1. С точки зрения вечности (лат.)

Отношение человека к смерти, в общем, имеет амбивалентный характер. Она возбуждает страх, но также и влечение. Вероятно, не бывает людей, которые бы никогда в жизни не фантазировали о смерти и не видели в ней единственного выхода. Чем дальше смерть, тем легче с ней флиртовать. Молодые легко рискуют своей жизнью ради удовлетворения своих героических склонностей и, в общем, также с большей легкостью, нежели старые, совершают попытки покончить с собой в периоды слома. Число суицидных попыток обычно уменьшается в те периоды, когда смерть близка (например, во время войн или стихийных бедствий). Среди старых людей случаются самоубийства, но их причиной обычно являются чувства одиночества, ненужности, отрицательного жизненного баланса. Подобно тому, как многие больные раком не допускают до своего сознания мысли, что страдают неизлечимой болезнью, так и старые люди отгоняют от себя мысль, что их недалекое будущее замыкается смертью. Хлопочут о повседневных делах, переживают по поводу того, что будет через несколько или десяток-другой лет, вопреки тому, что у них существует лишь ничтожная вероятность дожить до того времени, живут вымышленными страхами, что им грозит нужда, берегут ненужные вещи <на черный день>, который может наступить и т. п. Все эти мелкие заботы и беспокойства, часто бредового характера, охраняют их перед перспективой смерти.

Хотя иногда они кажутся смешными, не следует пренебрегать ими; для больного они важны, и вокруг них вращаются его мысли и чувства. Когда врач терпеливо выслушивает его жалобы, больной чувствует облегчение, что смог кому-то пожаловаться, что его огорчения принимают всерьез, что с его планами и проектами еще считаются. Черная стена смерти, перед которой стоит старый человек и от которой он защищается нередко нелепой и смешной хлопотливостью, мелкими заботами и огорчениями, отдаляется, когда все это кем-то всерьез принимается и, значит, включается в круг социальной действительности. Ибо то, что нереально, всегда имеет большие размеры и вызывает большие психические пертурбации, сравнительно с тем, что ожидается в реальности. Необходимо всегда относиться с уважением к мелким заботам старого человека, ибо они часто составляют единственный смысл его жизни и при этой жизни удерживают. Иногда потеря любимой собачки ускоряет смерть ее хозяина.

Иногда под влиянием разговора со старым человеком также и врач учится иначе смотреть на свои амбиции, заботы и планы. Вероятно, разница между его важными делами и малозначительными заботами старого человека не так велика, как это представляется.

Время, посвященное старым людям, никогда не бывает для врача потраченным впустую; нечасто ему удается воспользоваться другими возможностями - как с целью углубления своих знаний, так и повышения житейской мудрости - так, как в случае контакта с больным. А для старого человека врач часто бывает единственным, кто хочет его понять и подлинно доброжелателен к нему; благодаря ему нередко возвращается уже утраченное желание жить. Обязанностью врача является защищать жизнь, хотя бы объективно возможностей для жизни оставалось совсем немного.

АЛКОГОЛЬ

Психиатр, имея дело с алкоголиком, которому он хочет помочь, прежде всего задается вопросом, почему он пьет. От умения найти ответ на этот вопрос в значительной мере зависят результаты лечения. Ибо, зная причину, можно снизить эмоциональное напряжение, с ней связанное, и тем самым уменьшить стремление к алкоголю у больного.

Нахождение ответа, однако, дело непростое, о чем свидетельствует хотя бы то, что при лечении алкоголизма доминирует негативное подкрепление, т. е. употребление алкоголя связывается в терапии с неприятными последствиями (например, введением определенных препаратов), чтобы тем самым вызвать отвращение к алкоголю. Значительно лучшие результаты дало бы положительное подкрепление, т. е. создание таких ситуаций, в которых неупотребление алкоголя было бы для больного связано с удовольствием. Подобные ситуации возникают иногда без участия врача; например, алкоголик перестает пить во время экскурсии или после покупки автомобиля, или найдя себе какое-нибудь увлекательное занятие и т.п. В таких случаях - экскурсия, автомобиль, хобби и т. п.- уменьшается dolor existential - <боль существования>, которая лежит в основе алкоголизма.

