У родного дома (Рабочий посёлок, середина 50-х гг.) [22]

По бокам такого дома справа и слева находился вход в квартиру, состоящую из трёх отдельных комнат (17, 15 и 13 кв.м.), общего коридора (7 кв.м.), кухни (10 кв.м.) и терраски (7 кв.м.). В каждой из комнат – небольшая печка. Принцип проживания – коммунальный. Всего в нём могло разместиться четыре семьи: это в среднем 16 (4 ком. х 4 чел.) или 20 человек (4 ком. х 5 чел.). А в трёх домах – уже где-то 50-60 человек. В одном из них, под № 48, на улице Горького (сегодня улица Гвардейская) и стала проживать наша семья – папа, мама, Рита и я.

Папе дали две смежные комнаты – большую и маленькую, общей площадью 30 кв.м. Удобств никаких: туалет – во дворе, водопроводная колонка – одна на всю улицу, а для нашего дома ещё и достаточно далеко от него.

Просыпались и засыпали мы под перестук колёс, визг тормозов и свист паровозных гудков. И так каждый день. В общем, жизнь вблизи железной дороги была не сахар. Тот, кто назвал нашу улицу в честь Горького, видимо, хорошо понимал это. Но всё равно жить здесь было гораздо лучше, чем в Сибири.

Совсем близко от нас, проходила улица Богдановка, где когда-то располагалось несколько частных строений, бежавших из революционной России господ Добрицких. Теперь рядом с ней шло продолжение улицы Горького, по обе стороны которой располагались частные дачные домики состоятельных горожан. По тому, как много их стало, можно было судить о том, что рост благосостояния трудящихся неизменно повышался.

План размещения жилых и нежилых строений на территории деревни Богдановки (1930-1934 гг.) [23]

В отличие от бывших барских и настоящих частных домов в наших домах приусадебных участков не было. Только небольшой клочок земли, пригодный, главным образом, для посадки двух-трёх деревьев, кустарника и цветов. Все эти строения на низком фундаменте принадлежали Московскому хладокомбинату (Мосхладокомбинату), занимавшемуся изготовлением мороженного.

Здание Мосхладокомбината (30-е годы) [24]

Папа работал в Москве в системе пищевой промышленности в Государственном проектном институте кондитерских изделий («Гипроконд») в должности инженера-строителя, а мама трудилась дома в «должности» домохозяйки. В это время в посёлке женщины, у которых была семья, как правило, на работу не ходили. Её дома более чем хватало. В среднем в каждой семье было по три ребёнка. Учитывая, что зарплата у большинства мужчин, была выше 300 рублей в месяц, семья могла себе такое позволить.

«Гипроконд» (30-е годы) [25]

Поскольку взрослые были очень заняты, а детского сада в этом районе Кунцева не было, мама какое-то время водила меня в дом врача уха, горла, носа Арона Абрамовича Брука. Здесь с нами – его дочерью Софой Брук, соседом по ближайшему дому Игорем Журкиным (он был младше нас на два года, и мы звали его Гога), и мною – в частном порядке специально занимались.

В 1935 году рядом с нами строится ещё несколько таких же, как наш, одноэтажных бревенчатых сельских домиков. Они, как сейчас помню, стояли кучкой и были обиты вагонкой, покрашенной в одинаковый красно-коричневый цвет. В общей сложности их становится уже семь и в них могли проживать порядка 28-35 семей или от 110 (16 чел. х 7 дом.) до 140 (20 чел. х 7 дом.) человек. У нас был свой управдом Василий Иванович Попов, который следил за порядком в доме и своевременной доставкой дров.

Затем усилиями строительной службы Московского Отделения Западной (Белорусской) железной дороги, значительная часть оставшегося леса вырубается. И на наших глазах, из спиленных стволов огромных сосен, недалеко от нас очень быстро сооружаются для учащихся первых четырёх классов двухэтажная начальная школа и пятнадцать двухэтажных на высоком фундаменте жилых домов.