Российская цивилизация

Значительное влияние на формирование русского культурного архетипа, как отмечал еще В. О. Ключевский, оказала природа России. Территория севера Евразии - это самая неблагоприятная в климатическом отношении часть Земли. Российскую природу отличают суровость, монотонный ландшафт Восточно-Европейской равнины, огромная территория, слабая заселенность, колебания и неустойчивость климата, трудность «окультуривания», в отличие от Западной Европы. Эти условия формируют такие качества человека, как способность к чрезмерному, но кратковременному напряжению сил, но 262 при этом не воспитывается привычка к ровному, умеренному, постоянному труду; склонность к солидарным коллективным усилиям, отсюда установка «навалиться всем миром»; отсутствие сформировавшегося чувства суверенного хозяина своей земли, заботы о ней вследствие наличия общины, помещичьего землевладения, подсечного земледелия; слабое развитие трудовой этики; не вполне сформировавшиеся черты, связанные с развитыми институтами частной собственности.

Опыт суровой жизни вырабатывал у россиян уважение к природным стихиям, удивление и восхищение красотой и гармонией природы. Но он же формировал и пассивно-созерцательное, фаталистическое отношение к миру, сочетавшееся в то же время под влиянием тяжелой борьбы за существование, со стихийно-реалистическим отношением к жизни. Невозможность предварительных расчетов и прямого движения к цели отразились на складе ума, манере мышления великоросса. В его мышлении доминирует интуитивизм, а не рационализм, у него больше восточной (византийской) иррациональности, чем западной рациональности, и поэтому эмоции у него преобладают над разумом, страсти над интересами. Он чаще идет за «голосом сердца», чем за рассудком, и у него превалирует наглядно-образное и наглядно-действенное мышление, тогда как на Западе - вербальнологическое. В. О. Ключевский указывал и на такие черты россиян: осторожность, колебания, неуверенность в себе, необщительность, «крепость задним умом», им легче преодолеть трудности, неудачу, чем освоиться с мыслью о своем величии.

Русский культурный архетип испытал влияние социоцентризма, так как особую роль в развитии общества в России играло государство. Русское общество социоцентрично: человек в нем поглощен социумом. Как следствие восточного влияния, отношения в обществе приобрели министериально-подданический характер (министериали- тет - это служба недоговорного характера, при которой слуга находится в прямой и безусловной зависимости от господина). Поэтому поведение человека в общественной и личной жизни стало оцениваться в соответствии с его чином, то есть местом в социальной иерархии. Сложилась холопская психология и нравственность: безответственно-пренебрежительная по отношению к своим подданным и рабски-уничижительная - к своему господину; при этом затрудняется осознание себя личностью и доминирует стремление «быть как все», существует развитое чувство конформизма и соответственно способность приспосабливаться к невыносимым условиям. На Руси стремление стать личностью порождало в человеке внутренний конфликт между предопределенностью и свободой, формой решения которого были «уход в пустынь» или «юродство в миру».

Архетип «быть как все» трансформировался в «быть не хуже других», отсюда зависть, неприязнь к тем, кто «выше» и сострадание к тем, кто «ниже». На Западе формировалась ориентация личности на лучшие достижения, что требует мобилизации собственного индивидуального потенциала. В результате возникает идеал личности, чело- века-гражданина с гражданскими правами и свободами, прежде всего, правом собственности и правом выбора. Запад особое внимание уделял индивидуальности, когда вся система ценностей строилась вокруг индивидуума. На Востоке в центре внимания стоит коллективное существование, связанное с природой и общественным образом жизни. В России имело место столкновение этих типов культуры, борьба противоположных начал. На Западе в основе социального регулирования лежит право - высшая социальная ценность, всеобщий социокультурный регулятор, в России - иерархия, власть, нормы которой устанавливаются «самодержавно», без ограничения извне.