Эту <боль существования>, которая, вероятно, является специфически человеческой чертой, человек всегда стремился каким-то способом уменьшить; и одним из старейших и простейших способов этого был и остается алкоголь. Долг психиатра - найти у своего пациента своеобразие этой <экзистенциальной боли>, чтобы иметь возможность хотя бы немного ее уменьшить. Этиология здесь многофакторна, и как всегда в психиатрии - необходимо двигаться в трех плоскостях одновременно: биологической, психологической и социологической. Непросто установить иерархию важности разных факторов; бесспорно, среди них немалую роль играют факторы социального характера.

<Если сравнивать Польшу с западными странами, - писал Ян Гурский, - то видно, что во многих из них пьют больше, либо столько же; в немногих из них пьют так же. Каковы причины такого польского способа употребления алкоголя?> - спрашивает автор.

Люди пьют по-разному. Иначе пьют, отмечая какие-то праздники, для того, чтобы вызвать приятное настроение в обществе, иначе - с горя и т. д. Можно выделить несколько стилей выпивки: неврастенический, контактивный, дионисийский, героический и самоубийственный.

Неврастенический стиль состоит в том, что пьют небольшими дозами, но часто, в состоянии утомления и раздражения, стало быть, при главных симптомах неврастенического синдрома. Достаточно одной-двух рюмок, чтобы поправить самочувствие и уже в лучшем настроении продолжать повседневную жизнь. Разумеется, врачующее действие алкоголя - мнимое, так как постоянное его употребление усиливает симптомы неврастенического синдрома. Под влиянием алкоголя человек все чаще становится утомленным и раздраженным, что, в свою очередь, вынуждает к дальнейшему, все более частому употреблению алкоголя; типичный пример порочного круга.

Контактивный стиль наблюдается у тех, для кого важнее всего достижение лучшего контакта с другими людьми. Уже после небольшой дозы алкоголя человек несмелый становится более уверенным в себе, уменьшается дистанция в отношении к <важной> персоне, становится легче общение, молчаливая компания оживляется, люди становятся более симпатичными и более интересными, возрастает чувство социальной связи <iwee feeling>. Это - стиль выпивок, общий, пожалуй, для всех культурных кругов; в общем, здесь достаточно небольших доз алкоголя.

Легко, однако, перейти от этого стиля к следующему - <дионисийскому>, также распространенному во многих культурных кругах. Здесь пьют уже много, так как речь идет о достижении помраченного состояния, в котором можно было бы оторваться от повседневной действительности. По Ницше, <аполлонийская установка ценит ясность, прозрачность, выдержанность, уравновешенность, замкнутость, совершенство, гармонию. Дионисийский же стиль ценит прежде всего полноту и плодотворность жизни, ее порыв, который сносит все границы, отрицает все законы, разбивает любые гармонии, для которого динамика важнее совершенства>.

Два описанных Ницше стиля соответствуют тому, что Минковский обозначает как <ясное пространство> и <темное пространство> и что можно связать с основным биологическим ритмом - дня и ночи. День - царство разума и реальности, ночь - власть темных сил, диких страстей, экстаза, озарения и панического страха. Человек не может жить только днем, ему необходима также и ночь. Отсюда - его влечение к психозу, к иным <видениям мира>, к отрыву от реальности. Алкоголь и наркотики облегчают удовлетворение этого влечения. Алкоголизм такого типа встречается довольно часто у художников или у людей с художественными амбициями, а также у людей, утомленных жизнью. Тот же источник можно отыскать и в популярном среди молодежи Запада употреблении ЛСД. У нас, в более бедной стране, ЛСД заменяется, например, <клеем>. Название <клей> происходит от того, что обычно молодые люди используют его сообща, так как по их мнению, только в этом случае испытываются необычайные переживания.

