению чувствительности, или к понижению порогов. Здесь идет речь о колоссальном повышении порогов, колоссальном падении чувствительности и негативной адаптации, в особенности полной адаптации. А она наступает, как вы видите, очень быстро. Здесь речь идет о противоположном процессе, о сенсибилизации. Далее будет важно отметить два случая сенсибилизации. Я об этих двух случаях сейчас только упомяну.

Первое — это сенсибилизация посредством движения, то есть путем включения двигательного ответа, мышечного, иначе говоря, ответа в действующую систему. Конкретная ситуация заключается в следующем: я могу принять соответствующие меры предосторожности — практически исключить активные движения испытуемого в ответ на воздействие или на начало тактильного воздействия. Я могу не исключать этого. И тогда в ответ на прикосновение не исключается встречное мышечное движение. Все равно, какое — сейчас не будем рассматривать. И вот здесь — я пользуюсь данными Шиллера — получены были такие величины: оказывается, включение движения повышает чувствительность, то есть снижает пороги в 5—7 раз.

Библиотека http://www.koob.ru

Могу сформулировать это иначе — выключение движения умеряет тактильную чувствительность в 5—7 раз.

Я, кажется, говорил, что, когда Фрей приступил к систематическому изучению аппаратов осязательной чувствительности, периферических аппаратов, то есть рецепторов, он пришел к идее гипсовать руку. Затем прорезали в гипсе маленькое окошечко и дальше с помощью фреевского эстезиометра исследовали пороги. Почему? Потому что пороги качались очень сильно в зависимости от этого моторного ответа.

Вы только начинаете прикасаться, а испытуемый что-то тут делает, иначе говоря, осязает активно — теперь мы знаем, что он делает.

Значит, сенсибилизация от движений — это не только сенсибилизация. Тут надо сделать далеко идущие выводы. По-видимому, непременным звеном в работе тактильной системы, осязающей системы является моторный ответ. Затруднения в осуществлении такого моторного ответа сказываются вот в этом явлении — «отскакивают» пороги, резко снижается чувствительность, то есть меняются условия работы самого приемника, самого рецептора. Это очень важное обстоятельство.

Исключили из системы способом гипсования, особо тщательными инструкциями — и завалили сразу, то есть подняли пороги, завалили чувствительность. По-видимому, мы как-то нарушаем работу рецепторных аппаратов, всегда реально включенных в целую систему.

Вот отсюда прямой ход к возможности или необходимости различения двух видов осязания. Это различение давно было введено, но не очень хорошо разработано.

Речь идет о различении так называемого «активного» осязания и «пассивного». Вам, вероятно, уже бросилась в глаза некоторая нелепость, некоторое противоречие в термине «пассивное осязание». А бывает ли «пассивное осязание»? Может, оно всегда очень активное, и поэтому это различение не очень хорошо? Может, надо иметь в виду другое осязание, осязательную чувствительность разных уровней? Изменение места осязания в общей структуре, во всяком случае, познавательной и, может быть, практической деятельности, познавательных звеньев этой практической внешней деятельности? Может быть, это чисто гностическая функция, то есть не учитывающая практический эффект, практическое изменение предмета, когда осязание происходит не вместе с практическим воздействием на материальные объекты, а специально и только в познавательных целях. Вам понятно?

Я должен иметь осязательный образ вещи, для того чтобы манипулировать с ней, и часто зрительное восприятие встречается, например, когда я занят рассматриванием чего-нибудь и одновременно должен так же действовать с вещью. Ну, самая обыкновенная, банальная ситуация. Кстати, не очень многие животные обладают этой способностью; животные зрительного типа, с хорошим развитием зрительных восприятий имеют возможность такой диссоциации. Многие животные имеют полную возможность такой диссоциации. Пожалуйста, всем известный енот-полоскун. Отлично одним делом занимается «руками» и другим делом — глазами. Совсем различными делами. В этом смысле он обгоняет по возможностям знаменитых человекообразных обезьян. Я сам наблюдал эту диссоциацию, просто необычно выраженную у енотов.

