Савельева-Полетаев.1997.История и.время

584

Глава 5

знании, которыйПРоизошелна рубежепрошлогои нынешнеговеков превосходноописан, в частности, Д. Бурстиномв ОДНОМ из разделов

его трехтомнойработы, озаглавленном «Время становится столь же

воспроизводимым,как и все прочее: упаковываяединицу времени»,

Как отмечает Бурстин, до конца XIX в. «жизнь была цепью невоз­

вратимых,неповторимыхэпизодов. Время было последовательностью единственных н своем роде мгновений - каждое приходило и ни­ когда уже не повторялоеь, Прошедшее было чем-то, что уже было не воскресить... Неповторимость мгновения была Сокровенным смыс­ лом жизни - и смерти. Говорить о ней было все равно что иными

словами говорить о том, что человек смертен. Поскольку только лишь

Бог вездесущ, он мог одновременно быть везде и всюду. Он не был ограничен ~pOCTpaHCTBOM и временем, так же как он не был ограни­ чен погодои или временем года. Только лишь Бог мог видеть собы­ тия так, будто бы они все еще происходили или будто они все про­ изошли одновременно. Только Бог мог видеть движущиеся тени

умерших и слышать их голоса. Теперь все это мог делать человек»

(Бурстин 1993 [1958-1973], Т. 3, с. 469, 468).

Огромнуюроль в формированииновогоощущениявременисыг­ pa~o изобретение всякого рода эвуко- и видеозаписывающихуст­

роиств - от фонографа и фотоаппарата до магнитофона и видеока­ меры. Человек впервые научился хотя бы частично останавливать

«прекрасное мгновение» и воспроизводить его бесконечное число раз, а тем самым отчасти переноситься в прошлое. Особое значение имело развитие телевидения, которое не ТОлько способствовало раз­ мыванию границ между прошлым и настоящим, но также стало сим­ волом покорения времени. Выпуски новостей обеспечивают мгновен­ ное перемещение во времени и пространстве, Одновременное присутствие в разных точках земного шара, и эти Ощущения еще больше усиливаются

чередованием свежайших новостей с документальными кадрами прош­ лого. Куда там германским варварам с их «мифологическим хроното­

ПОМ», которых Описывает А. Гуревич, - никакое самое фантастичное мифологическое сознание не могло породить подобное слияние всех

времен в настоящем!

2.Семейные nредставленuя

Вотличие от эмпирического восприятия индивидом своего прош­

лого, настоящего и будущего, которое рассматривается в историче-

ской литературе довольно фрагментарно, семейное, или родовое, вре­ мя исследуется историками широко и последовательно. Существует немало исторических исследований, затрагивающих отдельные ас­ пекты формирования семейного времени в разные исторические эпо­ хи. Наконец, с проблемой родового времени в той или иной мере

соприкасается целая историческая дисциплина - генеалогия. Семейная память и родовая история относились, по-видимому, К

числу древнейших элементов темпорального сознания человека и в дописьменных культурах играли ведущую роль в формировании пред­ ставлений о прошлом, оставаясь едва ли не единственным источни­ ком информации о событиях, выходивших за рамки индивидуаль­ ной человеческой памяти. Семейная память удерживала относительно достоверную историю как минимум трех-четырех поколений, т. е. охватывала не менее ста лет. Более отдаленное прошлое, естественно, терялось во мраке и обрастало легендами, но и сто лет весьма при­ личный срок для истории. Конечно, хронологическая канва семейной истории оставалась очень приблизительной (известно, что еще в Сред­ ние века большинство людей не знало, в каком году они родились и сколько им лет), но тем не менее разделение далекого и близкого прош­ лого, равно как и прошлого и настоящего, было довольно четким в пределах нескольких десятилетий.

Характеризуя темпоральные представления варварских племен, А. Гуревич пишет: «Значение этой формы отношения к времени, которую можно было бы назвать родовым или семейным временем, определялось преимущественно интравертным характером семей­ но-родовых групп, ведших обособленный образ жизни и лишь поверх­ ностно связанных между собой. На каждом хуторе, в поселке, общине время текло, подчиняясь ритму смены цоколений и тех немногочис­ ленных и мало разнообразных событий, которые налагали отпечаток на жизнь группы... Культ предков, игравшийогромную роль в жиз­ ни варваров, был связан с их отношением к времени. Предок мог вновь как бы родиться в одном из своих потомков, - в пределах рода передавались имена, а вместе с ними и внутренние качества их носителей. Прошлое возобновлялось, персонифицировалось в чело­ веке, который повторял характер и поступки предка» (Гуревич 1984

[1972], с. 109-110).

Семейная память выполняла функцию накопления и передачи информации,знаний и опыта от поколенияк поколению,В дописьмен­ ных культурах семейное прошлое и память о нем непосредственно

586

Глава 5

влияли на настоящее и будущее членов рода или семьи - повышая уровень знаний, они обеспечивали адаптацию к внешней среде, облегча­

ли условия существования и способствовали развитию общества.

Разложение родового строя (пользуясь марксистской термино­ логией) и возникновение нуклеарной семьи отчасти вело к утрате

родовой памяти как массового явления. Однако почти повсеместно распад родового строя СОПРОвождался развитием письменности, а это, н свою очередь, вело к появлению «списков» родословных. Они су­ ществовали уже в Древнем Египте, Месопотамии, Иудее Греции Риме

ти. В Древнем Египте составление жрецами Списков фараонов при­ вело к упорядочению ПОнятия династии как составной части круп­ ного раздела истории Древнего Египта - царства. В Месопотамии жреческие Списки царей Послужили основой для исторической ре­

конструкции крупных ХРОнологических периодов - Шумера, Акка­ да, IП династии Ура. В то же время иудейские списки отражают

Многочисленные представления о родовом веке. В Греции списки

~од?~ловных всегда восходили к мифическому герою, в Риме же pater tаШllшs чаще всего являлся Исторической ЛИчностью. Конечно, писа­

ные родословные и семейные хроники имелись лишь у ограниченного круга семей, принадлежавших к царствующим домам или узкому слою высшей знати, но само существование родословных и степень их рас­

пространенности в этом слое достаточно симптоматичны.