<Героический> тип выпивок также требует больших количеств алкоголя. Лишь тогда достигается чувство своей силы и готовности к великим делам, которые обычно в наших условиях кончаются хулиганскими выходками. В таких случаях алкоголь высвобождает существующую в каждом человеке и подавляемую в повседневной жизни героическую пропорцию. Она составляет одну из прекрасных черт молодости, которую с незапамятных времен вожди эксплуатировали ради своих, не всегда благородных намерений.

Трудно определить, в какой степени в каждом человеке присутствуют самодеструктивные тенденции. Во всяком случае самоубийство можно считать специфически человеческим проявлением. Немного найдется людей, которые никогда в своей жизни не хотели покончить с собой.

Тип выпивок ради того, чтобы <залить горе> - явление хорошо известное. Требуется напиться <мертвецки> пьяным, чтобы забыть о том, что болит, чтобы покончить хотя бы на короткое время с собой и своим страданием. Агрессия по отношению к окружению соединяется с самоагрессией. Типы выпивок героический и самоубийственный переплетаются между собой. Со временем происходит алкогольная деградация и вместе с ней социальная смерть.

Проблема польского алкоголизма сводится к упоминавшемуся Яном Гурским парадоксу, состоящему в том, что Польша лидирует среди европейских стран по числу пьяниц, вовсе не лидируя по количеству потребляемого на душу населения алкоголя. Поляки любили и любят напиваться до бесчувствия. У них превалируют героический и самоубийственный типы выпивок. Это не значит, что другие типы отсутствуют, но они легко переходят в эти два последние. Начинают, например, по <одной> за компанию, а заканчивают героически-самоубийственным типом алкоголизации. Героически-самоубийственная нота нам не чужда. Пожалуй, ни один народ не начинает своего гимна словами о том, что отчизна еще не погибла.

Существует ли национальный характер? На этот вопрос не существует однозначного ответа. С биологической точки зрения существование национального характера возможно. Условия среды (среди которых немалую роль играют условия культурного характера) складываются таким образом, что определенные черты характера полезны, а другие - не полезны. Люди, обладающие полезными чертами характера, имеют больше шансов выжить и оставить потомство, нежели те, которые этих черт не обнаруживают. Набор генетических черт данной популяции (так называемой gene pool) должен, следовательно, от поколения к поколению изменяться в направлении количественного преобладания черт, полезных для данного общества. Таким образом, он будет отличаться от набора генетических черт популяций, живущих в иных средовых условиях.

Помимо врожденных черт, в формировании гипотетического национального характера играли бы роль приобретенные черты, обусловленные так называемым социальным наследованием и, следовательно, доминирующими в данном обществе моделями поведения.

Используя одну из психиатрических типологий, можно было бы глобально определить польское общество как характеризующееся преобладанием черт истерических и психастенических. Истерические черты (Бжезицкий назвал их скиртотимными, от греческого skirtao - танцую, чтобы подчеркнуть своеобразные нюансы, отличающие их от классического истерического типа) лучше всего иллюстрирует польский шлягон.(1) Эти черты - стремление импонировать окружению, произвести эффект без чувства обязательности, безграничная фантазия, чувства бурные, но поверхностные, легко и быстро переходящие от одной крайности к другой. Напротив, психастенические черты лучше всего выражает фигура польского крестьянина. Это - человек тихий, покладистый, избегающий споров, низкого мнения о себе, он охотно провалился бы под землю, чтобы никому не мешать.

В определенной степени эти два типа личности взаимно дополняются так, что общество, состоящее из таких людей, может существовать; одни заседают, другие работают. Исчез шляхтич и исчез польский крестьянин, но определенные формы поведения сохранились; по-прежнему встречается шляхетское фанфаронство и крестьянское усердие. Оба описанных на первый взгляд противоположных типа связывает одна общая черта. И для одних и для других главным вопросом жизни является вопрос: <что другие обо мне подумают?> Истерик стремится завоевать одобрение окружения блеском, фанфаронством, блистательностью, а психастеник - тихой обязательностью.