Значит, познавательное и практическое там слито, конечно, но повторяю, оно имеет относительно самостоятельную роль в поведении. Когда мы говорим «активное», «пассивное» осязание, то «пассивного» в настоящем смысле слова не бывает, повидимому, во всяком случае как восприятия, то есть как того, что приводит к какому-то образу, к субъективному образу некоторой реальности, реальности тел, механических действий, пространственных соотношений и так дальше, и движений, наконец. И здесь мы имеем еще какие-то уровни построения этого «тактильного» в кавычках мира — мир-то остается, конечно, предметным, а не тактильным. Я говорю «тактильным» в смысле «тактильного образа» предметного мира и самого процесса.

Библиотека http://www.koob.ru

Значит, надо сохранить фактическое, эмпирическое различение, активного и пассивного осязания, но надо понять, что это условное различение. Оно, действительно, сейчас же себя обнаруживает, как только мы ставим перед собой очень простой вопрос: какие свойства познаются из этого «источника» (я в третий раз употребляю термин «источник»), из этих преобразований, из этих чувственных сигналов, из этой чувственной ткани, которая создается воздействием на рецепторные аппараты.

Ну, прежде всего, — я уже говорил — это давление. Механическое воздействие. Прикосновение, давление.

Второе, что может быть выделено, — это качество фактуры. Кстати, «качество фактуры» обязательно ли требует смещения в пространстве руки осязающего? Обязательно. Наличия тела, его сопротивления недостаточно для оценки свойств поверхности, то есть того, что мы называем «фактурой» предмета. Для того чтобы получить сигнал о фактуре, дифференцирующий одну фактуру от другой, нужно произвести моторный акт, моторное действие, движение, попросту говоря. Мы так и делаем. Поэтому мы часто говорим, что «осязать» — это «пощупать». И это так и есть: «осязать» — ведь это в каком-то смысле пощупать. Ведь речь идет о восприятии фактуры, свойств самого вещества, с которым мы вступаем в соприкосновение, в контакт, ведь это действительно «щупание» в буквальном обывательском смысле.

Да, это периодичность. «У-у, — вы мне скажете, — что такое "периодичность"? Непонятно. Что значит "осязательная периодичность", "тактильная периодичность"?» А я сейчас переведу это на другие слова, и все станет понятно. Вибрационные ощущения — вот как это называется. «Кожные вибрационные ощущения». Заметьте — не всякие вибрационные ощущения, а «кожные вибрационные ощущения». Реализуются они с помощью такого нехитрого устройства. Делается вибратор механический. Вибратор этот помещается в такое защитное устройство, условно говоря, которое «обесшумливает» его, то есть упругая волна не создается или создается с ничтожной амплитудой. Она лежит глубоко ниже порога слуховой чувствительности или костной, с костной проводимостью или с какой-нибудь другой проводимостью. Словом, слуховой рецептор не участвует. Таким образом, вы имеете вертикальное движение тупого стержня, с известной частотной характеристикой, а воспринимающим органом — палец. Вы можете измерять дифференциальные пороги, если хотите — абсолютные, обыкновенными методами, какие существуют в психофизике, ничем не отличающимися от, скажем, изучений воздействия звуковых частот на слух, на орган слуха.

Наконец, мы приходим с вами еще к одному качеству — это форма. «Контур», говорят обычно применительно к осязательному ощущению. Ну, вот то, что я сейчас делаю рукой, что я могу сделать с открытыми глазами или с выключенным зрением, например, в темноте, правда? То, что виртуозно делают слепые, которые не имеют, к сожалению, зрения. Оно погибло или не было его — врожденная слепота. И тогда тактильная чувствительность выполняет очень важную роль восприятия, то есть отражения формы, пространственных отношений и, наконец, движения тел. Я могу тактильно, то есть с помощью прямого контакта рецепторов кожи и объекта, судить и о том, перемещается это тело или неподвижно, прикреплено или свободно.

Я хочу особенно обратить ваше внимание на осязательное восприятие контура, пространственных соотношений и, соответственно, движения. Это собственно предметное тактильное восприятие в наиболее выраженной его форме. Это осязательное предметное восприятие, в развернутой, наиболее выраженной его форме.

Надо сказать, что изучение предметного тактильного восприятия представляет очень большой интерес. Исследований таких много проведено, но это очень богатая область и, конечно, далеко не исчерпанная. Вообще-то исчерпать никогда ничего не удается, но

Библиотека http://www.koob.ru

здесь действительно очень богатая область и, я бы сказал так, очень важная в принципиальном отношении. Давайте немножко остановимся на этом.

