Задача 5. Местоимение «ину́»

Трёхлетняя Юля уже хорошо говорит, но некоторые формы некоторых слов образовывает неправильно. В частности, она говорит ину́ вместо одной формы одного личного местоимения третьего лица. Догадайтесь, что это за форма, и объясните, почему Юля так говорит. Других необычных форм среди Юлиных местоимений не замечено.

Выпишем все формы всех личных местоимений третьего лица (лингвисты называют список всех форм одного слова парадигмой).

	Мужской род	Женский род	Средний род	Множественное число
Именительный	он	она	оно	они
Винительный-родительный	его	её	его	их
Творительный	им	ей	им	ими
Предложный	нём	ней	ним	них
Дательный	ему	ей	ему	им

Подсказка 3, однако, советует не полагаться на орфографию и записать формы так, как они произносятся. Для этого нам понадобится вспомнить, какие звуки стоят за привычными буквами. В ударном слоге в начале слова «е» произносится как [йе], ср.: е́да, е́хать. В безударном слоге после согласных «е» произносится примерно как [и]: лета́ть, сенова́л (на самом деле звук, который произносится в подобных безударных слогах, конечно, отличается и от [е], и от обычного ударного [и], но в данном случае это непринципиально). Если же «е» стоит в начале слова в безударном слоге, дело обстоит немного сложнее. Логично ожидать произношения [йи], и часто именно оно и наблюдается: [йижу́] ежу. Иногда, однако, [й] и [и] как бы сливаются, оставляя фактически лишь [и], и нередко это наблюдается именно в местоимениях: [иму́]. Именно такое произношение мы и запишем (но не будем забывать, что [йиму́] тоже возможно!). Учтем так же, что «о» в безударном слоге произносится примерно как [а], «г» в местоимениях обозначает звук [в], а также расставим ударения и т. п.

Тогда получим:

	Мужской род	Женский род	Средний род	Множественное число
Именительный	он	ана́	ано́	ани́
Винительный-родительный	иво́	ийо́	иво́	их
Дательный	иму́	йей	иму́	им
Творительный	им	йей	им	и́ми
Предложный	нём	ней	ним	них

Эта таблица позволяет предположить, что ину — не именительный падеж, а один из косвенных (косвенными падежами называют все, кроме именительного), причем, видимо, не предложный. Тогда понятно, откуда в ину берется и-. Про -н- можно предположить, что оно как раз берется из именительного падежа, то есть что Юля делает следующее обобщение: чтобы получить нужный падеж, надо заменить начальный гласный именительного падежа на [и] (как во многих косвенных падежах), а больше с корнем делать ничего не надо. Остается понять, откуда берется окончание -у. С одной стороны, это может быть окончание дательного падежа, и тогда Юля употребляет ину вместо ему (то есть дательного падежа либо мужского рода, либо среднего, либо, скорее всего, и того, и другого). С другой стороны, не исключено, что -у — окончание винительного падежа женского рода, возникающее по аналогии с обычным окончанием существительных: комнату, женщину. Тогда инуиспользуется вместо винительного падежа женского рода — её.

С одной стороны, первая гипотеза выглядит проще. Тем не менее, в пользу второй есть как минимум три аргумента. Первый, самый сильный, таков. Из условия следует, что других необычных форм среди Юлиных местоимений не замечено. Почему же именно дательныйпадеж решил (и только он!), что ему надо быть похожим на именительный и частично сохранить тот же корень? В принципе ничего невозможного в этом нет, но в целом подобного поведения можно скорее ожидать от винительного падежа. В частности, в русском языке винительный нередко совпадает с именительным. Это происходит как раз не у личных местоимений (а у неодушевленных существительных), но важно, что такое в принципе бывает, причем систематически, то есть в сознании носителя ближайшим «родственником» именительного будет, скорее всего, винительный.

Второй аргумент касается места ударения в слове. В ину́ ударение падает на окончание, и мы предполагаем, что Юля образовывает эту форму непосредственно от именительного падежа (добавляя нужное окончание и заменяя начальный гласный). Если это именительный падеж мужского рода (о́н), то, чтобы получить ину́ (а не и́ну), Юля должна хорошо владеть правилом: «в косвенных падежах ударение сдвигается с корня на окончание». В русском языке много слов, для которых действует это правило, но известно, что дети нередко выучивают его не сразу и говорят нечто вроде сто́лам (потому что сто́л).