Одним из ключевых элементов темпоральных представлений, формируемых на уровне родового времени, является понятие, именуе­

мое «жизненным циклом» (life cycle), «жизненным путем» (life course) или «жизненной карьерой» (life career). Прежде всего это понятие включает в себя биологический цикл жизни человека - от рожде­ ния до смерти. Осознание процесса изменения физических СВойств и возм~жностей человеческого организма от детства к старости в Сильнои степени определяет темпоральные представления индиви­ да, его видение собственного прошлого, настоящего и будущего. Био-

40 Например, в известном рассказе Геродота о пребывании Гекагея Ми­ летского в Египте говорится, что египетские жрецы смогли назвать ему 345

колен своих предшественников(Геродот. История11, 143). Первые истори­ ческиеработыгреческихлогографовв VI-V вв. до н. Э., В частности, «Генеа­

логия» УПОмянутогоГекагея Милетского (ок. 546-480 до н. э.), по суще­ ству т,?-кже представлялисобой генеалогическиеисследованияи отражали

логический цикл жизни человеческого организма теснейшим обра­ зом связан с циклом социальной жизни, хотя конкретная форма и структура последнего существенно зависит от конкретного типа об­ щественной организации. Эта проблема уже непосредственно свя­ зана с историей.

Цикл социальной жизни и формируемые на его основе темпо­

ральные представления индивида существуют в двух плоскостях,

которые условно можно назвать вертикальными горизонтальнымвре­

менем. В любой конкретный момент цикл жизни проявляется в виде вертикального времени, формируемого в рамках социальной страти­ фикации по возрастномупризнаку. Каждой возрастной группе соот­

ветствуют свои, довольно жестко определенные социальные функ­ ции. Эта жесткость особенно явно проявляется в примитивных обществах с родоплеменным строем, где возраст был одним из глав­ ных параметров социальной стратификации.

Вертикальное время социальной стратификации по возрастно­

му признаку транслируется в горизонтальное время темпоральных

представлений каждого индивида, который четко осознает, какой социальный статус и функции он обретет после достижения опреде­

ленного возраста.

Идея вертикального семейного времени тесно связана с архаич­ ным образом «древа ЖИЗНИ», являющегося, в свою очередь, вариантом мифического «мирового древа». В частности, как отмечает В. Топоров, хеттскому названию древа жизни eia родственны древнеиндийское ayus (жизненная сила), греческое ашv (век, жизнь, вечность), латин­ ское аеvuш(жизнь, век, возраст) и т. д. (Топоров 1980а, с. 396). Имен­ но к образу вертикального(но перевернутого)«древа жизни» восхо­ дит хорошо иввестная идея генеалогическогодерева",

Заметим, что практически во всех обществах до образования европейской культуры Нового времени вертикальное семейное вре­ мя не ограничивалосьчленами семьи, живущими в данный момент. Культ предков, присущийпрактическивсем народам, расширялверти­ кальноесемейноевремя за счет предшествующих,физическиумерших, тюколений. Умершие предки не уходили из сознания живущих - им

не только поклонялись, НО С ними советовались, апеллировали к их

46 Идею сосуществования вертикального и горизонтального времени развивал, в частности, русский религиозный философ Н. Федоров (Федоров

авторитету, их призывали в свидетели и т. д. Короче говоря, умер­ шие существовалив сознаниистоль же реально, как и живущиечле­ ны семьи. Эта пролонгированнаяструктуравертикальногосемейного времени транслировалась в соответствующиепредставленияо гори­

зонтальном времени индивида - вера в будущую загробную жизнь

была для человека так же естественна, как и вера в то, что со време­

нем он поседеет и у него выпадут зубы.

Эти примитинныв мифические представления в полной мере

унаследовала христианская католическая церковь, которая отстаи­ вала идею корпоративной целостности умерших и живущих. «Месса, искусство и благочестивые обычаи в сочетании с народными верования­

ми в привидения делали умерших разновидностью "возрастной груп­ пы" наряду с детьми, молодежью, семейными людьми и стариками»

(Дэвис 1994 [1977], с. 209).

Серьезные изменения в сфере вертикального,а тем самым и го­

ризонтальногосемейного времени произошли только в XVI-XVII вв. В этот период по-новому осмысливаютсяотношения между живу­

щими и умершими, т. е. направление развития семейных судеб в историческом времени. Кардинальную роль здесь сыграло появле­ ние протестантскихцерквей, которые объявляли все формы связей между душами умерших и живущих невозможными. Таким обра­

зом, мертвые как возрастная группа были удалены из протестант­ ского общества, и темпоральные представления, базирующиеся на

цикле жизни, стали ограничиватьсялишь земным бытием.

Вообще по мере увеличениядифференциацииобществабазовая

модель жизненного цикла заметно усложняется. Конкретный вид жизненногоцикла индивида начинает зависеть от его принадлежно­

сти к определеннойсоциальнойгруппе, проще говоря, к определенной семье. Не обошли вниманием эту проблему и экономисты - суще­

ствует достаточно обширная литература, посвященная жизненному циклу э~ономического поведения населения, включая характер сбе­ режении, потребительское поведение вплоть до изменения вкусов в течение жизни, и т. д.47. Мы уже обращались к проблеме жизнен-

47 Социологические аспекты эволюции жизненного цикла в ХХ в. рас-

сматриваются, например, в работах Т. Харевен и Дж. Элдера (Hareven 1977· 1978; 1982; 1991; Elder 1979а; 1979Ь). В экономикепроблемажизненногоцикл~

впер~ы~ н.ачалаисс~е~ов~тьсялауреатомНобелевскойпремииФ. Модильяни

(Modlgltanl 1949; Modlgltant, Brumberg 1954; Ando, Modig/iani 1963).

