Часть вторая китайская республика

I

Синьхайская революция 1911 г.

В 1911 году, в своей безнадёжной попытке реализовать программу реформ, разработанную ещё десять лет назад, правительство обратило свой взор на плохое состояние железных дорог. Единстенными проложенными в Китае железными дорогами были построенная японцами и Россией в Маньчжурии. Под непосредственным контролем китайцев находились лишь 400 км железнодорожных путей , и правительство объявило о своём решении национализировать железные дороги. Суть дела заключалась в том, что китайцы, не имея навыков организации железнодорожных перевозок, намеревались всё равно передать "национализированные" железные дороги в управление иностранцам. Действия правительства наршили транспортное сообщение и торговлю в провинциях Сычуань, Хунань,Хубэй и Гуандун. В провинции Сычуань сложившаяся ситуация вылилась в жестокое восстание в сентябре 1911 года. 7 сентября 1911 г. губернатор Сычуани Чжао Эр-фын арестовал руководителей местного «Общества защиты железных дорог». Население Чэнду было возмущаю. Трехтысячная безоружная толпа направилась к губерналорскому ямыню с требованием освободить арестованных. Чжао Эр-фын приказал открыть огонь по демонстрации. Этот кровавый кнцидент послужил сигналом к восстанию во всей провинции. Первое вооруженное выступление произошло в уездном городе Синьцзине. Восставшие захватили город. Чжао Эр-фын направил туда войска новой армии. Однако солдаты перешли на сторону народа. Вслед за Синьцзином начались волнения в Жунсяне, Вэйюане, Цзяньвэе и других городах Сычуани. Со всех сторон на Чэнду двигались отряды крестьян, ремесленников, учащихся. Больше месяца город находился на осадном положении. Маньчжурское правительство приказало срочно перебросить в Сычуань часть расположенных в Хубэе и Гуйчжоу войск новой армии. Организация действий по подавлению восставия была поручена директору Гуанчжоу-Ханькоуской и Сычуань-Ханькоуской железных дорог Яуань Факу и бывшему губернатору Сычуани Цзэн Чунь-сюаню. В Шанхае, Пекине, Гуанчжоу и других городах происходили многотысячные митикги солидарности с восставшим населением Сычуани. В Хубэе и Хунани начали формироваться молодежные добровольческие дружины, которые должны были отправиться на помощь сычуаньским патриотам. В многочисленных прокламациях население выражало протест против кабального икостранного займа, против продажной политики цинского двора. Антиправительственное антииностранное движение летом 1911 г. было первым крупным выступлением китайской национальной буржуазии против экономического и политического засилья империализма, против внутренней реакции, возглавляемой маньчжурским правительством. Осенью 1911 года напряжение достигло предела. Страну начало лихорадить. Восстания вспыхивали всё чаще и раз от разу становились всё более массовыми. Искрой, от которой загорелось революционное пламя, стало начавшееся 10 октября в Ухане восстание, организованное, так называемыми Литературным обществом и Союзом общего прогресса. Эти тайные организации разделяли политическую платформу Объединенного союза и поддерживали с ним организационный контакт. В Хубэе (впрочем, как и в других провинциях) революционеры работали прежде всего среди солдат и офицеров "новой армии", сумев привлечь на свою сторону почти треть (около 5 тыс.человек) всего состава частей "новой армии", расположенных в городе. Готовившееся здесь выступление должно было быть частью общекитайского восстания, планировавшегося Объединенным союзом. Однако выступление пришлось начать неожиданно — властям стало известно о готовившемся восстании, начались аресты и казни, революционерам грозил разгром. Вечером 10 октября в ответ на репрессии властей восстали солдаты саперного батальона во главе с сержантом Сюн Бинкунем. Восстание поддержали другие части учанского гарнизона, в руки восставших перешел арсенал. Ночью развернулись ожесточенные бои за правительственные учреждения, которые к утру были взяты восставшими. Маньчжурские власти бежали из города. Учанское восстание победило. 11 октября руководители революционных организаций собрались в помещении провинциального Совещательного комитета на совместное заседание с руководством этого комитета. Обращение революционеров за помощью к либерально-конституционным деятелям и организациям было вполне естественным: необладая опытом легальной политической деятельности и не имея соответствующих политических структур, революционеры искали поддержки антиманьчжурски настроенных авторитетных деятелей и влиятельных политических организаций. Не случайно и то, что председатель хубэйского провинциального Совещательного комитета Тан Хуалун пошел на такое сотрудничество. Выходец из богатого и старого купеческого рода, Тан Хуалун получил хорошее классическое образование (имел ученую степень цзиньши), дополненное изучением юридических наук в Японии, успешно служил в бюрократическом аппарате. Будучи сторонником глубоких политических и экономических реформ, примкнул к либерально-конституционному движению, стал его лидером в Хубэе, активно участвовал в политической жизни Пекина. Разочарование в возможностях реформирования деспотического режима и патриотизм подтолкнули Тан Хуалуна и его сподвижников в провинциальном Совещательном комитете к революционерам. Учанские революционеры, в свою очередь, также как и другие последователи Сунь Ятсена, были убеждены в том, что антиманьчжурская революция должна объединить всех китайцев, вне зависимости от их политических взглядов. Так начиналось сотрудничество революционеров и реформаторов, имевшее решающее значение для судеб антиманьчжурской борьбы. На этом совместном заседании было образовано хубэйское революционное правительство, военным руководителем которого был избран генерал Ли Юаньхун — человек, далекий от революционных идеалов. Учанские революционеры — солдаты и младшие офицеры — хотели, естественно, на посту военного руководителя революционного правительства видеть кого-то из китайских генералов, надеясь на их антиманьчжурские чувства. Главой гражданской администрации был избран Тан Хуалун. Фактически сложившееся военное правительство (оно было образовано под названием Стратегический центр) приняло дваважнейших решения. Прежде всего оно потребовало отречения Цинской династии и провозгласило Китайскую республику, т.е.сразу же постаралось выполнить первое программное требование китайских революционеров. А затем обратилось ко всем провинциям с призывом поднять восстание против маньчжурского деспотизма. Следует привести тексты Обращений Военного правительства провинции Хубэй к стране и к губернаторам и наместникам провинций:

