КУРСОВАЯ / Тесты / Нартова_психол_простр / СПП / СПП Нарт / 160 Человек суверенный

160 Человек суверенный...

Глава 3. Психология суверенности 161

Способность уважать то, что не необходимо, но составляет празд­ничную сторону жизни, взращивает «внутреннего ребенка». Невоз­можность защитить собственную идеологию приводит к появлению некритичности по отношению к мировоззренческим системам дру­гих людей и, как следствие, — неспособности выстраивать прочные границы перед идеологическим вторжением.

Если суверенность физического тела, территории, личных вещей — это необходимые условия выживания человека как индивида, то су­веренность привычек, социальных связей и ценностей делают воз­можным его самотрансценденцию, обретение им логоса, его само­осуществление как личности. Поэтому можно ожидать, что эти измерения представляют собой более позднее историческое и онто­генетическое образование.

Итак, что же дает человеку способность и возможность отстаи­вать суверенность своих вкусов и ценностей?

1. Обеспечение экзистенциальной уверенности (свободы, осмыс­ленности, ценности бытия).

2. Обеспечение креативного отношения к собственной жизни.

3. Обеспечение критичности к идеологическому воздействию.

4. Обеспечение личной ответственности.

Эти измерения психологического пространства позволяют выде­лить моменты становления и механизмы функционирования такого основополагающего системного качества личности как ее суверен­ность.

Обобщая все вышесказанное, можно убедиться в том, что человек действительно существует как целостная телесно-территориально-психо-экзистенциальная единица, самоподтверждаясь и презентируя себя посредством разных языков своего бытия.

3.3. Теория психологической суверенности

Психологическая (личностная) суверенность (от французского зоиоегат — носитель верховной власти) — это способность человека контролировать, защищать и развивать свое психологическое про­странство, основанная на обобщенном опыте успешного автоном­ного поведения. Она представляет собой форму субъектности че­ловека и позволяет в разных формах спонтанной активности реализовать потребности. Несколько иначе суверенность может быть понята как состояние границ психологического пространства, явля­ющихся инструментом равноправного взаимодействия и селекции

внешних влияний, обозначающих пределы личной ответственности и определяющих идентичность человека.

3.3.1. Тезаурус понятия «психологическая суверенность»

Очертим терминологический контекст данного понятия. Суверен­ность обязательно предполагает указание на тот объект, по отноше­нию к которому она устанавливается, или на ту среду, из которой себя субъект выделяет. Таким образом, к нашему определению име­ют отношение все психологические подходы к проявлениям индиви­дуального бытия.

К. Г. Юнг полагал, что обособление психологического индивида в качестве существа, отличного от коллективной психологии, проис­ходит в процессе индивидуации, приводящей к обретению самости (неосознаваемой сущностной основы личности), выражающей ее единство и целостность [292-297]. Область пересечения понятий «психологическая суверенность» и «самость» включает в себя эмпи­рически подтверждаемые бытийные поступки и переживания, в то время как самость в целом поддается верификации лишь частично.

Семантически близко суверенности понятие идентичности как устойчивой системы способов поведения личности в соответствии с Я-концепцией [20]. Это понятие использовалось Э. Эриксоном; оно отражает преемственность разных стадий жизненного цикла челове­ка (тождественность самому себе) [291]. В становлении идентичнос­ти очень важно существование «опорных точек», которые служат человеку внешними доказательствами его существования — это ка­чества его тела, личное пространство, социальное окружение. Если переживание идентичности непрерывно, то переживание суверенно­сти в нашем понимании подразумевает дискретность и привязан­ность к тем или иным средовым объектам.

В гуманистической психологии часто говорят также о личной ав­тономии — независимости, способности принимать решения, опира­ясь на внутреннюю поддержку [21]. На наш взгляд, обсуждаемые категории можно соотнести следующим образом. Автономия — это в первую очередь независимость «от чего-то», а суверенность — управление «чем-то», «по отношению к чему-то». Если вспомнить уже упоминавшиеся опыты Эриксона по изучению организации иг­рового пространства мальчиками и девочками, то можно провести такие параллели: автономия — это «маскулинное» понятие, акценти­рующие то, от чего отделяется субъект, что остается за пределами рассмотрения, а «суверенность» — «фемининное», сосредоточиваю­щее на том, чем же все-таки он управляет.

6 Зак. 1144