ного цикла в предыдущем параграфе при обсуждении темы аллока. ции и дисциплины времени, а здесь более подробно остановимся на общей проблеме принадлежности к определенной семье как условии формирования темпоральных представлений индивида.

Родовая история становится фактором социальной стратифи­ кации уже в относительно примитивных обществах сневысоким уровнем дифференциации. Так, например, даже у варварских пле­ мен «родство учитывалось при получении вергельда за убитого, при уплате выкупа за невесту, при участии в коллективной помощи род­ нее (Дмитриева 1990, с. 11, сн. 5). В обществах же с более высоким уровнем социальной дифференциации родовая история начинает

играть доминирующую роль в определении социального статуса и

функций индивида - его свободы или несвободы, гражданского пол­ ноправия, имущественного положения, рода занятий и т. д.

Особое значение семейное прошлое имело в Европе периода позд­ него Средневековья, когда сословность превратилась в доминирующую характеристику социального устройства, стержнем которого был «прин­

цип наследственности, передачи социального и имущественного стату­

са, собственности, власти и других общественно-политических функ­

ций, прав и привилегий каждой социальной группы... Происхождение, кровь родителей или одного из них изначальноопределялидальней­ шую судьбу индивидуума... Статус, взаимные права и обязанности, общественныефункции передавалисьпо наследству из поколения в поколение. Свобода, участие в политической власти, управлении и

военном деле превратились со временем в наследственные приви­ легиия (Дмитриева 1990, с. 6-7).

Происхождениеи семейное прошлое были определяющимикак в сословном устройстве общества, так и внутри каждого сословия. Дворянство делилось по степени знатности и древности рода - от верховных правителей, царствующих семей и родовитой аристокра­ тии до рядового дворянства. Это структурирование шло как по ли­ нии формальных дворянских титулов (от королей и герцогов до ви­ контов и баронов), так и по степени древности рода. Неудивительно, что родословные всех королевских фамилий, составлявшиеся их при­ дворными, начинались или с библейских персонажей или, в крайнем случае, с Александра Македонского. В этом, в частности, проявлялось отличие от более примитивных обществ, в которых каждый род тра­ диционно вел происхождение от богов: в Средние века божествен-

ное (т. е. древнейшее) происхождение стало привилегией царствую­ щих семейств.

Внутрисословная стратификация была характерна не только для дворянства, но для всех слоев феодального общества. «Духовенство охраняло свои привилегии и наследственный статус не менее ревно­ стно, чем дворянство (высокие и прибыльные церковные должности зачастую замещались членами одних и тех же семейств, кланов, по­ томков которых готовили к духовной карьере)... "Генеалогический фактор" играл важную роль и в жизни городскогосословия, особен­ но его верхушки - патрициата, власть которого приобрела характер наследственной... В среде средневековогокупечества и ремесленни­ чества... благородство происхождения определялось статусом сво­ бодного человека, членствомв цехе или гильдии, размерамисостоя­ ния. Не чуждо было понятие благородства и средневековому крестьянству, для которого критериямибыли имущественныйи со­ циальныйстатус, авторитетв общине,наследственноеотправлениедолж­ ностей в общинном управлении и т. д.» (Дмитриева 1990, с.7-8). Семейное прошлое каждого человека едва ли не полностью опреде­

ляло всю его жизнь уже при рождении - род занятий, достаток, брачный круг, а то и конкретного супруга.

Принципиальные изменения в темпоральных представлениях, образующихся на основе семейной истории, начали происходить лишь в эпоху Возрождения. С одной стороны, постепенно теряла устойчи­

вость сословная структура общества, возрастала социальная мобиль­ ность. С другой - «время семьи утверждалось не с помощью легенд или автоматического копирования каждым поколением жизни пре­ дыдущего в соответствии со старинными законами преемственности, а как результат сознательных усилий, предпринимаемых одним по­

колением ради другого» (Дэвис 1994 [1977], с.217). :Как полагает Н. Земон Дэвис, заметную роль в формированиинового типа семей­

ного времени сыграло распространение фамильных мемуаров.

«... Уже во ФлоренцииXIV в. семейная история или домашниевос­ поминания... оформляются в новый литературный жанр; к кон­ цу XV в. В Провансе, Лимузене и Лионе их вели нотариусы, бюргеры

идаже сельские купцы. В конце XVI и в XVH в. множество таких манускриптовсоздавалось в средних и высших слоях французского

ианглийскогообщества» (Дэвис 1994 [1977], с. 216).

Впрочем, сословнаяструктураобществасохраняласьеще долго. Пример - история России, где сословия фактически существовали

до распада СССР (вспомните графу «социальное происхождение», которую все заполняли при приеме на работу). Но даже при фор­ мальной ликвидации сословий семейное прошлое продолжает ока­ зывать колоссальное воздействие на жизнь большинства людей. Ис­ тория семьи, уровень достатка, занимаемое ею положение в обществе, фамильные традиции и пр. влияют на человека с момента рождения, и как правило это влияние сохраняется в течение всей его жизни. Тем самым прошлое семьи продолжает воздействовать и на пред­ ставления индивида о настоящем и будущем: по-прежнему едва ли не каждый сравнивает свой социальный и имущественный статус со статусом предков, равно как и планирование будущего большин­ ством людей осуществляется хотя бы под некоторым влиянием стар­ ших членов семьи с учетом семейного прошлого.