Почему важная принципиально? Какой вклад в общую теорию восприятия делает исследование осязательного восприятия предметов?

Как я уже говорил, по-моему, одна из таких труднейших проблем, которая сложилась исторически при исследовании восприятия, образов действительности, чувственных образов предметной действительности — это проблема «образ и предмет». Возник вопрос: помещаем ли мы образ в пространство, относим ли к объективным предметам? Мы в восприятии все наивные реалисты, как сказал философ. Итак, что я вижу? Я вижу передо мной образ этой вещи или саму вещь? Саму вещь. Стало быть, образ отнесен к вещи, правда?

Вот и возникает вопрос, что мы делаем? Мы что, имеем образ, а потом «сажаем» его на объективное пространство, на вещь, на объект, или, может быть, этого процесса нет, потому что его невозможно раскрыть адекватно? Может быть, образы рождаются сразу локализование? Не надо никакого двойного входа? И интересно, что капитальнейший вклад в эту проблему сделало как раз исследование тактильного восприятия.

Дело все в том, что порождение тактильного образа вещи есть одновременно и локализация. Когда я осязательно схватываю форму вот этого предмета, который сейчас находится передо мной — вот сейчас я делаю осязательные движения, в результате которых и возникает образ. Когда я проделываю это в темноте, нет у меня сопровождающего зрения, то, я спрашиваю вас, как же порождается этот образ? Давайте поисследуем внимательнее.

Яначинаю обводить контур. Простейшая стратегия. У меня сейчас еще нет образа. И сейчас нет. Вероятно, где-то здесь возникает образ, а потом корректируется — ах, оказывается, здесь поворот, вот еще что-то, и в какой-то момент он всплывает, то есть обнаруживается в своем скорректированном виде как образ предмета.

Яспрашиваю — нужно его теперь куда-нибудь относить, с чем-нибудь соотносить этот тактильный образ? Вы же видите, он на глазах у вас соотнесен, правда? Он родился где? Прямо в объекте, правда? Его не надо никуда относить. Вот, кстати, одно из обоснований того, почему я начал именно с тактильного восприятия: здесь этот вопрос снят.

Спрашиваем теперь: а кто же соотносит? Два принципиальных ответа существует и на этот вопрос.

Первый ответ — констелляция воздействий частных, стимульных ситуаций. Понятно

— система воздействий играет здесь роль. Вот она-то и осуществляет эту изначальную отнесенность.

Есть другой ответ. Дело вообще не в отдельных воздействиях, не в стимульной, в этом смысле, ситуации, а в объекте. Это делает объект, а не способ его сигнализации о себе. А «объект» — это значит «встреча с объектом», а «встреча с объектом» — это значит деятельность самого воспринимающего. И если уж говорить философским, высоким языком, «это практические встречи», «практика с вещами». В тактильном восприятии это ясно, вот что и задает сразу готовую отнесенность. Это очень легко показать.

Еще в XIX столетии были сделаны удивительные наблюдения, что сенсорные элементы, порождаемые действием рецепторов, не способны создать образа. Они нейтральны. Они образуют ткань, служат источником, но не конфигурируют, не порождают образа. Они не более чем ее источник, не более чем то, из чего порождается, из чего строится, из чего формообразуется ткань, — я так это и называю: «чувственная ткань» образа, из которой он как бы соткан, — и больше ничего. И она довольно безразлична. Я могу «соткать» этот «узор» из одних или других «нитей», но это «узор», а не те «нити», правда? Не та «чувственная ткань», которая здесь делается. И очень хорошо была продемонстрирована в конце XIX столетия (вот уже когда это было хорошо известно!) эта совершенно удивительная особенность осязания — его

Библиотека http://www.koob.ru

отвязка от каналов, то есть от отдельных конкретных рецепторов, от осязания как контактного восприятия, «контактного органа чувств», как тогда говорили. Удивительных чувств.

Человек действует с помощью инструмента. Вот передо мной я вижу записывающих товарищей. Давайте осложним немножко ситуацию и не шариковую ручку представим себе, а обыкновенную, и остро отточенное перо. И представим себе не очень хорошую бумагу. Вы ощущаете бумагу как шероховатую? Да. Или согнутую, например, с морщинкой? Или край бумаги, когда вы отвлечены и не смотрите на пишущую руку?