ОБРАЩЕНИЯ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

ПРОВИНЦИИ ХУБЭЙ

Обращение (Военного правительства провиниии Хубэи] к стране

Китай, основание которому было положено нашим предком Сюаньюанем, благодаря усилиям поколений мудрых и выдающихся людей превратился в страну с древней культурой. Территория нашей страны, на которой мы ныне проживаем, обычаи, которым мы следуем, памятники культуры, которыми мы обладаем, все это создавалось кровью и потом стольких поколений и такой ценой, что, когда мы смотрим на города и деревни, дворцы и жилища, мы думаем о том, какого труда стоило нашим предкам возделать и обжить эту землю; когда мы смотрим на оружие наших предков и их боевые колесницы, мы думаем 06 их непримиримости к врагу и постоянной готовности защитить свою страну; когда мы знакомимся с законами и законодательством, мы думаем о том, сколько советов и наставлений оставили нам наши предки. Их добрая слава передавалась из поколения в поколение, от отца к сыну, от деда к внуку, и никогда они не позволяли другим народам вмешиваться в свои дела.

Как же случилось, что варварские племена маньчжуров посмели нарушить извечный порядок и направили свои стрелы и своих коней против нас и осквернили нашу священную землю? Ведь маньчжуры это именно те дикие скотоводческие племена чжурчжэней ', которые населяли район Хэйлунцзяна, у них звериный нрав, и они не имели никакого представления о том, как должны складываться отношения между людьми. Если вначале они совершали набеги на наши пограничные земли, угоняли в плен людей и грабили дома, то затем, завидуя нашему богатству и пристрастившись к роскоши, они стремились овладеть нашей страной и начали подумывать о том, как захватить импеоаторский трон. Они понимали, что варвары не могут править цивилизованным народом, дикие племена не могут господствовать над Китаем, немного численный народ не в состоянии управлять большим народом. Поэтому, ворвавшись в пределы Китая, они стали беспощадно убивать и уничтожать всех на своем пути, надеясь устрашить народ и этим добиться утверждения своего господства. Ни молодые, ни старые, ни мужчины, ни женщины, никто во всех 18 провинциях не могли чувствовать себя в безопасности, каждому угрожала смерть, а роду истребление. 0 страшной резне, происшедшей, например, в Янчжоу', Цзянъине' и Цзядине4, можно узнать из дошедших до нас описаний. Маньчжуры к тому же принудили нас сменить нашу удобную одежду, чтобы мы духом своим и обличьем уподобились животным, а передававшиеся из поколения в поколение наши культурные традиции, наши нравы и обычаи были втоптаны в грязь. Именно тогда они сжигали книги, вносили исправления в их текст, устраивали судилища над литераторами, привлекая к ответу ни в чем не повинных людей. Низкие слова и льстивые речи почтительно именовались поучениями мудрецов, а смирение перед врагом и поддержка разбойников истолковывались как норма поведения. Это делалось для того, чтобы такой книжной мудростью принудить людей забыть о своих предках. Таким образом, маньчжуры не только подвергали китайцев насильственному уничтожению, но и отравляли их души и разрушали их обычаи.