Семейное время включает, естественно, не только прошлое, т. е. историю рода, но и его будущее. В принципе, планирование семейной жизни имеет достаточно древнюю историю. Забота о наследовании и умножении семейного достатка, сохранении должности или титула, учет династических и имущественных соображений при принятии решений о браке детей - все это имело место со времен фараонов, а может быть и раньше. Среди знати представления о будущем (ожи­ дания) и его планирование играли весьма важную роль в определе­ нии текущего поведения. Отчасти подобными соображениями руко­ водствовались и простолюдины, прежде всего при заключении браков детей, - стремление удачно выдать замуж дочь или женить сына существовало во всех семьях, принадлежащих к любым слоям общества.

Сознательное планирование будущего семьи получило широкое распространение уже в позднем Средневековье. «Скрупулезные иссле­ дования дворянства Макона во Франции ХН В., патрицианских семей

зали, что отцы семействпроизводилиразнообразныеизменениянаслед­ ственныхправ в отношениижен, дочерейи младшихсыновейдля того, чтобы укрепить или усилить позицию того или иного члена семьи»

(Дэвис 1994 [1977], с. 202; см. также: Duby 1972; Huges 1975; La/on 1972).

Но целенаправленное планирование семьей будущего детей в Сред­ ние века в основном было ограничено сравнительно узким кругом дворянской знати. Кроме того, сам процесс планирования имел дос­ таточно специфичный характер, связанный с системой наследова­ ния. Как отмечает А. Гуревич, часто считалось, что воля человека

ние часто заменялось прижизненным дарением, престолонаследие гарантировалось возведением сына в ранг соправителя при жизни монарха, наследники вассала должны были снова присягать на вер­ ность сеньору (Гуревич 1984 [1972], с. 154-155; подробнеесм.: Stelling- Мюпаиа 1959).

Коренной переворот в отношении к семейному будущему прои­ эошел, по-видимому, в XVI-XVII вв., когда планы представителей старшего поколения начинают распространятьсяна время, которое последует за их смертью. «В сферу семейного планированиявходи­ ли не только земли, замки, дома, амбары, пенсии, ренты, подсобные помещенияпри доме, мастерские,ткацкиестанки, учителя, нанимае­ мые для обучения детей, компаньоныи акции, но также профессии

или вид деятельности и брачные союзы детей. (Дэвис 1994 [1977], с.202). Планирование будущего все больше распространяетсяи в семьях богатых крестьян и ремесленников. Усилилось регулирова­ ние брачных союзов, будь то в форме церковных ограничений на

кровосмесительныесвязи или требования публичности брачной це­ ремонии. Во Франции уже в ХУIII в. начинают довольно широко

применятьсяпротивозачаточныесредства(несмотряна запретыЦерк­ ви). Важным показателем распространенияпланированиясемьи, а

тем самым и структуризациисемейного времени является утверж­ дение так называемогоевропейскоготипа брачности, характеризую­

щегося относительно поздним возрастом вступления в брак (см.:

Хаджнал 1979 [1965]).

Эволюция семейного времени в новейшую эпоху, т. е. в XIX- ХХ вв., происходилапод влиянием несколькихразнонаправленных тенденций. С одной стороны, роль семейного времени в формирова­

нии темпоральных представлений индивида падала. С распростра­ нением грамотности, а затем и всеобщего образования, постепенно сходит на нет значение семейной истории как источника информа­ ции о прошлом, выходящемза пределы истории семьи, - эту функ­ цию начинают выполнять учебники, музеи, исторические романы, кинофильмы и т. д. Ликвидация сословий и увеличение социальной мобильности в западных обществах уменьшили влияние семейного прошлого на судьбу человека и его жизненные планы. В некоторых странах, как например в Англии, были введены гигантские налоги на наследство, резко сократившие возможности использования на-

копленного предками богатства. Доминирование городской культу­ ры и дальнейшая нуклеаризация семей также содействовали ослаб­ лению семейных связей, а следовательно, и уменьшению роли семей­

ного времени.

С другой стороны, распространение грамотности и технических средств аудио- и видеозаписи способствовало развитию семейной истории, которая ныне фиксируется не в виде устных преданий, а в виде документов, писем, фотографий, видеофильмов. Как правило, большинство современных семей располагает документированной историей двух-трех, а то и более цоколений. Планирование семьи стало общепринятым явлением по крайней мере на уровне дето­ рождения. Сохраняется, как отмечалось выше, и влияние семейного

прошлого на жизнь человека, а тем самым и на его представления о своем настоящем и будущем.

3. Сакральные предетавления

Анализ темпоральных представлений занимает важное место в изучении мифического (мифологического) сознания". В работах спе­ циалистов по истории религий подчеркиваются, в частности, такие особенности мифологического мышления, как сведение причинно­ следственного процесса к материальной метаморфозе в рамках ин­ дивидуального события, сущности вещи - к ее происхождению. Много внимания современные исследователи уделяют форме сак­ ральных темпоральных представлений, степени доминирования цик­ лических или линейных временных структур (эту проблому мы об­ суждали в § 1 главы 3).

Особый пласт мифологическогосознания составляет культ вре­ мени, который был выражен в разных религиозныхсистемах с боль-

4R Начало этим исследованиям, как отмечалось во введении к данной главе, было положено в начале нашего века Э. Дюркгеймом, А. Юбером и М. Моссом. Данное направление существенно активизировалось после вто­ рой мировой войны, прежде всего благодаря работам М. Элиаде, Говарда Беккера и С. Брандона (Элиаде 1987 [1949]; 1994 [1957]; Becker 1968 [1950J;

Brandon 1951; 1965; см. также: Leeuv 1960 и др.). Заметный вклад в изучение мифического сознания и соответствующих темпоральных представлений

внесли на протяжении роследних десятилетий российские культурологи и рели­ гиоведы - Е. Мелетинекий. С. Аверинцев, Вяч. Иванов, С. Токарев, Б. Топоров и др. (первичное представление об этих исследованиях дает энциклопедия «Мифы народов мира» под ред. С. А. Токарева; там же см. базовую библио­ графию).