Яспрашиваю, что вам дано в качестве продукта осязательного восприятия? Система ощущений образует ткань, которая есть результат вздрагивания пера — то, за что вы держитесь, то есть «чувствилище», остается у вас в пальцах руки или «чувствилище» (я употребляю старый термин) как бы переходит на конец пера? Вы представляете, как у вас это получается — на кончик пера? Вы пером ощущаете шероховатость бумаги.

Япривлек сейчас классическую иллюстрацию, но в более общем виде. Если я с помощью палки в темноте (как это делает слепой) ощупываю почву, то что я оцениваю умозаключением: какие-то воздействия палки на ладонь и пальцы руки, держащей ее, или мною оценивается конфигурация предмета как бы от конца трости, от конца палки? Ну, конечно, второе.

Так возникла знаменитая проблема, ныне позабытая, «зонда хирурга», потому что хирурги первые, кажется, отчетливо показали, что когда хирург зондирует рану с тем, чтобы обнаружить там пулю или осколок, то нет никакого ощущения «вздрагивания» или плавного «повышения давления» ручки, за которую держат зонд, а зато есть отчетливое представление о том, где пуля: «Где пуля? Да вот она, вот, вот же она!» Что обрисовывает контур? Кончик зонда. Вам понятна ситуация?

Вы, конечно, сами были в таком же положении, но только могли на это не обратить внимания.

Мне пришлось во время войны — вы это знаете, я много раз говорил об этом — руководить военным экспериментальным восстановительным госпиталем. Надо сказать, что часть работы проводилась здесь, в госпитале у Приорова, в травматологическом институте, где были очень тяжелые челюстные больные, в частности, которым надо было реконструировать кости нижней и верхней челюсти, протезировать очень сложно зубы, надо было делать реконструктивные операции. Был один выдающийся хирург, специалист по лицевому скелету, и с ним была масса разговоров по вопросам восстановления функций. Случалось так, что реконструированная операция проходила хорошо, а с восстановлением функций дело шло плохо — не восстанавливались. Я говорил, что есть же очень простой тест, для того чтобы следить за восстановлением, — это переход «чувствилища» на искусственный протез, в данном случае — на зубной протез, фактически на челюсти искусственные, то есть реконструированные. Мы пробовали. Очень хорошо. Хороша для этого и четырехгранная спичка. Вы должны почувствовать искусственным «чувствилищем» четырехгранную форму подвижной спички. Но здесь не надо двигать органом, здесь можно двигать самим объектом. Как известно, движение — понятие относительное.

Значит, общее правило заключается в том, что вот этот эффект прямого видения «вещь как она есть» по своей локализации, по своей пространственности, в своем размещении по отношению к другим вещам, в своей отдаленности или приближенности, — здесь достигается прямо... Никакой идеи, необходимости отнесения картинки к миру вообще нет, потому что она, очевидно, рождается здесь. Причем вы видите весь актуальный генезис, как теперь модно говорить, проходящий перед вашими глазами. Я уже описывал его.

Вот что-то, что имеет, по-видимому, очертание из отрезков прямой. Это прямоугольник или квадрат? Да. Прямоугольник. Не треугольник. Образ формируется

Библиотека http://www.koob.ru

прямо с первого момента, с прикосновения. С первого прикосновения я попал, и где «оно» уже — вовне или там? Оно уже там, где оно есть, и дальше все построение образа локализовано здесь.

Вам понятно, как на сетчатке возникла проекция, то есть какая-то картина. Теперь надо эту картинку переработать и отправить вверх. Для осязания этот процесс явно пропущен. Я вам расскажу в качестве вывода — он всеми пропущен, этого нигде нет. Все идет по той принципиальной схеме, которая ясно вырисовывается при изучении осязательного восприятия, только в более сложных условиях. Поэтому сразу не видно, что это та же самая принципиальная схема. Она остается той же самой принципиальной схемой, не включающей необходимость решать неразрешимый вопрос о помещении обратно в мир того, что мы из мира получили.

Надо вам сказать, что осязательная чувствительность, осязательное восприятие не лишено также и функций, которые мы называем «метрическими». То есть это прибор измерительный. Осязательная система также есть прибор измерительный, потому что когда я оцениваю форму, то тем самым я выполняю метрическую функцию. Вот я оцениваю ряд соотношений — вот этой грани с этой, то есть я могу поставить задачу на тактильное измерение и сказать: посмотрите («ощупайте», «осязайте») вот это соотношение граней — зрение выключено у меня в этот момент — и скажите, во сколько раз примерно эта грань длиннее первой. Вот и вся моя задача. С грубым преувеличением, хуже чем зрением, но решаемая. Я думаю, что при некотором навыке

— решаемая.