О соотечественники! Разве у вас нет сердца? Если вам ничего не говорят предания ваших дедов, то оглянитесь вокруг себя, посмотрите, кто стоит гарнизонами во всех провинциях, в чьих руках важные государственные посты, и тогда вы прозреете. Невозможно описать все коварство и жестокость [маньчжуров] за эти 260 лет, а в последние годы они поступают еще бесчеловечнее. Наши отношения с иностранцами сложились таким образом, что мы терпим от них оскорбления, которые с каждым днем делаются все невыносимее, у каждого из нас есть еще дом и семья, но существовать нам нечем. А маньчжуров не интересует, к чем~ приведет тот или иной их шаг, они готовы поступить вопреки здравому смыслу, лишь бы во вред нам. Поэтому они и утверждают, что распространение просвещения подрывает законы, а поощрение развития техники может привести к нарушению общественного спокойствия. И они изобретают всяческие уловки, чтобы обмануть нас, думая только о сохранении своего господства над нами. Прикрываясь красивыми фразами о введении конституции, они усиливают центральную власть, разглагольствуя о реформах, считают это неплохим поводом ввести очерсдные поборы. Сами же они, как и прежде, заняты сооружением новых парков и гробниц, одаривают своих приближенных, награждают преступников, и разве все это не за счет народа? Голодный народ, заброшенные поля, повсюду стоны и мольбы бедняков о помощи. Кто как не маньчжуры лишили народ всего и поставили его на край гибели?' К тому же они еще смеют нагло заявлять: «Лучше отдадим дружест венным державам, чем ханьцам». Сегодня они иностранцам дарят земли, завтра город, сегодня продают рудники, завтра железные дороги. А если народ вздумает протестовать, они кричат, что это вмеша,тельство в дела управления и за это полагается казнь без всякого су,да. [Произвол властей] доходит до того, что средства, собранные са мим населением для строительства жслезных дорог, в один прекрасный день объявляются собственностью казны. Увы! Жизни и имуществу любого из нас каждый день угрожает опасность. До каких пор можно терпеть? Ведь назначение всякого правительства прежде всего в том, чтобы заботиться о народе, а если оно наносит ему лишь вред, то зачем нам такое правительство! Тем более, что это правительство состоит из развратников и преступников, и оно только порочит доброе имя нашей страны.

Мы первыми подняли знамя восстания, но это отвечало всеобщим стремлениям, и возмущение народа было так сильно, что где бы ни появлялся наш белый стяг, враг терпел полное поражени6. Уже в первые два дня революция охватила провинции Хунань, Хубэй, Уцзянси, Гуанд нашла отклик в Аньхуе, Ганьсу, Хэнани и Шэньси. На западе провозгласила независимость Сычуань, она стала свободной раньше других провинций, что касается большей части Юго-Востока, то там вот-вот произойдет революция. Поэтому мы обращаемся к вам, отцы и братья 18 провинций Китая. Не щадите сил для полной победы над врагом и возрождения нашей страны, чтобы мы могли смыть наш позор и на вечные времена учредить республику. Тогда Китай сможет занять свое место в ряду могущественных мировых держав и наслаждаться счастьем всеобщего мира. Но цель нашей революции не только создание суверенного государства ханьцев. Мы искренне готовы оказывать поддержку и помощь тем народам, у которых общая судьба с нами. Мы выражаем со чувствие и готовность приложить все силы к спасению всех цивилизованных народов, находящихся в бедственном положении.

О соотечественники! Вы не должны упустить момент. Действуйте! Военное правительство хорошо знает, что у нашей священной древней нации есть много героев, сильных и волевых мужей. Так вступайте же в наши ряды! Очистим нашу землю вплоть до Хэйлунцзяна, этого логова маньчжуров, и тем преумножим славу ханьской нации.