шей или меньшей силой. Носителями культа времени выступали или «календарные» боги (Озирис, Дионис и т. д.), или боги, «ответ­ ственные за время» либо ассоциирующиесяс временем (Хронос или Янус, одно лицо которогобыло обращенов прошлое, а другое в буду­ щее), или низшие божества, отвечающие за время жизни и судьбу человека, - мойры у греков, парки у римлян, норны В скандинав­ ской мифологии (символизировавшие прошлое, настоящее и буду­ щее) и т. д.

Культ времени был необычайно развит в иранской мифологии, где персонификацией времени являлся 3ерван - верховное боже­ ство зерваниама, «Отец Величия», воспринятый также манихейством и митраизмом. Вначале 3ерван мыслился лишь как бесконечное время (3ерван Акарана), существующее изначально. В более поздних частях «Авесты» этот образ дополняется представлением о конеч­ ном времени (3ерван Даргахвадата), соотносящимся с этим миром, созданным и обреченным на гибель.

В первые века нашей эры митраизм получил широкое распро­ странение среди римлян, что обусловило беспрецедентное развитие культа времени в Риме в эпоху поздней империи (III в. н. а.). «По­ явилось мнение, согласно которому время - Кронос-Хроноо, было одним из составляющих мир элементов: огонь, или эфир, был нача­

лом управляющим, земля - управляемым, время же все регулирует _

цшусгка рагз moderatur, т. е. время как бог, выделялось в самостоятель­ ный компонент мира, его связующий и направляющий. Культ вре­

мени принимал разные аспекты: как вечность, век, сезоны... Сатурн считался богом вечности и веков, которые пореждали года, воэвра­ щающиеся обратно во время... Эон, век, в виде человека с львиной головой, <обвитый>змеей, сезоны постоянноизображаютсяна сарко­ фагах и других памятниках... Время и вечность, игравшие столь значительнуюроль в императорскомкульте, могли и в частных ве­ рованияхпочитатьсякак атрибутыверховногобога, как проявления его потенций, соединяясьс учением о бессмертиидуши и ведущей к нему добродетели» (Штаерман1987, с. 285, 294-295).

Современныеконцепциисакральныхпредставленийо прошлом, настоящем и будущем объединены идеей «смешанности», пеструк­ турированностии антиисторичностимифологическогосознания, не­ значительноварьируясь в отдельных ее аспектах. Так, М. Барг рас­ сматривал мифологическоевремя как одномоментное, не связанное ни с чем ни в прошлом, ни в будущем, т. е. это время вне потока

сознание как антиисторичное, но при этом полагает, что хотя для варваров, например, существовало только настоящее время, это на­ стоящее несводимо к моменту, оно включает в себя и прошедшее, и будущее (Гуревич 1984 [1972], с.108, 110). Ж. Ле Гофф пишет о том, что мифологическоетемпоральноесознание средневековогоче­ ловека подразумевало, что «все ныне живущие люди отвечают за проступокАдама и Евы, все современныеевреи ответственныза стра­ сти Христовы, а все мусульмане- за магометову ересь... Крестонос­ цы ХI в. считали, что они направляютсяза море, чтобы покаратьне

потомковпалачей Христа, а самих палачей». Все это, по его мнению, свидетельствовалоне только о смешении эпох, но «главным обра­ зом о чувстве и вере средневековыхлюдей в то, что все существен­ ное для человечестваявляется современным»(Ле Гофф 1992 [1964],

с. 165).

На наш взгляд, эта проблема нуждается в дальнейшем изуче­ нии. В частности,для упорядоченияхарактеристиксакральныхтем­ поральныхпредставлений(мы используемтермин «сакральное» как объединяющий мифические и религиозные представления) целесо­ образно обратиться к общей структуре мифов. Опираясь на более общую работу Е. Мелетинекого(Мелеmинсн:ий1990), в соответствии с целями нашего исследования мы выделим три группы мифов, от­ носящихся К прошлому, настоящемуи будущему.

Первая группа - мифы о прошлом - является наиболее мно­ гочисленной и включает несколько категорий мифов. Прежде всего это мифы этиологические (буквально, «причинныеэ , т. е. объясни­ тельные), объясняющие происхождение различных природных и культурных особенностей и социальных объектов. Следующая, ме­ нее архаичная и более сакралиаованная группа - мифы космогони­

ческие, повествующие о происхождении космоса в целом и его час­ тей, связанных в единой системе. Частью космогонических мифов являются мифы антропогонические - о происхождении человека, первых людей или племенных первопредков. Все эти мифы пове­

ствуют о «начальном» мифическом времени, времени создания и

творения.

Чуть более близки к настоящему эсхатологические мифы (ко­ торые мы будем называть эсхатологией первого типа), повествую­ щие о прошлых катастрофах, сопровождавших смену эпох (напри-

мер, мифы о гибели великанов или старшего поколения богов, жив­ ших до появления человека, или мифы о потопе и т. д.),

С настоящим или текущим временем сопрягаются прежде всего календарные мифы, теснейшим образом связанные с циклом кален­ дарных обрядов, как правилос обрядноймагией, ориентированнойна регулярную смену времен года, в особенности на возрождение рас­ тительности весной, на обеспечение урожая. Особенно распространен календарный миф об уходящем и возвращающемся или умирающем и воскресающембоге (ср. мифы об Озирисе, Адонисе, Дионисе и др.).

Наконец, как минимум две категории мифов связаны с буду­ щим. Первая - это мифы о загробном мире, появляющиеся в разви­ тых мифических системах. Для таких систем типична, как правило, и еще одна категория мифов о будущем - эсхатологические мифы второго типа, рассказывающие о будущей гибели мира.