Значит, и здесь есть метрические соотношения. Второе: появление самого целостного тактильного восприятия образа. Не фигуры, не расстояния, а форма плюс фактура, плюс дистанция, плюс метрические свойства, то есть это целостный тактильный образ

— как он возникает? Возникает ли он? В чем особенности?

Я думаю, что мы имеем все основания в совершенно категорической форме утверждать, что да, в процессе осязательного восприятия мира, в процессе осязания, иначе говоря, у нас возникает образ, в действительности образ предметного мира или, вернее, объектов в предметном мире, их отношений, их связи, обладающий основными свойствами всякого образа, то есть известной константностью, ортоскопичностью. И, главное — симультанностью представления.

Что это значит — «симультанность представления»? «Симультанность» — это значит в переводе просто «одномоментность», «одновременность». Когда моя рука сняла контур предмета, то у меня в качестве продукта этого процесса остается симультанный образ. А процесс был одновременным или двигающимся во времени, движущимся во времени? Сукцессивным. Значит, на тактильном восприятии, на осязании ясно виден очень важный при всяком восприятии момент — преобразование сукцессивного процесса в симультанный, то есть одновременный, образ, правда? Своеобразное свертывание. Последовательное превращается в одновременное.

Мы привыкли думать, что это свойство зрения, что зрение экранно, симультанно, а вот осязание... А что это значит?

Две гипотезы могут быть выдвинуты здесь. Первая — в силу того, что осязание ведет к зрительному образу, оно тоже имеет эти превращения. Ну, а если зрительного образа нет? Нет совсем, никогда? (Я имею в виду случаи врожденной слепоты.) А если данный человек никогда ничего не видел и не мог увидеть, тогда как симультанный образ получается? Симультанный он все же или растянутый во времени? Симультанный. Значит, процесс симультанизации свойствен вообще восприятию, а не только зрительному восприятию. Он в высокой степени свойствен активному восприятию.

Если одновременно существует возможность зрительного восприятия — все равно, данного ли объекта или вообще возможность зрительного восприятия — тогда происходит новое явление, симультанизация протекает как процесс «сплавливания»

Библиотека http://www.koob.ru

одной модальности, то есть тактильной, с другой модальностью, то есть зрительной. Но это частный случай. Генеральный, принципиальный случай состоит в том, что при отсутствии (в силу врожденной, скажем, слепоты) возможности получения симультанного зрительного образа процесс симультанизации тактильного образа всетаки происходит. И опять-таки в тактильном, осязательном восприятии очень отчетливо выступает общее положение, относящееся ко всем видам, ко всем модальностям, как говорят, восприятия. Это очень важное положение. Мы действительно имеем образ, то есть отражение, в этой вот специфической форме.

Надо вам сказать, что в последние годы — именно годы, а не десятилетия — вот в самые последние годы снова очень большое внимание привлекла к себе (я вам потом скажу, чье внимание и в какой связи) проблема симультанизации вообще процесса, то есть его существование как одномоментного <нрзб>. И в какой, вы думаете, области возник вот этот интерес? В науковедческой, в области исследования построения гипотезы, происхождения теории, открытия отношений. Что обнаруживается все больше? Оказывается, что можно симультанно, то есть одномоментно, иметь образ процесса. И это, по-видимому, очень важный этап, без которого обойтись нельзя. В этой связи стали очень много говорить о зрительном абстрактном мышлении. Ну, конечно, это условно. «Зрительное» здесь есть слово условное. Что оно симультанно — да. Что у зрячих людей оно может «окрашиваться» цветами зрительной модальности — да. Но все-таки оно же не релевантно зрительному образу. Этот симультанный образ каких-то отвлеченных отношений, не релевантен, то есть не адекватен зрительному образу, не относится прямо, он представлен в какой-то другой форме. Но самое важное подхватить такой момент — мы как бы видим процесс как вещь, способны увидеть процесс как вещь. Это удивительное свойство. И, по-видимому, это абсолютно необходимо для жизни, для приспособления к миру, то есть действия в этом мире. Приспособление в широком смысле, а не только в биологическом.