В России понятия Родины, государства, патриотизма всегда имели огромное значение. Они играли роль мощного национально - объединяющего фактора и обладали огромной организующей силой. Отождествление государства и родины, государства и порядка вело к превращению этих ценностей в мощный легитимизирующий фактор, а на уровне политической культуры рождало квазипатриотизм. Происходила фетишизация власти, которая мыслилась как главный стержень всей общественной жизни. Сформировалось патриархальное отношение к государству как доброму «хозяину-отцу» в сочетании с психологией мещанского рабства, «холопства», порождающее боязнь хаоса и воли как анархии и разбоя. Государство и царь стояли выше закона. Неверие в закон вело к правовому нигилизму и произволу, сопровождающимся азиатской покорностью русского человека.

Для русского архетипа свойственна ориентация на авторитет. Но авторитаризм возможен лишь тогда, когда существует общее дело, выраженное в определенной национальной идее, которая выше авторитета, и сам авторитет служит ей. Но это ведет к двояким последствиям: с одной стороны, вера в авторитет, наделяемый чертами харизматического лидера, а с другой стороны, контроль за авторитетом через постоянное соотнесение его деятельности с общей идеей, которая сообща переживается людьми. Если деятельность лидера шла в разрез с идеей, то лидер падал. Таким образом, авторитарный идеал в России всегда сочетался с извращенным коллективным тотальным демократизмом охлократического толка. Лидер стремился действовать в соответствии с ожиданиями толпы, что вело к популизму.

В силу ряда факторов исторического развития (геополитических, социально-экономических, политических, культурных) в России государство формировалось на православно-византийской основе, чего не изменили и реформы Петра I.

В результате произошел отрыв России от общего пути христианской цивилизации с соответствующими универсальными европейскими культурными ценностями. В России укрепился восточно-бюрократический централизм. Насилие рассматривалось как основной способ функционирования общественных структур. Сформировалось презрительное отношение ко всякой производительной деятельности, неприятие этической легитимизации торговли и купечества. Спасение души и работа - основные ценности христианства -

оказались противопоставленными друг другу. В России чрезвычайно сильным оказался традиционализм как религиозный, так и общинный. Отсюда неприятие нововведений, проявлений независимости мысли, скептицизм. Стремление к сохранению устоев традиционного общества - это путь маргинализации России.

Опыт «вестернизации» России, начиная с Петра I, не привел к усвоению страной европейских смыслов, а «европеизация» коснулась, в основном, социально престижных форм культуры - политики, армии, образования, художественного творчества. В стране не прижился либерализм с идеями свободы и толерантности, не произошел поворот от эволюционного к инновационному пути развития на базе частной собственности с новой трудовой этикой, где труд является одной из главных духовных ценностей культуры. Открытая внешним воздействиям российская культура оказалась внутренне к ним невосприимчива. Ф. М. Достоевский подчеркивал, что в России трудно найти форму для соединения разнородных элементов культуры: степной воли, византийского канона, татарского деспотизма и европейского духа свободы - это по силам только гению.

В социокультурной системе России особое место занимали религиозные институты православной церкви.

Восточное христианство или православие имеет свою специфику: во-первых, культ и организация церкви не централизованны, аморфны -отсюда трудная управляемость церквями; во-вторых, основой православия являются традиции - отсюда консерватизм и православный фундаментализм, затрудняющие модернизацию и мешающие взаимодействию культур; в-третьих, ориентация церкви на сакрализацию монарха, отсюда - отсутствие права, ограничивающего самодержавие, но при этом произвол «сверху» рождает произвол «снизу».

На Западе произошло отделение единой церкви от центров государственной власти. Восточное христианство, построенное на системе автокефальных патриаршеств, оказалось в зависимости от политической власти, государства. Возникла культурная замкнутость церкви, локальная изолированность отдельных церквей, застойность их вероучения. Богословский итог, достигнутый в Византии и зафиксированный в постановлениях семи Вселенских соборов, был воспринят восточным православием как окончательная истина, не подлежащая изменению. Отсюда сопротивление «еретическому» инакомыслию. Уже с XVII века противоречие между принципами стабильности и развития приняло характер противостояния самобытности «святой Руси» и западничества - «ла- тинствующих». Православию были чужды серьезные попытки реформации. Усиливалась, особенно с Петра I, зависимость церкви от государства, а содержание вероисповедания осталось не затронуто. Страдал моральный авторитет церкви вследствие нарушения тайны исповеди, низкого культурного уровня служителей культа. Незыблемость церковной жизни, устарелость ее языка и обрядов, застой ортодоксии усиливали изоляцию церкви от образованной части общества.