Таким образом, в развитых мифических системах задается до­

статочно целостная темпоральная структура «прошлое-настоящее­

будущееь , причем как прошлое, так и будущее подразделяются на более и менее отдаленное от «настоящегов , Более отдаленное прош­ лое - время начала или первотворения (этиологические, космогони­ ческие и антропогонические мифы), менее отдаленное - эсхатологи­ ческие мифы первого типа и героические мифы. В свою очередь менее отдаленное будущее описывается в мифах о загробном мире, более отдаленное - в эсхатологических мифах второго типа, пове­

ствующих о конце мира.

Еще одним важным аспектом сакральных темпоральных пред­ ставлений является сосуществование вертикального и горизонтально­ го времени, о которых мы уже упоминали выше при обсуждении се­ мейного времени. Сакральное время в значительной мере формировалось под влиянием родового, и временная соотнесенность мифических пер­ сонажей была обусловлена представлениями о смене цоколений. По­ следняя же, с одной стороны, выстраивается в горизонтальном или хро­ нологическом времени (раньше-позже), с другой - в каждый момент времени структурирована в вертикальном социальном времени (ста­ рики-взрослые-дети). По аналогии структурировалось и родовое время мифических персонажей, они «появлялисье или «рождалисье В некогорой горизонтальной временной последовательности, но вме­ сте с тем сосуществовали в данный момент времени.

При этом место мифических персонажей в структуре верти­

кального времени могло определяться как возрастным старшинством,

так и значимостью или важностью (высшие, средние и низшие боже­

ства), а также путем пространственного разделения места их обита­

ния (небо, земля, подземный мир). Типичным примером подобного структурирования является греческая мифология: высшие боги на­ ходятся на Олимпе, низшие божества - на земле, души умерших людей - в царстве Аида, титаны - в Тартаре (см.: Vernant 1969).

Мифические темпоральныепредставления, таким образом, имеют довольно сложную структуру (что отчасти тоже создает поле для дискуссий). Очевидно, что в разных мифических системах удельный вес отдельных компонентовэтой темпоральнойструктуры может силь­ но различаться, а некоторые из них вообще могут отсутствовать. Пожалуй, только мифы о первотворении (этиологическиеи антропо­ гонические) присутствуют и занимают важное место в мифологии всех стран и народов. У кочевых народов или племен, не занимаю­ щихся земледелием или живущих близко к экватору, где не выра­ жена смена времен года, часто вообще отсутствуют календарные мифы, далеко не у всех народов существовали мифы о будущем и т. д. Вместе с тем, можно выделить некоторые мифические системы, в которых те или иные компоненты темпорального сознания были выражены особенно сильно.

Так, по мнению С. Токарева, «мало найдется на земле таких на­ родов, у которых до такой степени, как у египтян, были развиты по­ гребальный культ и все связанные с ним представления о загроб­ ном мире... По египетскимверованиям,со смертьючеловекаумирает

только его тело, тогда как остаются жить другие составныечасти его существа: имя (рен), душа (ба), вылетающаяиз тела в виде птицы и уносящаясяна небо, и, наконец, таинственныйдвойникчеловека(ка)...

Ка не бессмертен, он может погибнутьот голода и жажды, если при погребении покойник не будет снабжен всем необходимым... В бла­ гоприятномслучае, при сохранениимумии или хотя бы статуи умер­ шего, ка может надолго пережить его. (Токарев 1976, с. 307-308). Посмертная судьба ка обычно связывалась с пребыванием на «по­ лях Иалуь, расположенных где-то на западе (куда уходит солнце),

где ка продолжает вести ту же жизнь, которую вел человек до смер­ ти. Души умерших пребывали в стране мрака - дуат, куда нисходит

солнце ночью.

Эти представления о загробной жизни как простом продолже­ нии земной были характерны для времени Древнего царства, а в период Среднего царства на смену им приходит идея о загробном

воздаянии. сВ эпоху Среднего царства складывается идея суда над душамиумерших. Судьейдуш считалсяОзирис, которомупомогали Анубис, Тот и адское чудовище, пожирающееосужденныедуши. На этом страшном суде взвешивается сердце покойника и в зависимо­ сти от добрыхи дурныхдел, совершенныхим при жизни, определяет­ ся судьба его души» (Токарев 1976, с. 310). Наиболее подробно эти представлениябыли зафиксированыв так называемой«Книге мерт­ ВЫХ», собрании магическихзаупокойныхформул, постепенносозда­ вавшемся из надписей на стенах гробниц, саркофагах вельмож, а

позднее - на папирусных свитках, которые клали на грудь мумии умершего. Впоследствии именно египетское религиозное учение о страшном загробном суде повлияло на развитие такого же учения в

христианстве.

В греческой мифологии были представлены практически все элементы темпоральной структуры - этиологические мифы (сотво­ рение из хаоса и т. д.), эсхатологические мифы первого типа (борьба с титанами и потоп), календарные мифы (Деметра и Персефона), мифы о загробной жизни (царстве теней Аида и загробных муках, напри­ мер Тантала и Сизифа), но почти полностью отсутствовали эсхатоло­ гические мифы второго типа, повествующие о конце мира. По срав­ нению с другими мифическими системами греческая мифология выделяется прежде всего наиболее разветвленной структурой герои­ ческих мифов, занимающих едва ли не большую часть всей мифоло­

гии (Brandon 1951, р. 128-134).

В древнем иудаизме (до эпохи диаспоры) почти полностью от­ сутствовалипредставленияо загробнойжизни, о бессмертиидуши, о загробномвоздаяниии т. д. Эпоха диаспоры, т. е. ерассеянияе евре­ ев за пределами Палестины, началась еще в УII-УI вв. до н. э., В годы ассирийских и вавилонских завоеваний. В эпоху эллинизма

этот процесс усилился, а в годы римского владычествадостиг своего апогея, особенно после разрушения Иерусалимского храма Титом Флавием в 70 г. и самого Иерусалима в 133 г. Все представленияо приходе мессии-освободителя,о загробнойжизни и воскрешениииз мертвых возникли только в конце прошлой - начале нашей эры, и зафиксированы они были в Талмуде, составленном в III-IV вв.