И вот мы теперь встречаемся с этой — тактильное восприятие приводит нас — большой проблемой.

Мне осталось сказать последнее о тактильном восприятии, что имеет более важное, более общее значение.

Что же это за процесс? Я осязаю или активно действую, проделываю путь в лабиринте, а в результате у нас симультанно возникает схема, «география» плана лабиринта в голове: «Ах, он вот как построен хитро!» Есть такая задача на хождение по лабиринтам

— не «зрительное», а тактильное, обыкновенно с помощью зонда или пальца даже. А потом у меня возникает «карта», я ее могу нарисовать, план лабиринта, если я тщательно пообследую его тактильным образом. Хорошо. Значит, что же это все же за процесс? Я вам говорил, что он протекает на реальном уровне. Но какие же мы можем уровни выделить? Что это значит? Что это за таинственное слово «уровень»? «Неврологические уровни»? Нет, я не о них говорю. Это уровни в каком-то другом смысле. Давайте расшифруем это самое понятие «уровня», не вообще, а в этом контексте. Зрение — не рентген, и оно не может нам дать всей необходимой информации для управления, как теперь принято говорить. Это дает только осязательное восприятие.

Итак, мы встречаемся с осязанием, по меньшей мере, на трех, так сказать, уровнях...

Мы встречаемся с осязанием как с целенаправленным действием, мы встречаемся с осязанием как со способом выполнения какого-то действия, осязательной операцией, и, мы, наконец, встречаемся с реализующей функцией.

Я хочу отметить в заключение, что когда были подвергнуты частному исследованию развитые виды восприятия, например восприятие у слепых (вы знаете, что слепые великолепно воспринимают вещи, предметный мир, окружающие объекты), были получены такие данные, не подлежащие никакому сомнению: пороги чувствительности рецепторов у слепых не ниже, то есть чувствительность не выше, чем у видящих. Но

Библиотека http://www.koob.ru

они, оказалось, скорее вычленялись у слепых. А почему? Вследствие обмозоливания, понимаете? От постоянного прикосновения. А эффективность? Конечно, высокая. Несопоставимая и, главное, гораздо более тонкая.

Позвольте, позвольте, в каком смысле? Оказывается — необыкновенное богатство отработанных операций, то есть способов, которые используются для познания объектов. Но они не обязательно осознаны, они не обязательно то, в чем себе отдают отчет. Объективно записывается, скажем, процесс... Вот вы записываете, фотографически, кинематографически или другими способами, этот процесс ощупывания «опытной» рукой и процесс ощупывания «неопытной» рукой, относительно неопытной рукой, менее опытной рукой, и вы увидите, как велико совершенство первого. Никакого избытка информации, умение перескочить через высоко вероятностный элемент. Вот эта необычайно быстрая практическая ориентировка в соотношениях, которые возникают, и вот эта мгновенная, почти мгновенная симультанизация, как только накапливается некоторый опыт. Тут целая система. Она складывается практически сама собой. Можно ей обучить, только это совершенно не принципиально. Во всяком случае, такое развитие есть. В патологии это выступает еще более грубо. И если вы имеете дело с периферическим нарушением руки, то есть при полной сохранности ЦНС и лишь с патологическим разрушением периферии, то иногда наступает явление астереогноза. Что же происходит? После реконструктивной хирургической операции рука «слепнет»: явление астерогноза, то есть вы можете сколько угодно прилагать к вещи руку, после того как восстановлены все ее элементарные функции, двигательные, но не гностические. Но рука остается слепой. Без зрения предмет не опознается. Необходимо обучение, и тогда рука получит «руководство» к зрению. Потом стереогноз, то есть познание с помощью руки восстанавливается. Рука остается как орган движения, и на время перестает существовать после таких нарушений как орган познания.

И я заканчиваю определением: в известном смысле осязание можно адекватно, правильно, представить себе как осуществляющее познавательную функцию человеческой руки. Здесь, конечно, нужно перед осязанием поставить слово «человеческое» осязание. Рука у человека — не только орган действия, это одновременно (что очень важно) орган познания. И вот это обслуживание, познание рукой, и осуществляется прежде всего и практически исключительно осязательной чувствительностью. Это и есть восприятие.