Тот факт, что Юля правильно говорит его́, еще не показывает, что она полностью освоила это правило: его́ — нерегулярная форма, она явно заучена наизусть, и вместе с формой могло быть заучено и место ударения. Ину́ же несомненно образуется по каким-то правилам.

Если же ину́ образуется от она́ или оно́, то владение этим правилом предполагать не нужно. Предполагать, что ину́ образуется от оно́, но не от о́н, то есть что дательный падеж мужского рода у Юли выглядит как ему́, а среднего — как ину́, несколько странно: в русском языке мужской и средний род различаются только в именительном падеже, а во всех остальных практически всегда совпадают, поэтому такое различие противоречило бы общей системе. Опять же, нельзя утверждать, что такое невозможно, но надежнее предположить, что ину́ образуется от она́.

Наконец, выбирая, какую форму (ему или её) ребенок с меньшей вероятностью выучит, мы приходим к третьему аргументу: форма её менее регулярна. В ему окончание такое же, как у дательного падежа прилагательных: красивому, синему. Дательный падеж существительных мужского и среднего рода тоже похож: отцу, зеркалу. А вот окончание винительного падежа женского рода -ё вписывается в систему русского языка гораздо хуже.

Таким образом, мы имеем три аргумента в пользу того, что ину с большей вероятностью заменяет её, чем ему. Действительно, как сообщается в Подсказке 2, ину — это её, то есть винительный падеж от она. Очевидно, он образуется по вышеописанной схеме: «хорошо бы просто взять именительный падеж и просклонять его как обычное существительное:жена́ : жену́ — она́ : ону́. Но местоимения всё же ведут себя особенным образом: надо заменить начальное [а] на [и], так что я скажу ину́».

К четырём годам ину́ у Юли заменилось на ею́ (именно так, с довольно отчетливым [йе] вместо [и] в начале) или нею́ после предлогов, ну а впоследствии неправильная форма исчезла совсем.

К сожалению, не сохранилось записей о том, как у Юли был устроен родительный падеж: тоже ину или всё-таки её, а также о том, как вело себя ину́ после предлогов.

Послесловие:

Как уже обсуждалось выше, форма ину́ возникает не случайно: это результат неудачного обобщения. Неудачным же оно оказывается потому, что парадигма местоимений третьего лица в русском языке устроена крайне нерегулярно и правилами описывается плохо, ее надо просто выучивать. В частности, именительный падеж в ней совсем непохож на остальные падежи. Почему так получилось?

Несколько упрощая и не вдаваясь в детали, по поводу которых у исследователей нет единства, историю местоимений третьего лица можно представить так. Изначально личного местоимения третьего лица, эквивалентного современному он, просто не было. Формальные следы этого можно видеть и в современном языке: склонение местоимений первого и второго лица (которые существовали издревле) похожи, а склонение третьего лица — отличается; у первого и второго лица нет отдельных форм для разных родов; а у третьего — есть; для первого и второго лица есть особые притяжательные местоимения-прилагательные мой,твой, а для третьего лица нет, используются формы родительного падежа его, её. В раннедревнерусских же текстах видны и не только формальные, но и содержательные признаки: для обозначения третьего лица используются различные указательныеместоимения: сей, тот (в обсуждаемую эпоху эти местоимения выглядели иначе, но история их развития — два отдельных увлекательных сюжета, которые мы для краткости опустим),он (о́на, о́но), и (ж.р. — я, ср. р. — е, произносились примерно как [йи], [йа], [йе]).