Главным отличием иудаизма в области темпорального со­ знания была историзациямифов о прошлом, неведомаяпредшеству­ ющим мифологическим системам. Традиционный набор мифов

о первотворении,а такжеэсхатологияпервоготипа (потоп)" и герои­

ческие мифы были упорядочены во времени и помещены в рамки хронологическойсистемы(благодарясчету по поколениям).По мере возможностимифы были совмещены с историей - как известно, в Ветхом Завете фигурируют и реальные исторические персонажи.

В мифологии европейских народов - германских и славян­ ских племен - был весьма развит календарный компонент темпо­ рального сознания. В силу резких колебаний климата в течение года, здесь, в отличие от более южных народов, календарные мифы и ритуалы играли первостепенную роль. Естественным исключени­ ем из этого с географического правила» были, конечно, Египет и Месопотамия, где регулярные разливы Нила, Тигра и Евфрата также способствовали возникновению календарных мифов и правдников.

Наконец, христианство оказалось, по-видимому, самой темпораль­ ной религией за всю историю человечества. Христианской концепции времени посвящен целый ряд специальных работ (см., например: Brabant 1937', Ват 1962', Cullmann 1964). Большинство исследователей подчер- кивает финалистокий характер христианского сакрального времени, его конечность (от Сотворения мира до Страшного Суда), с четким делением на эпохи до и после Христа (мы рассматривали эту тему в гл. 2). Вобрав в себя исторические мифы о прошлом из иудаизма и

дополнив их житиями святых, представляющими разновидность героических мифов, использовав календарные мифы германских и сла­ _янских племен и эсхатологию конца света из египетской мифологии, христианство выстроило всю темпоральную цепочку спрошлое-настоя­ щее-будущее». Ни один из элементов не оказался выброшен, и роль всех составляющих структуры времени в христианской религии до­ статочно высока (хотя в разные периоды соотношение отдельных элементов этой структуры, их относительная важность и эмоциональ­ ная оценка менялись весьма существенным образом).

Например, темпоральную схему раннехристианских сект мож­ но записать как такой сюжет: хорошее состояние в прошлом; грех и переход к плохому состоянию; плохое состояние, царство зла; при­ ход спасителя, мессии и наступление новой, переходной эпохи, ха­

рактвриаующейся разделением на неверующих и верующих, которым

уготовано спасение; «пооледний бой»; восстановление (окончательное)

49 Первый из дошедших до наших дней мифов о потопе был создан на рубеже IV-III тыс. до н. э. В ДревнемШум:ере(.Эпос о Гильгамешеэ].

первоначального хорошего состояния. Эта же схема присуща и боль­ шинству современных религиозных сект, с той разницей, что на мес­ то Иисуса Христа основатели этих сект ставят самих себя (Фурман

1981, с. 102).

В средневековомхристианстве наиболее ярко была выражена ориентацияна будущее: Страшный Суд, воскресение мертвых, вто­

рое пришествие, причем эпоха, непосредственно предшествующая

СтрашномуСуду, в соответствиис традициейАпокалипсисаизобра­ жалась как эпоха особых ужасов.

Наконец, в Новое время протестантизм,особеннокальвинизм,в значительноймере перенес акцент на прошлое и настоящее. Идеа­

лом является «доисторическое прошлое времен раннехристианских общин; более близкое прошлое- это период «папистского безумия»; наконец, настоящее, т. е. Реформация, рассматривается как центр темпоральной структуры мира. Идея Страшного Суда отходит на задний план, и второе пришествие начинает связываться с установ­ лением господства на всей земле истинно христианского общества

(Фурман 1981, с. 64).

4. Исторические представления

Говоря об исторических представлениях о времени, мы, как и в описании других типов темпоральных воззрений, имеем ввиду, что их носителями являются действующие в обществе субъекты. Об ис­ торических представлениях наблюдателей, т. е. профессиональных историков, речь пойдет в следующей главе. Мы также не будем спе­

циально останавливаться на соответствующих этому уровню созна­ ния представлениях о будущем, которые подробно аналиаировались в главе 3, и ограничимся анализом прошлого.

Но прежде чем перейти к рассмотрению эволюции историче­ ских темпоральных представлений, имеет смысл сделать несколько предварительных замечаний по поводу самого термина « историче­ окийв . Во-первых, в формировании образа прошлого довольно труд­ но разделить знания и верования, факты и вымысел. Граница между ними весьма условна: например, жития святых, Страсти Господни или Сотворение мира были (а для многих и продолжают оставаться) историческими фактами. Чем для среднего человека учебник исто­ рии в качестве источника надежнее Библии (не говоря уже о том,

что, скажем, в эпоху Средневековья учебники отсутствовали, а с Биб­ лией большинство населения было знакомо хотя бы в устном пере­ сказе)?

По этой причине, в частности, различие между сакральными и историческими темпоральными представлениями целесообразно про­ водить «по предмету» или по объекту (священный-мирской), а не по характеру сведений (вымышленные-достоверные). Профанная история, как показывает практика, может быть не менее, если не более вымышленной, чем сакральная. Именно поэтому до начала Нового времени профанная и сакральная история в большинстве слу­ чаев совмещались в сознании действующих, а во многих случаях - и наблюдателей.

Во-вторых, термину «исторический. мы придаем здесь расши­ рительное толкование - для характеристики темпоральных пред­ ставлений, которые являются не-эмпирическими, не-родовыми и не­ сакральными. Этот «остаток. базируется на исторических сведениях, философских концепциях, научных или научно-популярных знаниях (помимо исторических), наконец, литературных образах - т. е. на всем том, что играет доминирующую роль в формировании темпо­ рального сознания человека Нового времени. Ведь если представле­

ния о прошлом на рассматриваемом нами историческом уровне связаны главным образом с историческими сведениями и знаниями, то представления о будущем основаны на утопиях, научно-фантасти­ ческой литературе, философских схемах «всемирной ИСТОРИИ», госу­ дарственной идеологии, даже на естественнонаучных знаниях (на­ пример, если речь идет о прошлом и будущем нашей планеты или Солнечной системы).