Древние различали процессы «гнозис» и «логос». Я бы сказал так про осязательное

восприятие — это «практический гнозис». И это все на сегодня.

Лекция 21. Зрительное восприятие

Сегодня нам следует рассмотреть зрительное восприятие. Имеется известное сходство между осязательным, ручным восприятием и восприятием зрительным, и это сходство состоит в том, что, как и тактильное восприятие, осязательное, зрительное восприятие является существенно предметным. Что это значит? Это значит, что это восприятие, дающее пространственный образ; предмет выступает, иначе говоря, в своей форме, объемности и, наконец, в своей симультанности. То есть, зрительный образ, как и тактильный, представляет собой картину, изображение, выступающие одномоментно, то есть, как я сказал, симультанно. Как и осязание, зрительное восприятие дает также и образ фактуры объектов внешнего мира.

Но имеются и существеннейшие отличия зрительного восприятия от осязательного, тактильного. Прежде всего, это отличие состоит в том, что зрение есть восприятие дистантное, то есть не требующее прямого контакта с воспринимаемыми объектами. Оно происходит на расстоянии. Это не значит, конечно, что нет никакой материальной связи между органом зрительного восприятия и воспринимаемым объектом. И эта

Библиотека http://www.koob.ru

связь осуществляется посредством передатчика, который есть поток света, световые лучи, имеющие физическую природу.

«Щупало», как бы продолжение субъекта в мир, рука, зонд, палка, с помощью которой мы ощупываем пространство в темноте и выделяем предметы в этом пространстве, здесь заменено вот этим потоком частиц, волновой световой энергией. То есть это удивительное щупало, которое может удлиняться почти бесконечно. Ну и укорачиваться до известных пределов. Итак, дистантность. Вот первое отличие. А в связи с этим также и необыкновенная, удивительная свобода. Я имею в виду, что зрительное восприятие и, соответственно, орган этого восприятия, в данном случае не рука с ее продолжениями, а глаз, движется свободно по поверхности объекта. Это движение не ограничено границами объекта, как это мы наблюдаем в осязательном восприятии, где рука или зонд наталкиваются на границу предмета. Зонд может обойти эту границу, но не может пройти через эту границу. Моя рука наталкивается на сопротивление вещи и как бы останавливается для того, чтобы сделать обходный путь. В зрении этот обходный путь не обязателен. Я могу пересечь, так сказать, воспринимаемый объект, и отсюда появляется свобода, которая отличает зрительное восприятие от тактильного.

Ну и наконец, если осязательное восприятие имеет в качестве своего органа систему чувствительных образований, рассеянных по значительной поверхности, даже если говорить о ручном осязании, то и сама рука на больших поверхностях снабжена множеством чувствительных окончаний, рецепторов, расположенных на границе организма и внешнего мира, на поверхности кожи. На большей или меньшей глубине. Наконец, невозможно тактильное восприятие, ограниченное только работой непосредственно кожных, поверхностных рецепторов; вступают в игру, также и более глубоко, менее поверхностно расположенные рецепторы, не говоря уже о необходимом участии рецепторов, которые дают двигательные ощущения (ощущения от положения руки, тела и так дальше). Надо сказать, что глаз в зрительном восприятии представляет собой орган с высоким сосредоточением чувствительных элементов, рецепторов. Так как зрение для некоторых животных и, во всяком случае, безоговорочно для человека, является главным источником наших знаний об окружающем мире, то понятен высокий интерес, который представляет собой изучение именно зрения, зрительного восприятия. Если сопоставить количество исследований, а значит и число усилий, сделанных в отношении осязательного восприятия, и число исследований зрительного восприятия, то последнее, конечно, гораздо более существенно, чем первое. Вот и у нас

всоветской литературе сравнительно скромное число работ посвящено тактильному, осязательному восприятию, и чрезвычайно большое количество исследований посвящены разным аспектам, разным вопросам восприятия зрительного.