Растущая оппозиция против власти переносилась и на церковь. Официальная церковь не могла стать накопителем народного протеста против социальной несправедливости. Она не породила мучеников борьбы с самодержавием, постоянно призывая к смирению перед властью и заглушая народное негодование. Вместе с тем, это вело к усилению секуляризма и неверия среди образованных слоев общества. Развитие культуры проходило помимо религиозной жизни.

Культурному движению способствовали слои народной «языческой», почвеннической, «мужицкой» культуры, влияние извне культур Запада и Востока, активная культурная роль государства. Российская империя оказалась тем универсальным принципом, который смог превзойти территориальные и духовные рамки православия. Авторитарное правление допускало гибкий режим политической регуляции и ограниченную культурную и религиозную автономию включенных территорий. Существовала конфессиональная терпимость без установки на ассимиляцию, изменение жизни, религии и языка подчиненных народов.

Распространение русской культуры было средством приобщения образованных инонациональных слоев к достижениям передовой культуры Запада, оживления духовной жизни, внедрения новых представлений о роли личности, характере социальных отношений и путях преобразования общества. Хотя это было чревато русификацией и отрывом просвещенной верхушки от своего народа, существовавшего в прежних формах труда и быта.

Первоначально в России существовал альянс между православием и самодержавием, но по мере укрепления самодержавия он перерос в конфликт между церковью и государством. Путь «святости» был предпочтен «пути культуры», но к XVII веку «путь святости» завершился расколом. Само восточное христианство содержало будущее церкви. Оно исходило из ритуала, укрепления старого, растворения человека в социальном абсолюте, отсюда соборность, абсолютизация мифологических ценностей, консервация архаики. К резкой модернизации оказались неспособны ни самодержавие, ни православие. Ритуал был средством выживания этноса в экстремальных условиях. При этом не сложился развитый рационализм, но было развито мифолого-синкретическое сознание, - отсюда единство самодержавия и православия как двух феноменов культуры, способствовавшее единству и целостности государства, сплочению нации, консолидации культурных сил. Все, что не способствовало укреплению самодержавия и православия, отторгалось.

Православие не захватило человека целиком. Оно не стало всеобъемлющим, не проникло в толщу народной жизни.

Отсюда поверхностность, формально-обрядовый уровень христианизации, слабая осведомленность в религиозных вопросах, наивно-утилитарное толкование основ вероучения в ущерб его духовно-нравственному аспекту. В результате сложился особый тип массового русского православия - формального, невежественного, наполненного языческой мистикой, который Н. А. Бердяев назвал «православием без христианства».

Эсхатологизм, характерный для восточного христианства, ориентация на загробную жизнь имели следствием духовное стремление к смирению и благочестию, ощущению собственной греховности и аскетизму. Отсюда пренебрежение земными благами, отношение к труду не как к средству созидания и творчества, а как способу самоуничижения и самодисциплины.

На основе противопоставления божественного (скрытого) и земного (доступного непосредственному восприятию) в православии обнаруживается стремление вскрыть истинный (мистический) смысл явлений. Из иллюзорного обладания истиной вытекала нетерпимость ко всякому инакомыслию.

Византия рассматривала свою культуру как высшую и сознательно ограждала себя от иноземного влияния, в том числе культурного, отсюда в российское православие проник мессианизм. После падения Константинополя (второй Рим), Россия (третий Рим) мыслилась как единственный центр подлинного, неиспорченного христианства, как единственная надежда на спасение человечества, погрязшего в грехе, «искушаемого Сатаной».