Наконец, последнее замечание связано со степенью разработан­ ности темы. Исследования, посвященные рассмотрению историче­ ских темпоральных представлений можно условно разделить на три направления, соответствующие устной традиции, смешанной устно­ письменной традиции и письменной традиции Нового времени. Как ни странно, историческое сознание в устных и смешанных устно­ письменных культурах изучено лучше, чем эволюция исторических темпоральных представлений в Новое время",

БО Общие проблемы формирования исторического сознания системати­ чески изучены, в частности, в работах немецких исследователей: Зиммель

1996 [1917]; Hoffer 1950; Litt 1956; Hassler 1965;Meinecke 1946; Rothacker 1950; Snell 1964;Mommsen 1972; Stieher 1974; Blllmenberg 1986; см. также: Aron 1961. В отече-

Так, проблема формирования исторического сознания в устной и смешанной устно-письменной культурах затрагивается в большом количестве культурологических и религиоведческих исследований, в рамках анализа соотношения исторического и мифического созна­ ния'". Большинство авторов объединяет убеждение, что разделение между мифом и историей в устной культуре является достаточно искусственным. Например, как отмечает В. Топоров, «в первых об­ разцах "исторической" прозы (хотя бы в условном понимании этой историчности) "историческими" признаются только "свои" преда­ ния, а предания соседнего племени квалифицируются как лежащие в мифологическом времени и, следовательно, как мифология» (Топо­ ров 1980б, с. 572).

Существует как минимум два подхода к изучению процесса

постепенного дополнения или вытеснения сакральных представле­

ний историческими. Первый соответствует схеме «миф-легенда­ предание», в контекстекоторойпроисходитпостепенноеповышение удельноговеса «исторических»представлений(см.: Левинтон 1980а; 1980б). Второй подход к « историвации е мифов связан с анализом героического эпоса, т. е. сказаний о так называемых культурных героях (см., например: Мелетинекий 1963; 1980б;Duтezi/1968-1973).

В основе первого подхода лежит, в частности, идея о специфи­ ческой хронологии прошлого, присущей мифическому сознанию: прошлоеделится на отдаленное «мифическоевремя» или время пер­

вотворения, находящееся «за пределамипериода, охватываемогоак­

туальной памятью (для бесписьменныхтрадиций обычно не более семи поколений)» (Топоров 1980б, с. 572) и более близкое историче­ ское или «эмпирическое время» (Мелетинский 1980а). В соответ­ ствии с этим делением считается, что легенды описывают события, находящиеся на границе мифического и историческоговремени, а предания полностью относятся к историческому (эмпирическому) времени. Иными словами, мифы, легенды и предания (в указанной последовательности)как бы упорядоченыпо времени описываемых в них событий, но при этом даже события, описываемыев преданиях (т. е. наиболее близкие), обязательноотделены от рассказчиканекоей временной дистанцией.

ственнойлитературеэта тема была превосходнорассмотренаМ. Баргом (Барг 1987; см. также: Левада 1969).

51 См., например: Астахова 1965; Newman 1954; Weiss 1962; Schott1968; Heinige

1972; 1982; Ricoeur 1984-1988 [1983-1985]; Carr 1987.

Еще одним классификационным параметром является степень

сакральности, которая уменьшается в легенде по сравнению с мифом и сходит на нет в преданиях. «Легенды связаны преимущественно с

персонажами священной истории... предания же - с персонажами мирской истории, причем элемент чудесного в них не обязателен»

(Левинтон 1980а, с. 45). «Функция предания в тех культурах, где оно противопоставленописьменным историческим жанрам (не го­ воря уже о научном или преднаучном историческомописании), - в мифологизирующем корректировании истории, превращении бес­ содержательной, с мифопоэтической точки зрения, цепи событий в набор осмысленных (т. е. канонических) сюжетов, в приписывании ис­ торическим персонажам таких свойств, которые позволяют им быть значимыми персонажами и в фольклорно-мифологическом плане»

(Левинтон 1980б, с. 333).

В рамках второго подхода к проблеме «историаацииэ мифов,

связанного с анализом героического эпоса, с точки зрения нашего

исследованияособыйинтереспредставляетклассификация,разрабо­ танная Е. Мелетинеким. Эпосы могут быть условно разделены на архаическиеи классические,различающиеся,в частности,по време­ ни описываемых в них событий. Первые посвящены в основном мифическим первопредкам, и эпическое время в них совпадает с мифическим временем пврвотворения. «Классические <же> фор­ мы эпоса, хотя в них и сохраняется связь с мифами, в отличие от архаическойэпики, опираютсяна историческиепредания, пользуют­

ся их языком для изложения событий далекого прошлого, причем не мифического,а исторического,точнее - квазиисторического. Они

отличаются от архаического эпоса не столько степенью достоверно­ сти рассказа, сколько географическими названиями, историческими наименованиями племен и государств, царей и вождей, войн и миг­ раций. Эпическое время представляется по типу мифического как начальное время и время активных действий предков, предопреде­ ливших последующий порядок, но повествует не о творении мира, а о заре национальной истории, об устройстве древнейших государствен­ ных образований и т. д.» (Меяетинсний 1980б, с. 665-666).

Проблеме формирования исторического сознания в устных и особеннов смешанныхустно-письменныхкультурахпосвященозна­ чительноечисло и собственноисторическихработ. Вниманиеиссле­ дователей привлекает, в частности, эпоха античности.Труды грече­ ских и римских историков, с одной стороны, и отдельныеобразцы