Нужно сказать, число данных, полученных в отношении зрительного восприятия, столь велико, что очень трудно дать даже сжатый их обзор. Трудность заключается не только

втом, что этих данных очень много, но также и в том, что они собираются в очень разных направлениях, имеют разное научное значение, были получены, так сказать, слоями, то есть внимание исследователей привлекали к себе то одни явления, то другие. Много собрано противоречивых данных, и до сих пор составить некоторое непротиворечивое и стройное изображение итогов исследований зрительного восприятия — дело достаточно трудное. И хотя мы имеем сейчас серьезные монографические работы, серьезные сводки, ни одна из них, на мой взгляд, не исчерпывает проблему хотя бы в некотором приближении. Потому что вы хорошо понимаете, что никакая научная проблема вообще не может быть по природе своей исчерпана. Всякие успехи в исследовании рождают новые вопросы, новые проблемы, то есть, по сути, решение капитальных вопросов остается делом бесконечного приближения ко все большему и большему знанию.

Библиотека http://www.koob.ru

В целом я должен характеризовать состояние проблемы восприятия в современной психологии как очень продвинутое. И вот, несмотря на это, все же многие очень существенные вопросы остаются неосвещенными. И, гораздо хуже того, многие такие вопросы, можно сказать, проблемы восприятия, до сих остаются в положении «прикрытых». Что я разумею, когда я говорю о прикрытых проблемах? Они оказываются в положении как бы (как это говорили по отношению к старинным индийским кастам) «неприкасаемых», что ли? Вот эти проблемы оказались в какой-то категории неприкасаемых. И это плохо потому, что когда вы не отдаете себе отчет в этих прикрытых, неприкасаемых проблемах, то вы невольно ограничиваете свои возможности в исследовании частных вопросов. Не видя как следует целого, вместе с прикрытыми проблемами, которые обходят на современном этапе развития исследований, очень трудно вести и эти частные исследования.

Конечно, и каждое частное исследование необходимо, хочет или не хочет того автор, исходит из некоторых общих схем, общих представлений о зрительном восприятии в целом, с его источником, с его течением, с его продуктом, то есть зрительным образом, зрительной картиной мира. Схемы эти всегда подразумеваются, но не всегда эксплицируются, то есть раскрываются, излагаются, развертываются. И очень серьезные монографии, в том числе и классические по своему значению, исходя из некоторой схемы, ее порой не выражают. Я сейчас имею в виду такую замечательную работу в области психофизиологии зрения, какой является, на мой взгляд, классическая монография Сергея Васильевича Кравкова — «Глаз и его работа»1, превосходная книга, выдержавшая несколько изданий. Последнее издание, или, по-моему, предшествующее, четвертое, было удостоено высокой академической премии. И это справедливо, по тому времени, для 1950 года, конечно, это была великолепная монография по психофизиологии зрения, опиравшаяся на серьезные, большие достижения, которые уже были к тому времени в области психофизиологии зрения. Во всяком случае, на те достижения, которые к тому времени можно было признать относительно бесспорными, фундаментальными, то есть устанавливающими основные факты.

Все же из этой монографии, повторяю, не очень отчетливо выступает спрятанное, почти не высказываемое некоторое общее представление о зрительном восприятии. Что это за схема? Я цитирую Кравкова: «Подобно тому, как в фотографическом аппарате получается изображение на светочувствительной пластинке, в глазу получается изображение на сетчатке». Далее Кравков приводит фотографии, полученные некоторыми авторами. Фотографии, которые должны убедить читателя в том, что дело обстоит именно так, что зрительный аппарат (а это психофизиология, речь идет о работе зрительного аппарата, прежде всего) работает по оптикогеометрическим законам, так сказать, то есть работает в начальных своих этапах, основных, собственно, этапах, подобно тому как работает фотоаппарат. Фотографии, о которых я говорил, сделаны так: производится разрез на вынутом глазе в саггитальной плоскости, часть сетчатки или почти вся сетчатка отделяется, а на место сетчатки вставляется фотографическая пленка. Затем перед этим глазом ставится некоторое изображение. Таким классическим объектом является переплет окна. Он обращается к свету. А затем пленка извлекается и проявляется. И оказывается, что на пленке имеется, правда не очень хорошее, но все же изображение, проекция предметов, ситуации, картины. Отбрасываемые лучи падают на глаз — вот и выходит изображение.

Таким образом, мы приходим к очень простой схеме, которая одно время безраздельно господствовала, по крайней мере, в элементарных учебниках физиологии, психофизиологии и психологии. Об этой схеме я уже в другой связи говорил, я просто воспроизведу ее сейчас еще раз. Она проста, наивна и как-то подспудно держится очень устойчиво. Может быть, потому, что она очень импонирует здравому смыслу или