В православии утверждалась соборность - коллективное жизне- творчество и согласие, единодушное участие верующих в жизни мира и церкви. Соборность противопоставляется индивидуальному мудрствованию с его рассудочной «абстрактной спекуляцией». Доминирует не рационализм, а интуитивизм. В стилях философствования господствовал нравственно-практический, «сократовский» стиль. В творчестве художников - художественный «платоновский» стиль философствования. А вот метод логического анализа, основанный на энциклопедичности знания - «аристотелевский» стиль - не получил на Руси широкого распространения. Таким образом, у русского человека преобладает художественно-образное мышление, а не понятийно-аналитическое. Поэтому западной аристотелевской философии, логики и эстетики в России не состоялось.

Соборное переживание и поведение ориентировались не на рассудок, а на «движение сердца», эмоции. В русском культурном архетипе поэтому «мудрость сердца» неосознанно ставится выше морали и закона, что часто приводит к беспорядку, в котором зачастую погибают такие высокоценимые русским человеком добродетели, как справедливость и милосердие, смиренность и душевная теплота. Православная традиция соборной интеграции выражается в сращивании понятий красоты, добра, мудрости в слове «благолепие», как «видение умной красоты духовного мира» (С. Н. Булгаков).

Русский - мессианский тип человека, - он или апокалиптик или нигилист. Он чутко различает добро и зло, несовершенство земных поступков, нравов, учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного, правды. Святость - высшая ценность, отсюда стремление к абсолютному добру, а земные относительные ценности не возводятся в ранг «священных» принципов. Русский человек хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного. Если же он усомнится в абсолютном идеале, то может дойти до крайнего охлокра- тизма и равнодушия ко всему и способен очень быстро пройти путь от невероятной терпимости и послушания до самого необузданного и безграничного бунта. Вечный поиск идеала - благодатная основа возникновения различного рода социальных утопий и мифов. Культ прошлого и будущего делает настоящее объектом критики. Русский человек стремится создать на земле высший божественный порядок, утвердить вселенскую гармонию. Поэтому его одухотворяет не жажда власти, а настроение примирения и любви. Итак, для России главной задачей была не национальная, а религиозная. Старорусская идеология рассматривала Русь как центр христианского мира, оплот подлинного христианства, в чем заключалась всемирно-историческая задача страны.

С ростом оппозиции в XIX веке роль осмысления жизни, духовной критики и исканий, нравственной и эстетической оценки, то есть функции, которые обычно выполняет религия (мировоззренческую, критическую, воспитательную, пропагандистскую) взяла на себя литература. Повышенная социальная значимость придавала литературе черты идеологичности и философичности.

Таким образом, в России сформировались важнейшие черты менталитета, то есть глубинные структуры культуры, сознания, поведения людей, формировавшиеся веками, в частности: духовность, превалирующая над материальностью; соборность и коллективизм в противовесиндивидуализму; государственничество и социоцентризм; стремление к справедливости, «правде», а не правовое сознание; способность к мобилизационности. Таким образом, особенности этногенеза, исторические, геополитические, религиозные факторы породили особый, не чисто европейский склад национального характера, включая ментальность, психологию, трудовую этику. Сформировался во многом иной тип межличностных отношений, иная шкала ценностей, иной взгляд на должное и возможное. Россия не может взять готовые европейские (или иные) формы бытия, сложившиеся в иных условиях.

Необходимо учитывать специфику страны и, самое главное, глубоко понять систему ценностей национальной культуры.

Все это имело и имеет долговременное влияние на российскую культуру. В частности, на этой основе возможно сформировать новую мировоззренческую ориентацию - создание цивилизации духа, а не технотронно-потребительскую, возродить космизм и учение о ноосфере, сочетав их с новым отношением к природе, что имеет особое значение в условиях надвигающегося глобального системного кризиса. Поэтому велика роль интеллигенции как носителя ментальности, национальной культуры.