Выбор местоимения зависел от степени близости обозначаемого объекта. В частности, сейиспользовалось для близких объектов, а он — для удаленных (ср. современное вон там: частица вон используется для указания на что-то удаленное и этимологически родственна местоимению он). Обратите внимание, что это еще не привычное нам местоимение он: у него другое значение, другое ударение (застывшую форму этого местоимения со старым значением и ударением можно найти, например, в выражении время о́но) и другая парадигма: оно склоняется примерно так же, как в современном языке это делает устаревшее местоимение-прилагательное оный, то есть оного, оному и т. п. Тот, по всей видимости,обозначало промежуточную степень близости, а и, которое выглядит для нас сегодня самым необычным, имело наиболее общее значение, и именно оно в наибольшей степени и взяло на себе функции местоимения третьего лица. Формы этого местоимения заслуживают отдельного рассмотрения (для краткости ограничимся единственным числом, исключив множественное и двойственное, см. Dual).

	М. р.	Ж. р.	Ср. р.
Именительный	и	я	е
Винительный	и	ю	е
Родительный	его	еѣ	его
Дательный	ему	еи	ему
Творительный	имь	ею	имь
Предложный	емь	еи	емь

Видно, что парадигма этих местоимений в значительной степени совпадает с парадигмой современных местоимений третьего лица, однако именительный и винительный падежи различаются (некоторые другие падежи тоже немножко отличаются, но всё же похожи на современные).

Дело в том, что именительный падеж местоимения и очень рано вышел из употребления, а его место занял именительный падеж местоимения он. Две парадигмы разных местоимений постепенно слились в одну, смешанную: именительный падеж — от он, все остальные — от и.

Именительный падеж и перестал употребляться фактически еще до того, как появились первые русские письменные памятники, а вот винительный сохранялся дольше и в текстах прекрасно зафиксирован (и в некоторых случаях его бывает непросто отличить от союза и). Тем не менее, впоследствии и он исчез, и его формы были заменены формами родительного падежа, как это произошло и с другими местоимениями. Кроме того, В. Иванов (1) предполагает, что и, ю, е могли утратиться и из-за своей невыразительности и, например, совпадения и с омонимичным союзом. Он же отмечает, что форму ю до сих пор можно встретить в севернорусских диалектах.

Другие падежи тоже претерпели ряд изменений: творительный и дательный женского рода утратили конечный гласный, из ряда падежей исчез конечный ь, предложный (и другие падежи после предлогов) получил начальное н-, однако всё это не имеет прямого отношения к задаче. Важно, однако, что родительный женского рода (он же новый винительный) после ряда приключений превратился в её (исчезнувший гласный [ѣ] произносился как нечто среднее между [и] и [е]).

В итоге получается современная парадигма, которую Юля не сразу выучивает и заменяет винительный на непривычное нам, но довольно логичное ину́. Замечательно, что Юлины правила не уникальны: в псковских говорах встречается форма винительного падежа женского рода яну́, а именительный падеж в этих говорах выглядит как яна́. Носители этих говоров распространяют правило «в начале местоимения произнеси [й] (как в [йей], [йиму] и др.)» на именительный падеж, то есть выравнивают парадигму, делая именительный более похожим на прочие падежи.

Такое выравнивание именительного падежа встречается и во многих других говорах, а в белорусском языке становится литературной нормой: ён, яна́, яно́.

Почему Юля заменяет именно винительный падеж женского рода, а не какую-нибудь другую форму? Вернувшись к соображениям, которые уже излагались в Решении, заметим, что все прочие формы хотя бы немного похожи на аналогичные падежи каких-нибудь других слов: существительных, прилагательных, других местоимений. Окончание же винительного падежа -ё практически уникально, ничто в системе русского языка его не поддерживает (можно назвать лишь редчайшую устаревшую форму винительного падежа местоимениясама: самоё). Вполне вероятно, что это является одной из причин того, что Юля (а возможно, и носители псковских говоров) не выучивает именно эту форму.

История русских местоимений и освоение языка детьми — два увлекательных и практически неисчерпаемых сюжета. Скорее всего, мы еще вернемся к ним обоим в задачах этого года.

Литература:  1. В. В. Иванов. Историческая грамматика русского языка. 1983. 2. К. В. Горшкова, Г. А. Хабургаев. Историческая грамматика русского языка. 1981. 3. T. Nesset. How Russian came to be the way it is. 2013. 4. P. Kiparsky. Russische historische Grammatik (band II). 1963.